Версия для слабовидящих
|
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб
|
||||||||||
|
Элис Манро
БЕГЛЯНКА * СЛИШКОМ МНОГО СЧАСТЬЯ *
Как всегда, высказываю личное (оспоримое) мнение. Элис Манро — могучий и самобытный писатель (извините, к профессиональным феминитивам я пока не привыкла). Ее рассказы могут быть просто упоительными, но... Дальше, возможно, начнутся обидные вещи... Дело в том, что есть писатели, которых нельзя назвать элитарными, то есть, темы их творчества универсальны, язык не переусложнен, герои похожи на любого из нас. Но, вместе с тем — они не для всех. Грубо говоря — НЕ для тех, кто избаловался постмодернистским карнавалом, в котором серьезные писатели активно подражают массовому искусству в технике соблазнения читателя (потребителя, ибо это вернее). О том, насколько эта тенденция сильна, становится понятно в отсутствии:
Да, это «как Чехов», но не Чехов рассказов, хотя это и рассказы. Скорее, Чехов пьес, хотя это и не пьесы. Это тонкий симбиоз реализма и символизма, когда говорят детали. Не шепотом, но очень сдержано. Чехов, если иметь в виду требования к читателю. Это слитые воедино грусть, теплота и юмор. Это электричество гнева, которым насыщена атмосфера произведений, но — никаких молний! Место для молнии — не книга, не сцена — а только ваш мозг! Мои ощущения? Удовольствие, ощущаемое как получение квантов красоты и мудрости, а не расслабленного кайфа. Для такого кайфа я как читатель недотягиваю (избаловалась), но не сдаюсь!
ЦИТАТЫ: «Беглянка»: ***
Вот, значит, что такое скорбь. Это такое ощущение, как будто в тебя залили ведро бетона, который стремительно застывает. Двигаться тяжело. Войти в автобус, выйти из автобуса, пройти полквартала до дома (как ее сюда занесло?) — все равно что вскарабкаться на скалу. ***
Наверное, в глубине души она ощущала себя юной героиней русского романа, которая отправляется в незнакомый, страшный и волнующий край, где по ночам воют волки и где она встретит свою судьбу. ***
Прочитав некролог, Карла и Кларк впервые узнали, что за пять лет до смерти Леон Джемисон стал обладателем большой премии. Премии за стихи. Это никто не обсуждал. Очевидно, людям легче было поверить в зарытые стеклянные кувшины, набитые деньгами, чем в деньги, полученные за написанные стихи. ***
Например, про «Анну Каренину» она сказала так: — Не знаю, сколько раз я ее перечитывала, но поначалу отождествляла себя с Кити, потом с Анной — вот ужас-то, с Анной, а теперь, представь, стала замечать, что сопереживаю Долли. Помнишь, Долли переезжает со всем своим выводком в деревню и должна придумать, как организовать стирку, потому что корыт не хватает... по-моему, это показывает, как с возрастом меняются наши симпатии. Корыта загораживают страсть. ***
Эти ваши миллионы не верят в Бога, они просто ходят в церковь. ***
Каков рецепт счастливого брака? — проорала она старику в ухо. Его лицо скривилось в плутоватой ухмылке. — Не пожволяй жене ш тобой шпорить. ***
Окружающие сторонились родителей Джулиет отчасти потому, что у Сары было больное сердце, а еще потому, что они с мужем выписывали журналы, которые никто больше не читал, и слушали по Национальному радио передачи, которые никто не слушал. ***
У нее не получилось объяснить, даже себе самой, что ее переполняет не зависть, а гнев. И не оттого, что ей не по карману дорогие магазины и дорогие наряды. А от того, что девушкам положено быть именно такими. Мужчины, окружающие, все остальные желают их видеть именно такими. Обожаемыми красотками, избалованными эгоистками с куриными мозгами. В таких влюбляются. Такие становятся матерями и пестуют своих отпрысков. Эгоизм уходит, а мозги все равно куриные. Навсегда. «Слишком много счастья»: — Соня, помни: когда мужчина выходит из комнаты, он оставляет в ней все, что там было, — учила ее подруга Маша Мендельсон. — А когда выходит женщина, она уносит все с собой.
***
Автор сборника рассказов выглядит человеком, которого не пускают в Большую Литературу, и он только околачивается у ворот. ***
Мне надо рассказать тебе кое-что важное. Вообще-то, это самые неприятные слова на свете. Велика вероятность, что известие окажется тяжелым и докучным, причем другие давно несут тяжелый груз знания, а ты был до поры до времени от него избавлен. ***
Дни нашей жизни, они ведь как трава. Скосил — и в печь. ***
Волосы у нее оказались не просто светлые, а платиновые — цвет, который почему-то вызывал у меня ассоциации с жестокосердием, аморальными поступками и тяжелым жизненным опытом — скитаниями по грязным закоулкам жизни. ***
Клара и Элиза спрашивают, что делать дальше. Вот женская постановка вопроса, заметил профессор, они всегда считают, что надо что-то делать. И ответил с самым суровым видом: «Ничего делать не надо». ***
Она вдруг поняла, очень поздно, то, что многие знали с детства: жизнь может быть прекрасна и без достижений. Может быть полной, заполненной до краев — и в то же время не утомлять, не изматывать. Надо только заработать достаточно денег, чтобы устроить себе комфортную жизнь, а потом можно развлекаться сколько хочешь, и не будет ни скуки, ни безделья, и в конце дня останется чувство, что ты делал только то, что приятно окружающим. И можно не мучиться. ***
Я стала понимать: оказывается, есть такие девушки, которых охотно слушают не из-за содержания их рассказов, а потому, что они болтают с радостью и удовольствием. Их лица светятся от этой радости и убеждения, что любое их слово доставляет слушателям наслаждение. Есть, конечно, неприятные исключения вроде меня — те, кто радости не разделяет, но это уже их проблемы. ***
Любовь. Какое счастье, что она ее повстречала. Ей теперь кажется, что есть какая-то случайная и несправедливая экономия чувств, когда величайшее счастье одного человека — пусть недолгое и непрочное — отчего-то должно зависеть от величайшего несчастья другого. ***
Нет больше грусти, Чей лекарь время; Как ни бывало Утрат, предательств — Все миновало. Любовь до гроба. Но после гроба Бальзам забвенья Вкушают оба. Глянь, снова солнце, Улегся ветер. Цветы воспряли, И день так светел! Все вздор — но, может, Где жизнь от смерти Неотличима, Тебя ждет встреча Друзей, умерших И позабытых. Не жди вдогонку Ни слез, ни вздохов, Ни слов молитвы. Тебя здесь нет, и отныне место Твое пустует.
Татьяна Александрова, член клуба «Зелёная лампа» * — книга есть в отделе абонемента Герценки. Отзывы к новости
|
|||||||||||
|
Назад | На главную
|
|||||||||||
Помню день, когда я узнала, что Элис Манро получила Нобелевскую премию. Ничего толком не знала о ней, кроме того, что она из Канады, что работает она с малыми литературными формами и что... ей довольно много лет. Быстро подоспели первые рецензии, замелькала фраза «как Чехов». А минувшей весной я увлеклась канадской литературой: услышала в подкасте «Книжный базар» фразу ведущих — «Такое впечатление, что над Канадой что-то распыляют», имея в виду труднообъяснимый «пассионарный взрыв» и появление там целой плеяды ярких и интересных авторов и книг. Получив этот «волшебный пинок», я и познакомилась с творчеством Манро. 
Вы уверены, что способны получить без этого удовольствие от чтения? Что ваш вкус настолько утончен и развит, что обойдется без «подсластителей», «ароматизаторов» и прочего литературного «глутамата натрия», о необходимости применении которого говорят во всевозможных инструкциях «как писать» те, кто на самом деле занимается отстрелом потенциальных конкурентов и — как следствие — растлением нас как читателей? В этом смысле вы, конечно, думаете о себе хорошо. Ну так рискните — окунитесь в эту утонченную прозу, кажущуюся брутально простой и незатейливой, химически чистой и зеркально ясной на своей поверхности. 
