Фармаковские – Синцовы – Бараковы…
(К 170-летию со дня рождения В. И. Фармаковского)

В. Б. Помелов

Видным российским деятелем народного образования и педагогической науки был уроженец г. Вятки Владимир Игнатьевич Фармаковский (1842–1922). Он происходил из известного в нашем крае рода священников. Его отец Игнатий Фёдорович (1813–1873) получил образование в Санкт-Петербургской духовной академии, был протоиереем, редактором «Вятских епархиальных ведомостей» (1863), автором трудов по истории религии, в частности, написал такие работы, как «О первоначальном появлении раскола в Вятской губернии» (Вятские епархиальные ведомости. 1868. № 5, 6), «Некоторые сведения о книгах Нового Завета» (1871. № 7, 8), «О Евангелиях» (1872. № 13, 14). (Подробнее см. «Вятские епархиальные ведомости». 1873. № 4).

Дом Фармаковских был во второй половине XIX в. одним из немногих в губернском центре «культурных гнёзд». К числу таких «гнёзд» относились просвещённые семьи, обладавшие значительными, по меркам провинции, личными библиотеками и объединявшими вокруг себя местную интеллигенцию на основе принципов служения народу, распространения в его среде культуры и просвещения. В домах таких семей, относившихся обычно к достаточно обеспеченным кругам интеллигенции (судья, учитель гимназии, врач, журналист и т. д.), устраивались музыкальные вечера, чтение новинок литературы с обсуждением, благотворительные балы и лотереи. 

Вятская молодёжь, гимназисты, мечтавшие о продолжении образования в университете, такие, например, как впоследствии известный революционер-народник и деятель культуры Николай Аполлонович Чарушин, именно здесь, в доме Фармаковских, имели возможность встречаться и общаться с интеллектуальной, духовной «элитой» вятского общества. Студенты-«нигилисты» нередко пели революционные песни, вели жаркие споры по самым разнообразным общественно-политическим вопросам. В ходе непринуждённого, неофициального общения, помимо обычных для таких случаев никого и ни к чему не обязывающих разговоров, обсуждались, в том числе, и планы открытия библиотек, учёной архивной комиссии, проведения археологических изысканий, издания книг и учебных пособий и тому подобные полезные начинания1.

По окончании Санкт-Петербургской духовной академии (1865) В. И. Фармаковский стал преподавателем истории и русской словесности в Вятской женской гимназии и духовной семинарии, в 1869–1877 гг. избирался мировым судьёй.

В 1877–1881 гг. по приглашению И. Н. Ульянова В. И. Фармаковский работал инспектором народных училищ в Симбирской губернии, впоследствии он неизменно называл себя его соратником, единомышленником и учеником2. У них сложились хорошие взаимоотношения, основывавшиеся на общности нравственных принципов, близости взглядов в вопросах политической жизни и системы образования.

Сразу же по прибытии на новое место службы Владимир Игнатьевич писал жене: «Вчера, 29 марта, прибыл в Симбирск... Директор Ульянов – милейшая личность...» В письме от 17 апреля 1877 г. он делился своими впечатлениями от своих новых коллег: «Я тебе ничего не писал о своих новых знакомых. У меня их четверо – директор Ульянов, инспектор Стржалковский, инспектор семинарии Барсов и инспектор чувашских училищ Яковлев. С первыми тремя я вижусь каждый день. Они делают все, чтобы усладить мое одиночество. Вообще товарищество как нельзя более соответствует моему вкусу».

Когда Фармаковского перевели на новое место службы директором народных училищ Оренбургской губернии, И. Н. Ульянов писал ему 8 января 1882 г.: «Очень рад за Вас, что Ваш попечитель принял Вас прекрасно и что он человек вполне хороший. Это весьма важно, с кем служить, и я уверен, что он будет дорожить Вами все больше по мере того, как будет ближе узнавать Вас...»

И. Н. Ульянов с инспекторами дирекции народных училищ Симбирской губернии.
Сидят (слева направо): В. М. Стржалковский, И. Н. Ульянов, И. В. Ишерский.
Стоят: А. А. Красев, В. И. Фармаковский, К. М. Аммосов

В 1881–1885 гг. В. И. Фармаковский – директор народных училищ Оренбургской губернии, в 1885–1895 гг. – Херсонской губернии, а в 1895–1896 гг. – Псковской губернии. В 1896–1904 гг. он служил в департаменте начального обучения Министерства народного просвещения. В. И. Фармаковский скончался 19 июня (2 июля) 1922 г. в Петрограде.

Своей плодотворной деятельностью В. И. Фармаковский во многом способствовал просвещению народов Поволжья, Приуралья, Юга России. Занимался проблемами организации системы начального образования, всеобщего обучения, единой школы, регионализации образования, охраны здоровья детей, школьного питания, дисциплины учащихся, а также подготовки народных учителей и обучения грамоте.

В. И. Фармаковский разработал проект о введении всеобщего начального обучения в России (1903 г.), предполагавший поэтапное его осуществление с учётом различия экономических и культурных условий в отдельных регионах.

Положение проекта о приоритете учебных заведений Министерства народного просвещения вызвало критические замечания у представителей земств и просветительских обществ (Н. В. Чехов и др.). Характеризуя систему начального образования в России, Фармаковский подчёркивал разнотипность начальных учебных заведений и отсутствие единого стандарта образования (его выводы подтверждали данные аналитических обзоров развития начальной школы в России за 1901 и 1910 гг.).

Многого достигли и дети Владимира Игнатьевича, а их у него было пятеро: трое сыновей – Борис, Мстислав, Владимир и две дочери – Виктория (в замужестве Нейгебауэр) и Маргарита (в замужестве Давыдова). Дочери стали учительницами. Мстислав – художником, крупным специалистом-реставратором, Владимир посвятил свою жизнь машиностроению.

Наиболее известен из пятерых детей Фармаковских старший сын – Борис. В детстве он был школьным товарищем Володи Ульянова. Борис Фармаковский окончил историко-филологический факультет Новороссийского университета. В годы учёбы он увлёкся археологией, которая стала делом всей его жизни.

Б. В. Фармаковский

Б. В. Фармаковский (1870–1928) – известный исследователь в области классической археологии и археологии Северного Причерноморья, а также истории античного искусства, член-корреспондент Академии наук СССР (с 1914 г.), действительный член Академии истории материальной культуры, профессор Ленинградского университета, автор 82 научных публикаций. В 1898–1900 гг. состоял учёным секретарем Русского археологического института в Константинополе. Производил раскопки близ г. Патели (в Македонии).

В 1901 г. Б. В. Фармаковский был назначен членом Императорской археологической комиссии и с этого года непрерывно занимался расследованием Ольвии. Раскопки в Ольвии были признаны научным сообществом образцом археологического исследования античного города. Им были установлены основная территория города, система планировки и обороны, устройство построек. Б. В. Фармаковский вёл археологические исследования в Киеве, Евпатории и др. местах3.

Но вернёмся к рассказу об его отце. В. И. Фармаковский был известен как автор серии популярных брошюр, изданных в Вятке и Симбирске в 1874–1879 гг. для низовых общественных работников (присяжных заседателей, волостных судей и старшин, земских гласных и др.), а также как педагогический публицист и методист, оставивший заметный след в таких областях педагогической науки, как методика обучения (Методика школьной дисциплины. Одесса, 1886; Методика правописания по воззрениям русских педагогов и по учению экспериментальной школы. Киев, 1908; Методика ручного труда. Одесса, 1889), училищеведение (Начальные училища Министерства народного просвещения. СПб., 1900; Начальная школа Министерства народного просвещения. СПб., 1900; Партикуляризм в области народного образования. СПб., 1909), гигиена и валеология (Школьная диэтетика. Вятка, 1872; Охрана здоровья учащихся. Одесса, 1905). Некоторые свои работы он подписывал псевдонимом «С. Михно».

Однако наиболее существенный вклад В. И. Фармаковский внёс в изучение проблем трудового обучения и воспитания школьников. Его научно-педагогические взгляды наиболее полно отражены в книге «Педагогика дела. Теория и практика трудового обучения в школе» (СПб., 1912), вобравшей в себя анализ идей трудового воспитания и обучения в работах видных российских педагогов, а также опыт её реализации на практике в школах тогдашней России.

В. И. Фармаковский исходил из достаточно неутешительного вывода, что школа во все времена была местом лишь теоретической учёбы, зачастую оторванной от жизни. Причём эволюция учебного труда представляет собой совершенно очевидное поступательное движение в направлении от житейских полезных дел к научным обобщениям, от практики к теории, от опыта жизни к книге. Теоретичность школьного труда является сама по себе явлением неизбежным и естественным, но когда она соединяется с невниманием к вопросам практики, когда «мелочи жизни» считают чем-то не достойным серьёзного внимания школы, это вызывает у учащихся снижение интереса к деловой, то есть практической жизни, способствует возникновению антипатии к формам труда, которыми гнушается школа, но которые в жизни составляют насущную необходимость. Это, в свою очередь, приводит к значительным нравственным изъянам: «Немного вкусивши школьной премудрости, мальчик уже стыдится иной раз помочь своим родителям в черной рубашке, а девица, посещающая учебное заведение, почти всегда считается потерянной для домоводственных занятий»4.

В итоге школа, хотя и выпускает образованных людей, но не совсем таких, каких требует жизнь. Последняя нуждается, прежде всего, в рядовых работниках, а не в «кандидатах в распорядители труда». К тому же, нельзя забывать и того, что многие школьные успехи даются ценой чрезмерных усилий и за счёт потери здоровья, как утверждал Ф. Ф. Эрисман и другие гигиенисты.

В качестве меры, способной изменить существующее положение, В. И. Фармаковский называл разумную организацию учебного труда, которая бы в равной степени содействовала как умственному, так и физическому развитию учащихся. Для этого он предлагал «уравнять в правах» физические и умственные упражнения, объединить их в, своего рода, общую систему, направленную к единой цели. В качестве физических упражнений педагог считал необходимым допустить и «практику труда в его низших, простейших формах, преобладающих в жизни», то есть, более широкое распространение ремесленных, садово-огородных и кулинарных видов работ, а также шитьё, вязанье, работу по починке обуви, книг и т. п.

В. И. Фармаковский внёс значительный вклад в теорию трудового обучения. Будучи последователем виднейшего отечественного методиста по трудовому обучению К. Ю. Цируля, он рассматривал ручной труд учащихся как самостоятельный учебный предмет, служащий их нравственному, умственному и эстетическому развитию, и одновременно как метод обучения, обеспечивающий взаимосвязь теории и практики и воспитывающий творческую личность. Считал необходимым создание трудовой школы, формирующей образованного самостоятельного работника. Выступил в качестве автора пособий для учителей и ряда статей в педагогической периодике.

Характеризуя «педагогические выгоды» введения практики ручной работы в школьные учебные программы, В. И. Фармаковский отмечал, что такая работа «приковывает» внимание детей к предмету изучения, воспитывает наблюдательность, ибо в  ручной работе нельзя быть невнимательным, поскольку это тотчас же наказывается, как минимум, порчей работы, а то и травмой. Введение «ручных занятий» в учебный процесс возвращает подрастающие поколения на естественный путь развития, «предуказываемый природой», от которого школа пока что, по мнению педагога, в значительной мере отвлекала.

Однако в России, несмотря на то, что ручной труд начал преподаваться с 1884 г., внедрение его в школьную практику осуществлялось очень медленно. Основными причинами сложившегося положения выступали неподготовленность учителей, нехватка соответствующего оборудования. Кроме того, многие дети выполняли указанные виды работ и дома. Поэтому необходимость в их введении в школьную программу отпадала, и тем самым сама идея трудового обучения в школе в известной степени компрометировалась. Вот почему Фармаковский призывал не останавливаться на «простейших видах труда», поскольку для многих детей это действительно, прежде всего, физические упражнения, а выступал за возможно более широкое распространение и применение системы трудового обучения К. Ю. Цируля, важнейшей особенностью которой выступала нацеленность не на обучение ремеслу, а на развитие учащихся, формирование у них общетрудовых навыков5.

В. И. Фармаковский выступал против ограниченного понимания сущности трудовой школы как большой мастерской для обучения ремесленников. Он указывал, что не одно только напряжение физических сил даёт происхождение труду; в трудовой школе физическое и умственное начала должны «сопрягаться». Это также общеобразовательная школа, но с расширенным применением труда.

Трудовая школа отнюдь не должна ставить своей задачей изощрение воспитанников в технических навыках и приёмах, что является делом профессиональных учебных заведений, куда учащиеся поступают по окончании общеобразовательной трудовой школы. Последняя должна отводить серьёзное место ручной работе, но не как главной цели, а, прежде всего, как средству и занятию, способствующим развитию духовных и физических сил, поддержанию интереса к преподаванию, лучшему усвоению знаний, умений и навыков, выработке полезных качеств личности – самостоятельности, усидчивости, деловитости и т. п.

Постановка общеобразовательных и общеразвивающих целей труда в новой школе в качестве приоритетных по отношению к профессиональным целям позволила В. И. Фармаковскому определить основные педагогические критерии отбора его видов. К таковым педагог относил развивающий характер труда, воспитательную значимость индивидуальных и коллективных видов трудовой деятельности, их соответствие дидактическим целям, разумное сочетание творческого и механического начал в труде.

Помимо традиционных методов трудового обучения (показ, пример, упражнения и др.), В. И. Фармаковский выдвигал устройство при школах трудовых музеев, экскурсии на предприятия, выставки ученических работ, ученические праздники с применением труда детей для их устройства и т. д. По его мнению, трудовой принцип должен пронизывать все стороны школьной жизни.

В своей книге он привёл конкретные примеры применения этого принципа в учебном процессе. В частности, педагог предлагал проведение серии уроков, объединяемых единой темой. Например, тема «Домашняя птица» реализуется в ходе прогулки на птичий двор, беседы с детьми о внешних признаках птицы, рассматривания моделей и рисунков и, наконец, лепки и рисования. Тема «Грибы» подразумевает экскурсию в лес после дождливого дня, беседу с учащимися по поводу собранных грибов, выбор из них моделей, лепку и рисование. Эта идея нашла впоследствии своё практическое осуществление в так называемом «методе проектов».

Трудовое начало, самостоятельность детей следует развивать в преподавании всех учебных предметов. Руководствуясь тезисом Ф. В. А. Дистервега – «Лучшая география есть та, которую мы прошли ногами», В. И. Фармаковский предлагает в качестве исходного пункта обучения классную комнату: изготовление её плана позволяет ввести понятие о масштабе, ориентация комнаты относительно сторон света даёт возможность научить детей пользоваться компасом.

Следующий шаг состоит в выходе за пределы школы, в ознакомлении с растительным и животным миром, в сборе гербария и составлении рельефной карты, в оборудовании метеорологического участка и т. д. В качестве ведущего метода Фармаковский предлагает метод экскурсий, от которых можно будет перейти и к путешествиям по родному краю.

В. И. Фармаковский стремился развеять укоренившееся мнение о том, что успешное освоение математики под силу лишь учащимся, обладающим «математическим складом ума». Сложившееся положение педагог объяснял тем, что учащимся дают готовые знания вместо того, чтобы практиковать детей в их самостоятельном добывании. Он предложил использовать метод педагогической (в данном случае – математической) «робинзонады». По его мнению, необходим «удачный, систематизированный подбор трудовых задач», в ходе решения которых школьники встретятся со всеми основными проблемами элементарной математики и сами будут добывать те математические знания, которые входят в программу обучения6.

Одним из первых российских педагогов В. И. Фармаковский обратил внимание на игровой метод, причём именно в приложении к преподаванию математики. Ссылаясь на опыт германских педагогов, в частности, на практический опыт Ганса Плехера7, – ученика известного немецкого педагога того времени Георга Кершенштейнера, он предлагал, например, следующий план проведения урока: «Мы превращаем класс в купеческую лавку. Учительский стол служит прилавком, на котором разложены груды мелочного товара. За “прилавком” “продавец”, к нему подходят “покупатели”». В ходе «купли-продажи» дети усваивают понятия о целых и дробных числах, мерах весов и т. п.

Надо отметить, что в ряде случаев педагог абсолютизировал значение трудового принципа в обучении. Так, в преподавании естествознания, заявлял он, «надо изучать природу, а не книги о природе»8.

В то же время, он высказывал продуктивную мысль о том, что для того, чтобы «стать ближе к природе, слиться с ней» нужна организация «целой сети учебно-вспомогательных учреждений для непрерывного общения с природой, наблюдения её явлений и производства опытов, служащих к уяснению законов, ею управляющих», то есть школьных садов, питомников, пчельников, аквариумов, террариумов и т. п.

В. И. Фармаковским были глубоко проанализированы взгляды противников трудовой школы. В основе их, по его мнению, лежало определённое недопонимание её сущности. Причём аргументы сводились к следующему: трудовое обучение понизит общеобразовательный уровень преподавания и, задавшись утилитарными целями, «уронит школу», низведёт её до уровня мастерской; трудовое обучение сокращает время, которое ученик посвящает «миру идейному»; трудовое обучение «более приноровлено» к вкусам учащихся, более приятно и будет «баловать» их; трудовой метод предполагает более медленный темп обучения, нежели метод книжный, а, следовательно, усугубится и без того «вечная» нехватка учебного времени; наконец, имеет место неподготовленность персонала к осуществлению обучения на основе реализации трудового принципа.

Все эти возражения в определённой степени сохраняют свою актуальность и до настоящего времени. Реализация трудового принципа в обучении, раскрытие возможностей трудовой школы и идёт через последовательное преодоление названных и целого ряда других проблем.

Педагогические взгляды и труды В. И. Фармаковского, проникнутые стремлением к обновлению школьной практики, были сочувственно встречены демократической общественностью, однако их практическое широкое осуществление началось после Октября 1917 г. с созданием единой трудовой школы.

Теперь настала пора сказать несколько слов о другой ветви этой семьи. Сестра В. И. Фармаковского, Софья Игнатьевна, была замужем за Матвеем Матвеевичем Синцовым, жизнь которого была самым тесным образом связана с Вятским краем.

Он родился в октябре 1835 г. в г. Орлове Вятской губернии. Окончил Вятскую гимназию (1854) и медицинский факультет Московского университета (1861). Работал по специальности в Самаре и Симбирске. Синцов был человеком прогрессивным, смелым в суждениях и действиях. 2 декабря 1861 г. симбирский врач М. М. Синцов от имени группы представителей местной интеллигенции и старшеклассников-гимназистов направил Н. Г. Чернышевскому письмо следующего содержания: «Мы получили печальную весть о смерти Николая Александровича Добролюбова; известились также, что многие почитавшие талант и заслуги покойного, отдавая последний долг, решили поставить ему памятник и пригласили к подписке на оный всех, кому дорога память так рано сошедшего в могилу этого замечательного таланта. Как ближайшего из сотрудников покойного, мы просим Вас, Николай Гаврилович, принять посылаемые деньги от нижепоименованных лиц и присоединить их к сумме, назначенной для постройки памятника Николаю Александровичу Добролюбову».

Это было открытое выражение симпатии к вождям русской революционной демократии.

Молодой ординатор Симбирской губернской больницы Матвей Матвеевич Синцов причислялся властями к партии «нигилистов, атеистов и социалистов». Он участвовал в распространении «вредной» литературы, писал памфлеты, в которых высмеивались крепостники-самодуры, взяточники и духовенство, преподавал в воскресной народной школе, лечил бесплатно бедняков.

После раскрытия в 1863 г. антиправительственного «Казанского заговора» в Поволжье начались массовые репрессии против политически «неблагонадёжных» лиц. М. М. Синцов, как и некоторые другие его товарищи, был вынужден покинуть Симбирск.

В 1867 г. он вернулся в Орлов, в тот же год был избран первым председателем Вятской губернской земской управы и исполнял эту должность по 1870 г. Под его руководством были заложены основы и сделаны первые практические шаги по улучшению местного образования, здравоохранения, потребительской кооперации и т. п.

Синцов руководствовался девизом: «Все, что от правительства или от дворянства, осуждать». Дело кончилось тем, что, недовольные его прогрессивной деятельностью губернские власти сумели отстранить его от должности председателя и добились высылки из Вятской губернии; «вредный в политическом отношении» врач был выслан из Вятки «без права поступления на службу».

В течение многих лет он преследовался властями как политически неблагонадёжный человек, был лишён права поступления на службу, в результате чего вынужден неоднократно менять место жительства. М. М. Синцов перебивался случайными заработками в Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону.

В последние годы он жил в Одессе, где с большим трудом получил должность на таможне. С возрастом стал умереннее в действиях и высказываниях, но от своих убеждений не отказался, навсегда сохранил любовь к народу и верность демократическим идеалам. До последних дней занимался просветительской деятельностью.

В годы Первой русской революции М. М. Синцов являлся активным членом земской оппозиции, боролся за введение в стране конституции. В эпоху реакции он подвергался гонениям, что, несомненно, ускорило его преждевременную кончину. Умер он 21 января (3 февраля) 1910 г. в Одессе.

«Одесский листок» почтил его память некрологом, а Вятское земство ассигновало «по 200 рублей на каждый уезд на открытие библиотеки имени Синцова».

В Вятке у М. М. Синцова 8 (20) ноября 1867 г. родился сын Дмитрий, ставший впоследствии крупным математиком, доктором физико-математических наук (1898), профессором (1903), действительным членом АН УССР (1939). Скончался 28 января 1946 г. У М. М. Синцова была и дочь Надежда, но о ней – чуть ниже.

В музее организации «Молодая гвардия» в г. Краснодоне хранится семейная реликвия семьи Синцовых – блокнот, на серебряной обложке которого выгравирована дарственная надпись: «Глубокоуважаемому Матвею Матвеевичу Синцову – инициатору по устройству спектаклей для народа от благодарных актеров Городской аудитории. Одесса. 1898–1901 гг.». Невольно возникает вопрос, а какое отношение Синцовы и Фармаковские имеют к молодёжной патриотической организации «Молодая гвардия», действовавшей в тылу у немецко-фашистских захватчиков.

И здесь наш рассказ переходит к следующему поколению этого замечательного семейства. 29 сентября (11 октября) 1905 г. в семье Бараковых – Петра Фёдоровича и Надежды Матвеевны (урождённой Синцовой, дочери М. М. Синцова) родился первенец, которого назвали Николаем. Через три года появился второй сын – Виктор, ещё через два года – дочь Евгения. Семья тогда жила в г. Новая Александрия Люблинского уезда (ныне – г. Пулавы, Республика Польша).

В своё время П. Ф. Бараков, окончив Санкт-Петербургский университет и выдержав магистерские экзамены, был зачислен приват-доцентом Новороссийского университета (г. Одесса), более двадцати лет работал профессором в Новоалександрийском институте сельского хозяйства и лесоводства, затем в Харьковском институте того же профиля. Он был одним из первых организаторов сельскохозяйственного опытнического дела в России, участвовал в экспедициях видного учёного-почвоведа В. В. Докучаева, являлся автором многих печатных работ и учебников по общему земледелию.

За заслуги по изучению климата России Императорская академия наук избрала его членом-корреспондентом, а Императорское Русское географическое общество наградило большой серебряной медалью. В 1919 г. в некрологе в связи с кончиной Петра Фёдоровича отмечалось, что он был «профессором левого крыла», учителем, умевшим «внушить и поддержать любовь к науке».

Надежда Матвеевна, урожденная Синцова, окончила с золотой медалью Одесскую Мариинскую общественную женскую гимназию и с отличием – Московские высшие женские курсы. По тем временам для женщины это был высокий уровень образования. Она работала учительницей словесности, затем начальницей гимназии. У неё сложился определённый круг знакомых, духовное общение с которыми было весьма благоприятным. «В числе её одесских подруг была Антонина Васильевна Нежданова, с которой мать поддерживала связь до последних дней своей жизни, – вспоминал Виктор Петрович Бараков. – Приезжая потом на гастроли в Харьков, Антонина Васильевна всегда встречалась с матерью и приглашала на свои выступления в опере. Бывая в Москве, мать также виделась с Неждановой».

Пётр Фёдорович и Надежда Матвеевна много внимания уделяли воспитанию и образованию детей. С малых лет приобщали их к музыке, вводили в мир сказочных и былинных героев, учили хорошим манерам, давали первые знания. В шесть лет Николая определили в школу, организованную частными лицами для детей преподавателей института (в то время в Новой Александрии не было учебных заведений, даже начальных, с преподаванием на русском языке). Занятия проводились несколько раз в неделю.

«Колюша с 1 ноября ходит в школу, по составу, в полном смысле, интернациональную... Было уже четыре урока... Коля относится к своим урокам серьезно: торопит Юзю (Евгению. – В. П.), чтобы не опоздать. После третьего урока сегодня принес показать свою тетрадь и упражняться дома. Для начала недурно», – сообщал отец в одном из писем в ноябре 1911 г. Это были первые успехи, и они очень радовали родителей.

Через год старшего сына отправили в город Двинск к двоюродной сестре матери – Виктории Владимировне Нейгебауэр (урожд. Фармаковской) для продолжения учёбы.

Виктория Владимировна и Карл Иванович были преподавателями в местных учебных заведениях. У них и под их присмотром Николай должен был приобщаться к наукам. Однако не только уроки, занятия, но и постоянное общение с троюродными братьями во многом способствовали его развитию. Он многое почерпнул для себя в этой семье.

В семье Виктории Владимировны было принято дома говорить исключительно по-немецки, и вот два учебных года обеспечили Николаю отличный немецкий выговор, который впоследствии ему очень пригодился в жизни.

«У Нейгебауэров было четверо сыновей; младший Евгений был ровесник моему брату или, может, старше на год-два, затем шел Володя, Саша и самый старший – Виктор (впоследствии, в 1915–1917 гг. он учился в Харьковском сельскохозяйственном институте и жил у нас). Добавлю, что Александр из всей семьи отличался особой любовью и умением одеваться – создавать респектабельный вид. Он, по-видимому, оказал влияние и на Николая», – вспоминал В. П. Бараков.

В начале Первой мировой войны институт вместе со всем преподавательским составом был эвакуирован в г. Харьков. На Украину переехала и семья Бараковых. Николая отдали учиться в старший приготовительный класс частной гимназии, а через год, осенью 1916 г. перевели в гимназию, учреждённую группой преподавателей Харьковской гимназии № 3.

Проучился он здесь три года, окончив приготовительный, первый и второй классы. В «Извлечении из отчётов преподавателей об успехах» от 31 мая 1919 г. была сделана отметка: «Перевести в следующий класс». Однако на этом учёба Николая Петровича закончилась. Семью постигло большое горе: в сентябре после болезни умер отец. Мать, оставшись почти без средств, не могла обеспечить троих детей, Николаю, как старшему, пришлось бросить гимназию и в 14 с половиной лет идти работать: сначала курьером, а через несколько месяцев – чернорабочим на учебно-опытной ферме Харьковского сельскохозяйственного института.

В сентябре 1922 г. Николай поступил на рабфак. После завершения учёбы работал в кооперативном хозяйстве, а с 1926 г. – на шахте № 8–9 Боковского рудоуправления Луганского округа. В мае 1928 г. партийная организация шахты приняла его в ряды Коммунистической партии. В 1929 г. он поступил в Днепропетровский горный институт, после окончания которого работал на шахтах Донбасса.

Н. П. Бараков

В г. Краснодоне Бараков жил с 1937 г. Знающего, опытного инженера назначили главным механиком шахты им. Ф. Энгельса. Его отличали исключительное трудолюбие и упорство, отличное знание производства. Он был чутким и отзывчивым товарищем. Этим и снискал себе уважение, завоевал авторитет.

Н. П. Бараков – участник боёв с белофиннами. С первых дней Великой Отечественной войны он находился на фронте. Однако весной 1942 г. был отозван из рядов Красной Армии как специалист угольной промышленности. По заданию Краснодонского райкома партии в составе группы специального назначения он занимался эвакуацией промышленного оборудования, а затем был оставлен для подпольной работы во вражеском тылу.

В первые недели фашистской оккупации Краснодона Н. П. Бараков находился на нелегальном положении. Он появился в городе лишь 5 августа, отрекомендовался немцам представителем дворянства старой России. Респектабельный внешний вид, отличное немецкое произношение и высокая техническая культура – всё это внушало доверие, и его назначили директором центральных мастерских. Его ближайшим помощником – начальником механического цеха – стал Ф. П. Лютиков.

«Внешне это выглядело так, – рассказывает А. А. Фадеев в романе «Молодая гвардия», – энергичный, деятельный, распорядительный Бараков отдаёт все свои силы на то, чтобы создать, – и это видят все; незаметный, скромный Лютиков всё разрушает, – и этого не видит никто».

Во время боевых партизанских операций Н. П. Бараков становится командиром отряда, а Ф. П. Лютиков его комиссаром. Вместе они помогали Олегу Кошевому в создании «Молодой гвардии».

Н. П. Баракова, как опытного специалиста, оккупационные власти назначили начальником Центральных электромеханических мастерских дирекциона № 10, где Филипп Петрович Лютиков работал техническим руководителем. Своё служебное положение Бараков и Лютиков использовали для укрепления подпольной организации. Они рекомендовали на работу в ЦЭММ своих товарищей по борьбе.

Рискуя жизнью, руководители мастерских, непосредственно отвечающие за восстановление шахт, сделали всё для того, чтобы оккупанты не получили ни одной тонны угля. А когда шахта № 1 «Сорокино» была подготовлена к пуску, молодогвардеец Юрий Виценовский, выполняя задание Баракова, подпилил канат подъёма, вследствие чего произошла авария. По распоряжению Николая Петровича была выведена из строя восстановленная водокачка, часто нарушалась работа отопительной системы в жандармерии и дирекционе, отключалась электростанция.

Квартира Баракова стала местом встречи коммунистов и связных «Молодой гвардии». В его доме был установлен смонтированный радиоприёмник, по которому слушали сводки Совинформбюро, а в кладовой и сарае временно хранилось оружие, переправлявшееся затем на склад. На чердаке неоднократно проходили собрания подпольщиков, решались вопросы боевой деятельности, намечались операции молодогвардейцев.

В конце декабря детально обсуждался план вооружённого восстания. Будучи помощником Лютикова по партийному подполью, Бараков старался устроить на работу в мастерские как можно больше коммунистов и комсомольцев. На чердаке дома, где жил Бараков, прятали оружие. Иногда здесь по несколько дней скрывались советские военнопленные.

Однако в первых числах января 1943 г. начались аресты. Сохраняя спокойствие и самообладание, Бараков продолжал выполнять свои служебные обязанности. По-прежнему в ЦЭММ происходили аварии. Утром 6 января (по другим данным – 5 января) Н. П. Баракова арестовали.

В фашистских застенках он проявил огромное мужество и стойкость. Вместе с другими коммунистами и молодогвардейцами Н. П. Бараков был сброшен в шурф шахты № 5. Похоронен в братской могиле героев в центре г. Краснодона. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 мая 1965 г. Николай Петрович Бараков посмертно награжден орденом Ленина9.

Постановлением правительства УССР 4 января 1968 г. № 3 шахта «Дуванная-Южная» треста «Краснодонуголь» Министерства угольной промышленности УССР была переименована в шахту им. Н. П. Баракова.

Примечания

1 Петряев Е. Д. Записки книголюба. Киров, 1978. С. 238.
2 Владимир Игнатьевич Фармаковский // Русские педагоги и деятели народного образования о трудовом воспитании и профессиональном образовании : в 2 т. / сост. Н. Н. Кузьмин. Т. 2. М., 1989. С. 347.
3 Селезнев В. А., Малкова З. И. Неопубликованные материалы о семье Ульяновых // Советская педагогика. 1961. № 7. С. 135–136 ; Молодые годы В. И. Ленина / сост. И. А. Иванский. М., 1960. С. 119, 407 ; Чарушин Н. А. О далёком прошлом. М., 1973. С. 59–65.
4 Фармаковский В. И. Педагогика дела : теория и практика трудового обучения в школе. Одесса, 1911. С. 20.
5 Котряхов Н. В., Холмс Л. Е. Теория и практика трудовой школы в России. Киров, 1993. С. 9.
6 Фармаковский В. И. Указ. соч. С. 138.
7 Plecher H. Das Arbeitsprinzip: Volks und Fortsbildungsschule. Leipzig. 1909.
8 Фармаковский В. И. Указ. соч. С. 157.
9 Молодогвардейцы : биогр. очерки о членах Краснодонского парт.-комсомол. подполья / сост.: Р. М. Аптекарь, А. Г. Никитенко. Донецк, 1981.