Главная > Выпуск №34 > О книге Алексея Кутергина «По крестному пути»

О книге Алексея Кутергина «По крестному пути»

О. Л. Юрлова

Кутергин А. А. По крестному пути : стихи : [12+] ; Киров. обл. отд-ние Общерос. обществ. орг. «Союз писателей России». — Киров [Вятка], 2018. — 96 с. — (Народная библиотека. XXI в.)

И пройдут предметы, все отдельны,
На суде, что беспристрастней нет.
День — в мирах Господних, параллельных,
Тысячу земных сияет лет...

Эпиграфом к книге стихов «По крестному пути», вышедшей в серии «Народная библиотека. XXI век», стали строки из неопубликованного стихотворения, посвящённого поэту XX века Алексею Прасолову «Тысяча лет». В принципе, совершенно самостоятельное четверостишие, обладающее и поэтической магией, и глубоким философским смыслом.

Стихи Алексея примечательны именно глубиной смысла в простоте его изложения, в неких моментальных опосредованно-непосредственных прозрениях. Сама судьба, а у жителя психоневрологического интерната, никогда не посещавшего школу, самоучки, какая может быть судьба? А вот такая, изложенная в стихах, странно-светлых, при такой-то жизни, и — вот здесь понятно — мудрых.

А какая жизнь? Не поэтическая — точно. Длинная, узкая комната на четыре кровати. Один из постояльцев — не ходячий, и Алексей несёт за ним крест послушания — ухаживает. И ни разу за время нашего знакомства не пожаловался — всем доволен и всегда открыт для добрых эмоций. Он — особенный. И стихи у него особенные — высокодуховные:

...У реки, у Стикса — финиш,
Трын-трава по берегам.
Посох издали увидишь,
Подойдёшь — пресветлый храм.
(Русский посох)

И мечта, которая физически неосуществима:

...И вновь Никола поведёт,
И души все в одну сольются.
О, мне пойти бы в крестный ход
И просветлённому вернуться.
(Поездка в Великорецкое)

В первой части книги, под названием «У истоков спасения», стихи паломника, который никогда не сможет сам пойти крестным ходом, но уже идёт. Идёт каждодневно, ежечасно в борьбе со своим физическим недугом и обстоятельствами жизни. Собственно, читать книгу — это идти крестным путём вместе с Алексеем.

Автор слагает в рифму обострённые чувства обнажённой души и обретает надежду и счастье — в малом:

...Снега груз налёг на крышу,
В ночь, когда светло как днём,
Крестик бабушкин я вижу —
В новом крестике своём.
(Крестик)

В чём предназначение поэта? По мнению Алексея — это реставрация души:

...Реставрирую я души,
И ни цента не беру.

Вторая часть посвящена родительскому дому, памяти об ушедших родных. Она так и называется — «Родительский сад». Многозначный родительский сад...

...Мне б стихов хороших томик,
На скамейку — вот и рай...

У Алексея Анатольевича ещё жива мама, есть брат, иногда они берут его в гости, но всегда нужно возвращаться в интернат, нельзя прекращать лечение. У брата своя жизнь, и маме не по силам нести заботы о сыне. Это его личная трагедия, о которой он говорить не любит, хотя всегда честен и потрясающе логичен в своих объяснениях, никогда никого не обвиняя. Это качество и притягательно в нём, как в личности, обладающей невероятной душой, всепрощающей и одинокой. Именно пронзительное человеческое одиночество, пропущенное через уединение с Творцом, вложено в каждую строку его поэтических озарений:

...Пусть и год пролетел, как вчера это было,
Отпеванье прошло среди ясного дня.
Хоронили тебя, заглянул я в могилу,
И её глубиной вдруг пронзило меня...
(К годовщине ухода отца)

Кто знает, как сложилась бы судьба поэта, не встреться ему на жизненном пути ещё в детском доме-интернате внимательный воспитатель, которая увидела в нём необычайно-пытливый ум и стремление к обучению. Он сам научился читать и набирать слова на механической печатной машинке, но сначала за ним записывали нянечки, медсёстры, библиотекари. Сегодня Алексей основательный пользователь компьютера, член Союза писателей России, лауреат районной премии имени Николая Заболоцкого:

Свет мой, батя, жестокая русская муза
Явным промыслом Божьим размах мне дала.
Ряд писательский взял полным членом Союза,
Уже взрослым поэтом, на взлёте дела...
(К годовщине ухода отца)

Но Алексей не был бы тем, кем он является, если бы не сказал и так:

Не бегу от тяжёлых вопросов,
Понимаю, печален и тих,
Самобытный поэт и философ...
На Руси очень много таких.
(Самобытный)

Третья часть «Соловьиная роща» несёт читателю новые смыслы и восторги сопричастности тайне потрясающих сравнений:

Лишь ветер идёт по равнине,
По снегу, что лёг не вчера,
А где-то в далёкой пустыне —
Пески и, конечно, жара.
...
И веет поветрием древним,
Что веял ещё до Христа.
Когда-то здесь были деревни,
А ныне здесь — лишь красота.
В пустыне и той, африканской,
И нашей — один Божий суд.
Не справишься с силою адской,
Пески иль снега занесут.
Года прошагают по краю,
Меняя предмет на предмет,
Следы на земле потеряют,
А душу-страдалицу — нет.

«Апрель — голгофский крест для снега...», и «О, на закате облака! В них — смысл гармонии страданья», и невесомое «Выйдет солнце, ветер грустно / Скажет, вдруг пус­тив слезу: / — Здравствуй, птичка-трясогузка, / Пережившая грозу», и история про спасённого оленёнка с вопросом в окончании:

...Жизнь засады ставит тонко,
Маскирует рог тоски.
Вдруг душа тем оленёнком
Попадёт в её силки?

И одухотворённые «Соловьиная роща», «Лужа», «Травинка». И словно набат звучащее «Зона апокалипсиса — Чернобыль»:

...Лет через триста будет плотный лес,
И вряд ли проберётся тень за тенью,
Но зона апокалипсиса здесь —
Тебе и мне — нам всем — предупрежденье.

И совершенно казалось бы невероятное словосочетание, оксюморон — «тепло снега»:

Но врозь нам очень повезло,
И вдруг узнали мы случайно,
Что снега первого тепло —
Неописуемая тайна.

Четвёртая часть «Свет-Русь православная» посвящена историчес­ким моментам, мимо которых начитанная душа Алексея не могла просто пройти, не выразив и не отразив пережитое. От начала Руси до «пепельного снега» украинских событий.

Пятая часть «До судного часа» каждым стихотворением словно подводит итоги, констатирует, отражает:

Не богатств попрошу у Христа
И не пламень земного экстаза, —
Чтоб покаяться дал у креста
За мгновенье до судного часа.

и вопрошает, конечно:

Цепкоглазый, вёрткий, вредный —
Век планшетно-интернетный,
Инновационный век.
Быстро вникнуть в дело, в слово —
Информация готова.
Птицы-тройки ли разбег?
(О двадцать первом веке)

Но путь продолжается:

...И встречаю вдруг четвёртых...
Слава Богу, — крестный ход!
Через рамки и границы,
Вдруг своё увидел зло —
И примкнул, и помолился,
И от сердца отлегло.
(Человек толпы)

Круг замкнулся. И «О, душа!» — так называется шестая часть книги, в которую автор поместил уже известные свои произведения, принёсшие Алексею Анатольевичу известность и всенародную любовь.

Из биографии А. А. Кутергина

Родился в феврале 1976 года в Кирове. До 8 лет жил с родителями в селе Русское, иногда гостил в деревне у бабушки с дедом по материнской линии, где появился первый интерес к частушкам, которые бабушка, тётя и их знакомые пели, собираясь вместе. Запоминалось всё быстро. С 1984 года жил в посёлке Мурыгино, в интернатах, сначала в детском, а после во взрослом. Читать научился самостоятельно и полюбил это дело. С 13–14 лет постучалась муза, дала первые стихотворные опыты, ещё незрелые, но по атмосфере до сих пор любимые автором.

Участник двух семинаров молодых литераторов Кировской области. Первое стихотворение было опубликовано в 1993 году в детской газете «Я расту». Потом были «Юрьянские вести», «Вятский край», «Вести», «Кировская правда», коллективные сборники «От 2 до 5», пять выпусков альманаха «Зелёная улица».

В 2011 году при помощи поселковой библиотеки выпустил самиздатом сборник стихов «Сомнение». В этом же году, в серии «Народная библиотека» появилась первая книга «Тёмное время». В 2013 году — сборник стихотворений «Душа моя поёт стихами». В 2015 году — книга стихов «Посох жизни». Член Союза писателей России с 2016 года.