Версия для слабовидящихК васнецовским истокам
В. С. Кутергин
Современники В. М. Васнецова, в том числе и критик В. В. Стасов, признавали, что истоки творчества Васнецова лежат на его родине. «Стремление к русской поэтической старине, к былинам глубоко лежало в натуре Васнецова и лежало там с детских лет, еще на родине в Вятке»1, – отмечал Стасов. Критику вторил издатель альбома «Русские пословицы и поговорки в рисунках Виктора Михайловича Васецова» И. К. Линдеман: «Он близко знает деревню. Это детальное знание деревни брызжет из каждого его рисунка. Говорят – “кто хочет понять художника, тот должен побывать на его родине и познакомиться с нею”»2. Последуем их советам и попробуем побывать в Рябово середины ХIХ века и очертить основной круг общения юного Виктора Васнецова и его братьев. В этом нам поможет, в первую очередь, наследие Васнецовых, их воспоминания, рисунки, дневники, письма и рассказы.
Село Рябово и его окрестности к середине ХIХ века ещё сохранили многие черты допетровской старины. По деревням зачастую можно было встретить курные избы, крытые соломой. Крестьяне по-прежнему вели натуральное хозяйство. Ходили в домотканой одежде и лаптях. Из освещения была только лучина. Посуда была преимущественно глиняная и деревянная. Самовары, а с ними и новая чайная посуда, только начинали входить в употребление в деревнях. Сохранялась мужская и женская старинные одежда и головные уборы: китайники, шушуны, моршени, шемшуры. Свадьбы справлялись по старинке: с причетами невесты, приговорами дружки и целым рядом обычаев.
6 июля 1757 г. ввечеру, на красивом пригорке небольшой речушки Рябовки был освящён вновь построенный храм во имя И. Предтечи, поэтому к середине ХIХ в. территория прихода уже была полностью заселена и обустроена: отстроены мельницы, кузницы, проложены дороги и построены мосты. А главной гордостью и итогом почти столетней истории прихода был красивый каменный храм с 32-метровой колокольней, которая разносила свой малиновый звон, оповещая и созывая прихожан, накрывая божьей благодатью окрестности.
Но трудностей у крестьян по-прежнему хватало, нередко случались недороды и даже неурожайные годы. Велика была детская смертность. Леса в приходе также недоставало. Но благодаря общинности и вере трудности преодолевались легче.
Клировые ведомости за 1850 г. гласят: «дворов в приходе 341; мужского населения 1 400 человек; женского 1 588»3. Рябовский приход включал в себя 31 деревню.
Таким встретило село Рябово в январе 1850 г. молодого священника Михаила Васнецова с семейством.
Земля рябовская ещё сохраняла древние народные верования, идущие из глубокой древности, в леших, домовых (суседко), Бабу-ягу... Много веков крестьяне воспринимали мифологию, как реально существующую. И сказка была ключевым звеном в ней. Но в результате распространения грамоты в деревнях в середине ХIХ века мифологическая атмосфера постепенно стала уходить. Священник из соседнего села Мухино Н. Г. Кибардин в 1848 г. записал свои наблюдения: «Стариков же и особенно старух, кажется, ни за что в свете, не разуверишь, что и прежде не летала баба-яга в ступе с помелом, не бывало богатырей, легко поднимавших по 100 пудов тяжести, – что ныне, как и прежде, нет долгих леших, домовых и водяных...»4.
К счастью, Виктору ещё удалось окунуться в уходящую сказочно-мифологическую атмосферу. «Виктору Васнецову (в его детские годы в селе Рябово. – В. К.) ветви старых сосен рассказывали предания, а тайники векового бора были населены в его представлении сказочными героями и чудовищами»5.
Окружающий с детства Васнецовых крестьянский мир, несмотря на кажущуюся простоту, был довольно многообразным и интересным. Шумные ярмарки пять раз в году, гулянья и игрища молодёжи по праздникам. Купание и рыбалка на пруду. А что стоили деревенские посиделки длинными зимними вечерами под завывание вьюги, при треске лучины, где выплёскивались такие человеческие чувства, в которых было столько красоты и жизни, что «ни в сказке сказать, ни пером описать». Вот эти волшебные минуты и осели на всю жизнь в детской душе. В этом пёстром круговороте крестьянской жизни и росли братья Васнецовы.
Одним из любимых мест для Васнецовых была мельница с прудом на Батарихе (восстановить нельзя из-за подпора воды современным прудом), где они купались и рыбачили. Это красивое место на слиянии двух рек (Рябовки и Большой Кордяги) и по сей день имеет какую-то сакральную силу. На высоком крутом берегу, где стояла усадьба мельника Карпуши, ребята играли в лапту или городки или просто сидели и смотрели вниз на мельницу, к которой изредка подъезжали подводы с зерном. Скрипели мельничные жернова, вращаемые большим деревянным колесом, на которое падала вода. За сутки мельница молола до 40 пудов зерна, за помол одного пуда мельник брал полторы копейки.
Вероятно, с ранних лет Виктор с братьями бегал смотреть на полевые работы. Зрелище завораживало: как ловко крестьяне управляются с пахотой, сенокосом или жатвой. Васнецовский дальний лужок находился ниже кладбища вдоль по реке Рябовке (ныне зарастает лесом). Его обрабатывали крестьяне с деревни Гуринской, что находилась на другом берегу реки. Скорее всего, Виктору нравилось разговаривать с крестьянами, весёлыми и общительными. Среди гуринских мужиков были знатные рассказчики. Сядут отдыхать под берёзки, так и полились байки, рассказы и шутки. А песни запоют – так заслушаешься. Не раз бывал Виктор в Гуринцах и на посиделках. Попович крестьянам также, вероятно, нравился: открытый, любознательный, а рисовать начнёт, так все дивятся – чудо да и только. Хотя слыхали, что и батюшка их тоже рисует. Жители Гуринцев пасли своих лошадей на лугах, рядом с деревней, где находилось и место для двух васнецовских лошадей. Тогда-то и ходил Виктор в ночное с гуринскими ребятами. В память об этих романтических минутах позднее он сделает рисунок «Обрыв близ деревни Гуринцы». (Теперь этого обрыва нет, а луга затоплены.)
О тесном общении Виктора с гуринскими крестьянами позже, по его воспоминаниям, напишет его сын Михаил: «<...> от Рябова ближайшая деревня была в расстоянии около километра. Но это не мешало общению молодого Виктора с крестьянами: к ним и к их земледельческому труду Васнецов во всю свою жизнь сохранил искреннюю любовь и уважение»6. Не здесь ли, в Рябово и его окрестностях, Виктор напитывался многообразной крестьянской культурой песен, сказок, обычаев, а образный, ёмкий и музыкальный язык, сложившийся в нашей глубинке, сформировал из Виктора поэтическую натуру. Позднее старший из Васнецовых Николай соберёт целый сборник вятского говора, но к великому сожалению это были только «ноты» и «аккорды», музыка же нашего языка, которой восторгался ссыльный Салтыков-Щедрин, и так живо реагировал уже в зрелом возрасте Виктор, навсегда осталась там, в ХIХ веке. Но дух того времени оставил нам в своих поэтических полотнах Виктор.
Яркой страницей для юных Васнецовых была деревня Вахруши, что находилась в километре от села. По переписи 1858 г. в деревне было шесть дворов и в пяти из них уже народилось десять девчат. Три красавицы оказались на рисунке Виктора Васнецова «Подружки». Позднее Васнецовы вспоминали, что не раз на святки к ним в дом приходила молодёжь из Вахрушей. Среди них были и эти три красавицы. В августе 1867 г. Виктор уедет в Петербург. Отойдя от шока большого города, он уже в ноябре вспомнит вахрушевских девушек.
У основного биографа Виктора Васнецова Н. Моргунова мы читаем: «Анализируя работы 60–70-х годов, нельзя не отметить акварель “Деревенские девушки” или “Подружки”. Она полна поэзии, в ней чувствуется проникновенная любовь художника к родному ему деревенскому быту, любование типами девушек, своеобразной красотою их национального наряда. Когда исполнен этот эскиз, неизвестно. Но имеется карандашный набросок на ту же тему, подписанный ноябрём 1867 года. В 1878 году Васнецов повторил этот сюжет пером для “Альбома рисунков русских художников”, издание С. И. Мамонтова»7. Фон на акварели Виктора «Подружки» трудно спутать с каким-нибудь другим. Девушки стоят на краю оврага в начале деревни Вахруши при спуске к реке.
По дороге из дер. Вахруши в Рябово попадалась рукотворная яма, а так как находилась она поодаль от села, то возникал вопрос, а что тут было. Первым, кто мне ответил на этот вопрос, был старожил села Валентин Васильевич Чермянин. По рассказам его отца, тут был сельский кабак. Но вопросы ещё оставались. Пока не были опубликованы письма младшего из Васнецовых – Александра. «Карпушины ребята перестроились на то место, где был спуск на Гуринские луга: тут и мельницу поставили. Кабак не у Вахрушевского лога, а у Кликовского»8. Один из лучших рисунков Виктора «Тарантас» был выполнен им в последний рябовский период осенью 1871 г. На нём был запечатлён рябовский кабак. К великому сожалению, это историческое место не сохранилось, на его месте в 1913 г. была построена стоянка.
Нищие на Руси в ХIХ в. были явлением обыденным. Шли они от деревни к деревне, от храма к храму, «именем Христовым» воздавая хвалу Богу и милостивым православным. Были среди нищих и странники, обошедшие много городов и стран. Это были люди неординарные, нёсшие знания о неведомых им мирах. Виктор с детства был зачарован их рассказами.
А сельские ярмарки, собиравшие много народу под окнами дома Васнецовых и создававшие праздничную обстановку, так любили братья.
Типичным явлением в русской жизни ХIХ в. были няни-сказительницы (вспомним Арину Родионовну). Была такая и в доме Васнецовых. Виктор Михайлович в приватной беседе с биографом В. Лобановым вспоминал: «Пушкинскую няню, Арину Родионовну, нам, детям, заменяла словоохотливая стряпуха. Её увлекательнейшие с присказками и прибаутками рассказы, которые мы слушали с затаённым дыханием, раскрывали перед нами неисчерпаемые сокровища народной мудрости и поэзии, знакомили с чудесными сторонами минувшей жизни. В этих сказках выражались мечты народа о счастье, справедливости и доброте...»9.
Многие, занимавшиеся творчеством Васнецовых, задавались вопросом, а кто же эта словоохотливая стряпуха. Первым упоминает имя стряпухи младший из Васнецовых Александр в 1922 году в интервью профессору Н. Н. Каринскому: «Рябовские песни усвоены были Васнецовым, преимущественно, в 1867–1872 гг. От разных лиц, несомненно, местных уроженцев, между прочим (в 1867–1868 гг.) от старухи няньки Дарьи Давыдовой 65 лет»10. Кроме имени и отчества у нас ничего не было. Но эти данные вывели на метрическую запись по Рябовскому приходу от 1805 года: «11 марта в починке Кунгурцево крестьянина Давыда Петрова, сына Баталова, родилась дочь Дарья, крещена 13 марта по слабости здоровья»11. В дом Васнецовых Дарья Давыдовна попала уже в зрелом возрасте, скорее всего, в конце 1850-х годов. Жила она в казённой избе, что стояла рядом с домом Васнецовых (есть на акварелях Аполлинария). Необходимо воссоздать исторический облик села и его окрестностей, поставить казённую избу, то есть домик, где жила Дарья Давыдовна и куда детьми бегали Васнецовы с затаённым сердцем слушать её. На склоне лет Виктор Михайлович говорил: «Думаю, не ошибусь, когда скажу, что сказки стряпухи и повествования бродячих людей, много повидавших на своём веку, заставили меня на всю жизнь полюбить прошлое и настоящее моего народа, – говорил художник. – Во многом они определили мой путь, дали направление моей будущей деятельности»12.
Как бы нам полюбить своё прошлое и сделать хоть что-то стоящее в настоящем. Васнецовы оставили нам немалое наследие по истории села Рябово, а в нём отразился большой пласт уникальной крестьянской культуры Руси середины ХIХ века.
Примечания
1 Стасов В. В. Виктор Михайлович Васнецов и его работы // Искусство и художественная промышленность. 1898. № 3. С. 139.
2 Линдеман И. К. [Научно-пояснительный текст] // Русские пословицы и поговорки в рисунках Виктора Михайловича Васнецова. М, 1913.
3 ГАКО. Ф. 237. Оп. 70. Д. 454.
4 Вятские губернские ведомости. Вятка, 1848. № 11. С. 73.
5 Дьяконов Л. В. Песни Северо-Восточной России. Киров, 1949. С. 24.
6 Васнецов М. В. В. М. Васнецов. Прага, 1948. С. 6.
7 Моргунов Н. Виктор Михайлович Васнецов. М., 1962. С. 58.
8 Лаптева Р. Я. «Только в письмах отвожу свою душу...». Письма Ал. М. Васнецова из Уржумского уезда Вятской губернии. 1880–1900 гг. // Герценка : Вятские записки. Киров, 2003. Вып. 5. С. 111–138.
9 Лобанов В. Виктор Михайлович Васнецов. М., 1962. С. 6.
10 Вятская жизнь. Вятка, 1923. № 1. С. 35.
11 ГАКО. Ф. 237. Оп. 75. Д. 148. Л. 208–235.
12 Лобанов В. Указ. соч. С. 7.
