Версия для слабовидящихЮноши-фронтовики
(Виталий Цирилинский)
Н. Л. Головизнина
Вы в книгах прочитаете, как миф,
О людях, что ушли, не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Поэт Николай Майоров, строчки стихотворения которого мы взяли эпиграфом, погиб в двадцать два года в бою под Смоленском. Герой нашего повествования Виталий Цирилинский убит под Новгородом, под Старой Руссой, не дожив и до двадцати лет.
69 единиц хранения составляет музейный фонд В. А. Цирилинского в нашем Музее истории народного образования. Все они переданы его двоюродной сестрой Г. В. Сачковой (Ершовой). Материалы систематизированы: фотографии; документы и письма родных Виталия; его ученические тетради и конспекты занятий, схемы и рисунки, сочинения, контрольные работы; 6 писем и 2 почтовые открытки Виталия; 33 письма его любимой девушки Маруси Зворыгиной к нему, сначала в г. Глазов, а затем на фронт.
Это всё – свидетели минувшей, самой большой в истории войны.
Начнём с переписки, которая завязалась между нами и двоюродной сестрой Виталия Галиной Васильевной Сачковой (г. Санкт-Петербург) в 1994 году. В выставочном зале на Литейном проспекте её муж выбрал картину кировского художника Д. Н. Сенникова «Бурмакинские дали». Галина Васильевна написала: «Рады были все. Очень благодарны художнику... Я была потрясена схожестью увиденного и оставшегося в моей памяти с детских лет пейзажа».
Речь идёт о селе Вожгалы Кумёнского района, куда Галина Васильевна десятилетней девочкой приехала из Ленинграда вместе с тётей и двоюродным братом Виталием к родным. Здесь она с тётей жила в эвакуации с лета 1941 по февраль 1944 года. В своих письмах Галина Васильевна надеется, что кто-то из бывших одноклассников Виталия, вместе с ним ушедших на фронт 3 марта 1942 года, вернулся, и неумолимое время сохранило бывших юношей-фронтовиков.
Г. В. Сачкова называет оставшиеся в её памяти, дополненные в дальнейшем нами из писем Маруси Зворыгиной, имена вожгальских друзей Виталия: Аня, Женя Куницын, Клава, Маруся, Лида Коробейникова, Коля Злобин из дер. Ардашихи («моя первая любовь: драл меня за рыжие кудряшки и бил смертным боем, чтобы не разговаривала с его соперником»), Виктор Грехов, Зоя, Олег, Серёжа, Нюра Четверикова, Вера, Ава, Рита, Валя. И надеется, что, увидев бережно сохранённые ею материалы, они вспомнят то время.
В послевоенные годы Сачковым-Цирилинским не довелось побывать в Вожгалах, но они всегда с теплотой и слезами вспоминали свою жизнь в селе в годы войны, общение с местными жителями, их отношение к ним, потерявшим дом и кров: «...Благодарны людям добрым, кто дал нам возможность пережить лихолетье, учиться, работать».
План Вожгал по воспоминаниям
Галины Васильевны Сачковой
В одном из писем Галина Васильевна нарисовала, сохранившийся в её памяти план с. Вожгалы. Она пишет: «Жили мы в эвакуации в селе Вожгалы, ходили берегом реки Быстрицы в деревню Сырчёнки, где учительствовала подруга тёти. Весна, бриллиантовые россыпи на снежных барханах. Наст, солнце слепит глаза. Идём прямо по насту. Воздух кристально чист, тишина, только от наших шагов хруст». В другом письме читаем о дороге в деревню Суслопары, куда тётушка Мария Трофимовна взяла её с собой в гости: «Всю дорогу, приплясывая, я бежала впереди тёти, собирала букет полевых цветов дедушке и бабушке. Нас поили молоком, угощали толокном с земляникой, и даже хлеба можно было поесть сколько хочешь. Люди там были добрые, мудрые, скуповатые на слова, но щедрые душой. А какие там дивные места! Пахучие леса, пихта, ели! Грибов тьма! Весной пестики на полях, розовые, сладкие. Пекли пироги с пестиками. Зимой из ржаной муки делали тесто и прямо на плите пекли сочни. Тёрли кружочки мороженого молока и макали ими».
Отец Галины, Василий Трофимович Ершов*1, был на фронте. Сохранилась выданная ему справка с печатью отдельного артиллерийского дивизиона 1-й гвардейской стрелковой дивизии от 3 сентября 1941 года в том, что он состоит в должности политрука в действующей Красной армии. Документ дали дочери на случай надобности. Справка пригодилась после его гибели в 1942 году, но не помогла: по денежному аттестату деньги семье платить перестали. Галина Васильевна писала, что её тётушка обменяла все вещи на еду, так как «получала очень мало, а надо было их кормить». Пришлось Галину отдать в Вожгальский интернат ленинградских эвакуированных детей № 152, расположенный на «коммунарской стороне», где было лучше и сытнее. Коммуной называли часть территории, за речкой Лебёдкой, где находилась центральная усадьба колхоза «Красный Октябрь».
Большую помощь оказывал детям председатель этого хозяйства Пётр Алексеевич Прозоров*2. Но и интернатовцы трудились наравне со взрослыми: «Летом дети работали в колхозе, как муравьи, на полях коммуны пололи, окучивали, собирали насекомых, зато осенью получали столько овощей, что хватало на зиму. Были обеспечены всем. А на праздники всегда давали детям гостинцы». Под «обеспечены всем» необходимо понимать, что в колхозе «Красный Октябрь» народ не умирал от голода, как это было всюду в округе. Читаем в письмах: «Зимой 1943–1944 гг. стали привозить к нам в интернат детей-сирот из округи, опухших от голода. Их матери-солдатки работали в колхозах, но на трудодни ничего не получали – народ погибал. Картина жуткая»*3.
И ещё читаем в письме: «Вечером, мимо нашего “интернатского” крыльца идёт домой Пётр Алексеевич, и мы, ребята, как горох, бежим ему навстречу. Он останавливается и беседует с нами, едва продираясь через толпу ребятишек».
Количество детей в интернате доходило до 200 человек. Старшеклассники уходили на фронт. Самым маленьким воспитанникам было по 3–4 года. В феврале 1944 года тётушка Мария Трофимовна забрала Галину и увезла к матери в Ленинград. Но, видимо, связи с Вожгалами она не теряла, так как в письмах читаем: «После моего отъезда интернат (здание около парашютной вышки) горел»*4.
О своих родных Галина Васильевна сообщала, что её тётя по отцу Мария Трофимовна Фёдорова (1901 г. р.), счетовод по профессии, работала в эвакуации председателем артели «Швейник»*5, где шили на фронт солдатскую одежду. Затем служила в Вожгальском райфинотделе старшим инспектором, районным инспектором Центрального статистического управления Госплана СССР по Вожгальскому району. Муж её, отец Виталия, погиб на фронте.
Мария Зворыгина
Виталий Цирилинский
Виталий родился 8 июня 1923 года в г. Луга Ленинградской области. В эвакуации он учился в 10-м «В» классе Вожгальской средней школы № 1. Отличался в учёбе, имел много друзей, принимал активное участие в жизни школы и села: «Виталия знали все. Он хорошо рисовал, оформлял все школьные вечера. Был красивый, высоченный парень. И девушки “сохли” по нему (шучу)».
В музее хранится сочинение Виталия, которое он написал 25 декабря 1941 года на тему «Ночной поединок» о подвиге Виктора Талалихина: «...Вдруг пулемёт Талалихина замолчал... В заряднике не оказалось больше патронов. Он решил таранить бомбардировщик и ещё сильнее сжал штурвал. Вдруг что-то обожгло ему руку, он был ранен. “Не уйдёшь, гадина!” – крикнул он. Осмотрев все приборы, Талалихин ударил в хвост стервятнику... Младший лейтенант Талалихин показал беспримерное мужество в воздушных боях за нашу родину»1. В сочинении ни одной грамматической ошибки. Оценка отлично. Написано оно ещё на сохранившихся довоенных тетрадных страничках*6.
Альбомом же для стихов и его любимых песен стали листочки подшивки приёмных квитанций. В этом самодельном альбомчике старательно записаны слова песен «Фронтовая» («Я встретил его в деревушке одной и в беленькой маленькой хате. Лежал он на докторском белом столе в военном защитном бушлате...»), «Смерть бойца» («А дома детишки, жена молодая, они ожидают меня...»), «В городском саду играет духовой оркестр...», «Рябина»; песни из кинофильмов «Близнецы», «Тимуровцы» («Пускай мы не вышли годами, и нас не берут на войну, Тимуровцы всеми путями крепят молодую страну... У нас боевая сноровка и сил непочатый запас. Скорей бы нам дали винтовку, гранату и противогаз... Пусть помнят фашистские банды: пощады не будет врагу, Тимуровцев смелых команды помогут героям-бойцам...»); «Ленинградская девушка» («И тебя озаряет пламенем, и горит молодая кровь, наклоняешься ты над раненым, вся как Родина, как любовь...»)2.
В январе – феврале 1942 года Виталий ещё за школьной партой. В тетради по физике оценка одна: отлично3. На страницах – сложнейшие схемы, в том числе радиолы на металлических лампах. Подробные конспекты по темам уроков. «Упоместился» на одной из страничек квадратик клеточек 8х8 игры «Морской бой». И на обложке расписание и время уроков. Начинали учиться с 8.30, шестой урок заканчивался в 13.55. В перечне уроков на неделю: 3 урока физики, по 2 урока алгебры и тригонометрии, 3 немецкого, 3 химии, 4 истории, 4 литературы, по 2 часа физкультуры и ПВХО (противовоздушная и противохимическая оборона) и по 1 часу черчения, геометрии и астрономии. Правильно и чисто выполнены Виталием чертежи на половинке альбомной плотной бумаги. Жаль, не сохранилась на них фамилия учителя в графе «Принял».
3 марта 1942 года – дата отправки Виталия с другими новобранцами на фронт. Провожали с оркестром, было воскресенье. Из первого в нашей коллекции письма Виктора к маме и сестрёнке Галине узнаём, что остановка у новобранцев была в девятом часу вечера в дер. Кузики. Спал Виталий на полу в избе вместе с Васей, на тулупе, под голову вместо подушки подложив кулак, сапоги и носки положили на печь, где к утру они просохли. «Я знаю, читая это письмо, ты плачешь, знаю, тяжело тебе, но ничего, не падай духом, скоро, надеюсь, увидимся», – пишет сын4.
В 10 утра на следующий день добрались до ст. Просница. Сходили в столовую, брали мясной суп – хорошо после такой дороги (40 км).
Оттуда в товарном вагоне добирались до ст. Зуевка, а затем в теплушке до г. Глазова. Приехали 11 марта вечером. Утром пошли в штаб. Оттуда отправили в баню. Обмундировали пока в старое. С одним из знакомых Виталий послал обратно домой чемодан, майку, кальсоны, мамину жилетку, карандаши, шерстяные нитки. Кормили хорошо. Три раза в день. Давали хлеба по 600 граммов. Суп мясной. Кашу. Рыбу. Утром и вечером – чай с сахаром. Спали на нарах. С первых же дней послали работать, мыли полы в казармах. На письме указан адрес, который он просит сообщить Марусе: Удмуртская АССР, г. Глазов, п/я 122, подразделение 195.
Так Виталий стал курсантом. Учился, как и в школе, очень прилежно. Общий балл за первый период обучения 4,5.
10 мая принял военную присягу, то есть дал клятву защищать Родину до последней капли крови. А 11 мая был принят на общем собрании первичной организации в ряды комсомола: «Я обязался строго соблюдать программу и устав ВЛКСМ, выполнять все порученные мне задания, быть политически грамотным, в совершенстве овладеть боевым оружием, помогать отстающим товарищам. Задача стоит передо мной немаленькая, но я справлюсь и стану в ряды комсомольцев-передовиков. И когда я буду на фронте, то звание комсомольца-командира перед родиной я оправдаю». В этом письме он просит мать приехать и привезти ему портянки и сухариков6.
Письмо от 23 июня 1942 года из Глазова хочется привести полностью:
«Здравствуй, дорогая мамочка! Шлю тебе мой курсантский привет и целую крепко. Сегодня я дневальный и вот в 3 часа ночи, когда ты спишь крепким сном и видишь меня во сне, я пишу тебе это небольшое письмо. Я жив и здоров, но за тебя очень беспокоюсь, т. к. после твоего отъезда не получил ни одного письма. И не знаю, жива ли ты и здорова ли, и как ты доехала. Это всё меня очень беспокоит. Живу я по-прежнему хорошо, хорошо занимаюсь: занимаешься много, и заниматься с каждым днём всё становится труднее, но, знаешь, советские люди не боятся трудностей. На занятия идём бегом и с занятий тоже. А заниматься ходим за 1–2 километра от казармы. Приучают нас к выносливости. Было два похода, вернее, броска. Первый 16 км, а второй 20. Под конец броска бегом. Представляешь, пройти 17 км ускоренным шагом, а под конец бегом. Ничего, выдерживаю, не хуже других, хотя на бег я и слаб. Этими бросками мы готовимся к соревнованиям, которые будут проходить 8 июля по всему Советскому Союзу. Эти походы закаляют нас к предыдущим боям против гитлеровских захватчиков, которые бандитски напали на нашу счастливую родину и создали нам так много хлопот и страданий. Сколько мы пережили за это время, и кто больше всего – ты, моя дорогая. Ну, ничего, всё мы пережили и переживём, и будем жить, как жили прежде в Луге, в нашей любимой родной Луге. Дорогая мамочка, пиши, как дела обстоят с огородом. Какой предполагаешь снять “урожай”, как растёт табак, картошка и др. Напиши, как ты доехала, как села в Глазове. Как дела идут в селе, что есть нового. Уже прошло 3,5 месяца моего пребывания в училище. Осталось ещё месяца полтора и нас выпустят средними командирами. Как незаметно проходит время. Остальное пролетит ещё быстрее. Когда поспеет табак, пришли мне хоть немного. Я буду очень рад. Передай привет Ане, Серёже... Остаюсь твой любимый сын Виталий. Целую и обнимаю много, много раз. Жду писем, жду тебя опять в Глазове. Пиши чаще. Твой сын Виталий»7.
Письмо от 2 декабря 1942 года сестрёнке Галине – первое в нашей коллекции с фронта, доброе и назидательное одновременно. Но начинает своё послание Виталий с радости: «Вчера вечером я чуть не сплясал от радости, да гармошки не было. Получил 4 письма. Два от Маруси и от вас». На тревогу сестры, что живёт в холодной землянке отвечает: «Нет. В десять раз теплее, чем дома. Спим не укрывшись». Приближается Новый год и юноша предугадывает, что сестра будет отмечать его в школе: «А мы в лесу у настоящих елей только без свечей и игрушек. Но ничего, зажгу коптилку». Сетует, что Галя плохо слушается тётю: «Мама моя много думает обо мне, о твоём отце и <...> заботится о тебе. Она не такая уже молодая. Нервы у неё всё-таки расшатаны, а ты ещё заставляешь тебя ругать. Это очень для тебя стыдно. Нужно бросить всю лень, грубость и относиться, как полагается, <...> ведь ты жила в Ленинграде и должна быть вежливой»8.
И ещё два письма от Виталия маме и сестре Галинке, написанные в январе 1943 года. Короткие: командирский привет с фронта, поклоны и тёплые пожелания родным. И адрес полевой почты: ППС. 1646. Часть 709.
Наиболее содержательная, но неполная подборка писем, которые летели к Виталию Цирилинскому из с. Вожгалы, с улицы Клубной, 8, от Маруси Зворыгиной – «черноглазой, смуглой, красивой девушки»10.
Виталий и Маруся находились сначала друг от друга за 300 км, позднее много больше, но весточки посылали каждый день. Маруся обменивалась новостями и с мамой Виталия, и его двоюродной сестрой Галиной, у которых бывала каждый день.
Мы систематизировали письма девушки по месяцам. Хорошо, что на каждом письме в левом уголке страницы из школьной тетради стоит порядковый номер. Виталий, судя по содержанию, делал в ответ то же самое. И в каждое письмо Маруся вкладывала чистый тетрадный листочек для ответного письма Виталия.
Берём подборку писем за март 1942 года. «Дорогой дружок, – так называет Маруся Виталика, – прошло 18 дней как мы расстались...» С утра и до школы она читала книгу «Кристин, дочь Лавранса» Сигрида Унсета. От Виталика пришло уже два письма. Маруся переживает разлуку: «...Я не представляю, почему мне никого не было жаль, как тебя. Желаю тебя видеть, но я вижу только фото. Смотрю на него и пишу как будто вместе с тобой, милый друг». Маруся встречается с мамой юноши, слушает её рассказы о нём: «...Всё о тебе теперь знаю, как ты был ещё маленьким, как потом подрастал».
Следующее письмо строчит прямо на уроке, спешит закончить до звонка, успевает сообщить, что после уроков всем классом идут в МТС, где будут изучать трактор, а потом два урока литературы: «точно знаю, что спросят».
Письмо пятое начинается с сообщения, что в субботу были танцы, и она там танцевала. Одновременно с горечью пишет: «Но вот, Виталий, к концу года, наверное, в нашей компании ни один не останется паренёк. Так как берут Бельтюгова Филиппа». На Калининском фронте находится брат Маруси Степан, от которого давно нет вестей, и мама очень поэтому беспокоится. Интересны в письмах девушки школьные новости: «сейчас учимся с полвторого, перемены 10 минут, большая – 15. В классе осталось 23 ученика. Пишу на геометрии, во вторник, то есть 24 марта, <...> сообщаю тебе, что третья четверть закончилась и оказалось, что “плохо” у меня нет, но только по истории чуть не поставил. Сам знаешь историка, какой он. Все отвечают по книге, так он ставит “хорошо” и “отлично”, а я не умею отвечать по книге. Да ещё противно всё смотреть вперёд, а я теперь сижу перед глазами его, то он не разрешает повернуться или улыбнуться. Чуть заметит, как уже слышно: “Зворыгина”. Да, что тебе рассказывать, ты ведь сам знаешь, как на его уроках сидели. Правда признаться, что Чухловину Борису теперь очень скучно, так как Филиппова взяли и Ирку 26 марта берут. Кругом остался сирота. Не правда ли, что мне лучше, ведь со мной осталась подруга, да и родные – это твоя и моя мать».
Во всех письмах приветы от многочисленных друзей, в большей степени одноклассников.
В очередном письме, написанном на уроке литературы, Маруся посылает слова, тронувшие её, из очень в то время популярной песни: «Я на подвиг тебя провожала, Над страною гремела гроза, Я тебя провожала, но слёзы сдержала и были сухие глаза...»
На тревожное письмо Виталика, что его забывают, девушка отвечает: «Милый мой друг, да как я могу забыть такого любимого, первого и одного на всём свете человека, то есть тебя. Я тебя тогда только забываю, когда крепко-крепко засну, да и то каждую ночь вижу во сне. Всё вижу, что мы с тобой вместе. Виталий, я впервые в жизни почувствовала, что я так сильно люблю тебя. Теперь я считаю, что я одна, но подумаю, ведь ты недалеко. И опять успокаиваюсь. Я готова всегда выполнить всё, что ты скажешь, готова всегда за тобой, мой милый. Но думаю, что наш путь ясен. Мы пойдём по нему. <...> Прошу, Виталий, сильно не беспокойся. Мы будем ждать только встречи. Привыкай, дорогой, чтобы тебе лучше было всё переносить. Это всё будет нужно в жизни. <...> И, конечно, мы ещё будем бороться с этим гадом, фашистом. Будет время, когда нам радио передаст, что гитлеровцы разбиты. Да и ему Гитлеру конец. После этого мы встретимся и будем жить радостной и счастливой жизнью».
Весна 1942 года. Апрель. От девушки письмо № 10. А два предыдущих, видимо, до адресата не дошли, но она не горюет, напишет ещё больше. В своих посланиях Маруся бодро сообщает, что все здоровы, крепки, весело настроены, ждут победы.
Она ходит в кино. В клубе идут «Волочаевские дни», «Киносборник», «Гибель Орла», «Станица Дальняя», «Фронтовые подруги», которые просматривает она по несколько раз.
Девушка вспоминает прошлую весну, когда они с Виталием гуляли вместе. Но, когда Маруся перечитывает письма друга, ей становится так легко, её радует, что под лучами того же весеннего солнца находится человек, к которому стремится её сердце, кем оно занято навек. Счастлива она и тем, что ей приснился сон, как будто она приходит в какой-то дом и видит, что Виталий лежит на кровати. Сначала растерялась, а потом спросила, как он мог обратно приехать. Ответил, что воскресенье у них выходной день, завтра день пропустит и вернётся, ведь здесь недалеко. Вот так они и «встретились».
Из житейских новостей только то, что мама Маруси вернулась из г. Кирова, куда ездила за вещами демобилизованного сына Степана. Многое потерялось, слишком долго собирались. А в Вожгалах снова проводы на фронт, снова митинг с оркестром. В числе призванных – 26 девушек. Прошло несколько дней и снова проводы девушек. Маруся с гневом пишет Виталию: «Скорее бы разгромить этого гада. Ах, сколько страданий он причинил. Желаю быстрее разбить обнаглевшего врага и с победой воротиться домой. Жду героем!» Она понимает, что и ей с мамой недолго оставаться вместе, её ждёт та же участь: «Только окончу и, наверное, возьмут». А пока – на уроке: «Была литература. Пришла Зоя Ивановна. Дежурный отвечает, что нет в классе Грехова. Она спросила: почему его нет. Зыков отвечает: потому что провожает сегодня свою бабушку. Ну и мы смеялись вместе с Зоей Ивановной».
А ещё оказалось, что их с Виталием «сменили»: появилась ещё одна крепко любящая пара. Это Ава, подруга Раи, которая сильно влюбилась в Александра Коробейникова из коммуны, который хорошо играл в клубе на гармошке. Да и других очень стали интересовать девушки. А Маруся не ищет ни развлечений, ни новых друзей. Не пошла даже смотреть приехавший цирк, когда за ней зашёл их общий друг Виктор Грехов. Не обращает внимания на то, что многие мальчишки ей говорят, почему она всё дома сидит, и что не хочет забыть Виталика, а ведь всё равно будет ходить с кем-нибудь, не дождёт.
А весна вступает в полную силу:
«Да, дорогой, ты бы сейчас посмотрел на Вожгалы, что они теперь представляют. Улицы чистые, просохли, а кругом Вожгал вода и так её много, что видно только одни дома, и те, некоторые, затоплены водой. Лёд ещё не ушёл. Не хочется идти в дом. <...> Каждую перемену выходим все на улицу. Потом бодрые, весёлые, надышавшиеся тёплым, свежим воздухом возвращаемся на урок. И ещё – сколько народа! Так как его сейчас много. Полные улицы. Где он только берётся. Я никуда не ходила, а Верка ходила каждый день. Сколько мальчишек. Это со всего района учащиеся. Много у нас в школе. Мальчишки хулиганят, смеются, ходят группами без девушек. Идут мальчики, но мне даже не хочется с ними говорить, так как я знаю, что с ними нет тебя. Я иду, но голова моя наполнена мыслями только о тебе, дорогой. Помни, что я тебя никогда не забуду. <...> Что творится, то не напишешь всё. Только то, что Попов с Пластининой, кажется, не дружат. Олег с Зоей всё сердятся. Марк бегает один. Ну, вообще, нет хорошего ничего. Только был бы ты, так мы бы показали им, как надо дружить. Если так ходить, то мне больше не хочется выходить. Девушки также стали очень бойкими. <...> Верка стала такая вертушка. Её совсем испортила весна. Да, ты, наверное, поймёшь, что я только с тобой, а пока в разлуке, то одна. В Вожгалах много красноармейцев. У кого ранена нога. У кого рука. Все хорошие, молодые».
Тревожит Марусю, что Виталий подписался на государственный заём. С одной стороны – это хорошо, с другой – хватает ли у него денег. Ведь дают им очень немного. Если нужно, то она может ему послать. У них в школе займа не было, только собирали деньги для подарков раненым. Она внесла 30 рублей, видела, что другие платили по 1, 2, 3, 5 рублей.
Заканчивается учёба в школе. Материал по многим предметам скоро будет пройден. Девушка записалась на лето работать в колхоз (к Райке Кувалдиной), «чтобы быстрее засеять поля. Больше выросло хлеба. Хлеб нужен фронту. Да ты скоро тоже поедешь в действующую армию». И ещё, думая о будущей профессии, она «записалась на учителя».
Приближается праздник 1 Мая. И, как часто у нас бывает, выпал снег. Маруся к празднику сшила себе из серого сукна жакет и платье.
В письме от 1 мая девушка пишет: «30 апреля было в клубе торжественное заседание. В школе также был праздничный митинг. После чего был концерт и танцы, а затем гуляли по улице. Все ходили вместе, мальчишки и девочки. Хорошие ребята и девчата. Я ходила одна, но мысленно был ты ведь со мной. Иду домой одна, а мне кажется, что я иду с тобой. Да! Я не помню, когда я возвращалась домой одна, а теперь приходится. Ну, ничего нужно всё пережить. Сегодня выступает коммуна и обслуживающий персонал госпиталя. Правда, раненых ещё у нас нет. <...> Да ещё у меня сильно болит сердце, всё думается о брате, так как нет письма. Мама сильно беспокоится. Да, что они наделали, гитлеровцы. Ладно всё переживём. <...> О, как жаль время, которое сейчас проходит, самое прекрасное. Мы будем ещё счастливы. <...> Привет твоим товарищам, поздравляю их с великим праздником Днём 1-е Мая! Который войдёт в сердце всех людей, как день ожесточённой борьбы за счастье, свободу великого народа. Пиши, милый, я буду ждать. Целую много, много раз. С приветом твоя Маруся».
Девушка посылает своё фото. Правда, старое, на нём она ученица 8 класса. Другого пока нет.
Майские письма Маруси часто украшены рисунками и стишками:
Тихо молвила она:
«Кроме пищи и работы,
Ласка девушке нужна».
Ты уехал, закатился
В чужедальней стороне,
Словно в море утопился,
Словно канул в глубине.
Жду, пожду – проходит лето.
Улетели журавли.
Нет тебя, я жду ответа,
Жду поклона до земли.
Походила, погрустила...
Цвет в саду засох от слёз.
А потом я всё забыла,
Тебя люблю. Тебя всерьёз.
Маруся проходит школьные испытания. За алгебру письменно, геометрию и тригонометрию уже получила отлично, но целыми книгами надо ещё повторять другие предметы, в том числе астрономию, готовится к испытанию по литературе письменно. И, забегая вперёд, хочется сказать, что и зачёт по физике, и решение задач, которых очень боялась, она сдала на хорошо, а Вера, её подруга, на отлично. И в целом, несмотря на все страхи, у Маруси с учёбой всё нормально, она стремится не отстать от Виталия, так как знает из писем, что он готовится «отлично» бить гадов-фашистов. Радует её и другое, что одноклассники тоже показывают свои успехи в знаниях: в основном за экзамены оценки хорошо и отлично.
Постепенно в письмах нарастает тревога, печаль. По неизвестной девушке причине, Виталий не отвечает на её письма. Возможно, из-за отсутствия бумаги, а может, за что-то сердится на неё. И даже о его вступлении в комсомол Маруся узнаёт от его мамы. Сама она в комсомоле с 1939 года.
Из последних новостей о себе: она учится играть на гитаре. Познакомилась с девушкой из госпиталя, помощницей врача, которая и учит её, так как хорошо играет на всех инструментах, особенно на гармошке. Один вопрос, который у Маруси «не сходит с ума», где будет учиться дальше, а продолжать учёбу она очень хочет. А впереди ещё, как и у всех, в том числе и мамы Виталия, посадка картошки, табака, лука, чтобы хватило овощей на зиму. И, конечно, работа в колхозе.
Перед нами предпоследнее в нашей музейной коллекции письмо Маруси Зворыгиной к своему другу: «Я в этом году закончила 10 классов. Вчера был прощальный вечер, да! Расставались со школой. Хорошо было слушать выступления учителей и учеников. Учителя желали счастливой будущей жизни. Работать честно и не обижаться самому на себя за свои прожитые годы. Ученики благодарили учителей за хорошее воспитание. <...> Они дали нам знания, которые очень и очень нужны для будущей жизни, а особенно нужны родине. Многие ученики идут учиться дальше, в том числе и я. Едем вместе с Райкой Кувалдиной».
Письмо 15 октября 1942 года. Маруся – студентка Костромского педагогического училища. Переписка с Виталием и его мамой продолжается. Сохранилось ответное письмо Марии Трофимовне и Галине из г. Костромы на обратной стороне старой квитанции, где девушка с тревогой сообщает, что от Виталия давно не получала известий. О своей маме Анне Дмитриевне Маруся также сильно тревожится, жалеет её, так как у неё много тяжёлой работы. О себе же просит не переживать, в училище много девушек, весело.
3 (15) марта 1943 года*7 младший лейтенант, командир взвода отдельного артиллерийского дивизиона 33 отдельной стрелковой бригады Виталий Цирилинский погиб под Старой Руссой.
В феврале – марте 1943 года войска Северо-Западного фронта, в состав которого входила воинская часть Виталия Антоновича Цирилинского, вели тяжёлые кровопролитные бои. О степени жестокости сражений говорит тот факт, что потери наших войск на данном направлении составили 6 444 человека погибшими и пропавшими без вести. Это означает, что наши безвозвратные потери составляли 27 человек в час. Так было оплачено продвижение фронта лишь на несколько десятков квадратных километров, занятых лесами и болотами*8.
Возвращаясь к нашей музейной коллекции, заканчиваем тем, что после гибели Виталия его командир переслал Марии Трофимовне письма. Она в 1944 году вернулась в г. Лугу. Маруся Зворыгина стала, по всей вероятности, учителем. С мамой Виталия она переписывалась до выхода замуж.
Мы рассмотрели все документы музейного собрания, большую часть которого составляют письма. Они не только раскрывают историю любви Виталия и Маруси, десятиклассников 1942 года, но и отражают характер героев, рассказывают о жизни обычной семьи, военным лихолетьем заброшенной в чужое село, передают атмосферу военного времени.
Примечания
1 КОМИНО. Ф. 102/26.
2 Там же. Ф. 102/8.
3 Там же. Ф. 102/12.
4 Там же. Ф. 102/4.
5 Там же. Ф. 102/5.
6 Там же. Ф. 102/6.
7 Там же. Ф. 102/7.
8 Там же. Ф. 102/8.
9 Там же. Ф. 102/9, 102/10.
10 Там же. Ф. 102/29.
*1 Брат Марии Трофимовны Фёдоровой, матери Виталия Цирилинского.
*2 Прозоров Пётр Алексеевич – председатель колхоза «Красный Октябрь» Кумёнского района, дважды Герой Социалистического Труда, четырёхкратный кавалер ордена Ленина.
*3 Бывшие колхозники вспоминали, что в «Красном Октябре» председатель распорядился давать колхозникам на трудодни мёд и сливочное масло, всё остальное «до крошки» по закону военного времени сдавалось государству: «Лепёшки ели хоть и из лебеды – чёрные, но на сливочном масле...» (Из воспоминаний автора.)
*4 Пожар в интернате остался у местного населения глубоко в памяти. С ужасом рассказывают, что двери в спальни были кем-то припёрты поленьями. Много детей погибло, они задохнулись в пожаре. Оставшихся распределили по другим интернатам. (Из воспоминаний автора.)
*5 Запись о начале работы в трудовой книжке: с 28 августа 1941 года // Кировский областной музей истории народного образования (КОМИНО). Ф. 102/1.
*6 Тетрадки типографии «Светоч» г. Ленинграда из довоенных запасов, привезённые, скорее всего, с собой. Ученическая тетрадь для нас интересна как музейный предмет, так как изготовлена в 1941 году по первому, только что введённому в СССР ГОСТу № 204-41, который стандартизировал в первую очередь размеры ученических тетрадей, регламентировал листность (12 и 24 листа), линовку, материалы и многое другое. То есть европейский формат в «школьных» (ученических) тетрадях к 1941 году в СССР вышел из обращения.
*7 Разночтения в документах.
*8 Старорусская наступательная операция (4–19 марта 1943 года) – наступательная операция советских войск Северо-Западного фронта в районе Старая Русса, составная часть более крупной неудавшейся операции «Полярная звезда» по разгрому немецкой группы армий «Север» // URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Старорусская_операция (дата обращения: 18.03.2019).
