Версия для слабовидящихАндрей АРИСТОВ
Поистине судьбоносными стали в жизни Андрея Аристова двухтысячные годы. В самом начале их, как раз в 2000-м, выпало ему принять участие в областном литературном конкурсе «Мечта разыскивает путь», и клуб «Молодость» – кузница вятских талантов – открыл для него свои двери. А через два года окончил он Вятскую сельхозакадемию, поработал в охотничьих хозяйствах, примеряя к себе и другие специальности: журналиста, грузчика, тракториста. Но с творческого пути уже не свернул. В 2004-м вышла книга его стихов «Непридуманная сказка», в 2023-м – «Синица в руках», где соседствовали стихи и проза, подоспели публикации в «толстых» журналах «Наш современник», «Илья», донецком альманахе «Пять стихий», электронном журнале «ЛИТЕRRA», в вятских изданиях – альманахе «Вятка литературная» и ежемесячном литературном журнале «Ротонда». Сегодня Андрей Юрьевич – один из молодых членов Союза писателей России в Кировской областной писательской организации, его слова печатного и звучащего ждут почитатели его таланта. Недавно на пешеходной Спасской, ставшей в одну из июньских суббот ещё и поэтической, он принимал участие в музыкально-поэтическом вечере кировских писателей. И надо было видеть, как спешившие к торговым палаткам люди стали останавливаться, едва он тронул струны своей гитары и уже никуда не спешили, вслушиваясь в мелодию и слова его песен, сопереживая лирическому герою его стихов.
Ты пел
Алексею Деревянных
Нас заедают быт, работа
И даже призрачный покой.
А дни звенят, как наши ноты,
В которых я – ни в зуб ногой.
И мы срываемся на пике
Не славы – напряженья сил.
Но если кто-то был великим,
То ты был прост – и просто был
В непостоянстве постоянством.
Такие, собственно, дела.
Но плоским делалось пространство,
А жизнь всё более текла
Не по спирали, а по кругу.
Не для тебя был этот круг.
Ты пел.
Ты так пел песни друга,
Как это может только друг.
Как будто иглами под кожу
То нежный мёд, то жгучий яд...
А друг – он тоже. Он похоже.
Мы все похожи, говорят.
Пылит усталая дорога,
Звенят, как ноты, наши дни.
И нас немного. Так немного,
Что просто мало.
Извини.
Киров – Верхнекамская
И снова пахнет снегом и простором,
дорогой,
что, как прежде, далека,
и родиной
забытой,
над которой
летит,
летит звенящая дуга.
Анатолий Передреев.
Большое видится на расстоянии.
Сергей Есенин.
I
Нас выбрала
дорога неспроста:
великое
видней на расстоянии.
И вот наш поезд вышел –
как всегда,
на пять минут
позднее расписания.
Предельно мал
вагонный наш уют,
и сквознячок
дрожит в оконной раме.
Углём и креозотом пахнет путь,
снегами, лесом, дымом и дровами –
всей Родиной,
насаженной на нить
стальных путей,
князьями от навоза
забытой,
над которою летит
звенящая дуга электровоза.
II
Как тяжело,
как страшно умирал
посёлок
в безработице и пьянке…
А мимо
за составом грохотал
другой состав.
И чудилось, что танки
идут добить
лежащий на боку
последний край
измученной России.
И не спалось опять фронтовику
в тревоге
и отчаянном бессилии…
III
И в край глухой,
прижавшийся к земле,
где даже зоны –
редкие, как зубры,
катил наш поезд,
старой колее
выкрашивая стыки,
словно зубы.
Под россыпью
небесною из звёзд
меж редкими созвездьями
посёлков
безрогий
и горбатый тепловоз
тащил
цивилизации осколки.
Покачиваясь, плыли огоньки.
И оживали,
распрямляя спины,
и в Верхнекамском крае рудники,
и леспромхозов
чёрные руины.
Осень на УЖД
Пролетело наше лето,
Солнце спряталось за тучи.
В дымке пасмурного света
И денёк – куда уж лучше…
Здесь – по щиколотку грязи,
Рельсы, шпалы,
будки, стрелки,
Краны, пристань, лесобаза,
Станция узкоколейки.
Проржавевшие вагоны,
Запах торфа и мазута.
Люди поезд у перрона
Ждут с минуты на минуту.
Дед с корзинкою под мышкой,
Баба с коробом из лыка.
– Здрасте!
– Здрасте!
– Как делишки?
– Вот, поехал по бруснику…
Я люблю узкоколейки.
Их у нас теперь немного,
Вьётся узенькою змейкой
Та железная дорога,
Оставляет километры
Полотно за поворотом,
А вокруг лесные дебри
Да таёжные болота…
Осень, осень расписная!
В сизом дыме тепловоза
За окошком проплывают
Пожелтевшие берёзы,
Да играет золотыми
Ветер в тамбуре вагона…
Это – средняя Россия
Больше с северным уклоном.
Торфяные пожары
В середине июля –
Несусветная сушь.
Что гроза? Крапанула,
Как испорченный душ.
Даже пыль не прижала,
И жарища опять.
Торфяные пожары
За рекой всё дымят.
Там, чихая от гари
И надрывно гудя,
В пять моторов пожарный
Копошится отряд.
Пробивая кустарник
И угарную вонь,
Они роют торфяник,
Отрезая огонь.
Мне бы душу канавой,
Как они, защитить,
От случайных пожаров
Окопать, оградить,
Да природа-кручина
Мне того не велит:
Тут и мягкая глина,
И тяжёлый гранит.
И коварнее чёрта
Ненадёжная бронь:
Там, где кажется твёрдо,
Просочится огонь.
Станция Вахруши
Грохочут железные скаты
и глухо земля дрожит.
Всё это минуту, а дальше –
полдня немоты.
Живёт, как во сне, захолустная
станция Вахруши –
Барак придорожный. Сирень.
Палисадник. Цветы.
Всё чисто и славно…
Увы, красота эта горестна.
Печален заросший остаток
народной тропы
К перрону, где без толку ждать
пассажирского поезда,
Где многие годы не видно
вокзальной толпы.
Иной бедолага пошёл бы сюда
хоть смотрителем,
Да нынче здесь много не надо
ни сил, ни ума.
Над этим безлюдьем
с угрюмостью местного жителя
Встаёт, постепенно сгущаясь,
вечерняя тьма.
Прожекторный луч, как огонь
от беззвучного выстрела,
Ворвётся средь ночи
на стрелки входные. А там
Взыграет гудок, и под гул
тепловозного дизеля
Гремит товарняк,
проползая по ветхим путям.
Айболит
Ну, здравствуйте.
Я доктор ваших душ.
Я создаю препятствия болезни,
Лечу вас как умею и к тому ж
Сам болен, потому что не железный.
А что железо? Это пластилин,
Лишь подойти
с хорошим инструментом.
Душе нельзя устроить карантин.
И нынче без диплома и патента
Я доктор и лекарство ваших душ.
Я быстро кончусь –
время-то больное.
И не узнаешь, дюж или не дюж,
Пока не взялся. Но когда зароют
То, в чём меня, по сути, больше нет,
Не забывайте: истина сурова!
Когда душа не может не болеть,
Тогда она действительно здорова!
Блажь
А ребёнок заразы такой
Снова тащит из детского сада,
Что забудешь последний покой
В круговерти простудного ада.
Блажь, не блажь ли – но я загадал
В даль такую разведать дорогу,
Где Макар и телят не гонял.
Нет. Когда-то гонял и помногу.
Где в помине нет детских садов –
Или есть, но всё в том же помине.
Там-то будет сынишка здоров:
Бегай по уши в уличной глине,
Слушай гончих заливистый лай,
Подрастая на лоне природы.
Жаль, угробят сомнительный рай
Неизбежные школьные годы.
...Спит мой малый. Уснул до утра.
Ну, и я кое-как, понемногу.
Переможем, а там и пора
В даль такую разведать дорогу...
Вятские Увалы
Здесь вам не равнина, здесь климат иной.
В. Высоцкий
Это верно, что здесь не равнина,
Хоть и климат обычный вполне.
Распластались лесов лоскутины
У холмов по бокам и спине.
Здесь скромнейшие в мире красоты
И совсем не бывает чудес.
И обычнее нету народа,
Чем народ, проживающий здесь.
Это верно, что здесь не равнина.
Это слово, куда бы ни шло,
Я срифмую со словом «картина»:
На подъёме всегда тяжело,
С непривычки залезешь не скоро,
Но взойдёшь – и не веришь глазам,
Как живыми становятся горы,
Подымая горбы к небесам.
А приезжим из шумной столицы
Скучновато покажется тут,
Потому что у ржи и пшеницы
Неприметно колосья цветут,
Но не в них ли находится сила
Вся, какая у нас только есть?
То, что мы называем «Россия»,
Расположено именно здесь.
