ЦИТАДЕЛЬ
(СПб. : Гиперион, 2008)

Этот роман японской писательницы-классика, который еще несколько лет тому назад порекомендовали мне на «Зеленой лампе», задел меня за живое. Поэтому мне будет трудно говорить о нем в отрыве от тех мыслей и чувств, которые он во мне вызвал.

Не могу даже вспомнить — когда, но уже достаточно давно я совершенно разучилась жалеть людей, страдающих от последствий своего сознательного выбора, предполагающего большие трудности и страдания, если альтернатива ему, этому выбору, была — и вовсе не предполагавшая низости, подлости, предательства святынь и прочего непотребства. Над всеми ними реяло как знамя: «За что боролись — на то и напоролись!» Я жалела лишь тех, кто был обречен оказаться там, где оказался. Поэтому когда я слышала от современных мне женщин, относящихся приблизительно к той же этнокультурной общности, что и я, жалобы на жестокое и бесчеловечное обращение с ними их мужей — я только плечами пожимала.

Эта моя безжалостная позиция оказалась настолько глубоко укоренена, что мне даже поначалу казалось не слишком интересной история о довольно архаическом мире Японии эпохи реставрации Мэйдзи. Время, когда лишь едва-едва подтаяла глыба безальтернативности в женской судьбе. «Жуть, жуть, жуть!» — как филин ухала я, читая о том, как заскучав, 42-летний муж послал свою 30-летнюю жену в Токио за покупкой. Купи мне, жена, и привези мне, дескать, девочку молоденькую и хорошенькую, лет пятнадцати — хочу наложницу, да и по статусу мне полагается. А выбирай сама — жить ведь нам придется всем вместе, в общем, я на тебя рассчитываю.
И она поехала. И купила.

Тьфу! Тьфу! — вскипел мой разум возмущенный, ну что за дикость, зачем и читать-то об этом! Но автор книги уже поймала меня в свои сети, стилем элегантным и простым уже увлекла, и я читала, ворча сквозь зубы на всю эту семейку, которую разогнать бы — бип, бип, бип!
Семья богатого чиновника прирастала любовницами, и его терпеливая супруга Томо тащила бремя забот обо всех домочадцах, прижитых столь экзотическим способом, безропотно. Хотя вовсе не была бесчувственной колодой или примитивным существом, которое радо уж тому, что его кормят и не бьют.

Как, почему безропотно? А жизнь была такая, деться некуда. Такой менталитет, такое время, такое воспитание. Терпи, знай, да молись Будде Амиде.

Удивительное для меня началось в последней трети книги, когда я поняла, что сама Томо, а вовсе не ее странный дом — и есть «цитадель». Что дух и личность могут выстроить себя и в таких условиях, что скотское обращение не превратит человека в скотину, даже если он не взбунтуется.
Скорее скотство и деградация грозит тому, кто владеет этим коровником...

Вне мира этой книги, по касательной, я думаю о тех, кто желает возвращения нас назад, в домострой. Туда, где все будет для каждой конкретной женщины зависеть от милости ее конкретного мужчины. Которого надо почитать и от которого безропотно зависеть. И буде он козел — мекать по-козьи, а не уйти от него и восславить Будду Амиду!
Очень часто я сейчас слышу голоса тех, кто эту зависимость готов воссоздать. Да, число разводов снизится. И детей, наверняка, станет больше — жены и любовницы будут дружно всех воспитывать.

Жены и любовницы, кстати, могут дружить и вне принужденности жить под одной крышей. Знаю такие случаи. Послали своего козла куда подальше — и дружат.

А правами своими надо дорожить. И не соглашаться на минимум — «кормят и не бьют». А если кому этого достаточно — не навязывать этого другим.

Татьяна Александрова

http://l-eriksson.livejournal.com/741047.html