Версия для слабовидящихСергей ЗЯБЛИЦЕВ
Сергей Петрович Зяблицев родился 18 февраля 1952 года в селе Рожки Малмыжского района Кировской области в семье сельских учителей.
После окончания Рожкинской средней школы учился в Московском энергетическом институте, затем работал в Ижевске начальником района тяговых подстанций. Заочно окончил Литературный институт имени A. M. Горького. В Кирове живёт с 1988 года. В 1989 году принят в члены Союза писателей России, печатался в журналах «Октябрь», «Юность», «Север», «Сельская молодёжь», «Москва» и других. Автор поэтических книг «Непрохожий человек», «Белый бакен» , «Вятский волок», «Приближение к Богу», «Стали ночи думны и тёмны», «Оплачено жизнью» и «Странствие земное», книга прозы для детей «Тайна доктора Но», повести «Тропой колдунов».
* * *
Осень в завятских лесах,
Пахнущих прелью мокрой.
Закат в холодных слезах
Тускло туманит стёкла.
Всё тяжелее бьют
Яблоки в крыши ульев,
Всё яростнее метут
Листья в прощальной буре.
Шланг у колонки с водой
Руками нашарю слепо
И понесу домой
Вёдра со звёздным небом.
Между явью и сном
Вечер потянется длинный,
Меня согревая вином
Из черноплодной рябины.
Пьян я в родных лесах
Былью земною древней,
Этим окном в слезах,
Осенью и деревней.
Вятское утро
По плёсам заалело утро,
Река младенчески тепла,
Стекают капли перламутром
С поднятой лопасти весла.
Пух тополиный кружит кротко,
Объятья ласковы реки,
И мы с тобой ныряем с лодки,
Смеясь, плывём вперегонки.
Выходит лось
к прибрежной кромке
И, фыркая, неспешно пьёт,
Звенит комар напевом тонким,
Шиповник, как заря, цветёт.
И красота кругом такая,
Что даже пух реке к лицу,
И вся природа замирает
От благодарности Творцу!
* * *
И целый день в трубе поёт,
Зовёт неведомая сила,
«Какая падера метёт»,
Бывало, бабка говорила.
Весь в тусклом полумраке дом,
И нет на улице народа,
Лишь ведьмы машут помелом,
Кружатся черти в хороводах.
И отзывается душа
На тёмный зов стихии древней.
Эх, до чего же хороша
Пурга над вятскою деревней!
Имена
Задремлет день
под шалью снегопада,
Сойдёт покой в усталые сердца,
Деревья станут призраками сада,
Фантомами без имени, лица.
Но слышится в ночном
весёлом треске
В печи перекликающихся дров,
Что всё воскреснет в
неподдельном блеске
Под солнцем заискрившихся снегов.
Мир оживёт в гармонии прекрасной,
Которая Творцом сочинена,
И снова станет даль зеркально-ясной
И обретут деревья имена.
Воскресение
Ещё труба воскресная спала
У ангела в его руке огромной,
Но уж душа дрожала и ждала,
И было ей нехорошо и томно.
Она была запятнана грехом,
Царившим в ней жестоко и привычно,
Она была, как осквернённый дом,
Игралищем бесов многоразличных.
И вот взревела медная труба
Над веком бренным
и над жизнью краткой,
И вскрылись потаённые гроба,
И мертвецы пошли
походкой шаткой.
И каждый, ударяя себя в грудь,
Молил о чём-то Вечного Владыку,
И нарастала, как лавина, жуть
В душе, бесами сбитой с панталыку.
И кровью мучеников цвёл простор,
С надеждой грешникам сулил
разлуку,
Но Вечный прослезился и простёр
Над ними всепрощающую руку.
И поднялась на цыпочки толпа,
Стараясь дотянуться к ней губами,
И чуяла испуганно стопа
Подземное обманутое пламя.
И с Господом заплакала навзрыд,
Свои грехи раскаяньем смывая,
Земле оставив свой позор и стыд,
Душа, преображённая, живая...
На поздней молитве
Сердце открыто. Разум затих.
Звёздная пыль на ладонях моих.
Светел над садом лунный венец,
Душу мою осязает Творец.
Слышат берёзы, цветы и трава
Поздней молитвы простые слова:
– Духом и хлебом, Господь, надели,
Благостью неба, силой земли.
Сердце созижди чистым во мне,
Да не погибну в геенском огне.
Душу очисти мою от страстей,
Демонов блуда, гордыни чертей.
Сделай молитвенным песенный путь
И обездоленных не позабудь!
Первая рыбалка
И купы тёмные кустов,
И лунность ивовых листов,
Когда истомно-сладко
Весной под пенье соловьев,
Налита счастьем до краёв,
Вся замирает Вятка.
И этот воздух, что целит
Всё то, что ноет и болит
От зимнего набега,
И в омутах луна стоит,
И плотно звёздами набит
Пестерь ночного неба.
И ряби мимолётный гон,
И гибкой донки тихий звон,
Когда подходит рыба,
И берег чмокает вода,
И нерастаявшего льда
Ещё таится глыба...
Радость
Радостью полнятся дети,
Счастьем наполнены дни,
Нет одиноких на свете,
В Господе мы не одни.
Служат деревья молебен,
Дал им Господь благодать
Кроной блаженствовать в небе,
В землю корнями врастать.
В солнечном свете нетленном
Всё тяжелеют плоды
В этом пространстве священном
Неба, земли и воды.
Чувствуешь сердцем, как слиты
Люди, цветы и трава,
И созревают молитвы
Детски простые слова...
Мать
За полночь матушка заснёт,
Наутро встанет с петухами,
И забуянит, запоёт
В печи взметнувшееся пламя.
Нелёгок труд испечь пирог,
Понятны мамины тревоги...
Проснусь – она шепнёт: «Сынок,
Поспи ещё, ведь ты с дороги...»
Что из того, что я женат!
Я вечный для неё ребёнок,
Она на мне покоит взгляд,
Уставший от печных заслонок.
И как же равнодушным быть,
Как удержать мне слёзы эти:
Меня не будет так любить
Уже никто на белом свете!
Духов день
На лесном заброшенном погосте
Соловьи да белая сирень.
В Духов день сюда приходят гости,
Те, кто не отбрасывает тень.
Их могилы заросли травою,
Повалились ветхие кресты,
И никто повинной головою
Не поникнет в жаркие цветы.
На земле вовеки их не вспомнят,
Затерялись даты, имена,
Кто там бойкий был,
а кто там – скромный,
И кого повыбила война.
Здесь они остались горстью праха,
Невидимками среди живых,
И поёт, поёт им Божья птаха
В Духов день о невозвратном их...
Пасха
Белели в темноте рубахи,
Читали нараспев монахи,
И нарастал державный гул
Колоколов в ночи пасхальной.
Я со свечой стоял, сутул,
И ветер мне в ладони дул
Чуть отрешённо и печально.
Как будто он грустил о том,
Что мной закончен тяжкий том
Моих стихов, земных и грешных,
Что слишком многих унесло
Харона тяжкое весло
Во тьму рыданий безутешных.
Но пела медь колоколов
Мне песню радости без слов
О том, что злые домовины
Души свободной не замкнут,
Что небеса её спасут
И, как невесту, позовут
На Божьи светлые смотрины.
И скажет милосердный Бог:
– Ты принял на земле дорог
И суету, и бесконечность,
Пусть слишком женщин
ты любил,
Но знал размах духовных крыл,
И у тебя хватало сил,
Чтоб верить в небеса и вечность.
И вот стоишь передо мной,
Как детской радостной весной
Стоял над полноводной Вяткой,
Навек ребёнок светлый тот
Иди, вкушай небесный сот
В стране моей, где всё цветёт
И грех не держит
мёртвой хваткой.
