Версия для слабовидящихВерсия для слабовидящих

2009/2010/2011/2012/2013/2014/2015/2016/2017/2018/2019/2020/2021/2022/2023/2024/

14 января 2013 г. в «Киноклубе в Герценке» состоялись просмотр и обсуждение фильма Александра Сокурова «Фауст». 2011.

Заключительная картина тетралогии власти («Молох», «Телец», «Солнце»).

Продюсер: Андрей Сигле
Литературный сценарий: Юрий Арабов
Киносценарий: Александр Сокуров,
Марина Коренева
Оператор–постановщик: Бруно Дельбоннель
Художник: Елена Жукова
Художник по костюмам: Лидия Крюкова
Художник по гриму: Тамара Фрид
Монтажер: Йорг Хаушильд
В главных ролях: Йоханнес Цайлер
Антон Адасинский, Изольда Дихаук,
В ролях: Георг Фридрих, Хана Шигулла
Антье Левальд, Флориан Брюкнер,
Максим Мемет, Сигурдур Скулассон
Композитор: Андрей Сигле

Faust_poster_2

Главный приз «Золотой лев» и Приз Экуменического жюри "За духовность" кинофестиваля в Венеции 2011 г.

Г. К. Макарова, руководитель «Киноклуба в Герценке»: «Здравствуйте. Хочу вам представить ведущую сегодняшнего вечера Татьяну Генриховну Иванцеву, профессора, зав. кафедрой философии ВятГУ. Пожалуйста».


Т. Г. Иванцева:

«Добрый вечер. Я не очень хотела, что Галина Константиновна представляла меня именно как представителя философского знания именно потому, что в фильме вы увидите не очень лестную характеристику философов.

Во вступительном слове я бы хотела начать с воспоминания о некоторой статье, которая вышла давно в газете «Советская культура». Автор этой статьи – режиссер Станислав Говорухин, написавший эту разгромную, гневную статью после выхода фильма А. Н. Сокурова «Скорбное бесчувствие». А в одном из недавних, очень непритязательных фильмов одна из героинь Говорухина говорит: «Я четвертый раз замужем – и опять удачно». Сегодня у нас очередная встреча с А. Сокуровым, мы повторяем фильм, и я хочу сказать, что у нас опять счастье. Любое обращение, любой просмотр любого его фильма, несомненно – большое событие. Поэтому сначала мне бы хотелось сказать несколько слов о самом А. Н. Сокурове.

Я думаю, что к нему абсолютно применимо пушкинское «служенье муз не терпит суеты». Любой фильм Сокурова, который мы смотрим, несомненно, требует переключения регистра: мы должны остановиться, должны на какое-то время выпасть из нашей повседневности, суеты, подумать и тогда придет понимание сложности и одновременно простоты, на которые нас ориентирует и творчество Сокурова, и сам он как человек. Понятно, что для этого требуется определенное усилие, понятно, что для этого требуется душевный ресурс. И, я думаю, что сегодня вы пришли с таким запасом, с такой готовностью на внутреннюю работу во время фильма и после него для того, чтобы мы попытались потом разобраться, в чем же состоит одно из фундаментальных высказываний режиссера, которое он предлагает в своем фильме «Фауст».

Много уже сказано про этот фильм, и я согласна с его главной оценкой, что это редкостный фильм, который меняет сознание человека, может быть, не сразу, но все равно это придет, поэтому к нему применимо французское слово «шедевр». Хотя само слово «шедевр» в своем происхождении имело немножко другое значение. Это не то уникальное, неповторимое событие, которое мы привыкли характеризовать, применяя сегодня слово «шедевр». В средние века сам термин «шедевр» означал главный, фундаментальный, жизненный труд. «Фауст» – это главнейшее, существеннейшее высказывание Сокурова не в плане того, что это завершающий фильм, последний, и что он больше ничего говорить не будет; я думаю, здесь скорее применимо греческое понятие «архэ», т.е. первый и последний отчет в том или ином исследуемом объекте, по сути, некоторая предельность. Здесь все темы последних работ Сокурова, которые мы смотрели в его знаменитой тетралогии, завершением которой выступает «Фауст» («Телец», «Молох», «Солнце», посвященные проблеме власти). Здесь одновременно и первая, и последняя точка отсчета этой тетралогии. В свое время немецкий философ Иммануил Кант задал ряд фундаментальных вопросов и сказал, что все они сводятся в одном самом главном вопросе: «Что такое человек?» Я думаю, что если мы заменим название фильма «Фауст» на название «Се человек», содержание, смысл этого фильма сохранится.

В одном из фильмов Киры Муратовой героиня Ренаты Литвиновой говорит: «Я бы этой планете поставила ‘двойку’». Так вот, мне бы хотелось, чтобы смотря этот фильм, вы смотрели бы его с мыслью: какую оценку вы дадите человеку; что мы можем сказать о человечестве; что пытается о человеке как таковом нам сказать Сокуров. И согласны ли мы с ним.

Второй момент, который мне бы хотелось подчеркнуть, – то, что во всех фильмах (и в «Фаусте» это тоже, несомненно, присутствует) гений, мастерство Сокурова выражается в том, что в нем абсолютно взаимопроникаемы, очень органично сочетаемы разные уровни. Он говорит о повседневном, узнаваемом, «здесь и теперь» времени, «здесь и теперь» месте. И приметы: конкретные эпохи, конкретных людей, конкретные предметы, которые окружают человека этой эпохи, вы увидите в «Фаусте». Одновременно вы, конечно же, почувствуете, что за этой повседневностью, бытом эпохи, к которой он бесконечно, предельно внимателен, вместе со своими художником, оператором, актерами - следует вневременной пласт. И постарайтесь увидеть в персонажах это сочетание притчевости, аллегоричности. Мне бы не хотелось сейчас раскрывать свое прочтение, мне бы хотелось, чтобы мы об этом поговорили после фильма. Но постарайтесь увидеть здесь не только конкретных персонажей, но и некоторые аллегории, знаковые моменты человеческой жизни.

Для тех, кто будет смотреть этот фильм в первый раз, я понимаю, главное внимание будет привлечено к сюжету «Фауста». Может, не столько к сюжету, сколько к фабуле. И здесь, как говорит Сокуров, несмотря на правильность сценария, который написал его постоянный соавтор Юрий Арабов.

Арабов писал сценарий явно, чтобы отойти от гетевского сюжета. Когда они начали снимать, сам язык, необходимость говорения некоторых вещей заставили вернуться к сюжету. Это первая часть гетевского «Фауста». На вторую, как говорит Сокуров, не хватит ни сил, ни средств. Но даже здесь понятно, что, когда вы прочитаете в титрах: «По мотивам Гете», - не надо так трепетно к этому относиться. Нужно помнить, что всегда это – мысль Сокурова, который думает на уровне мысли Гете.
А тех, кто будет смотреть этот фильм не в первый раз, мне бы хотелось призвать: обратите внимание на изобразительные детали, визуальный ряд, звуковой ряд, пластику актеров – на эстетическое прочтение фильма. И хотя, после просмотра, может быть (как было у меня) сумбур вместо гармонии, я думаю, что это – не диагноз фильма и не диагноз нашей головы. Это – нормальное состояние погружения в многозначность проблемы, над которой нам предлагают подумать. И на любое «фу», которое может возникнуть буквально чуть ли не с первых кадров, после просмотра и наших разговоров, у вас появится желание сказать «Вот это да, это нечто!»

И еще мысль, которую мне бы хотелось довести. Несомненно, Сокуров в любом своем фильме выступает просветителем. Он постоянно обращается к гуманитарным, гуманистическим посылам европейской культуры, все время подчеркивает это.

Его мудрость заключается в том, что он недидактичен, он в первую очередь старается поделиться с нами через свои фильмы тем богатством культуры, которое он освоил. Хотя, опять же, в своих интервью он подчеркивает, что для него основным отправным моментом его исследования человека является не столько кинематограф, сколько литература. Он человек литературы. Но высказывает он это в художественных кинематографических образах. Иногда он прямо отсылает нас к истории культуры, к истории духовных достижений человека. Напрямую мы видим это, например, в «Русском ковчеге». В «Фаусте» он говорит с нами историей изобразительного искусства, музыки, напластованием средневековой легенды о докторе Фауст. Не непосредственно, но здесь угадываются некоторые парафразы: картины художников Северного Возрождения, работы немецких романтиков, портреты, особенно женские, картины голландцев, итальянцев и др.

Сейчас давайте посмотрим небольшой фрагмент интервью с Сокуровым о фильме.

Сокуров о «Фаусте»

Сама речь Сокрова, сама его позиция многое уже предваряет в просмотре фильма. И пару слов хочу сказать о самом фильме.

Мне бы хотелось обратить ваше внимание на то, что в одном из своих последних интервью Сокуров говорит, что замысел фильма и вообще замысел всей тетралогии возник в 1980 г., т.е. еще во времена излета, исхода СССР, времена правления в Советском государстве Брежнева. Уже тогда он понимал, что хочет анализировать, где лежит одна из черт, которая позволяет понять нас, людей, живущих здесь, в это время. В замысле тетралогии «Фауст» у него стоял прологом. Фактически получилось, что сам фильм он снял последним, но задумывался он именно как пролог, как некоторая пропедевтика, введение в проблему человека и власти: что дает человеку такой ресурс, такая возможность как не просто власть, а власть как всемогущество? Что ему можно делать через эту «вседозволенность», «безнаказанность» или, как мы видим, договор с некоей силой, которая гарантирует ему эту безнаказанность или реализацию его желаний? До какой границы будут доходить желания человека? Моральность – очень важная для нас сейчас тема: моральность власти, моральность того, где может человек, обладающий силой и влиянием, остановиться или это то, что человека побуждает идти дальше, дальше, дальше? Все последующие фильмы: «Молох», «Телец», «Солнце» – это реализация той проблемы, которая ставится в «Фаусте».

И еще я бы хотела обратить ваше внимание на то, что Сокуров не смог бы сделать это кино, если бы у него не было поддерживающих его людей, его команды, в которой понимают, доверяют ему, и работают, реализуя то, что он задумал. И хотя, как он говорит, Арабов написал совсем другой сценарий, он понимает, что хочет сказать Сокуров, и соглашается на изменение сценария.

Обратите внимание на работу оператора Бруно Дельбоннеля.

Он работает сейчас с режиссерами первой величины, например, с Тимом Бертоном. Из известных фильмов он снял жизнеутверждающий фильм «Амели». Опыт документальных фильмов Сокурова здесь также сказывается: фильм снят под документ, чтобы придать некоторую достоверность, реальность тем персонажам, о которых мы знаем; в формате 4:3, т.е. деформация фигур, их некоторая «сплющенность», искажение человеческой оптики носят не только эстетический, но и драматургический характер. Это опять же подсказка в плане того, что говорит нам Сокуров.

И, конечно же, команда актеров.

Антон Адасинский,
который играет главного, как мы привыкли считать, отрицательного персонажа, воплощение зла. Хотя после смерти Галины Вишневской Сокуров сказал, что в роли Мефистофеля он хотел снимать Вишневскую после их совместной работы в фильме «Александра». Друзья отговорили ее сниматься в этой роли, и С. нашел адекватную, соответствующую по таланту замену – Антона Адасинского, петербуржского мима, актера, который сейчас, к сожалению, тоже живет в Германии.

Фауста играет актер Венского драматического театра Йоханнес Цайлер.

Изольда Дихаук
играет совершенно прелестную Маргариту. Имена кинематографически не раскрученные, но это принцип Сокурова – брать не штампованные, не замыленные нашими смотрениями лица. Это тоже добавляет некоторой интриги.

Сокуров сам подчеркивает, что очень важными были места, где они снимались. В Чехии был построен целый киногород.

Российский фонд кинематографии дал для этого фильма небольшую сумму – 42 млн. из запрашиваемых 56, а основную финансовую тяжесть несли европейские продюсеры, поэтому прокат фильма, естественно, не принадлежит России. И, хотя он постоянно идет в университетских городках, его показывают в артхаусных кинотеатрах, в России мы можем посмотреть его только в киноклубах. Тут тоже много мистического, но пока мы не будем об этом говорить. Давайте посмотрим кино и потом, я надеюсь, у вас возникнет желание поговорить о нем. Спасибо».

После просмотра. Фрагменты обсуждения.

Г. К. Макарова: «После фильма, конечно, сложно что-то говорить… Вы смотрели остальные фильмы тетралогии? Сокуров настаивает, что это единое целое, единое произведение, как одна книга из четырех частей. Еще он настаивает на том, что его искусство ближе к литературе; многие считают, что оно ближе к поэзии, живописи, музыке. Но то, что это единое целое, с одной темой – с этим, наверное, не поспоришь. Сокуров говорил, что из героя Фауста мог вырасти любой последующий из его героев, таких, как Гитлер, Ленин или император Хирохито. Что же их объединяет и что разнит? Татьяна Генриховна?»

Т. Г. Иванцева: «Мне бы хотелось, конечно, чтобы вы высказали свои впечатления, если они оформлены, хотя сложно говорить о таких вещах сразу после такого мощного фильма. И, опять же, густота проблем, предлагаемых Сокуровым и его сподвижниками, такова, что можно отдельно говорить по каждой сцене каждого эпизода. Я хотела бы привести слова Ю. Арабова, который сказал, что в фильме «Фауст» Сокуров высказал о человеке некие потаенные вещи, которые он вынес из собственного опыта. Этот опыт скорбен, трагичен. И в том кусочке интервью, который мы видели перед фильмом, Сокуров поставил проблему так: кажется, что в преступлениях или зле, которое своими руками творит человек, он уже дошел до какого-то предела – и вдруг оказывается, что он способен пасть еще ниже. И где эта низость – ответить трудно.

Но в других своих интервью Сокуров говорит, что, хотя «Фауст» был задуман как пролог к проблеме того, что человек может творить на вершине власти, когда ему дано некоторое могущество, – но снимает он его последним и перед этим у него снято три фильма из этой тетралогии, и «Александра», и ряд других фильмов.

Он непосредственно общается с Путиным, до этого общался и снял фильм («Советская элегия») про Ельцина. В своих интервью он говорит о том, что он и его сторонники много говорили с Ельциным накануне Чеченской войны, они убеждали его, что не надо начинать эту войну, вводить в Чечню войска, приводили разумные доводы, выкладки – и, тем не менее, война была начата и принесла нам такие трагические следствия.

В интервью Сокуров говорит, что это его скорбный личный опыт: все решения власти принимаются не на основе интеллекта, не на основе рекомендаций экспертов, а исключительно являются мотивацией мужского характера. Он видит источник этого зла не просто в грехе тщеславия, но в мужских амбициях. Поэтому голос, который его вопрошает с небес, – это голос Маргариты: «Куда еще ты идешь?» В этом вопрошании и некоторый призыв: может быть, пора уже остановиться. Хотя, если мы возьмем ситуацию, – это 19 век, который еще не знает, что будет век 20. Люди, живущие в 19 веке, естественно, знали, что хронологически 20 век наступит. Но это был бы век в продолжение господства науки, и никто не знал, какой опыт человечеству придется пережить. Помните, Ростовщик говорит: я хочу, чтобы меня сожгли, и настанет время, когда будут жечь не спрашивая.

А женское начало у Сокурова – как призыв с небес остановиться. Фауст – это мужская амбиция, мотор безудержных желаний. Сокуров в интервью говорит: человеку все время нужно перенести на кого-то ответственность, как будто не он делает, не он виноват. И тут Фауст идет все дальше и дальше, но при этом спрашивает: «Мы же спасем Маргариту?» Будто это не он ее совратил, не он подсказал, что смерть матери можно замаскировать под естественную, ничего в этом плохого нет, если ты не любишь свою мать, если она тебя раздражает – убей. В первую очередь, потому, что мать – препятствие для Фауста, которое нужно просто откинуть.

Что намешано в человеке, что он такое есть, то ли он, что есть на самом деле или нет? Что бы вы сказали о том клубке проблем, о котором рассказала сейчас я? Что вы для себя вынесли из этого фильма? Оправдание это Фауста или приговор Фаусту – скорбное оправдание и ничего с этим не поделать? Может ли человек поставить себе предел или нет?

В.С. Вертаков: «Маленькая заметка, я первый раз смотрел этот фильм, меня зовут Виктор.

Я так понял, что этот фильм нужно просматривать не один раз, а понимание многих деталей придет, возможно, позже. Какие-то детали еще будут появляться, возможно, модернизироваться, потому что наше понимание одной и той же вещи растет и изменяется. Перед этим человеком, Фаустом (хотя это вообще мысли режиссера о человеке, в первую очередь, о себе) постоянно возникают проблемы, которые перекликаются с его внутренним «я». Не возникало то, к чему он безразличен, а возникало то, что его интересовало. Может он что-то подавлял в себе, потому что есть табу. Мое видение этой проблемы – то, что перед человеком проблемы появляются по нарастающей. Мы можем брать проблему на себя, но и цена выхода постоянно возрастает. Сначала похоть. Я могу войти в похоть, но цена выхода будет определенно выше. Цена входа в человеческую жизнь тоже определена, но цена выхода много выше. И получается такая воронка проблем. И на каждом шагу у Фауста была возможность выхода, он мог остановиться в любом случае, мог остановить похоть, остановить цепочку убийств – но он этого не сделал, решил пойти дальше. У меня такое ощущение, что каждый из нас делает дела, о которых можно пожалеть. Но всегда есть возможность выйти. Мне кажется, что Сокуров задал нам такой вопрос: а на каком моменте выйдем мы?»

Фауст 006

Т. Г. Иванцева: «Я не беру мотивацию поступка у Гете, мы берем ситуацию фильма. Фауст доведен до предела, у него нет денег, он не нашел то, что он искал – души. Может потому он так легко и подписывает этот договор, что надеется обмануть самого Черта, продает ему душу, которую в принципе он не нашел и не знает, есть ли эта душа. Вы помните, он же не из научного любопытства хочет покончить с собой, выпить цикуту – он принял такое решение, дошел до некоторого предела. Он написал книгу по физиологии, он признан, его знают даже обыватели этого городка, у него есть ученики (тот же Вагнер, который его почитает за Бога) – но он принимает решение. И только после этого начинается проблема Достоевского («Вы знаете, молодой человек, как это, когда некуда пойти?»).

Да, там есть мотив о том, может ли и должен ли человек обуздать в себе зло. Но когда человек впадает в отчаяние, что подвигает его прийти к идее, что все позволено? Где этот момент? Там есть еще мотив о случайности и необходимости: все, что случается – случайно или это все-таки стечение обстоятельств, которое человека ставит в такую ситуацию? Хотя вы правы насчет ситуации выбора. Ростовщик все время его подталкивает, он не говорит: «Сделай так». Он говорит: «Ты можешь занять место ее духовника, можешь узнать ее тайные мысли», – так ты можешь завладеть ею и т.д. И в то же время, помните ту сцену, когда Ростовщик залезает в церкви на постамент и страстно целует фигуру Божьей Матери, и все время он подчеркивает, что у него чешутся крылья – это его прошлое падшего ангела, тоже благодаря его амбициям, и он проигрывает свою судьбу на Фаусте. Может ли Фауст остановиться? Можем ли мы всегда остановиться?»

О. Б. Замятина, журналист:
«Я тоже впервые посмотрела фильм, и мое восприятие – то, что при каждом просмотре ты будешь постигать что-то новое… Бывают такие ситуации, когда все кажется настолько мрачно, настолько черно в этой жизни, что света нет. Душа, как ни странно, тянется в этот момент не к свету, а человеку становится ближе идти дальше на дно. Но можно идти и к свету. И когда он говорит: дальше, дальше – это мое субъективное мнение – это тоже многозначно, ведь дальше – можно и в сторону направо, и в сторону налево. И в момент мрака души на земле, когда нам очень плохо и кажется безвыходно – эти подсказки: ты не только узнай тайные мысли Маргариты, а ты посади, вырасти, что-то сделай, ты можешь себя накормить, т.е. выход всегда есть и другой. И вот, когда нам плохо, найти второй выход – к свету – значительно сложнее, чем упасть дальше. И это задача каждого из нас – выбрать. Свечение Маргариты в фильмы – не свечение солнца, а свечение света, света небесного. Действительно, свет побеждает тьму и поднимает душу».


Из зала: «…В фильме говорилось после первого убийства, что убийство – смертный грех, а когда человек совершает грех, что предписано делать? Идти и замаливать этот грех. А не идти в церковь для того, чтобы совершать там новый грех, и садиться в кабинку и принимать исповедь Маргариты. Тут мне кажется, что нужно каждый раз останавливать себя и сверять свою жизнь с этими смертными грехами и библейскими заповедями».

Т. Г. Иванцева: «Знаете, у Сокурова. тут нет однозначных ответов…»

Из зала: «Я с вашего позволения скажу, что на самом деле Господь сильнее Дьявола, и если бы тот же Фауст молился, обращался бы к Господу, рано или поздно просветление бы наступило. И вспомним слова Библии «Мне отмщение, и аз воздам». Когда воздам? Когда я не обращаюсь к Всевышнему, а когда я надеюсь на себя».
Т. Г. Иванцева: «Спасибо за вашу мысль, но мне кажется, что вы исходите из некоторого должного…»

Из зала: «Но какие-то ориентиры в жизни должны быть…»

Т. Г. Иванцева: «Мне бы хотелось обратить ваше внимание на персонажа, которого играет Ханна Шигулла –

– Агата, мнимая жена Ростовщика. Зачем она тут оказалась, в своих пышных нарядах и странноватых па, с которыми она выступает? Этого персонажа нет у Гете. И потом я поняла, что это Смерть. Она появляется в первый раз внутри похоронной процессии, а второй раз – когда речь идет об очереди к Черту. Фауст удивлен, что Мефистофель не умер, выпив полную чашу цикуты, и прибегает к нему. Смерть ходит вокруг и подслушивает их, и, по сути, начинается это разлагающее начало Фауста. Мне показался любопытным момент с первой похоронной процессией, когда они заходят в очень узкую арку, и там такая давка, и не поймешь, кто куда.

И эти еврейские бесприютные переселенцы ходят там, что-то ищут. И эти искания – как источник того, что будет предложено в Библии: народ, который создает исток Бога-творца, творящего начала из ничего.

Еще я хотела обратить ваше внимание, как много в фильме птиц, зверей и вообще символов средневековых бестиарий, которые мы можем прочитывать. И еще момент, над которым можно подумать: в этом городе все время двери, проходы, которые открываются, закрываются. Этот город был полностью построен для съемок, его нет.

Но это сделано так, что это стало естественной средой – искусственное, в котором человек живет. А естественное – это природа, это иной мир. Это у нас смещено: мы начинаем жить в искусственной среде, и, может быть, сама среда, с которой человек сливается, порождает не ту ситуацию выбора. И эта грозная природа, с ее холодностью и безразличием к человеку, заставляет нас думать, сколько мы насоздавали всего – это столкновение жизни и смерти, крест, божественная проблема, которая будет мучать нас».

Зрительница из зала: «Я хочу вам сказать большое спасибо за показ, за возможность послушать чье-то мнение и сравнить со своим. Мне фильм не понравился, я второй раз его смотреть никогда не буду, считаю, что это чистый спор между художниками, режиссерами, операторами. Не дано мне слышать музыку, не могу сказать, взяла ли она ноту или не взяла, не могу ориентироваться, сказать, нравится мне произведение или нет. Есть произведения, которые могут слушать только специалисты. Этот фильм могут смотреть люди, которые разбираются в киноискусстве. Сама по себе идея Гете, но кто-то и не любит Гете. Для меня ближе фильм «Остров» Павла Лунгина, хотя там те же самые проблемы: добро и зло, убить-не убить, до какой степени плохой поступок ты можешь совершить и как будешь за него отвечать – извечные темы. Почему, например, Ельцин смог это сделать? Да он же и говорит: деньги. Не нашлось человека, а только другой может тебя остановить. Я считаю, что Сокуров снял этот фильм, чтобы выразить самого себя, и кому-то это нравится, кому-то не нравится. Я очень благодарна людям, которые высказали свое мнение. Я думала, что может я что-то недопоняла, но теперь я убеждена, что это чисто личностное пристрастие к какому-то произведению. Кто-то любит Гете, кто-то – Хмелевскую, Даниэлу Стил. А в жизни все равно никуда не уйти от борьбы добра и зла, она есть, и это – просто еще одно направление этого выражения».

Т. Г. Иванцева: «То, что это направление – несомненно. Зачем нам нужно, чтобы написанное стихотворение прозвучало, и публично? Зачем мы с вами сидим здесь, когда мы знаем, что не дадим окончательного ответа, что же нас держит, около друг друга? Этот вопрос мы будем постоянно задавать себе. Я уже говорила, что мудрость Сокурова заключается в том, что его фильмы недидактичны, они не говорят: приди и смотри. Лунгин тоже нашел своего идеального шута, такой «белой вороны» внутри русской православной церкви, которую не пускают дальше кочегарки.

Фильм – повод для того, чтобы рассказать, что его беспокоит. Дело не в том, что это надо придумать, но посмотрите, как мастерски можно придумать, например, взаимоотношения России и Европы. Да, говорит Сокуров, мы всегда были увлечены, мы пустим к себе иностранцев, посадим их к себе в карету, а полезут они к нам со своими разборками, и мы их просто тут же вышвырнем. Или драка, когда проблему можно решить только толпой на толпу. И все это так органично вписано. Ну вот как вы придумаете это? Чтобы выразить себя что ли? Это для того, чтобы обозначить художественными образами, в единой художественной ткани фильма взаимоотношения русской и европейской культур.

И, извините, о печальном: не дали ему здесь денег, я уже сказала, фонд кинематографии посчитал фильм малоперспективным. И он не отрабатывает деньги европейцам, им про себя такое смотреть – тоже не из приятных».
Из зала: « Ну почему, ведь они же дали ему премию…»

Т. Г. Иванцева: «Видите ли, премии даются не на европейских кинофестивалях, а немножко по-другому. Вспомните, когда Чухрай дал премию Феллини за «Восемь с половиной», за это чуть головы не лишился. Председатели жюри имеют к этому опосредованное отношение. Ну, не продался он».

Из зала: « Фильм «Остров» – математика, а здесь – высшая математика, т.е. нужно несколько раз смотреть, читать и в душе копаться у себя…»

Г. К. Макарова: «Тут действительно можно разбирать каждый эпизод, каждое слово, каждую эпизодически мелькнувшую фигуру, детали быта, то, как это снято, с использование особой оптики, которой нигде в мире нет – это настолько невероятное произведение искусства, что не зря Даррен Аронофски назвал этот фильм «фильмом фильмов», а у Алексея Германа-старшего есть такое высказывание, что «вероятно, единственное, что останется от нашего времени, – это фильмы Сокурова». Мы не можем не прислушиваться к мнению таких авторитетных людей, хотя у каждого, естественно, свое мнение и, когда мы смотрим любой фильм, внутри у нас образуется свой.

Тем не менее, знакомиться с такими достижениями кинематографического искусства – счастье. Спасибо Татьяне Генриховне, спасибо Сокурову, спасибо вам всем. И приходите, пожалуйста, к нам еще».

ССЫЛКИ:

Страницы сообществ вКонтакте:

Телефон для справок: 76-17-20


Поделитесь с друзьями



логотип библиотеки © Кировская областная научная библиотека им. А.И. Герцена При использовании материалов, размещенных на этом web-сайте, ссылка на источник обязательна

E-mail: cpi@herzenlib.ru; Web-мастер:it@herzenlib.ru
Факс: (8332) 76-17-21; Телефон для справок: (8332) 76-17-33


Яндекс.Метрика