Версия для слабовидящихНовая книга об И. Г. Франчески
Т. К. Николаева
Прозорова Е. А. «Длинней всякой боли – боль души...»: о судьбе и творчестве репрессированного поэта Игоря Франчески. Казань : Бук. 2021. 220 с.
У этой книги, несмотря на молодость её автора, довольно долгая история.
В конце 1987 года я однажды пришла к Леониду Владимировичу Дьяконову с переносным кассетным магнитофоном – тогда это была всё-таки ещё редкость. Я намеревалась записывать его рассказы. А он предложил позаписывать Игоря Георгиевича Франчески, который к тому времени уже ослеп, скучал без творческой работы и хотел бы оставить свои воспоминания. Дьяконов сказал:
– Его отец Георгий Франчески был тесно связан с революционерами. В Тифлисе он сидел в одной тюрьме с Горьким. В Баку (не знаю, почему) есть в музее рассказ о нём. А сюда он был сослан. Мать Игоря – из семьи Громозовых. Она написала большие воспоминания. Их купила библиотека имени Ленина. Я рад, что их свёл. Ей даже платили какие-то деньги. Но я не читал. Я тогда работал над «Оленем» и боялся что-нибудь украсть.
11 февраля 1988 года я записала в своём дневнике: «В среду 10-го записывала Игоря Георгиевича Франчески. Первая запись. По-моему получилось очень интересно. Мне дома у них понравилось, я чувствовала себя хорошо: старенькая мебель, никакого особенного порядка, пушистый кот. Сам Игорь Георгиевич очень близок по душе к Дьяконову, поэтому с ним было легко сразу».
И началась наша работа над воспоминаниями. Он рассказывал и о детстве, и о Вятке начала ХХ века, и о любви к животным, и о занятиях спортом, и о занятиях поэзией.
И только 1 марта он отважился на рассказ о 1930-х годах. Слушать его было физически страшно. Он говорил спокойно, даже монотонно, в основном сообщал факты. Но это был первый подробный, честный, личный рассказ о том, что переживали репрессированные в сталинских застенках.
Я два дня не могла приступить к прослушиванию и перезаписи с кассеты на бобины. Понимала, что надо бы расшифровать, но не было сил.
На следующий день во время обеда я рассказывала мужу о тюремных и лагерных воспоминаниях Франчески. Вдруг звонок. Открываю – стоит старик. Фамилия его Ильин. Говорит, что надо меня. Оказывается, в клубе ветеранов ему кто-то сказал, что я собираю чуть ли не историю комсомола. И он пришёл повспоминать. А он в том числе был комендантом концентрационного лагеря, где держали раскулаченных. Ну не парадокс ли? Только что говорил Франчески о своём сидении и о лагере, а тут...
Помню, что после записи Игоря Георгиевича я долго не могла успокоиться. И спала плохо. А когда пришёл этот комендант лагеря, у меня всё внутри задрожало. Он был совсем старик, в орденах, с палкой, еле поднялся на наш пятый этаж, а я не могла с ним говорить! И невежливо отправила его обратно, сказала, что он сам должен всё написать. И сказала, что он должен прийти в редакцию к другому журналисту – сейчас не помню, к кому. Он и написал, и пришёл, и какие-то его воспоминания о 1920-х годах, о зарождении комсомола были даже напечатаны. Но мне-то он хвастался главным образом тем, какой он был прекрасный лагерный начальник. Я после его визита два дня не могла прийти в себя.
Надо напомнить, что в те совсем недалёкие годы о репрессиях не говорили. Какие-то сведения стали просачиваться, но подробности знали немногие.
Наша работа с Игорем Георгиевичем продолжалась больше месяца. Когда узнавала его жизнь, жизнь семьи, его тёток, деда, более далёких предков, я погружалась в отношения с удивительными, прекрасными, талантливыми людьми. 17 марта я записала в дневнике: «Вчера у И. Франчески мы попробовали разобраться в бумагах. Это было чрезвычайно интересно! Просто жуть как интересно. Принесла домой кучу бумаги».
Так ко мне попали некоторые документы, письма, стихи не только Игоря Георгиевича, но и его родных. Потом я познакомилась с сестрой Игоря Георгиевича – Тамарой Георгиевной Зингер, которая жила вместе со своей подругой детства Надеждой Ивановной Сапач, и часть семейного архива находилась на чердаке дома Сапач. 20 апреля я записала: «Сегодня пошла к Франчески. Он готов мне отдать всё. Очень на меня надеется. Оправдаю ли? Я его записывала. Вдруг звонок. Позвонила его сестра Тамара, потом приехала. Милая замечательная женщина. А вдвоём они – просто чудо! Очень! Я их записала». С Тамарой Георгиевной мы подружились. Она тоже рассказывала много интересного.
И вот в том же году начала выплывать правда о нашем только что ушедшем прошлом. Все средства массовой информации публиковали страшные человеческие истории, рассказывали о расстрелянных, загубленных тысячах и тысячах жизней. Игорь Георгиевич переживал это всё трагически.
17 июля я записала: «Сегодня была у И. Г. Зол. Угрюм. Говорит:
– Выходит, что я всю жизнь жил в стране, которой руководил сначала убийца, а потом – дурак. Может быть, во мне говорит итальянская кровь, но я не хочу!
Еле-еле я его разговорила».
3 августа в газете «Кировская правда» были напечатаны стихи Франчески, которые я подготовила, впервые после 1930-х годов. И ещё я подготовила для печати воспоминания про кооперацию и про спорт, которые были опубликованы позднее.
В 1994 году я сдала архив Громозовых – Франчески в Государственный архив Кировской области (ГАКО). И всё время чувствовала, что я в долгу перед памятью Игоря Георгиевича и Тамары Георгиевны. Но жизнь мчится стремительно, забот и хлопот множество, и никак не удавалось вплотную заняться этим архивом и своими записями. Потихонечку, понемножку что-то появлялось в печати, но...
В 2001 году сын Игоря Георгиевича – Юрий Игоревич Франчески издал книжечку стихов отца («Франчески Игорь Георгиевич. Избранное», Киров, 2001). На следующий год я подготовила небольшую книжечку Ии Константиновны Франчески «Приветливый огонь “буржуйки”» (Киров, 2002).
И вот в 2007 году появилась на моём горизонте совсем юная девушка (ей было 16 лет) Лена Прозорова и сказала, что ей в историко-краеведческом клубе «Современник» при Дворце творчества - мемориал руководитель клуба Ольга Семёновна Елькина дала задание: написать об известном писателе-земляке и предложила Леонида Владимировича Дьяконова. Но ей о Дьяконове почему-то не хочется писать, и она написала об Игоре Георгиевиче Франчески, стихи которого ей понравились. Не могу ли я посмотреть, сделать замечания и т. п. Я посмотрела и обрадовалась. Следовательно, моей радости уже 14 лет! Это же прекрасно!
А потом работа Лены появилась на страницах газеты «Вятская речь» (май 2008 года). И Лена стала получать награды за эту свою работу. Когда прочитала список этих наград, я написала автору, что это здорово. И всё же книжечка, вышедшая в 2021 году, весомее и значительнее всех наград.
Книга прекрасная. Лена прослушала все наши несовершенные магнитофонные записи, сделанные на тогдашний плохонький магнитофон, на кассеты такого низкого качества, что и вспоминать тошно. Она проштудировала всё, что ей было доступно из книг, газетных и журнальных публикаций, а главное – из архивных материалов. Поработала она над материалами как самый настоящий опытный исследователь, выбрала важное и доказательное. Убедительность её текста, я думаю, никого не оставит равнодушным. Особенно порадовала меня интонация книги. Елена рассказывает о жизни незаурядного человека без излишнего пафоса и необоснованного восторга, о страдании, о настоящей трагедии – без излишней слезливости. К сожалению, сейчас нередко появляются тексты, написанные так, что виднее всего в них автор, его сочувствие, любовь и нелюбовь. В книге Елены Прозоровой о критических событиях в жизни страны говорится умно, достоверно и сострадательно. И стихи выбраны отличные. И герой повествования предстаёт таким живым, что закрывать книгу не хочется.
Чуть-чуть о досадном всё же скажу. К сожалению, многовато примитивных описок, опечаток. Это беда нашего времени. Не только в провинциальных, но и в столичных прославленных и раскрученных издательствах выходят книги с таким количеством недочётов, что иногда просто злость берёт. Понадеявшись на цифровую технологию, отлучив от издания книг профессиональных редакторов, а нередко и корректоров, мы и получаем компьютерную грамматику и пунктуацию, от которой скулы сводит. Книга Елены Прозоровой не столь плоха в этом отношении. И я обрадовалась, когда Лена сообщила о своих планах. Она написала мне: «Из дальнейших планов по Франчески – перевод и публикации его биографии и поэзии на английском языке. И ещё буду готовить второе издание на русском языке с исправлениями и дополнениями. Хочу попробовать постучаться в крупные издательства».
От всей души желаю Елене Прозоровой достучаться до крупных издательств! И желаю исполнения всех её планов.
