Кировская ордена Почёта государственная универсальная областная научная библиотека им. А. И. Герцена
Летопись заседаний
В ЛИТЕРАТУРНОМ КЛУБЕ «ЗЕЛЁНАЯ ЛАМПА» СОСТОЯЛАСЬ
(Москва: Штёр, 2021)
составителя и переводчика текстов песен
Алексей Вишняков в студии Радио Эхо Кирова
ВЕДУЩИЙ – Николай Коротков, кандидат философских наук, доцент Кировского ГМУ
СОБЫТИЕ ВКОНТАКТЕСТЕНОГРАММА:
Юлия Владимировна Евдокимова, заведующая отделом абонемента библиотеки имени А.И. Герцена: Добрый вечер, дорогие друзья! Приветствую вас на заседании литературного клуба «Зелёная лампа». Ведущим сегодняшнего заседания будет Николай Владимирович Коротков, доцент Кировского государственного медицинского университета, а тема нашей встречи – презентация книги «”Цветы зла” Мэрилина Мэнсона», и, соответственно, встреча с составителем этой книги, автором переводов текстов – Алексеем Вишняковым.
Николай Владимирович Коротков, кандидат философских наук, доцент Кировского ГМУ: Добрый вечер, друзья. Я сегодня выступаю, на самом деле, в роли свадебного генерала, поэтому сразу передаю слово Алексею. Если что – буду его дополнять.
Николай Коротков
Алексей Вишняков, студент Кировского ГМУ: Всем добрый вечер! Спасибо всем, что пришли, и начнём сразу со стихов. А как продолжим – посмотрим.
Solve Coagula
Лишился ты обеих рук
Лишился глаз по доброй воле
Язык свой вырвал в пику боли
Замри ж и слушай песни звук
Я не особенный какой
Но я всего лишь растворился
И не хочу (не вижу смысла)
Сгущенным быть чужой рукой
О нет, быть как никто другой
Я не хочу (не вижу смысла)
Поэтому не изменился
Я прежний как никто другой
Ты подпевать не можешь вдруг
Иль мне дарить аплодисменты
Лишь ухо отрезать не смей ты
Замри и слушай песни звук
Эти стихи принадлежат Мэрилину Мэнсону, и начнём мы с того, что немного с ним познакомимся. Возможно, не все знают, кто это такой.
С. А. Перетягина: Минуточку. Зажгите лампу, без неё – никак.
Н. В. Коротков: Важный символ.
(Аплодисменты)
А. Вишняков: Итак, Мэрилин Мэнсон – это всемирно известный рок-музыкант, автор замечательных шокирующих и волнующих строк. На мой взгляд, залог успеха Мэрилина Мэнсона в том, что он никогда не стремился под кого-либо подстраиваться, именно это позволило ему стать современным «проклятым» поэтом, https://ru.wikipedia.org/wiki/Проклятые_поэты продолжателем поэтической традиции Шарля Бодлера, что и нашло отражение в книге «”Цветы зла” Мэрилина Мэнсона» и в моих поэтических переводах.
Итак, сразу о главном – где можно приобрести книгу. Она сейчас продаётся во многих магазинах, я подготовил ссылки в виде QR-кодов (см. слайд на экране), по ним можно перейти на сайты интернет-магазинов и заказать книгу с доставкой в Киров.
Книга посвящена такому феномену как рок-поэзия, её определение приведено на слайде, но оно не единственное.
В моём понимании рок-поэзия – это тексты песен рок-исполнителей, которые могут быть прочитаны как самостоятельные произведения. Не все разделяют эту точку зрения, но есть филологи и профессиональные исследователи рок-поэзии, которые согласны с этим определением. Тем не менее, те, кто занимается изучением рок-поэзии, так или иначе относятся к одному из двух полюсов.
Первый полюс заключается в том, что мы признаём вербальную часть, то есть слова любой рок-композиции, как самостоятельное произведение, которое можно читать в отрыве от музыки, в отрыве от элементов исполнения. Второй полюс – текст рок-композиции не может восприниматься отдельно от музыкальной части и театральных элементов, которыми сопровождается исполнение песни. Я занимаю между этими двумя полюсами некую промежуточную позицию, это значит, что не все рок-музыканты являются рок-поэтами, но только лишь те рок-музыканты, тексты которых можно читать отдельно от музыки. Конечно, это достаточно субъективный момент: кто-то скажет, что можно читать отдельно стихи того или иного рок-поэта, а кто-то – нет, их можно только слушать. Я считаю, что здесь следует ещё учитывать мнение самого автора. К примеру, известный панк-поэт Алексей Никонов, https://ru.wikipedia.org/wiki/Никонов,_Алексей_Валерьевич лидер рок-группы «Последние танки в Париже», считает, что его тексты песен отдельно читать от музыки нельзя, но при этом он пишет ещё и стихи, и по отношению к этим стихотворениям он является просто поэтом, а не рок-поэтом. Известный рок-поэт Константин Кинчев тоже является автором не только текстов песен, но и просто поэтических произведений. Соответственно, по отношению к текстам песен, по моему мнению, он является рок-поэтом, по отношению к стихотворениям – просто поэтом. И главный герой книги этого вечера Мэрилин Мэнсон также является автором и текстов песен, и обычных стихотворений, но его тексты песен – это рок-поэзия.
Основная идея книги: Мэрилин Мэнсон – продолжатель поэтической традиции Шарля Бодлера, французского классика, одного из основоположников символизма, декадентской культуры и, по мнениям некоторых, одного из первых рок-поэтов. Хотелось бы обратить ваше внимание на обложку книги. Сверху мы видим глаза Бодлера, а ниже – глаза Мэрилина Мэнсона.
В этой обложке зашифрована отсылка на инстаграм-публикацию Мэнсона, которая представлена на слайде. Узнали ли вы, чьи это глаза?
Голоса из зала: Мэрилин Монро… Чарльз Мэнсон...
А. Вишняков: Да, всё верно. Это два символа американской культуры, инь и янь, противоположности, каждая со своей светлой и тёмной стороной. Их имена Мэнсон использовал для своего псевдонима, как бы говоря тем самым: если ты хочешь прославиться, не так важно кем ты при этом являешься – серийным убийцей или поп-звездой. Обращая ваше внимание на эту проблему, Мэрилин Мэнсон призывает нас задуматься о духовных проблемах, которые за всем этим стоят, задуматься о природе массовой культуры, при том что он сам – один из ярчайших её представителей.
Алексей Вишняков
Итак, что общего в произведениях Мэнсона и Бодлера? Прежде чем ответить на этот вопрос, я хотел бы прочесть стихотворение Бодлера «Альбатрос», которое, на мой взгляд, достаточно точно характеризует творческий путь Мэрилина Мэнсона.
Временами хандра заедает матросов,
И они ради праздной забавы тогда
Ловят птиц океана, больших альбатросов,
Провожающих в бурной дороге суда.
Грубо кинут на палубу, жертва насилья,
Опозоренный царь высоты голубой,
Опустив исполинские белые крылья,
Он, как весла, их тяжко влачит за собой.
Лишь недавно прекрасный, взвивавшийся к тучам,
Стал таким он бессильным, нелепым, смешным!
Тот дымит ему в клюв табачищем вонючим,
Тот, глумясь, ковыляет вприпрыжку за ним.
Так, поэт, ты паришь над грозой, в урагане,
Недоступный для стрел, непокорный судьбе,
Но ходить по земле среди свиста и брани
Исполинские крылья мешают тебе.
Перевод В. Левика
Собственно, чем точнее удаётся поэту обозначить проблемы сегодняшнего дня, тем громче свист и брань в его адрес, что для «проклятого» поэта и для рок-поэта – лучший комплимент.
«”Цветы зла” Мэрилина Мэнсона» – это, в первую очередь, сборник переводов, тем не менее, я позиционирую свою книгу как исследование творчества Мэрилина Мэнсона путём поэтического перевода. Что включает книга? Несколько литературоведческих статей, посвящённых проблеме перевода рок-поэзии и общим чертам в творчестве Мэрилина Мэнсона и Шарля Бодлера. Далее идут непосредственно тексты произведений Мэнсона и их художественные поэтические переводы. Переводы эти в основном не подстрочные, но, тем не менее, они приведены параллельно с оригиналами текстов, чтобы можно было их сопоставить.
В конце книги есть блок с иллюстрациями, кроме того, тексты проиллюстрированы рисунками Мэрилина Мэнсона. Для чего это было сделано? Дело в том, что Мэрилин Мэнсон, как и Шарль Бодлер, творил на стыке искусств. Бодлер помимо того, что писал стихи, ещё занимался переводами, в частности, он переводил Эдгара По. Кроме того, писал критические статьи об искусстве – музыке, скульптуре, театре, живописи. Именно Бодлеру принадлежат слова «лучший критик – это поэт». Нужно сказать, что и Мэрилин Мэнсон начинал свой творческий путь, во-первых, как исполнитель собственных стихов, во-вторых, как рок-журналист. То есть он писал критические статьи о рок-группах, с которыми впоследствии выступал на одной сцене. Причём сначала он выступал у них на разогреве, а потом – они у него, когда на крупнейших рок-фестивалях он становился хэдлайнером.
И Бодлер, и Мэрилин Мэнсон занимались критикой, и образы, которые они создавали в своих поэтических текстах, существовали одновременно и в этих поэтических текстах, и в критической прозе этих авторов. Именно поэтому мы говорим о том, что творчество на стыке искусств является общей чертой Бодлера и Мэнсона. Вы видите на экране картину Мэрилина Мэнсона, в 2007 году она была представлена в Москве на выставке, которая получила название «Цветы зла» – в честь главной поэтической книги Шарля Бодлера. Это одно из наиболее заметных заимствований у Бодлера в творчестве Мэнсона, что отразилось и на концепции книги, и на её названии, в конечном счёте.
Однако, вернёмся к переводам. Отвечая на вопрос «возможен ли вообще перевод рок-поэзии?», я хотел бы привести слова Самуила Маршака: «Первое. Перевод стихов невозможен. Второе. Каждый раз это исключение». Казалось бы, – противоречие, но с этим мы сталкиваемся и в творчестве Бодлера, и в творчестве Мэрилина Мэнсона. Именно этим я и руководствовался при переводе, потому что мы не можем передать всю информационную систему какого-либо текста из зарубежной поэзии. В принципе, переводчик перед собой ставит две задачи. Первая – показать какое-то значимое явление в зарубежной культуре, в зарубежной поэзии, вторая – создать что-то значимое в своей родной культуре, в своём родном языке. И, конечно, от того, какая задача преобладает, и зависит, как будет читаться оригинальный текст на русском языке. Это будет один из трех вариантов, представленных на экране.
Когда переводчик определяет главные составляющие зарубежного текста как информационной системы, он создаёт некий уникальный текст, который содержит и его собственную интерпретацию этого произведения. Собственно, таким образом и получается перевод.
Отвечая на вопрос «что главное в текстах Мэрилина Мэнсона?», я привожу три интересных положения. Мэрилин Мэнсон – это «проклятый» поэт, т.е. продолжатель поэтической традиции Бодлера. Мы уже сказали, что творчество на стыке искусств является общей их чертой. Также мы сказали, что Мэнсон и Бодлер – это «проклятые» поэты. Шарль Бодлер – первый «проклятый» поэт, а Мэрилин Мэнсон – один из самых ярких. Конечно, Шарль Бодлер – это не единственный автор, который вдохновлял и вдохновляет Мэрилина Мэнсона. И Мэрилин Мэнсон – не единственный последователь Шарля Бодлера. Мы могли бы, например, вспомнить творчество Мишеля Уэльбека из французской поэзии, творчество Алексея Никонова из отечественной современной поэзии. Это те авторы, которые продолжают традицию Бодлера, так или иначе следуют его канонам, канонам декаданса, которые направлены на облечение пороков, на борьбу с обыденностью, с обывательским лицемерием. Как писал Мишель Уэльбек: «Будьте гнусны, и вы будете правдивы». Конечно же, этот тезис он позаимствовал из творчества Бодлера, и Мэрилин Мэнсон также является замечательным образцом такого подхода.
Какие ещё общие черты и у Мэрилина Мэнсона, и у Бодлера можно было бы отметить… Помимо того, что это «проклятые» поэты, помимо того, что они творят на стыке искусств, я думаю, это ещё и их влияние на современников. И не только на современников, но и на последующие поколения, если мы говорим о Бодлере. Я думаю, что и Мэрилин Мэнсон тоже оказал влияние на несколько поколений, в ближайшие десятилетия его не забудут.
Когда мы говорим о влиянии Бодлера на мировую поэзию, на рок-поэзию, следует отметить, что он стал основоположником символизма. Многие русские символисты не написали бы своих стихотворений, если бы не были знакомы с поэзией Бодлера. Вряд ли мы сможем назвать кого-либо из русских символистов, кто не переводил бы Бодлера или хотя бы не отзывался о его переводах.
Вообще о непростой судьбе переводчиков Бодлера можно прочесть во введении к книге, это достаточно интересная история, которая начинается в серебряном веке и продолжается по сей день. Несмотря на то, что существует несколько полных переводов «Цветов зла», что отдельные стихотворения Бодлера насчитывают едва ли не более десятка вариантов перевода, все равно новые переводы продолжают создаваться. И это замечательно, потому что, как мы уже сказали, англоязычный и вообще любой зарубежный текст обладает некой неисчерпаемостью – каждый переводчик привносит что-то новое при переложении его на русский язык. Поиск этих новых смыслов может продолжаться настолько долго, насколько огромен потенциал оригинального текста.
Переведя все альбомные тексты Мэрилина Мэнсона, я не могу сказать, что завершил эту работу. Процесс перевода Мэрилина Мэнсона на русский язык не закончен, а открыт, и замечательно, если будут созданы новые переводы. И эти тексты можно будет оценить в некоторой полноте именно тогда, когда появится возможность сравнить несколько разных переводов. Сейчас мы имеем только те переводы, которые есть в интернете на сайте амальгама https://www.amalgama-lab.com/ и на других сайтах с текстами песен. В основном это либо прозаические переводы, либо некоторое подобии верлибра. Когда я ещё в школе читал переводы песен, в том числе Мэрилина Мэнсона, я понимал, что поэтичность этих текстов передана не в достаточной мере. Почему я, собственно, и создал свои версии этих тестов на русском языке. Сейчас есть такие издания, где приводится несколько русскоязычных вариантов перевода какого-либо зарубежного произведения, на мой взгляд, это хороший подход.
Создавая свои переводы Мэрилина Мэнсона, я выделил три главные черты, сейчас мы коротко о них поговорим.
В первую очередь, Мэнсон – проклятый поэт, Мэнсон – последователь Бодлера. И здесь мы видим бескомпромиссность к порокам, символизм, который в свою очередь включает мистицизм и крайний индивидуализм. Я думаю, когда мы говорим о таких характеристиках, то сразу у кого-то вспоминается Бодлер, у кого-то – Мэрилин Мэнсон или любой другой «проклятый» поэт. Конечно, эти фундаментальные, основные положения их творчества должны быть переданы при переводе.
Бескомпромиссность к порокам, бескомпромиссность к деградирующему миру, конечно, предполагает и наличие обсценной лексики. Предупреждаю, что в книге она присутствует.
Лос-анджелесский Мефистофель
Не знаю сам смогу ли я открыться
Я был и так достаточно открыт
Не знаю сам смогу ли я открыться
Я не ко дню рождения открыт-
ка и теперь когда я агрессивен
Я прошлое презрел
Где был пассивен
Мы преданы кому-то или кем-то?
Судьбе иль смерти? Иль судьбой и смертью?
Я пьян и одинок как еретик
Я к своему творцу готов прийти
Но как бы сильно ни старался Лазарь
Меня не очернит его проказа
И при любом раскладе горд мой профиль
Ведь я Лос-анджелесский
Мефистофель
Не знаю сам смогу ли я открыться
Я был и так достаточно открыт
Распятый на двойном кресте денница
я Пафос свой с себя бессилен смыть
(Аплодисменты)
А. Вишняков: Спасибо. В последней строфе оригинала присутствуют слова «double cross», я перевожу их как «двойной крест», а не «двуличный обман», как эти слова перевёл бы любой словарь или Google Translate. Почему? Потому что двойной крест – это символ художественного движения селебритарианизм, которое было основано Мэрилином Мэнсоном и получило воплощение как в его поэтических текстах, так и в его живописи. Смысл этого направления в искусстве заключается в деконструкции культа мёртвых знаменитостей. С культом мёртвых знаменитостей, я думаю, каждый из вас сталкивается, когда знакомится с современной культурой, с постмодернистской культурой. Когда какая-либо знаменитость уходит в мир иной, то ценность её для масс многогранно возрастает. И именно эту особенность массовой культуры Мэрилин Мэнсон решил подорвать, разнести, разорвать на кусочки. У него это замечательно получилось. Двойной крест – символ этого движения, поэтому в русской версии перевода появляется «двойной крест». При этом лирический герой произведения, будучи распятым на двойном кресте, оказывается бессовестно предан его лицемерными фанатами. Как раз об этом – история, рассказанная в программном альбоме Мэрилина Мэнсона «Антихрист –Суперзвезда» (Antichrist Superstar). https://ru.wikipedia.org/wiki/Antichrist_Superstar
Мэрилин Мэнсон – мастер каламбура, мастер «игры слов», по-английски – «wordplay».
На Глубине Шести
Ты знаешь, что сказал Нарциссу Зевс?
«Следил бы, друг, ты лучше за собою»
Как будто бы чужак в мой разум влез,
И мысли все теперь вниз головою,
Но он не знал, что нет у змей колен
И нет молитв. Возьми ж мой разум в плен
Как будто я на крыльях восковых
И хоть бы гул твоих орудий стих
Что скажешь ты о ложе, где, укутав
тела, лежим на глубине в шесть футов?
ЛОГ ЛОЗ любовных, опустев, ГОЛ, ЗОЛ,
а в НЕБЫЛИЦЕ видишь НЕБА ЛИЦА?
ВЛЕЧЕНЬЕ преврати В ЛЕЧЕНЬЕ, коль
шел, СОГРЕШИВ, СОГРЕВШИ, исцелиться
(Аплодисменты)
Спасибо. Здесь игра слов, каламбур, wordplay во всей красе. Можно сравнить с первоисточником. Конечно, при переложении на русский язык эта строфа претерпевает определённые изменения. В оригинале здесь в основном используются анаграммы, и в переводах я пытался отразить этот момент.
Ещё интересное замечание: когда Мэрилин Мэнсон писал этот текст, он часть из этих занятных каламбуров позаимствовал у Маршалла Маклюэна https://ru.wikipedia.org/wiki/Маклюэн,_Маршалл – исследователя современной культуры, автора программной работы «Понимание медиа». https://ru.wikipedia.org/wiki/Понимание_медиа Я, в свою очередь, когда создавал этот перевод, обратился к стихотворению Хлебникова «Перевертень». https://www.culture.ru/poems/18206/pereverten Как раз перевертень – «лог, лоз, гол, зол» был позаимствован из этого стихотворения. На мой взгляд, такой подход оправдан, потому Мэрилин Мэнсон – яркий представитель постмодерна. Когда мы говорим об этом – не значит, что мы говорим о Мэнсоне что-то плохое. Хотя, конечно, к постмодернизму отношение неоднозначное. Одна из проблем постмодернизма – это размывание границ между искусством, наукой и религией. Плохо ли это? Ну да, плохо. Но только для науки и религии, для искусства – нет. Есть замечательные авторы постмодернисты – это Виктор Пелевин, это Михаил Елизаров, которые в своё время очень активно открещивались от постмодернизма, но, тем не менее, они, в конечном счёте, всё равно писали и продолжают писать в исключительно в постмодернистском ключе, и пишут хорошо. То же самое я бы сказал и о поэзии Мэнсона.
Что касается постмодерна, обязательная его черта – это цитирование. И Мэнсон много кого цитирует в своих произведениях, например, Бодлера, называя свою выставку «Цветы зла», где была одноимённая картина – два цветка в виде черепов. Это как раз отсылка к стихотворению Бодлера «Падаль».
…И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
Конечно, Мэнсон не удержался, задумав нарисовать это. Есть и в поэтических текстах много отсылок к Бодлеру, не только идейных, но и прямое цитирование. Например, у Мэнсона есть текст «Цветы зла», в честь него названа моя книга переводов. Мэнсон цитирует и других авторов. Сейчас я прочитаю свой перевод текста Мэнсона, где он цитирует Набокова.
Ешь Меня, Пей Меня
Через пустоши
путь к Королеве Червонной...
нет чудес в том, что маски
признанья хотят.
На дворе красят деревца кровью, сцежённой
Из подвешенных ей
безголовых ребят.
ЕШЬ МЕНЯ, ПЕЙ МЕНЯ
ЕШЬ МЕНЯ, ПЕЙ МЕНЯ
Это только игра,
это только игра
Я сегодня на казнь
получил приглашенье
словно бабочка в вас
видел искры костра.
Дрожь бежит
ждало локон, увы, похищенье.
Это только игра,
это только игра...
Но не наша ль звезда так упорно стремится
тела женственность
с детской душой сочетать?..
Ей ведь было предсказано
самоубийство,
но конец был утопии той не чета.
Раз – и кожи на теле моем
не найдется
созерцаю, как мой отражается страх
в закатившихся, словно под вечер два солнца,
оттого-то пустующих,
ваших глазах.
(Аплодисменты)
Если кто не узнал цитаты из Набокова, то здесь есть отсылка к названию его произведения «Приглашение на казнь». И строчка «это только игра» – тоже цитата из Набокова. Если с «Приглашением на казнь» всё было достаточно очевидно, то для того, чтобы перевести эту строчку мне пришлось обратиться к полному тексту «Лолиты». Там я нашёл эту фразу и перевёл её именно так, как она написана у Набокова. То есть можно было перевести, например, «это просто игра» или «всего лишь игра», но здесь всё-таки было важно эту цитату сохранить.
Несколько по-разному я расставил акценты и в различных альбомах. Например, альбом «Портрет американской семьи» в определённых смыслах тяготеет к детской поэзии, пародирует её. В основном тексты приведены к некому литературному стандарту, там достаточно простые рифмы. Но если мы будем говорить об альбоме «Антихрист –Суперзвезда», то там тексты я переводил более деструктивно. Я пытался показать рок-поэзию как тексты, противопоставленные определённым литературным стандартам и нормам, потому что «Антихрист – Суперзвезда» – это альбом о революции, в том числе и о революции в языке и стихосложении.
Ещё один занятный момент, о котором я хотел бы рассказать в рамках своего выступления, это так называемый «Триптих» Мэрилина Мэнсона. Это три альбома, я по-русски перечислю их, думаю, все знают, как они называются по-английски. Это альбомы «Святое Дерево» (В Тени Долины Смерти), «Механические Звери» и «Антихрист – Суперзвезда».
Я перечислил эти альбомы в концептуальном порядке, а не в хронологическом, т.е. на самом деле сначала был «Антихрист – Суперзвезда», потом вышли «Механические Звери» и «Святое Дерево». Но сам автор в одном из интервью советовал альбомы слушать именно в таком порядке, и в таком порядке тексты и переводы приведены в книге. Почему важен этот порядок? Почему вообще альбомы объединены в триптих? Надо сказать, что эти три альбома считаются лучшими в дискографии Мэнсона, т.е. это классика. Кто-то на этих песнях вырос, и я в том числе, слушая их со второго класса. Хорошо было… (смех в зале). Нет, сейчас тоже неплохо, новые альбомы мне нравятся. И ждём новую музыку, новые стихи.
Н. Коротков: 6+, 12+, 18+… Это к вопросу о том, что какая-то информация, литература, музыка должны быть на вырост, а иначе не вырастешь и останешься большим ребёнком. В качестве профилактики инфантилизма полезно иногда подсовывать детишкам то, что, казалось бы, им рано пока. Но вот мы смотрим, что Алексей вырос не маргиналом, хотя слушал в детстве песни Мэнсона (смех в зале). Так что не судим по форме. Некоторые боятся «Короля и Шута» https://ru.wikipedia.org/wiki/Король_и_Шут включать своим детям-младшеклассникам, там же расчленёночка периодически попадается, головы катаются отрубленные… Но и у Василия Жуковского можно встретить всё то же самое, просто, осовремененное и на рифы гитарные положенное, оно уже воспринимается как скандал. Но этим и наши предки баловались – страшными сказками. И у Мэнсона тоже – страшные сказки.
А. Вишняков: Как раз «Триптих» – это целых три страшных сказки, но это не мешает им быть и смешными, и мудрыми, на мой взгляд. Конечно, эти альбомы полны протеста, нигилизма, но, тем не менее, в них чётко прослеживается жизнеутверждающее начало и, надеюсь, что в своих переводах мне удалось это отразить.
Возвращаясь к вопросу о том, какую историю рассказывает «Триптих» и почему лучше её воспринимать в том порядке, в котором советует автор. Хотя, конечно, полностью опираться на совет автора нельзя, потому что его комментарии по поводу «Триптиха» немногочисленны и противоречивы. Есть немало интервью, когда журналисты, критики предлагают совершенно невероятные трактовки его текстов, очень интересные теории о том, какие существуют межтекстовые, интертекстовые связи, и как настоящий поэт Мэрилин Мэнсон со всем этим соглашается.
Тем не менее, есть некоторые относительно объективные сведения о «Триптихе» как о цельной истории. И эта история автобиографична, то есть в этих альбомах Мэнсон рассказывает о своём творческом становлении, обращается к событиям своей жизни, своей музыкальной и поэтической карьеры. В этом контексте можно сравнить эти три альбома с автобиографией Мэрилина Мэнсона «Долгий трудный путь из ада». Я думаю, многие об этой книге слышали, не так давно, когда Мэнсону исполнилось 50, эта книга переиздавалась на русском. «Долгий трудный путь из ада» в основном написан прозой и содержит больше фактов, но он также является художественным произведением. Это тоже аллегорическая история. Но история, рассказанная в «Триптихе», это целиком гротеск, декаданс и, конечно, рок-поэзия в самом ярком её выражении. Я бы посоветовал читать и художественную автобиографию Мэрилина Мэнсона, и этот «Триптих».
Чем отличается «Триптих» от драматургических произведений в классическом понимании? «Триптих» очень театрален. В текстах Мэрилина Мэнсона присутствуют различные ремарки, разделения слов на реплики, конкретные персонажи. Причём образы и персонажи из одного альбома соотносятся с образами и персонажами из других альбомов, несмотря на то, что это разные персонажи. Получается, что «Триптих» – это самостоятельное драматургическое произведение, его отличие от классической драматургии в том, что Мэнсон не рассказывает историю, а создаёт условия для появления этой истории в воображении читателя и слушателя. Причём, что самое интересное, он сам демонстрирует возможность появления этой целостной истории. И продемонстрировал он эту возможность, когда опубликовал главу «Hollywood» из своего романа, который так и не был издан, хотя очень много о нём говорили. Не исключено, что этот роман является литературной мистификацией, хотя есть информация, что Чак Паланик, который хорошо знаком с Мэнсоном, этот роман читал, и он ему понравился.
На мой взгляд, лучшей адаптацией «Триптиха» была бы театральная. Не только потому, что это можно читать как некую пьесу, потому что там есть разделение на роли, но и потому, что драматическая форма в этих текстах призвана отразить суть творчества Мэнсона. Это столкновение противоположностей, т.е. когда весь текст рассказывается не одним лирическим героем, а множеством различных гротескных персонажей, которые периодически объединяются, разделяются. В определённый момент этой истории можно подумать, что всё это один герой, но здесь сталкиваются различные противоположности: элементы старой и новой культуры, конформизм и нонконформизм, классика в искусстве и что-то совершенно новое, различные системы мировоззренческие. Мэнсон обращается и к философии Ницше, и к христианству. Идеи из различных философских систем то сталкиваются между собой, то демонстрируют поразительное сходство. Так, например, в своей автобиографии Мэнсон соглашается с Дональдом Тайсоном, исследователем различной магической литературы, и приводит его слова: «Апокалипсис в первую очередь должен быть не внешней физической катастрофой, это внутренние изменения, которые происходят уже сейчас внутри каждого отдельного человека и всего человечества». Что интересно, такие же слова Константин Кинчев находит в произведениях, написанных священником иеромонахом Серафимом Роузом: https://ru.wikipedia.org/wiki/Серафим_(Роуз) «Сейчас позже, чем мы думаем. Апокалипсис совершается уже сейчас». Интересное соответствие в понимании конца света и в оккультизме, и в православии. Эта эсхатологичность очень присуща творчеству Мэрилина Мэнсона, и здесь он тоже, конечно же, следует идеям Бодлера, который постоянно указывал на то, что всё здесь не навсегда, и если о чём-то задумываться и что-то менять, то надо делать это уже сейчас.
И, конечно же, в текстах Мэнсона присутствует сложный монтаж образов, который не поддаётся какой-то однозначной трактовке. Именно поэтому лучшей адаптацией этих текстов была бы театральная, потому что сцена как раз помогает избежать однозначной трактовки, однозначной разгадки того мистического мира, который создаёт автор в своём произведении. Именно в этом, на мой взгляд, залог успеха постановок по поэзии Юрия Шевчука, Егора Летова. И почему бы не сделать что-то такое по Мэрилину Мэнсону?
Следующий текст как раз из «Триптиха», из альбома «Антихрист – Суперзвезда».
Детская площадка
он живет у меня во рту
и диктует мне, что сказать
отправляя в путь поезда
возвращает он все назад
грязь с потрескавшейся руки
ногти – крылья, пальцы – жуки
отправляя в путь поезда
он развязывает шнурки
червь: «расскажи мне про свет красоты,
расскажи мне о духе свободы.
расскажи обо всём этом, чтобы
знал я, будучи чем, буду сыт».
(а после крылья я обрел, о том, что буду окрылен,
я никогда не думал, будучи червем)
джек: (про себя) ну же
пахнут игрушки детьми
и изодранные колени
опущу я на прутья метлы
лишь бы кончилось это скорее.
[инаугурация червя]
(а после крылья я обрел, о том, что буду окрылен,
я никогда не думал, будучи червем)
голос, который мы еще не слышали: «потому что
грядущий день черен/потому что назад путь
заторен/вдоволь политый вашим враньем/я
могучим предстал сорняком...»
глазами джека:
вкус металла
дезинтегратор
три дырки в кожаном ремне
порезы и припухлость
дают о возрасте знать мне
мальчик: «здесь никого, кто б мог спасти нас, не найдется».
дезинтегратор: (ему)
чего бояться здесь тебе?
себя лишь бойся
(Аплодисменты)
Каждый, наверное, представил что-то своё, когда это слушал – кем являются эти странные персонажи, какие между ними взаимоотношения, что здесь вообще происходит. И кто-то подумает, что, если он прочитает все тексты из «Антихриста – Суперзвезды», станет всё понятно. Но нет! И это замечательно, потому что в воображении каждого может появиться своя история. Конечно, некоторые намёки могут быть получены при прочтении автобиографии Мэрилина Мэнсона. Что-то можно узнать из его интервью. Некоторые интересные детали можно заметить в иллюстрациях, которые есть в книге, в рисунках самого Мэрилина Мэнсона, они во многом связаны с текстами, и при прочтении книги я советую обращать на них внимание. Тем не менее, эта история может быть прочитана множеством различных способов, и это доказательство её художественной ценности.
И последний занятный момент, о котором я хотел бы рассказать в рамках основного выступления – это антинаркотическое направление в творчестве Мэрилина Мэнсона и Шарля Бодлера. Может быть, такая формулировка кому-то покажется странной: «Как это – антинаркотическое направление в творчестве рок-поэта, тем более Мэрилина Мэнсона или Шарля Бодлера?». Тем не менее, Бодлер, помимо сборника «Цветы зла», написал ещё одну известную книгу – сборник эссе «Искусственный рай». В этой книге он отвечает на вопрос: могут ли психоактивные вещества дать какие-то духовные преимущества человеку? И перед тем как ответить на этот вопрос, Бодлер сравнивает психоделический опыт с магией, которую осуждает церковь.
«Мы называем мошенником игрока, который нашел способ верного выигрыша; как назовем мы человека, который хочет за несколько грошей купить себе счастье и гениальность? Тут сама безошибочность средства указывает на его безнравственность, как предполагаемая безошибочность магии налагает на нее адскую печать».
При этом Бодлер даёт подробнейшее описание действия психоактивных веществ, в частности, это гашиш и опиум, и в этих описаниях сочетает поэтическую образность с медицинской точностью.
Сходным образом рассказывается о наркотиках в автобиографии Мэрилина Мэнсона. Там собственный психоделический опыт, он сравнивает с продажей души дьяволу, даёт эмоциональную оценку наркозависимости людей, с которыми довелось ему работать. Ещё там есть интересная глава «Правила», где приводится тест на наркозависимость. Кажется, что это шуточный тест, но, тем не менее, в этом тексте есть пункты, указывающие на достаточно серьёзные психологические моменты. Например, пункт 21 – «Под наркотиками ты кому-нибудь рассказываешь про своё детство», пункт 23 – «Ты говоришь: я это только с тобой употребляю».
Конечно, тема пагубного влияния психоактивных веществ на человека нашла отражение и в поэтическом творчестве и Бодлера, и Мэрилина Мэнсона. У Бодлера в «Цветах зла» есть глава «Вино». Это пять поэтических текстов, пять своеобразных од вину: вино – это божественный напиток, оно даёт нам утешение, оно зажигает вдохновение в глазах поэта… Но в центре этой главы между двумя достаточно однозначными одами находится стихотворение «Вино убийцы». Это тоже ода вину, оно написано от лица мужчины, который убил свою жену, мешавшую ему пить. Вот он говорит:
Вновь одинокий и свободный,
Я буду вновь мертвецки пьян;
Забуду боль сердечных ран,
Улягусь на земле холодной
И буду спать, как грязный пес.
Такова цена утоления печали при помощи дурмана! Зависимости от психоактивных веществ Мэрилин Мэнсон посвятил весь альбом «Механические Звери». Конечно, там и другие темы тоже поднимаются: это параллели с творчеством Дэвида Боуи, это его рассуждения о создании рок-группы в знак протеста против обывательского лицемерия, это история «Триптиха», и часть истории самого Мэнсона. Тем не менее, центральная тема этого альбома – наркотики и их пагубное влияние на человека. Об одной из героинь там говорится:
Таблетка и станешь мгновенно немою
Таблетка и станешь мгновенно тупою
Таблетка и новая жизнь
Но средь всех лекарств не найдется такое
Чтоб им от себя ей спастись
Я бы хотел прочесть текст из альбома «Портрет американской семьи», в моём переводе он называется «Дурная шляпа».
Дурная Шляпа
прищурив глаз, себя пытаюсь контролировать
в восторге дети, но средь шоу столь красивого
тоска в глазах моих, я знаю, не заметна им
рукой в поля цилиндра лезу за секретами
толпа ехидно ухмыляется тем временем,
но побледнев, все закричат сейчас, наверное,
лишь темнота мои глаза заполнит полностью
и это, милые друзья, отнюдь не фокусы
мешок мой шляпа заменять собой назначена
и в шляпе той полным-полно занятной всячины
под шляпой шире взор, под ней всё видно лучше мне:
достану кролика, а тот – мартышка с ушками
и близко небо: видно – звезды, глазу милые,
танцуют парами с таблетками и иглами
они в момент укусят за руку – так быстро ли
ее отдернешь, что обгонишь взор их пристальный?
не останавливайте мысли на трагическом,
коль можно сделать это фокусом магическим
мои большие трюки вас всегда обрадуют
к словам цепляйтесь, только огорчу вас правдою
и мне, и вам известно: есть один нюанс
он в том, что шляпе я как раз
(Аплодисменты)
Надеюсь, мы с вами убедились в том, что наркотики – это шляпа! (смех в зале) Почему я закончил именно этим? Потому что хочу быть психиатром-наркологом.
(Аплодисменты).
Это основное, что я хотел вам рассказать о книге. Конечно, это далеко не всё. Очень много интересных моментов относительно параллелей между творчеством Бодлера и Мэнсона присутствует в книге. Есть там также раздел «Комментарии» достаточно обширный. Есть статья «Орфография и пунктуация в текстах Мэрилина Мэнсона», где подробно разбирается, почему Мэнсону не всё равно, как его тексты будут читаться на бумаге – в буклетах, альбомах – в отрыве от музыки и исполнения. Сейчас прочитать их можно не только в буклетах, но и в этой книге. Кроме этого, комментарии даны почти к каждому тексту, к большинству альбомов, разбирается концепция альбомов, разбирается хронология текстов в этих альбомах.
Снова слайд, с которого мы начинали… И, пожалуй, всё. Если есть какие-то вопросы, пожалуйста, задавайте. Можно озвучить своё мнение по поводу творчества Мэнсона, Бодлера. Приглашаю всех к разговору. Спасибо.
(Аплодисменты).
Н. Коротков: Маленький комментарий можно? Вслед за многими ещё совсем недавно культовыми персонажами и кумирами поколенческими Мэнсон сейчас тоже превратился в жертву культуры отмены, вслед за Джонни Дэппом, например, за Форрестом Гампом (фильм имеется в виду). И Алексей очень своевременно выхлопотал ему российское гражданство, точнее говоря, место в русской литературе. Не первый раз наша культура такую гуманитарную миссию выполняет в отношении персонажей западной культуры. Вспомним такого маргинала как Карлсон, которого недолюбливают в Швеции, на родине. Он там вовсе не какой-то беззаботный весельчак, воспринимается как такой еnfant terrible, а не образец для маленьких детей. А мы фактически ему вторую жизнь подарили в мультипликации советской, он чуть ли не член семьи. Остаётся только надеяться, что схожая судьба будет у Мэрилина Мэнсона в русской культуре, и он обрёл фактически новый голос, второе дыхание. Насколько я понимаю, это же первая такая книга, где представлена вся дискография в переводах?
Николай Коротков
А. Вишняков: Да, первая, все одиннадцать альбомов, выпущенных в данный момент, в этой книге представлены. В 2000 году, когда я только родился, выходила книга «Мэрилин Мэнсон. Несколько лучших песен с переводом». Это была брошюра скорее, но, тем не менее, это был первый опыт перевода Мэрилина Мэнсона как рок-поэта. На тот момент у Мэнсона было выпущено всего несколько альбомов, а сейчас их одиннадцать, и все они здесь представлены.
Артём Бурков: Можно вопрос? Алексей, чудесное выступление.
А. Вишняков: Спасибо.
Артём Бурков: У меня тоже комментарий и два вопроса сразу. Вы привели цитату в самом начале, что перевод в поэзии невозможен. Уже тогда мне показалось это странным, я подумал, наверное, нам сейчас автор покажет, как надо переводить. Я сразу был не согласен с этим, я читал отменные переводы разного толка, и Вы еще раз доказали своими отличными переводами, что перевод в поэзии возможен и нужен. Спасибо Вам за это.
Вопрос такой: почему Вас увлекла эта тема, и какова глобальная цель вашего исследования?
Артём Бурков
А. Вишняков: Почему увлекла эта тема… Надо сказать, что я вырос на произведениях русских рокеров – Константина Кинчева, Виктора Цоя. И это не только песни, многие произведения Виктора Цоя я для себя открыл именно как поэтические тексты. У нас дома была и есть книжка «Виктор Цой. Звезда по имени Солнце», там собраны большинство его текстов. У нас были и есть на пластинках все альбомы «Кино». Но прежде чем слушать эти альбомы на пластинках, я читал тексты. И даже сейчас, когда выходят новые альбомы «Алисы», я всегда стараюсь сначала скачать буклет с текстами и прочитать их именно как стихи, потому что потом и песни интереснее слушать. Если сразу прослушать песню, потом не всегда получается прочитать текст как поэтическое произведение. А когда ты сначала прочитал текст, а потом его послушал, то в памяти он остаётся и с той интонацией, с которой ты впервые его прочёл, и с той интонацией, с какой исполняет его автор. Поэтому для меня эта тема всегда была актуальна. Конечно, русский рок по большей части текстоцентричен. О зарубежном роке этого сказать нельзя. Говорят, что русский рок вторичен в музыкальном плане, но вот в текстовом плане – это действительно продолжение классической литературной традиции. Но когда мы начинаем говорить о текстах в зарубежной рок-музыке, то здесь обратная ситуация: музыка первична, именно на ней выросли русские рокеры. Это «вербальное сопровождение ритма», процитируем одного из исследователей рок-поэзии. Мэрилин Мэнсон – это исключение. Конечно, я в школе слушал и русский рок, и зарубежный рок, но русский рок (тексты) я мог и в книгах прочитать, и в интернете найти, а в зарубежных текстах на слух я мало что понимал. Я находил в интернете переводы, и только у Мэрилина Мэнсона и то, что я слышал, и то, что я потом читал в переводах, мне уже заранее нравилось. Поэтому я решил, что на русском языке должны появиться эти произведения. Потому что Мэрилин Мэнсон – это, в первую очередь, поэт.
Что касается глобальной цели, то она заключается в том, чтобы внести свой вклад в признание рок-поэзии литературой, в признание рок-поэзии высокохудожественным явлением. Это уже произошло, когда дали Бобу Дилану Нобелевскую премию по литературе и вышла книга «Боб Дилан: Сто песен и портретов». Там, кстати, как раз переводы были сделаны музыкантами, в том числе рок-поэтами. Я попытался эту тенденцию продолжить. В чём именно мой вклад? В том, что я сделал попытку перевода именно на уровне корпуса текстов, на уровне дискографии. Да, есть книги с переводами зарубежных рок-поэтов, но там – именно лучшие произведения, подборки, а здесь – альбомы. Многие рок-поэты, рок-музыканты говорят, что с их творчеством нужно знакомиться именно на альбомном уровне. Альбом – это цельное произведение. Конечно, часть песен становится хитами, уходит на радио, но если у автора есть библиография, то здесь – дискография, а не просто список каких-то лучших песен. Думаю, что при переводе рок-поэзии это должно быть отражено.
Владимир Рябов: Алексей, переводите ли Вы на английский стихи?
А. Вишняков: Был единственный опыт, я переводил стихотворение, кажется, Георгия Иванова, может кто-то знает:
А люди? Ну на что мне люди?
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока.
Но это было давно, к сожалению, я не помню, как я это перевёл. Если бы помнил –прочёл. Перевод был эквиритмическим. Пока не планирую продолжать в этом направлении развиваться.
В. Рябов: Как Вы думаете, есть поэты, которые могут творить на родном языке и ещё на каком-то языке?
Владимир Рябов
А. Вишняков: Интересный вопрос, он имеет прямое отношение к рок-поэзии. Как мы знаем, у определённых рок-музыкантов, в частности, у «Мумий тролль» (Илья Лагутенко) есть русскоязычные и англоязычные версии песен. И даже целый альбом англоязычный есть, где песни те же, что и в русскоязычных альбомах, но они переведены на английский. Часть текстов Лагутенко переводил сам. Такой же опыт есть и у «Алисы» Кинчева. Но в этом случае переводил он не сам, а с помощью Джоанны Стингрей. Она недавно выпустила англоязычную версию песни «Доктор Франкенштейн» Константина Кинчева. Тоже, кстати, эквиритмический перевод. Но, мое мнение, для поэта родным может быть только один язык. И причём это не просто его родной язык, а это его собственный язык. Как поёт Кинчев: «Я начал петь на своём языке, уверен, это не вдруг». Родной язык даёт фундамент для того, чтобы поэт изобрёл собственный язык. Может быть, есть поэты, которые могут этот собственный язык воссоздать в рамках какой-то другой языковой системы. Есть, например, произведения, где часть написана по-русски, а часть по-английски. Даже у Бориса Рыжего есть, например, строчки английские в стихах, и они по ритму, по метрической структуре соответствуют русскоязычному тексту. То есть какие-то исключения возможны, но из тех примеров, что мне известны, – это единичные опыты, поэтому я склоняюсь к тому, что есть какой-то свой язык у поэта и он создан на базе родного ему языка.
Н. Коротков: Главный альбом русского рока – «Группа крови» – был издан в Америке на английском языке ещё самим автором.
Николай Коротков и Алексей Вишняков
А. Вишняков: Спасибо, это тоже знаковый пример. Ещё вспомнил Набокова, который перевёл «Евгения Онегина» на английский язык. Причём перевёл эквиритмически, там «онегинская» строфа полностью воссоздана. Кстати, в моей книжке в главе «К вопросу о переводах» приводится отрывок из эпиграфа Набокова к переводу «Евгения Онегина», где он говорит, что перевод – это профанация смерти, смерть автора. Конечно, такая ирония должна присутствовать у переводчика. Почему перевод стихов невозможен? Имеется в виду, что он невозможен в полной мере. Невозможно перевести все смыслы, которыми обладает оригинал, потому что смысл рождается при взаимодействии читателя и текста.
В. Рябов: Вот я слышал, что Бодлер творил и на французском, и на фламандском.
А. Вишняков: Вот, кстати, интересный факт, об этом я не знал. Бодлера все-таки больше ценят за произведения на французском языке, но перевод для него тоже был важной составляющей творчества, потому что деньги он зарабатывал не на «Цветах зла». Когда вышли «Цветы зла», он понес убытки, потому что начался судебный процесс, из книги изъяли несколько стихотворений, которые посчитали наиболее богохульными и неприличными. Наложили штрафы на поэта и издателя. А вот больший коммерческий успех ему приносили переводы Эдгара По. Мрачная атмосфера текстов По, нашла в авторских произведениях Бодлера тоже своё отражение. Бодлер ссылается на Эдгара По и в книге «Искусственный рай», когда рассуждает о веществах, изменяющих сознание. То, что Бодлер занимался переводами, что признавал межкультурное взаимодействие, межязыковые связи, это не обусловлено только его коммерческим интересом. Надо сказать, что именно он познакомил своих соотечественников с произведениями Эдгара По. Где-то это были не совсем точные переводы, где-то Бодлер ошибся, но тем не менее познакомил именно он.
В. Рябов: Алексей, можно вас попросить прочитать что-нибудь на английском?
А. Вишняков: Что-нибудь на английском… Может быть, я что-нибудь из Мэнсона прочту по-английски и с переводом. Заглавное произведение книги.
The Flowers Of Evil
The day they covered us in the dirt
like stars in the ground
that will grow into dead flowers
Your body's on me
like sleepless spiders.
Your touch is so empty
Your touch is so empty
I've been running
from the bloodless
for fear of exile
for all of my sorceries
that shun the light
Это был оригинал.
(Аплодисменты)
Это был оригинал. Теперь перевод.
Цветы зла
При свете дня втоптали в грязь они́ нас
подстать тем звездам что с небес свалились
а после станут мертвыми цветами
тянуться вверх как черви к трупу ртами
Лежит на мне твое нагое тело
подобно паукам осоловелым.
А как пусты твои прикосновенья
И я бежал
от тел бескровных тленья
от страха пред изгнанием из склепа
от всех своих заклятий
чуждых света
(Аплодисменты)
Спасибо. Есть ли у кого-то ещё вопросы? Или просто кто-то хочет высказаться?
Н. Коротков: Вопрос в продолжение темы прописки Мэнсона в русской культуре, чем как раз Алексей и занимается. Эмир Кустурица, знаменитый югославский режиссёр, получил предложение возглавить «Театр Российской Армии», и я вот думаю: а если бы Мэнсону предложили эту же роль в русской культуре, что он мог бы возглавить? (смех в зале)
А. Вишняков: Что он мог бы возглавить в русской культуре?
Н. Коротков: Да, у меня возникла пара вариантов. Интересно сверить.
А. Вишняков: Мне кажется, русскоязычное отделение «Celebritarian Corporation» мог бы возглавить. А если именно в русской культуре, что уже у нас есть, а не что он сам придумал…
Н. Коротков: Чему он мог бы придать импульс новый, как-то освежить, взбодрить… Мне кажется, омбудсменом он мог здорово у нас поработать, за молодёжную культуру как-то взяться. Или режиссёром «Театра Маяковского», бунтарский дух как раз оживить.
А. Вишняков: Да, я думаю, это было бы здорово. Кстати, Мэнсон и режиссёром тоже планировал стать. Говорил о том, что планирует выпустить фильм по произведениям Льюиса Кэрролла, он должен был называться «Фантасмагория». Но пока по каким-то причинам он не вышел. Возможно, Мэнсона мы увидим и как режиссёра. Творчество на стыке искусств – это один из обязательных атрибутов рок-поэта.
Егор Горелов: Ещё вопрос есть. Можно на пару слайдов назад вернуться?
А. Вишняков: Можно. Вот этот?
Егор Горелов: Да. После написания и создания вами данного «восьмого чуда света» считаете ли вы себя поэтом или рок-поэтом?
Николай Коротков и Алексей Вишняков
А. Вишняков: Перегнули вы немного насчёт «чуда света» (смеётся).
В. Коротков: Чудо в перьях…
А. Вишняков: Да, скорее, в перьях. Если помните образ Мэрилина Мэнсона во время исполнения песни «Наркотическое шоу» (Dope Show), он там как раз в перьях розовых. Так что это больше чудо в перьях.
Я был бы рок-поэтом, если бы создавал тексты, которые пропевались бы. Можно ли пропевать тексты из этой книги? Да, в общем-то можно, но в большинстве случаев не под ту музыку, которая в оригинальных произведениях. Здесь есть переводы, которые определённый эквиритмический компонент содержат, но в целом я не стремился создать именно переводы эквиритмические. Скорее всего, по отношению к этим текстам я являюсь просто поэтом. Даже не просто поэтом, а поэтом-переводчиком. Это такой достаточно особый статус и большая ответственность. Когда я взялся за написание этой книги, я понимал, что достаточно разные реакции она может вызвать, потому что художественный перевод, поэтический перевод всегда был объектом литературных дискуссий. Всегда переводчиков обвиняют в том, что они неправильно определили главные составляющие авторского текста (у каждого может быть свой взгляд), в том, что они язык не знают.
Интересный пример – издание на русском языке поэзии Тилля Линдеманна из группы «Rammstein». Надо сказать, что это не рок-поэзия, а просто поэзия. По отношению к этим текстам Линдеманн является просто поэтом. Если бы издавали тексты его песен, он был бы рок-поэтом. Две книги выходило – «В тихой ночи. Лирика» и «Нож». «В тихой ночи. Лирика» была переведена поклонниками музыканта, которые выкладывали свои переводы в интернет, и там перевод был достаточно деструктивный.
Коль уж мы об этом заговорили, объясню, что значит деструктивный перевод, и какой ещё может быть перевод рок-поэзии. Там определённая полярность есть. Вообще всё, о чём мы сегодня говорим, имеет определённую полярность. Мэрилин Мэнсон – два полюса. В переводах рок-поэзии тоже два полюса. Тоже об этом расскажу, коли уж вы спросили. О чём я говорил? О том, что первая книга – «В тихой ночи. Лирика» – была переведена поклонниками Линдеманна, и там деструктивный перевод: лишённый литературности текст, полное разрушение литературного стандарта, то есть намеренный отказ от рифмы, от метрической системы, сделан серьёзный шаг в сторону верлибра, который в русской поэзии несколько спорный статус имеет. И какая реакция была на эти переводы? Реакция была очень смешанная. Кто-то сказал, что Линдеманн – противник литературных норм, а переводы – хорошие. Кто-то сказал: «Да нет, Линдеманн всё-таки стихи писал, у него отец – детский писатель». Если оригиналы почитать, то действительно, Линдеманну литературный стандарт не чужд. Хотя в англоязычной, французской, немецкой поэзии верлибр всё-таки на первое место выходит, а не наша силлаботоника – для них это уже история, устаревшее что-то. Не значит – плохое, но тем не менее, какая-то традиция. Мало кто там пишет стихи силлаботоникой. А у Линдеманна, по сравнению с другими зарубежными поэтами и рок-поэтами, силлаботоника достаточно широко присутствует. То, что его перевели вот так, многие осудили.
Николай Коротков и Алексей Вишняков
Потом вышла следующая книга – «Нож». Её переводил известный переводчик советской школы Евгений Витковский. Он творчеством Бодлера интересовался, у него есть статьи на эту тему. Это переводчик, к которому нареканий быть не должно по определению, который свою компетентность много раз подтвердил. Но отзывы тоже были смешанные, говорили даже, что переводчик не знает язык, что понятия не имеет о том, что переводит. Как же так? Именно так! Каждый переводчик главные доминанты в тексте определяет по-своему. Конечно, это не исключает наличия каких-то ошибок, каких-то недопониманий автора, в том числе, возможно, связанных с недостаточным знанием языка. Причём языка не только зарубежного, а именно того особого языка автора, его образной системы.
Исходя из этого – есть два полюса в переводе рок-поэзии. Когда я создавал свои переводы, я, конечно, теоретическую сторону вопроса тоже изучил. И опирался я, в первую очередь, на работы Александры Скорых, это переводчица поэзии Джима Моррисона, тоже рок-поэта. Её переводы (с соавторами) в 2013 году были изданы в агентстве рок-журналиста Александра Галина, который, кстати, издатель «”Цветов зла” Мэрилина Мэнсона». Вот такое интересное совпадение. Об этом я уже потом узнал. Александра Скорых выделяет два полюса перевода рок-поэзии. Это – деструктивный перевод, то есть лишение текста литературности. Рок-поэт – это противник всяческих норм, соответственно, нужно текст перевести на русский так, чтобы он отражал это противопоставление литературному стандарту произведений рок-поэта. И второй полюс – это приведение к литературному стандарту. Противоположный полюс, рассчитанный на тех людей, которые желают в переводе прочесть полноценное произведение современного американского или французского поэта. Тексты Линдеманна – это просто поэзия, но в них эти два полюса тоже хорошо прослеживаются.
Я эти два полюса использовал, то есть я не остановился на каком-то одном и в его рамках переводил, а постарался находиться на некотором экваторе между этими полюсами, но периодически делал шаги как в сторону первого полюса, так и в сторону второго. Почему я это делал? Опять же – двойственность Мэрилина Мэнсона, специфика автора. Он, с одной стороны, противник норм, экспериментатор, не побоюсь этого слова, футурист. Но с другой стороны – полноценный американский автор. Автор прозы, автор поэзии. Его любовь к классике прослеживается во всех его работах. Он цитирует Шекспира, он обращается к античным сюжетам, что мы видели в некоторых текстах, которые я сегодня читал. И, конечно, если бы мы полностью лишили его этого литературного стандарта, это был бы не Мэрилин Мэнсон. Но и специфику принимающей культуры, тоже нужно учитывать – верлибр в русской поэзии. Русская поэзия считается более молодой, чем поэзия англоязычная, чем французская поэзия, поэтому некоторые исследователи считают, что, может быть, она просто до верлибра ещё не доросла. Нам привычнее «нормальные» рифмованные стихи, которые в силлабо-тонической системе стихосложения созданы. Когда мы говорим о деструктивном полюсе, об отхождении от литературного стандарта, я, скорее, делаю от силлаботоники некоторые шаги в сторону верлибра, а не просто беру и создаю верлибр. Кстати, просто взять и создать верлибр – это довольно-таки сложно. Потому что верлибр – это такое произведение, ритм которого заранее нельзя предугадать.
Но, возвращаясь к вашему вопросу, да, здесь я выступаю как поэт-переводчик, как составитель и переводчик книги, но не как рок-поэт. Конечно, когда рок-поэта переводит рок-поэт, это тоже очень интересный опыт. Мэрилина Мэнсона переводили кавер-исполнители, достаточно занятные деятели, например, «Рadio Tapok», https://ru.wikipedia.org/wiki/Radio_Tapok может, кто-то знает такого. У него есть, кстати, эквиритмические переводы Мэрилина Мэнсона, и они интересные, с ними тоже нужно знакомиться, на мой взгляд. Но моей целью было передать именно те главные черты Мэрилина Мэнсона как продолжателя поэзии Бодлера, как рок-поэта. В эквиритмических переводах многие средства репрезентации передать невозможно, я так считаю. Долго я отвечал на ваш вопрос, но, думаю, рассказал достаточно интересные сведения.
Н. Коротков: Лекция в лекции получилась.
А. Вишняков: Ну да, типа того.
Артём Бурков: Можно ещё один вопрос?
А. Вишняков: Да, конечно.
Артём Бурков: Мне интересно, насколько поэзия Мэнсона отражает его внутренний мир? Или же это просто красиво сделанный образ?
Артём Бурков
А. Вишняков: Хороший вопрос, спасибо. Конечно, мы можем по текстам поэта составить для себя какое-то представление о его внутреннем мире. Но, тем не менее, я не думаю, что резонно рок-поэта и вообще поэта судить по его стихам. Допустим, у Мэрилина Мэнсона мрачная поэзия, она иногда даже отталкивающая, но можно ли делать, исходя из этого, вывод, что и внутренний мир этого человека такой же страшный и неприглядный, что это мир отчаяния? Я так не думаю. Я думаю, что как раз-таки свет хорошо видно во тьме. Скорее можно сказать, что в этой тьме, которую Мэнсон так старательно, так скрупулёзно создаёт, он всё-таки зажигает некий фонарик. Судить о внутреннем мире автора по его текстам, выносить какие-то вердикты… Нельзя сказать, что это невозможно, но здесь надо избегать поспешных выводов. Такой анализ по текстам Мэнсона возможен, он возможен и при прочтении этой книги. Кстати, интересно будет сопоставить оригиналы с переводами, где-то удалось это передать, где-то не удалось, где-то, возможно, есть расхождения. Не зря я сделал перед книгой дисклеймер «мнения автора и переводчика могут не совпадать». Но, тем не менее, у Мэрилина Мэнсона и Шарля Бодлера есть ещё одна общая черта – это исповедальные поэты. Что значит «исповедальный поэт»? Как сказал Глеб Самойлов: «Рок – это, прежде всего, исповедь». А на исповеди говорят о грехах. В добрых делах, в светлых чувствах, в надежде человек не исповедуется, а то, что мы читаем здесь – это как раз такая исповедь.
Н. Коротков: Это как Егор Летов сказал: «Все мои стихи – о любви, мире и свете. Вернее, о том, как фигово, когда этого нет». Так что да, это такая, можно сказать, ну как отрицательная теология, апофатическое богословие рок-поэзия в целом.
У меня вопрос возник тоже. Кого можно назвать тёмным двойником Мэрилина Мэнсона, если мы его сегодня открыли для себя как воина света, вопреки сложившимся стереотипам? Кто тогда в американской культуре его антипод?
А. Вишняков: Когда мы говорим об антиподе человека, образ которого – это сплошная двойственность, то мы неизбежно найдём у них общие черты, и антипод станет своего рода и соратником тоже. Когда я слушал этот вопрос, первый, кто пришёл мне в голову (значит, это правильный ответ) – это Антон Лавей. https://ru.wikipedia.org/wiki/Лавей,_Антон_Шандор Знакома вам такая фигура? Антон Лавей – основатель современного сатанизма, но нельзя сказать, что он прямо – основатель-основатель, тёмный властелин… Скорее, это такой титул. Как Мэрилин Мэнсон – Антихрист-Суперзвезда, так же и Антон Лавей – основатель современного сатанизма. На самом же деле Антон Лавей – это известный писатель, автор книги «Сатанинская библия», автор концепции карнавальной модификации сатанизма, герой контркультуры и психоделической революции. Антон Лавей – как антипод Мэрилина Мэнсона и как его соратник. Почему Антон Лавей? Кстати, они лично были знакомы, и Лавей даже посвятил Мэрилина Мэнсона в статус преподобного в Церкви Сатаны, правда, членский билет Мэнсон потом потерял…
Н. Коротков: А кто-то нашёл…
А. Вишняков: Кто-то нашёл, да. Почему это антипод Мэнсона? Потому что Лавей оперирует той же образной системой. Мир реверсированных ценностей, Сатана как Прометей – всё это в его прозе тоже присутствует. Но Лавею, пожалуй, несколько не хватало самоиронии, свой нигилизм он направлял исключительно на уничтожение каких-то устоявшихся стереотипов. Крайний эгоцентризм его прозы привлекал к нему внимание, но многие люди, узнав через Антона Лавея о Мэрилине Мэнсоне, пополняли ряды фанатов последнего. В начале своей творческой карьеры Мэрилин Мэнсон считал, что Лавей его покровитель, что за счёт его Мэнсона уважают, но потом было уже наоборот. На самом деле о своём общении с Церковью Сатаны Мэнсон не очень любит вспоминать, тем не менее, он всегда обращает внимание, что «Сатанинская библия» – это литературное произведение, а не какой-то богохульный текст, открыв который вы вызовете Сатану, попадёте в ад и т.д.
Николай Коротков и Алексей Вишняков
Н. Коротков: У нас даже дети вызывают всяких пьяных ёжиков, барабашек и Пиковую даму, что уж тут говорить. Я почему-то о Майкле Джексоне подумал. Вот кто тёмный двойник Мэрилина Мэнсона! И оба они являются аватарами Микки-Мауса. Их сравнивали с этим персонажем, который фактически тоже – языческий божок своего рода. Уже есть церковь Микки-Мауса, Уолт Дисней, поглотивший, слопавший звёзды, солнце и луну, и студию Fox, и Lucasfilm, и Marvel, и Picsart. Превратившийся из детской песочницы, из какого-то лягушатничка в крупнейшего монополиста. Мне кажется, что, как раз-таки Майкл Джексон – тёмный двойник – это тоже своего рода существо третьего пола и третьей расы, и у него лучше получилось как-то это воплотить, трансформироваться. У Мэнсона более карнавально это выглядит, а у Джексона стало личной трагедией. И вот что интересно, мне кажется, Микки-Маус – это ключ и к творчеству Джексона, и к творчеству Мэнсона, и вообще ко всей популярной культуре, к масскульту. Это своего рода псевдорелигиозный культ ХХ и уже XXI века. Вспомним, изначально как Маус выглядел? Он больше на крысу был похож – довольно жуткий, маргинальный, злобный. Он был горазд на всякие неожиданные проделки, не всегда безобидные. А потом, со временем, он облагораживался, взрослел, остепенялся, и когда я застал его в своём детстве, он уже был с подпиленными клыками, уши раздулись… И эти черты умильные стали подчёркиваться. Он совсем впал в детство, стал нянькой для детей. Но начинал он как нонконформист, если вспомнить ранние чёрно-белые мультяшки.
А в плоскости музыкальной культуры – наоборот, тут как раз попса американская оказалась радикальней рок-музыки, подмяла её под себя, поглотила. И, мне кажется, что этот современный образ Микки Мауса, добродушный, возможно, тоже личина.
А. Вишняков: Да, но Мэнсон этого Микки Мауса деконструировал, и я сейчас даже процитирую.
Н. Коротков: Возможно, возможно.
А. Вишняков:
Я клубовладелец, мышиные уши
Ничуть не мешают лететь наилучшим
Бесклассовым рейсом на том Дамбо Джете,
К которому нас привезли в хардкорвете
Наркотикам бой дать готовы в затяжку
А секс в нашей жизни, признаться, формален
Всем тяжбам судебным становится тяжко
Когда мы в угаре в угаре в угаре
И потом он нарисовал этого Микки Мауса, где у него распил выполнен на голове и видно мозги. И как раз-таки – злобная улыбка.
В. Рябов: Интересно, как Вы относитесь к подстрочнику и к тем переводчикам, которые работают только с подстрочником?
А. Вишняков: Я думаю, что это явление имеет место, потому что перевод существует в великом множестве форм – это и подстрочник, и так называемые конспективные переводы, и переводы поэзии прозой. Например, у Эдгара По есть стихотворение «Ворон» («Крикнул Ворон: «Nevermore») – вариант перевода, где сочетается русский и английский. Иногда какое-то слово на русский не получается перевести, его так и оставляют, например, «Celebritarian Corporation» – я так и написал «селебритарионизм». У меня была версия – «культ знаменитостей убитых», но это не то, потому что не все знаменитости убиты, кто-то убит массовой культурой. Тут надо это всё дифференцировать. Поэтому, я думаю, подстрочник имеет место быть, как и эквиритмический перевод, и вообще любой перевод. Даже если кто-то будет создавать переводы в других видах искусства, например, нарисуют какие-нибудь геометрические фигуры и скажут, что это перевод, будут его позиционировать как перевод – это тоже перевод. Почему я так считаю? Потому что оригинал обладает некоторой неисчерпаемостью, и то, что передаст подстрочник, то, что передаст эквиритмический перевод, может не передать перевод-интерпретация, перевод верлибром, перевод силлаботоникой, перевод конспективный, перевод текстом. Мне кажется, во всех этих переводах что-то можно найти. Просто разные люди рассуждают по-разному. Пример приведу – Говард Лавкрафт, очень уважаемый мной автор. Два любимых автора в зарубежной литературе – это Толкин и Лавкрафт. У Лавкрафта не только была проза про неописуемых чудовищ, но и ещё стихи про неописуемых чудовищ, здесь он также следовал поэтической традиции Эдгара По. У него есть даже стихотворение «На старом кладбище, где когда-то бродил Эдгар По». Я читал сборник стихов Лавкрафта «Грибы с Юггота» в двух переводах, и один из переводов не так давно вышел книгой, я её купил. Там, кстати, переводы тоже эквиритмические, подстрочные и они неплохие. И есть эквиритмические переводы, но другим автором написаны, в интернете их читал... Ну так вот, когда я читал этот сборник «Грибы с Юггота», в двух переводах мне понравились совершенно разные тексты! Одни и те же тексты в одном переводе – прямо «вау!», вызвали у меня восторг, а в другом – я их вообще не заметил, мне понравились другие стихи. Это к слову о том, что, наверное, лучше читать произведения в разных переводах. Это дает, конечно, повод для бурных литературных дискуссий, даже окололитературных дискуссий. Сколько копий было сломано о переводы «Властелина колец»! И ещё будет сломано, я думаю. И о переводы Бодлера тоже.
Взять переводы, например, Вадима Алексеева, нашего современника, который переводил Бодлера путем сверхточной рифмы и пришёл к убеждению, что он является реинкарнацией души Бодлера. Это тоже своеобразное поэтическое исследование, в котором исследователь выходит за некоторые метафизические границы, и кто-то посчитает, что он выходит за границы нормального, если, конечно, это не литературная игра. Пусть ведутся эти дискуссии. То, что перевод создает почву для дискуссий – это замечательно, потому что в споре рождается не только истина, в споре рождается что-то новое. А к чему, как не к новизне стремится наша литература постоянно, и сейчас, в эпоху постмодерна, кажется, она испытывает с этим трудности. Тем не менее, трудности – это тоже этап на пути к сверхновизне. И Бодлер заканчивает сборник «Цветы зла» словами «Смерть, старый капитан! Пора поднять ветрила!». Смерть ведёт героев этого стихотворения к чему-то новому, к какой-то сверхновизне, и Бодлер пишет, что неважно, рай или ад это будет. Так что неважно – эквиритмический перевод будет, подстрочный или не подстрочный, но это что-то новое, и через это новое мы можем познать ту новизну, которую в нашу культуру несёт оригинальный текст.
В. Рябов: Расул Гамзатов на русском языке, по-моему, не написал ни одного стихотворения, все его стихи – переводы. Знаменитая его песня «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей» – это перевод Наума Гребнева. И Роберт Рождественский его переводил. А сам Расул Гамзатов, великий аварский поэт, хотя и окончил Литературный институт, но говорил на русском языке весьма коряво, тем более стихи писать он не мог. Но он – признанный автор всех этих стихов, а имена переводчиков маленьким шрифтом написаны и то не везде, хотя это их заслуга. Ну и ещё хочется сказать, что в аварском языке, в поэзии аварской, нет рифмы вообще. Сам Расул Гамзатов заявлял, что рифма в аварской поэзии и в песнях так же нужна как пуговица на бурке.
А. Вишняков: Здорово!
В. Рябов: С другой стороны, если подстрочник дан, но переводчик языка не знает, он не сможет уловить разницу… К примеру, можно сказать «лик», можно сказать «лицо», можно сказать «морда». Надо выбрать что-то одно. У нас в русском языке, по сравнению с английским, множество суффиксов – ласкательных, уменьшительных. В английском – нет. И вот как это всё передать?
А. Вишняков: Да, возвращаясь к Лавкрафту, в одном переводе – «Грибы с Юггота», в другом – «Грибки с Юггота». Как понять – грибы или грибки? Кто-то скажет: «Да какие это грибки, там ужасные монстры описаны!». А кто-то: «Ну, так это же ирония! Ироническая поэзия, грибки – всё правильно».
Н. Коротков: Алексей, поверь, если речь идёт об ушном грибке – это ужасный монстр! (смех в зале) Вспоминается Курёхин со своим перформансом «Ленин – гриб», первый медиавирус в СССР. Действительно, в этом есть доля правды: когда грибок захватывает твоё сознание через ухо, ни о чём думать не можешь, ты уже себе не принадлежишь.
А. Вишняков: Это уже получается взаимное обогащение культур, когда мы видим слово «грибки», мы сразу же вспоминаем Курёхина…
Н. Коротков: Гибрид какой-то получается, с виду человек, а на самом деле внутри – гриб.
Николай Коротков и Алексей Вишняков
А. Вишняков: Да, да! Кстати, по поводу того, что авторы-переводчики маленькими буквами написаны. У Николая Гумилева есть эссе для переводчиков, где он изложил свой взгляд на переводы. Он там пишет, что настоящий переводчик должен быть анонимным, то есть вообще не надо писать, кто это перевёл. И это, конечно, сильно. Я с уважением отношусь к его позиции, но, как видите, я её не разделяю. В книге все-таки написали, что это мой перевод.
Но и другая сторона медали здесь присутствует. Из Гамлета хочу привести пример. Советская переводческая школа – это замечательное явление, множество шедевров мировой литературы было переведено на русский язык. Переводы Бодлера мне нравятся у Вильгельма Левика, в чьём переводе я читал «Альбатрос». Кстати, это перевод не эквиритмический, что тоже стало объектом дискуссий и споров. А в Гамлете, к сожалению, не вспомню в чьём переводе, были слова «за человека страшно», и они разошлись в народе, их цитировали. Но в оригинале таких слов не было, это были слова именно переводчика. Поэтому, если ты хочешь процитировать какого-то автора, лучше с дословным переводом ознакомиться, хотя бы с помощью Google Translate. Конечно, коряво получится, но это тоже будет перевод. И если издавать сборник переводов разных авторов, там на первой странице должен быть перевод из Google Тranslate. Это не значит, что нельзя цитировать перевод, иногда перевод обогащает оригинал – и это неплохо. Например, как получилось у меня: в оригинале у Мэнсона – «шляпа носит меня», то есть наркотики – это «шляпа». В английском языке тоже есть идиома со словом «шляпа», но у нас, когда говорят «шляпа», сразу определённая ассоциация появляется, что это что-то гнусное. А здесь – это просто художественная аналогия, художественный образ, что это «шляпа фокусника». Читаешь и понимаешь, что да, шляпа какая-то. Так что это и не хорошо, и не плохо. Это интересно. Но когда цитируешь, лучше всё-таки проверить оригинал, потому что иногда переводчик может вообще с автором не согласиться.
В. Рябов: Ну это уже не перевод.
А. Вишняков: Это интерпретация. Кстати, был такой Вадим Алексеев, который Бодлера переводил. У Бодлера есть стихотворение «Крышка», где небо, небесный свод сравнивается с крышкой котла, в котором кипит, варится человечество. И Алексеев заканчивает свой перевод, можно сказать, своё стихотворение по мотивам Бодлера, так: «Сравненья с крышкой небосвод не заслужил!». А Бодлер-то именно сравнил! И потом в комментарии к переводу Алексеев пишет: «Ну, я же – реинкарнация Бодлера, я – Бодлер, значит, я правильно сказал». Это интересно как литературный эксперимент. Нельзя сказать, что это плохо, но перевод или не перевод – это повод для дискуссии. И это замечательно.
В. Рябов: Позвольте, я вам подброшу литературную поэтическую загадку:
Нет на свете царицы краше вятской девицы.
Весела – что котёнок у печки –
И как роза румяна, а бела, что сметана;
Очи светятся будто две свечки!
Был я, дети, моложе, в Вятку съездил я тоже
И оттуда привез себе женку;
Вот и век доживаю, а всегда вспоминаю
Про неё, как гляжу в ту сторонку.
Как вы думаете, кто автор этого перевода? Я уверен, нет человека, который не знает этого.
А. Вишняков: Хороший вопрос. Я думаю, он всем адресован.
В. Рябов: Я только два слова вставил от себя здесь, так сказать, в честь 8 марта.
А. Вишняков: Это хорошо. Всех с наступающим! Надо подумать…
В. Рябов: Как переводчик этот знаменитый поэт малоизвестен, но нет человека в городе нашем, который бы его не знал. Сдаётесь?
А. Вишняков: Может, у кого-то варианты есть?
Максим Гребенщиков, преподаватель физики (ВятГУ): Может, Пушкин? Только у него – не «вятской», а «польской девицы».
В. Рябов: Да, Александр Сергеевич Пушкин, перевод Мицкевича. Я сказал, что два слова вставил для наших дам.
(Аплодисменты)
Н. Коротков: Итак, друзья, кажется, уже можно потихонечку завершать нашу встречу. Если у кого комментарий или мысль какая-то есть – самое время. А то я скажу. (смех в зале)
А. Вишняков: Это угроза?
Молодая девушка: А Мэрилин Мэнсон в курсе того, что Вы перевели его песни?
А. Вишняков: Не знаю, не спрашивал. (смех в зале). Думаю, в инстаграме ему черкну, спрошу: «Ну, как там?». Кстати, на каком-то англоязычном сайте видел новость, что «кировский студент написал переводы Мэрилина Мэнсона». Но не знаю, видел ли это сам Мэрилин Мэнсон. Пока никаких комментариев от него не поступало. Было бы, конечно, здорово, если бы он об этом узнал.
С. Перетягина: У него инстаграм есть?
А. Вишняков: Да, есть инстаграм, так что я черкну ему на досуге.
Н. Коротков: Друзья, я бы хотел напоследок всем пожелать издавать свои книжки, музыкальные альбомы записывать, фильмы снимать, даже если вы не заканчивали Литинститут, ВГИК и т.д. Как Мэнсону отсутствие музыкального образования не помешало стать известным музыкантом, а Алексею отсутствие филологического образования не помешало перевести эту книгу.
Николай Коротков
Я надеюсь, что со своими книгами в следующий раз вы тоже придёте на «Зелёную лампу» и расскажете о своём опыте – творческом, переводческом. Всем творчества и веры в себя!
(Аплодисменты)
А. Вишняков: Спасибо!
Н. Коротков: И Алексею большое спасибо за лекцию и даже какой-то мастер-класс переводческий!
А. Вишняков: Большое спасибо за поддержку и содействие!
Н. Коротков: Спасибо всем присутствующим!
(Аплодисменты)
ФОТОРЕПОРТАЖ С ПРЕЗЕНТАЦИИ КНИГИ
О КНИГЕ:
Мэрилин Мэнсон – рок-герой, которому удалось не только отразить в своём творчестве все противоречия американской культуры, но и заслужить особый статус в русской рок-поэзии. Влияние Мэнсона на поэтов русского рока можно сопоставить с ролью Шарля Бодлера в становлении поэтов-символистов серебряного века. Главной же общей чертой Мэрилина Мэнсона и французского классика является неприятие обывательского лицемерия с готовностью быть клеймлённым как проклятый поэт. «"Цветы зла" Мэрилина Мэнсона» – это исследование творчества рок-звезды путём поэтического перевода, анализ на уровне корпуса текстов, соответствующего полной дискографии Marilyn Manson. Составитель и переводчик книги – студент 5 курса Кировского ГМУ, слушатель и читатель Мэрилина Мэнсона Алексей Вишняков.
Издателем книги «"Цветы зла" Мэрилина Мэнсона» стал известный рок-журналист Александр Галин, директор агентства«Rock-ExPress».
Читательские отзывы на сайте Livelib
Сообщество ВК, посвящённое Мэрилину Мэнсону
«Нота-торг.ru»«Читай-город»
ОБ АВТОРЕ:
Алексей Вишняков – родился 15 января 2000 года в п. Юрья Кировской области. Окончил Юрьянскую школу с золотой медалью, сдав ЕГЭ по русскому языку на 100 баллов. В 2015, 2016, 2017 годах становился призёром областной олимпиады школьников по литературе.
Алексей с ранних лет интересовался рок-музыкой и рок-поэзией. Его музыкальные и литературные предпочтения во многом определила книга стихов «Звезда по имени Солнце» Виктора Цоя, с частью произведений которого Алексей познакомился в первую очередь как с поэтическими текстами. Наряду с Цоем, главным поэтом русского рока считает Константина Кинчева. В зарубежном роке, где ведущая роль отводится музыкальной составляющей, замечательным исключением, по мнению Алексея, является текстоцентричное творчество Мэрилина Мэнсона.
Идея перевода поэзии Мэнсона на русский язык возникла у Алексея ещё в школьные годы, в 2017 году он приступил к изучению особенностей языка текстов Мэрилина Мэнсона с точки зрения концептуализма, а также подходов к переводу зарубежной рок-поэзии.
Свою профессиональную деятельность Алексей планирует связать с психиатрией, поэтому особое внимание в работе уделено антинаркотическому направлению в творчестве Мэрилина Мэнсона и его поэтического предшественника Шарля Бодлера.
Помимо рок-литературы Алексей Вишняков читает зарубежную фантастику (Дж.Р.Р. Толкин, Г.Ф. Лавкрафт), современную русскую прозу (Ю. Мамлеев, В. Сорокин, В. Пелевин, З. Прилепин). Является поклонником панк-поэзии
Алексея Никонова .
.
Алексей Вишняков и Николай Коротков в программе «Культпоход» на Радио Эхо Кирова. 14.01.2022.