Версия для слабовидящихК биографии вятского собирателя А.П. Юферева
Л.Б. Горюнова
Имя Анатолия Павловича Юферева (1895—1974) вошло в историю Кировского областного художественного музея им. В.М. и А.М. Васнецовых совсем недавно. В 2000 г. состоялась выставка–презентация его коллекции, приобретенной и переданной в музейные фонды местным предпринимателем И.В. Гмызиным. Значимость этого события выходила за рамки художественной жизни города. Передача коллекции происходила при содействии Российского фонда культуры в контексте программы «Дары и дарители».
Представленные на выставке экспонаты позволили дать некоторую характеристику собрания Юферева. При этом осталось еще много белых пятен в атрибуции: названии работ, времени их исполнения, определении авторства. Ответы на эти вопросы могут быть получены при дальнейшем изучении коллекции.
Целью данной статьи является исследование биографии самого коллекционера на основе архивных документов, воспоминаний родственников и современников. Предлагаемый материал не претендует на глубину раскрытия заявленной темы. Безусловно, со временем могут быть обнаружены новые сведения, конкретизироваться уже известные. Сейчас же хотелось систематизировать то немногое, что может уже представить интерес.
Краевед В. Глушков, в центре внимания которого оказался род Юферевых, утверждает, что фамилия эта произошла от татарского слова «юфер» и относит предков Юферева к татарскому роду. Из статьи исследователя можно узнать следующие подробности: «В 1504 г. татарский мурза (по-русски — князь) Юфер прибыл с большим отрядом татар в Москву на службу к великому князю Ивану III. Этот мурза принял нашу православную христианскую веру и женился на дочери знатного боярина Милославского… В дальнейшем новые поколения Юферевых обрусели, т.к. жили и воспитывались в русской среде, обучались в русской Cлавяно–греко-латинской академии. Один из правнуков мурзы Юфера в сане московского протоиерея (Степан Сафонов Юферев) в 1809 г. приехал в г. Хлынов для церковной службы»1. По утверждению кировского краеведа О. Виноградова, Степан Юферев был первым протопопом, высшим духовным лицом на всей вятской земле2. Позднее, как пишет Глушков, вследствие естественного развития рода, получился на определенном этапе раскол его на два больших сословия: духовенство и крестьянство.
Род Анатолия Павловича Юферева относится к духовенству. Его дед, Василий Юферев, был священником. И отцу, Павлу Васильевичу, была уготовлена священническая стезя. Однако он имел тихий, глухой голос, как вспоминала Н.П. Юферева3. В силу этой причины пришлось отказаться от проторенного предками пути. Со слов дочери, отец учился по художественной линии в Петербурге, был человеком образованным, много читал, понимал музыку, сам музицировал, хорошо рисовал4. Сын даже намеревался сделать выставку работ отца.
Пока точно известно, что Павел Васильевич работал техником–чертежником в городской управе. В одном из архивных документов можно прочесть: «Настоящий открытый лист выдан служащему Вятской городской управы Павлу Васильевичу Юфереву, которому управою поручено наблюдение за правильностью вновь возводимых и существующих построек на усадебных частных владениях в Вятке, причем вменяется в обязанность о всех замеченных им нарушениях строительного устава немедленно же доводить до сведения городской управы для привлечения виновных в том владельцев к законной ответственности. Городская управа просит домовладельцев допускать к осмотру и обмеру зданий и усадеб г. Юферева, а… полиции, в случае надобности, оказывать Юфереву, при исполнении возложенных на него обязанностей, свое содействие»
В Вятке техников–строителей было крайне мало и для домовладельцев, желающих произвести незначительные постройки, подыскать техника для надзора за постройкой было трудно. Техника–строителя считали помощником городского архитектора. Должность чертежника при Вятской городской думе П.В. Юферев получил в 1903 г.6. Об этом мы узнаем из прошения к губернатору: «Честь имею покорнейше просить Ваше Высокородие, благоволите принять меня на должность чертежника при Вятской городской управе, документы мои будут представлены мною по первому Вашему требованию. Место моего жительства: г. Вятка, Больше–Хлыновская ул., дом Груздева»7. Губернатор не имел препятствий к допущению Юферева на означенную должность. Из этого же прошения можно узнать, что Павел Васильевич являлся потомственным почетным гражданином г. Вятки.
Сведения о матери Анатолия Павловича — Таисии Николаевне — пока очень скупые8. Ее девичья фамилия — Иванова. Она была почти на 20 лет младше своего мужа. Работала учителем, воспитывала троих детей — Анатолия, Надежду, Николая.
Анатолий Павлович родился в 1895 г. Пока сложно указать место его рождения. Из архивных документов известно, что он проживал в Вятке с 1907 г.9. Получил образование в сельскохозяйственном техническом училище (1912—1916) по специальности «ботаник садов». С 1916 по 1919 гг. разрабатывал ботанические коллекции для средних и высших школ в мастерской учебных пособий. Предположительно в этот же промежуток времени женился на Надежде Викторовне Нурминской10. В марте 1919 г. Юферев поступил на службу в ботанический сад и до 1923 г. находился на должности заведующего.
Он достаточно профессионально подходил к доверенному ему делу, рассматривая ботанический сад как учреждение культурно–просветительное и вспомогательное для учебных заведений. В 1922 г. Юферев стремился сохранить автономность сада и не был согласен с тем, чтобы ботанический сад являлся «просто подсобным» помещением для губернского музея, в ведение которого он был переведен в начале 1920-х годов»11.
Музей, имевший родиноведческий уклон, настаивал на развитии только вятской флоры. К этому нововведению заведующий тоже относился негативно в силу того, что хотел сохранить сад таким, каким он был до 1919 г. при частном владельце А. Истомине. Учитывая характер местности – глубокий овраг - бывший хозяин сделал посадки из многих горных пород растений, завезенных с Кавказа, Альп, Азии, Сибири, а также Италии, Японии, Китая и других стран. Истомин в свое время разбил декоративный сад в английском стиле. Причем растения были подобраны так, что, чередуясь, они цвели в разных частях сада с ранней весны до глубокой осени. Каменный грот, небольшие фонтаны, выложенные камнем дорожки составляли украшение сада. Это был благоустроенный, цветущий уголок в центре города. Таким его и хотел сохранить Юферев, но при этом имел желание поставить работу на научную основу, частью которой было бы и изучение вятской флоры.
В планы заведующего на 1922 г. входило: конструирование технического и хозяйственного аппарата, техническая и научная обработка коллекционного и семенного материала, организация лабораторных работ, проведение экскурсий и лекций специального характера для школ, организация выставочной части сада, разработка коллекций научного и образовательного характера с соответствующей обработкой коллекционного материала.
Юферев работал в сложных условиях: не было необходимых помещений, не хватало специалистов, были непростыми взаимоотношения с администрацией музея. В 1921 г. его отстранили от занимаемой должности. Вскоре он был восстановлен, для работы предоставили некоторые полномочия, но это продолжалось недолго. В 1923 г. он освободил место заведующего ботаническим садом.
Полученная в училище специальность ботаника садов, приобретенный опыт пятилетней практической работы в ботаническом саду дали возможность Юфереву попробовать себя в новом качестве – садовода-художника. Настоящим украшением городских парков были его авторские композиции, сделанные из живых цветов: скульптурные вазы, календари, цветочные стенды, панно.
Первые упоминания о Юфереве как о садоводе–художнике можно отнести к 1930-м гг. В 1939 г. на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве в павильоне «Зерно» от Кировской области экспонировался портрет И.В. Сталина, выполненный им из зерен сельскохозяйственных культур. Желанием Юферева было принять участие и на выставке в Москве 1941 г., о чем писалось в местных газетах12. В этот год рабочие грузили на товарной станции Кирова необычный груз, напоминавший издали огромную цветочную клумбу, разрезанную на большие правильные куски. Грузом являлась уникальная цветочная скульптурная ваза, которую предназначалось отправить в Москву на ВСХВ. Однако помешала начавшаяся война.
Через 10 лет в одном из актов технической комиссии Союза архитекторов г. Кирова сообщалось об осмотре и проверке конструкций собранного в целом каркаса цветочной скульптурной вазы высотой 8 метров. Она рассматривалась как экспонат для ВСХВ в Москве. Автором проекта был Юферев. В акте отмечено, что «все конструкции вазы и ее крепления рассчитаны достаточно для ее устойчивости при сопротивлении внешней среды. Фундамент вазы прочный и может противодействовать сопротивлению ветра и сохранению общей устойчивости всей конструкции. Шейка вазы достаточна, чтобы держать большую нагрузку. И, наконец, по внешнему виду ваза имеет хорошие пропорции, стройную архитектурную форму и представляет из себя совершенно оригинальное художественное сооружение, вполне заслуживающее экспонирования на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке»13.
В 1952 г. правление Кировского отделения Союза советских архитекторов обсуждало художественную ценность цветочной скульптуры–вазы, поставленной в саду им. С. Халтурина. Ваза Юферева была определена как «редкое и оригинальное произведение искусства». Принцип изготовления вазы, разборность конструкции, техника цветочного оформления рассматривались как «новаторство» Юферева. В заключении было замечено, что подобные цветочные скульптуры имели большое архитектурное значение в ансамбле оформления площадей, парков и скверов крупных городов. Члены Союза советских архитекторов, отмечая архитектурные, конструктивные и художественные достоинства вазы, считали, что это художественное сооружение являлось результатом многолетнего упорного труда ее автора. Для сооружения цветочной скульптуры со стороны Юферева потребовалось много знаний, опыта, любви к делу. Этот труд, несомненно, заслуживал внимания, интереса и поощрения. Так оценил работу Юферева председатель правления Лихачев.
В одной из местных газет писалось: «На днях в Кировском городском саду им. С. Халтурина установлена гигантская цветочная скульптура–ваза. Высота вазы 9 метров. На ней рассажены десятки тысяч декоративных растений двадцати различных видов. Автор скульптуры из цветов — садовод–художник А.П. Юферев»14. Здесь же помещена фотография вазы.
В 1953 г. о Юфереве узнали в Москве. Его цветочная композиция под названием «Ваза мира» девятиметровой высоты, весом 15 т была установлена на ВСНХ. Она представляла экспонат от Кировской области. Ваза соединялась сорока деталями и освещалась прожекторами через цветные стекла. Портрет Сталина из цветов был выполнен с расчетом ее сферической поверхности.
Местная пресса уделяла много внимания цветочным композициям садовода. Они поражали посетителей парков не только своими размерами, но и техникой выполнения. К примеру, портрет В.И. Ленина, созданный в 1957 г., содержал тысячу цветов, растущих в вертикально стоящем грунте. Работы эти называли «украшением» сада. Они «очаровывали своей красотой, великолепием красок, большими размерами и оригинальностью конструкций».
Безусловно, деятельность Юферева — садовода–художника еще не исследована, не оценена по достоинству, и, тем не менее, уже сейчас можно сказать, что он внес определенный вклад в развитие парковой культуры 1950-х гг. не только на местном уровне, но и в более широком масштабе.
Биография Анатолия Павловича будет неполной, если не сказать о нем как о коллекционере. Многих смущает это слово по отношению к Юфереву. И, может быть, правомерно рассмотреть его деятельность в этом направлении, как «собирателя старины». В архивных делах есть упоминания о жителях Вятки XVIII и XIX вв., собиравших антиквариат, потом вывезенный в столицы и даже за рубеж. В ХХ в. интересовались антиквариатом многие, чаще всего старинной книгой, нумизматикой, мебелью, но приобретение живописных полотен, графических листов, икон, фарфора, скульптуры, произведений декоративно–прикладного и народного искусства стало смыслом жизни только для А.П. Юферева.
Он мог гордиться живописью К.П. Брюллова, И.К. Айвазовского, А.М. Васнецова, С.Ю. Жуковского, А.В. Исупова, мейссенским фарфором, серебряными кубками петровского времени, редчайшими иконами, скульптурой каслинского литья. Юферев — первый местный собиратель, имя которого было известно за пределами города, в частности, специалистам Государственной Третьяковской галереи, Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, Государственного Эрмитажа, а также местным и столичным коллекционерам и любителям искусства.
Юферева можно отнести к типу московских собирателей. Его коллекция основывалась на «остатках семейных реликвий»15. Он собирал ее на свой собственный лад. Круг интересов был весьма широк и разнообразен. Юферев не ограничивал себя раз и навсегда установленными принципами — хронологическими или стилистическими. В каждом отдельном случае руководствовался своим вкусом, своей интуицией и стремился не упустить того, что, на его взгляд, могло бы в будущем представить интерес. Его привлекало в одинаковой мере все, что имело характер старинного происхождения. В этом, казалось бы, бессистемном приобретении — особенность юферевской коллекции.
За многие десятилетия деревянный одноэтажный домик Юферева, состоящий из пяти небольших комнат, превратился в настоящий частный музей, а сам хозяин — в экскурсовода. Школьники, студенты, любители искусства, местная интеллигенция, дети и люди пожилого возраста — были его постоянными слушателями.
Пути формирования его коллекции не отличались от тех, по которым шли многие собиратели. Конечно, прежде всего следует сказать о приобретении работ у местных художников, в основном в 1920—1930-е гг. Этот пласт живописи, графики, произведений декоративно–прикладного искусства имеет сейчас особую значимость, т.к. открывает нам не только забытые имена вятских мастеров, но и дает возможность увидеть и изучить целые периоды в творчестве отдельных художников. Среди наиболее интересных имен можно назвать Л.В. Куклина, А.В. Исупова, Е.С. Москалец, Н.Н. Хохрякова, А.И. Деньшина, В.И. Деньшина, С.И. Крестьянинова, В.И. Кротова, А.Н. Князева.
Активно пополнялось собрание Юферева в 1950—1960-е гг. из антикварных магазинов Москвы, Ленинграда, у коллекционеров столицы и провинции. Он покупал подписные работы и произведения неизвестных художников. Были и копийные картины, как, к примеру, «Станция Преображенка» И.И. Шишкина, выполненная художником Третьяковым. Есть целая серия мужских и женских портретов неизвестных авторов, написанных в духе художников-передвижников, мастеров рубежа веков, в лучших традициях провинциальной портретной живописи.
Редкостным приобретением Юферева можно считать иконы, среди которых икона Абалатской Божьей матери XVII в., а также уникальное шитье середины XIX в. «Петр Великий коронует Екатерину». Из произведений декоративно–прикладного искусства следует назвать напольную вазу XIX в. со знаменитым «луковым узором» мейссенской фарфоровой мануфактуры.
Сегодня мы можем конкретно говорить только о тех экспонатах, которые сейчас хранятся в фондах нашего музея. К сожалению, это очень незначительная часть юферевской коллекции — всего около 300 работ. Остальные были после смерти Анатолия Павловича распроданы, многое еще осталось у наследников. По воспоминаниям современников, все комнаты деревянного дома были «набиты» антиквариатом: на стенах висели в несколько рядов картины, хрусталь и фарфор стоял в шкафах, на столах, на подоконниках и даже на полу, сундуки были заполнены иконами, старинной книгой. Предметы старины находились не только во всех комнатах, но и на чердаке, в подвале. По дому можно было ходить, как по лабиринту. Садовод–художник все деньги тратил на приобретение антиквариата, а когда умер, на счету оставалось всего 18 руб. В быту он был очень скромен, имел только самое необходимое. Люди выбрасывали все старое, а Юферев собирал. Одевался просто. Любил носить черную «тройку», шляпу, пенсне, плащ, зонтик. Свой внешний облик сохранил и после революции.
В 1970-е гг. был сделан эскиз памятника по образцам XIX в. с надписью: «А.П. Юфереву от художников». Мы не знаем, кто был автором данной работы, хранящейся сейчас в нашем музее, но этот факт говорит об уважении и признании коллекционера со стороны городской интеллигенции.
Судьба А.П. Юферева, связанная с культурой Вятского края, представляет определенный интерес не только для специалистов, но и просто жителей нашего города. Его биография, пунктирно раскрытая в данной статье, открывает широкие горизонты для дальнейшей исследовательской работы.
Примечания
1. Глушков В. Родословная Юферевых // Шабалин. край. 1993. 18 нояб. (№ 111). С. 4.
2. Там же.
3. Надежда Павловна Юферева — сестра Анатолия Павловича Юферева.
4. У наследников хранится альбом с рисунками П.В. Юферева.
5. ГАКО. Ф. 628. Оп. 5. Ед. хр. 48.
6. Он мог работать там до 1911 г.
7. ГАКО. Ф. 628. Оп. 5. Ед. хр. 80.
8. Сведения даны со слов Н.П. Юферевой.
9. ГАКО. Ф. 1148. Оп. 1. Ед. хр. 174.
10. Нурминская Надежда Викторовна (1898—1979). Родилась в священнической семье. В 1917 г. окончила епархиальное училище и поступила на службу в статистический отдел земства. Осенью этого года работала учителем в сельской школе. В 1919 г поступила на службу канцеляристом по сокращению штатов в Вятское отделение Наркомата госконтроля. В 1922 г. работала вместе с мужем в ботаническом саду. В последние годы до пенсии — музыкальный работник в детском саду.
11. В феврале 1923 г. ботанический сад был передан губернским отделом народного образования Вятскому пединституту и НИИ краеведения. С административной же стороны он подчинялся губернскому музею, который был в ведении Главмузея и от него получал директивы.
12. Необычайная ваза // Комс. племя. 1952. 26 июля.
13. Из архивов А.А. Хохлова.
14. Комс. племя. 1952. 9 авг.
15. Скорее всего, часть антиквариата досталась ему от отца и деда. Материальные сбережения были и у матери.
