Когда-то я верила в Тебя…

Когда-то я верила в Тебя. И посадила смоковницу.
Здесь, в Вермонте,
где почти нет лета. И загадала: если приживется,
значит, Ты есть.

Оказалось, что Тебя нет. Ты обитаешь
только в теплых странах:
Сицилии, Мексике, Калифорнии,
где растут неправдоподобные абрикосы
и нестойкие персики. Наверное,
в Сицилии можно увидеть Твое лицо, а здесь
мы едва различаем подбой Твоего покрывала.
А я так и не научилась делить
урожай помидоров с Джоном и Ноем.

Если есть справедливость в том, другом мире,
обделенные природой здесь, такие, как я,
получили бы львиную долю всего,
по чему они так изголодались –
их жадность будет лишь хвалой Тебе.
И никто не восславит Тебя больше, чем я
(ведь я так долго сдерживала это желанье),
и не заслуживает больше, чем я,
сидеть по правую руку от Тебя – если она существует, –
вкушая скоропортящуюся вечную смокву.
Ей не выдержать перевозки.

Перевод Изабеллы Мизрахи

Затихающий ветер

Я любил вас, когда сотворил,
теперь – презираю.

Я дал вам всё необходимое:
подстелил землю, укрыл голубым небом –

но чем дальше я уходил от вас,
тем отчётливей видел:
ваши души, которые могли стать необъятными,
усохли,
стали мизерными и болтливыми.

Я одарил вас всех
голубизной весеннего утра,
временем, которым вы не сумели воспользоваться, –
вы захотели большего, – дара,
предназначенного не вам.

Но чего бы вы ни жаждали,
вы не найдёте этого в саду
среди цветущих растений.
Ваша жизнь – не обмирание и воскресение, как у них:

ваша жизнь – полёт птицы
от начала к концу,
от начала к концу, подобно этой радуге,
перекинутой от берёзы
к яблоне.

Перевод Валерия Черешни

Снег

Конец декабря. Я с отцом
еду в Нью-Йорк: мне обещан цирк.
Отец посадил меня на плечи,
развернув лицом к колючему ветру:
Белые бумажные конфетти,
по-над шпалами, вьются и вьются.

Отец любил так стоять,
посадив меня наверх,
чтобы я не путалась под ногами.
Я привыкла
глядеть вперёд –
навстречу миру, как его видел отец;
я научилась
всем нутром вбирать
эту пустоту: хлопья снега,
не снегопад даже – снеговорот.

Перевод Антона Нестерова

Первые воспоминания

Сколько лет моей ране? Жизнь
как месть себе:
месть за отца, не за то,
чем был он, –
за то, чем была я сама. Изначально,
с самого детства, я полагала:
если мне больно, значит я не любима.
Всё иначе: боль это и есть любовь.

Перевод Антона Нестерова

Ранние сумерки

Откуда вы знаете
в чём моё счастье? Всё рождённое –
мой крест; ни один из вас
не получился.

Но вы настаиваете,
вы убеждаете:
вот этот – лучше,
вот этот – тебе ближе.
И носитесь со своими ценностями –
чистой жизнью, бесстрастьем –
к ним вы стремитесь.

Что вы можете знать обо мне,
не зная себя?
Вашей памяти не осилить
и прошлого дня –

но не забудьте, что вы – мои дети.
И муки ваши не от других,
а оттого, что вы рождены,
оттого, что вам понадобилась
своя жизнь.

Перевод Валерия Черешни

Колыбельная

Отдохни; у тебя было
довольно волнений нынче.

Сумерки, рано темнеет. Светлячки
вспыхивают то тут, то там по углам комнаты,
и в раскрытое окно веет сладость лета.

Не думай ни о чём.
Просто вслушайся в моё дыханье, в своё,
оно, как светлячки, каждый вдох –
искорка, озаряющая мир.

Я так давно убаюкиваю тебя летними ночами,
и я добьюсь своего; миру не под силу
дать тебе столько покоя.

Тебе стоит научиться любить меня. Людям стоит
научиться любить
молчание и темноту.

Перевод Валерия Черешни

Боярышник

Рядом, но не
рука в руке: я наблюдаю
за вами, идущими через сад – тот,
кто не может передвигаться, умеет
замечать; мне незачем
преследовать вас:
люди оставляют
отпечатки своих чувств
повсюду – цветы
валяются на тропинке,
золотые и белые
лепестки трогает
ветер; мне незачем
быть там, где вы сейчас, в поле,
чтобы понять причину
вашей поспешности: страсть
или гнев – что ещё
могло вас заставить
бросить собранное?

Перевод Бориса Кокотова

Полевые цветы

Что вы сказали? Вы хотели бы
жить вечно? Другие ваши идеи
столь же притягательны? Определённо,
вы не замечаете нас, не слышите нас,
на вашей коже
солнечные пятна, пыльца
жёлтых лютиков. Я обращаюсь
к вам, глядящим поверх
высокой травы, трясущим
своей погремушкой:
о душа! душа! Сколько можно
вглядываться в себя? Одно дело –
презрение к людям, но почему
пренебрегать обширным
лугом? Куда устремлёны ваши взоры,
скользящие над головами лютиков?
Убогое представление о небесах: отсутствие
изменений. Лучше, чем на земле? Что
можете знать об этом вы, затерянные среди нас,
не укоренённые ни здесь, ни там?

Перевод Бориса Кокотова

Исповедь

Сказать, что страх мне неведом –
Погрешить против правды.
Я боюсь. Боюсь болезни, боюсь униженья.
У меня, как у всех, есть мечты.
Только... я научилась таить их.
Лучше бы им не исполниться: кто счастлив,
Рискует навлечь гнев Судьбы.
Кровожадные сёстры, Судьба и Удача, –
Сестрицы, чьи чувства друг к другу
перегорели давно, осталась лишь зависть.

Перевод Антона Нестерова