Версия для слабовидящихС. И. Сычугов и Верховинская народная библиотека
В. Н. Колупаева
Верховинская библиотека создана нашим замечательным земляком – врачом и просветителем Савватием Ивановичем Сычуговым. Вся жизнь С. И. Сычугова была посвящена служению народу. Его судьба, полная тяжёлых испытаний, его личность никого не может оставить равнодушным.
О своём жизненном пути Сычугов рассказал в автобиографической книге «Записки бурсака»1. На протяжении многих лет материалы о С. И. Сычугове собирал Е. Д. Петряев. В его книгах «Литературные находки» и «Живая память» вошли главы, посвящённые Савватию Ивановичу2.
С. И. Сычугов
Родился С. И. Сычугов 27 сентября 1841 г. в с. Подрелье Орловского уезда. Дед и отец его были священниками, и учиться он начал в Вятском духовном училище (бурсе). Методы воспитания там были очень жестокими. Окончив училище, он поступил в семинарию, где обстановка была уже другой. На третьем курсе одним из его профессоров был А. А. Красовский. Он и преподаватель гимназии М. И. Шимановский были увлечены идеями Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова и открыли для молодого человека новый мир. Библиотеку Красовского Сычугов посещал чуть не ежедневно. Он вспоминал: «…Белинский, Герцен, а также разговоры с Красовским совсем перекувыркнули моё прежнее мировоззрение… Однако было бы несправедливым с моей стороны крушение старого мировоззренияи замену его новым приписывать только Белинскому, Герцену и Красовскому. Почва для этой метаморфозы, которую я называю умственным возрождением, была, несомненно, подготовлена усердным и толковым чтением массы книг и упорным размышлением, как по поводу прочитанного, так и встречавшихся в жизни явлений… Раз установилось новое мировоззрение, должны были одновременно с ним измениться взгляды мои на служение обществу».
После окончания семинарии Сычугов принял решение поступать в университет, но для этого за один год нужно было окончить семинарию и пройти семилетний курс гимназии. Занимаясь по 15–17 часов в сутки с помощью своих старших товарищей, он успешно сдал все экзамены и в 1860 г. поступил в Московский университет. Учился усердно, но терпел страшную нужду, работал грузчиком. За участие в студенческих волнениях в 1861 г. Сычугов был исключён из университета. Оказавшись без крыши над головой, с несколькими копейками в кармане, он начал свои скитания по России, был и бурлаком на Волге, и плотником. Через три года Сычугов возобновил учёбу и закончил её в 1868 г. Учился он за казённый счёт и поэтому должен был поработать три года военным медиком. В 1871 г. Сычугов вернулся на родину и стал земским врачом. 8 лет он проработал в с. Великорецком, где благодаря его усилиям была построена хорошая больница. Затем Савватий Иванович переехал на родину жены во Владимир и снова занялся земской медициной. В этот период им было опубликовано несколько книг, в разных изданиях печатались его статьи, он участвовал в работе врачебных обществ и съездов и стал известным деятелем земской медицины. За эти годы он потерял детей, похоронил жену. Оставшись один, Сычугов решает прекратить земскую деятельность и заняться вольной врачебной практикой.
В 1889 г. он поселился в с. Верховино, где жила его сестра – вдова с семью детьми, нуждавшаяся в помощи. Основным источником сведений об этом периоде жизни служит последняя глава «Записок бурсака» – «В деревне», куда вошли письма Савватия Ивановича другу – врачу В. Ф. Томасу.
Едва обустроившись на новом месте, с 1 июня Сычугов начал приём больных. Народ помнил его по работе в с. Великорецком и ждал. За первый год он зарегистрировал более 7200 посещений. Люди приезжали за 40, 60, 80, а иногда и за 100–150 вёрст. Плата за приём для крестьян составляла чуть более 7 коп., а за лекарства, которые Сычугов готовил сам, – около 4 коп. Учителя, вдовы, сироты и особо нуждающиеся обслуживались бесплатно. Решение Сычугова стать вольнопрактикующим врачом вызвало интерес медицинской общественности, появились публикации в прессе, его называли подвижником, к нему обращались с вопросами молодые врачи. В ответ на все вопросы Сычугов опубликовал в журнале «Земский врач» статью «Год вольной деревенской практики», которая тоже вошла в последнюю главу «Записок бурсака»3. Там он подробно рассказывал о том, как организована его работа, какие затраты он делает, какие деньги получает от больных и каков его заработок. И в заключение писал: «Некоторые органы печати в таком обыденном факте, как замена тёплого места менее тёплою деревенскою практикой, усмотрели подвижничество. С понятием о подвиге соединяется понятие о самопожертвовании, самоотречении – ничего подобного мне приписать нельзя. Я хорошую жизнь заменил ещё лучшею: я приобрёл равновесие сил, уяснил для себя цель жизни, нашёл возможности снова служить начинавшим тускнеть от грязи идеалам юности. Возвратил себе колебавшуюся, было, веру в истину, добро и людей, убедился, что недаром копчу небо: словом достиг возможного на земле счастья, как я его понимаю».
Сычугов искал пути борьбы с нуждой и необразованностью крестьян, которые приводили к высокой заболеваемости и смертности. 27 ноября 1893 г. он писал своему другу В. Ф. Томасу: «Ты знаешь, что 1/12 своего заработка я трачу на раздачу книг школярам! В последнее время я нашёл, что не в пример лучше бы было открыть бесплатную народную библиотеку: ею могли бы пользоваться не одни ученики, а все желающие грамотные». Возможности для этого были. По «Правилам о бесплатных народных библиотеках-читальнях и порядке надзора за ними» от 15 мая 1890 г. позволялось создавать с разрешения губернатора библиотеки не только при школах, как это было раньше, но и вне их, во всех селениях. Наблюдение за ними должно было осуществляться лицами учебного или духовного ведомства. В соответствии с этими правилами Сычугов в сентябре 1893 г. обращается к вятскому губернатору за разрешением на открытие своей библиотеки: «Вращаясь в среде крестьян около 25 лет и достаточно изучив условия и причины их заболеваемости, я давно уже пришёл к горькому убеждению, что… главная причина поразительно высокой смертности и, конечно, заболеваемости наших крестьян коренится в массе суеверий и предрассудков, унаследованных от дедов и опутывающих всю их жизнь, в узости умственного кругозора и вообще в их крайнем невежестве. …Дело читальни поведётся мною вполне легально… Если даже я и разделял какие-либо крайние учения, то было бы с моей стороны колоссальной глупостью проводить их в народ. Как врач я отлично поднимаю, что мясо, при всей его питательности, не годится для беззубого ребёнка»4. Задачи своей библиотеки Сычугов видит в том, чтобы «способствовать распространению в местном населении религиозно-нравственных понятий, сведений по истории преимущественно отечественной, естественно-исторических и медицинских знаний, пригодных в крестьянском быту, а равно и тех произведений лучших русских беллетристов, чтение которых рекомендуется Министерством народного просвещения. При учреждении читальни имеется в виду устранение нередких рецидивов неграмотности и, так сказать, закрепление, а частично и расширение познаний, приобретённых крестьянами в школе»5. На себя Сычугов взял обязательство выделять ежегодно на содержание библиотеки двенадцатую часть своего врачебного заработка. Кроме того, Орловскому земству он завещал 1000 руб. неприкосновенного капитала, проценты с которого должны будут расходоваться на пополнение книжного фонда. Библиотека разместится в его доме, обязанности библиотекаря он будет исполнять сам. По правилам библиотека была бесплатной для всех желающих, часы работы – с 12 до 3 «каждодневно». В этих правилах, составленных на основе типовых, имелись и такие пункты: «Лица в нетрезвом состоянии в библиотеку не допускаются; не допускается также курение в библиотеке табаку». В январе 1894 г. разрешение на открытие библиотеки было подписано губернатором. Надзор за ней поручен священнику Алексею Лопатину.
В феврале Савватий Иванович пишет своему другу: «Крестьяне как-то уже пронюхали о моей библиотеке и осаждают меня вопросами: скоро ли, да как, да можно ли и пр.». Для приобретения книг он несколько раз съездил в Москву, обращался к букинистам, разыскивал нужное. Приобретать мог только то, что было одобрено для употребления в народных читальнях. И, наконец, 15 июня 1894 г. библиотека открылась. В газете «Вятский край» появилась заметка об этом событии6. В ней сообщалось, что в момент открытия библиотека имела более 300 книг и, несмотря на рабочую пору, вскоре ею уже пользовалось около 70 подписчиков. Заметка кончалась словами: «Какой пример для подражания!» Осенью библиотека получила два тюка книг из Московского комитета грамотности. 24 ноября 1894 г. Савватий Иванович пишет В. Ф. Томасу: «Теперь моя библиотека цветёт. Я могу давать по 2, а дальним крестьянам и по 3 книги на дом. Абонентов уже более 150. Книг много выслано прекрасных, мои абоненты не нахвалятся ими».
Библиотека занимала в жизни Сычугова большое место. «Массу удовольствия и отрады» получал он от неё. «Ты хотя и подтруниваешь над моим увлечением библиотекою, а я всё-таки поболтаю немного об ней. Она стала для меня настоящею утехою. Утомишься бывало во время приёма больных до изнеможения, но стоит только поболтать с моими подписчиками с часа, – и усталость как рукой снимет. Всех подписчиков у меня уже 246. Цифра внушительная, сравнительно с другими деревенскими библиотеками», – пишет он другу.
Через год Сычугов представил губернатору отчёт о проделанной работе. За это время количество книг выросло с 300 до 700 экз., подписчиками библиотеки стало 260 человек, им было выдано 4802 книги. Следующий отчёт включает сведения за все три года – с 17 июня 1894 г. по 17 июня 1897 г.7 Свои отчёты Сычугов составлял по «Программе собирания сведений о народных читальнях» Московского комитета грамотности.
Библиотека росла, развивалась, завоёвывала авторитет, становилась известной. В 1895 г. на Всероссийской выставке Московского общества сельского хозяйства по представлению Московского комитета грамотности Сычугову присуждена Большая серебряная медаль. 12 января 1896 г. он пишет В. Ф. Томасу: «Мне многогрешному за преданность делу народного образования, прекрасное ведение библиотеки и ещё за что-то пожалована серебряная медаль… Мне пришла мысль – медаль, когда она получится, вделать в книжный шкаф. …Да разумеют языцы, что учреждение библиотеки дело не богопротивное и что гнусные мысли о вреде чтения книг небожественных не поощряются правительственными учреждениями».
В отчёте подробно рассказывается обо всех сторонах деятельности библиотеки. К 17 июня 1897 г. количество книг выросло до 1476 экз. Религиозно-нравственной и художественной литературы было более 30%, историко-географической – более 10%, естественнонаучной, медицинской и сельскохозяйственной – 11,5%. И примерно 15% составляли периодические издания, которые Сычугов выписывал. В основном, это были дешёвые иллюстрированные журналы для семейного чтения – «Нива», «Живописное обозрение», «Родина», «Звезда»… Выписывались и приложения к ним, состоящие, как правило, из романов и повестей исторического характера. «Произведения эти в большинстве случаев принадлежат перу если не первоклассных (о Достоевском я не говорю), то всё же известных писателей, например, Лескова, братьев Немировичей-Данченко, Полонского, Терпигорева, Шеллера [-Михайлова] и др.»8 И журналы, и приложения к ним пользовались успехом у читателей. Кроме того, Сычугов вынимал из журналов тексты отдельных художественных произведений и брошюровал их. Хотел выписать он и «Вятскую газету» (позднее «Вятский край»), издаваемую Вятским земством, но разрешения на это не получил, хотя крестьяне интересовались ею.
За три прошедших года библиотекой пользовались 496 подписчиков. Половину из них составляли учащиеся, по возрасту до 17 лет – 361 человек, пожилых, после 60 лет – всего 9. Было среди них и 38 женщин. Сычугов отмечает, что все абоненты относились к книгам исключительно бережно. Встречались и такие, про которых соседи, шутя, говорили, «что они читают запоём, они даже в поле идут с книгой, и когда другие после завтрака предаются кейфу, эти запойные, лёжа читают»9. Книг было выдано 10285 экз.: в первый год – 4802, во второй – 3666, в третий – 1817. Сычугов называет причины такого снижения. С 1895 г. по инициативе председателя губернской земской управы А. П. Батуева во всех сельских обществах стали создаваться «пятирублёвые» библиотеки с хорошо подобранным фондом. Часть крестьян брала книги и там. Кроме того, если вначале большую часть фонда библиотеки составляли брошюры по 12–32 страницы, то позднее стали приобретаться книги более объёмистые, которые и читались дольше. И ещё одна причина: на территории Верховинской волости начала строиться железная дорога, и крестьяне, включая подростков, после окончания полевых работ, осенью и зимой уходили на заработки.
По содержанию более 40% выдачи составляли книги религиозно-нравственного содержания, более 30% – беллетристика, около 13% – по истории и географии, естественнонаучной, медицинской и сельскохозяйственной – 8%. Пожилые крестьяне спрашивали, в основном, «божественное», молодые – что-либо о войне или «какую-нибудь историю позанятнее» (то есть повесть или роман), дети – «сказочку» или жития святых. Позднее он вспоминал, что «и дети, и старики с жадностью набрасывались на толстовские сказки». Книги Сычугов подбирал, стараясь вести читателей от лёгкого к более серьёзному. Чтобы разнообразить чтение, он обычно предлагал одну книгу религиозно-нравственного содержания, а вторую – из какого-либо другого отдела, учитывая вкус и уровень развития читателя. Что касается книг религиозно-нравственного содержания, то это, как правило, были жития святых, объяснения воскресных и праздничных евангелий, таинств, церковных обрядов, по священной истории. Сычугов с гордостью сообщал в отчёте, что на второй год существования библиотеки появилось два-три десятка крестьян, которые сами выбирали книги, указывая на сочинения лучших авторов. Конечно, количество читателей и выдача книг были на самом деле в 4–5 раз больше. В каждой семье читали все грамотные, то есть 3–4 человека. Кроме того, происходил обмен книг с однодеревенцами и даже с крестьянами из соседних деревень. Сычугов поощрял такой обмен, так как некоторые абоненты жили за 15–20 вёрст. Крестьяне обычно читали вслух. Осенью и зимой, особенно на святки, в одной избе собиралось много слушателей. Часто изба была набита битком, если, по отзывам, книга была очень занимательной, прочитанное обсуждалось. В конце 1897 г. Сычугов получил разрешение устраивать при библиотеке народные чтения. А ещё раньше он приобрёл проекционный «волшебный» фонарь с коллекцией диапозитивов. Он пишет В. Ф. Томасу: «Было уже у нас пять чтений, которые произвели сильное впечатление на наш медвежий угол. Зала, в которой происходят чтения, может вместить около 200 слушателей, но их набирается до 300. От страшной духоты лампы едва горят, а поэтому и изображения на экране выходят тусклые, но публика и этим довольна».
В отчёте Сычугов пишет: «Недавно ещё существует библиотека, но и за короткое время я воочию убедился, что польза её для населения несомненна. Как высоко это учреждение ставят сами крестьяне, видно из того уже, что многие из них называют его делом “божеским”»10. Читатели говорили ему, что благодаря книгам, они начинают смотреть на мир Божий и происходящее вокруг по-новому – шире и глубже. Говоря о развивающем влиянии библиотеки, Сычугов приводит доказательства этого: во-первых, последние два года экзамены в начальном училище проходят, по отзывам, «блистательно»; во-вторых, проводимой земством работе по внедрению травосеяния и улучшению сельскохозяйственных орудий библиотека помогает своими книгами. Эти книги пользуются большим спросом и переходят из рук в руки; в-третьих, народ стал усерднее посещать церковь, поскольку чтение помогало лучше понимать службу.
Огромная нагрузка привела к резкому ухудшению здоровья Савватия Ивановича. Приём больных иногда приходилось прекращать на несколько дней. Рабочий день увеличивался до 10–12, а иногда и до 15 часов в день, потому что после приёма 2–3 больных Сычугов должен был отдыхать. Его самоотверженность, его бескорыстие поражает. В одном из писем, полученных им от крестьян, есть такие строки: «Савватий Иванович, рази мы не видим, как ты убиваешша об нас: при мне ты сам хворый смотрел хворова и ляпнулся на пол… Хоша бы деньги брал, што дают. Тибе дают руп, а ты здачи…»
Библиотека стала открываться реже. 28 июля 1899 г. Сычугов пишет В. Ф. Томасу: «К горю моему, скоро придётся лишиться и последней моей утехи – народной библиотеки, абоненты которой доставляют мне каждое воскресенье невыразимое блаженство и отчасти сглаживают горечь шестидневной бездеятельности. Ведь в самом деле, видеть, как свет помаленьку проникает в тёмные души, как мельчают, а у иных и совсем исчезают дикие предрассудки и суеверия, как расширяется умственный горизонт моих книжников, и в то же время сознавать, что в этом деле есть и моя, хотя ничтожная капелька мёду, да что может быть выше этого блаженства? И этого блаженства лишают меня треклятые болезни».
Сычугов решает передать свою библиотеку в дар Орловскому земству. К этому времени в ней было около 1600 книг и 554 абонента. Передал земству он и 1000 руб. неприкосновенного капитала, которые должны были использоваться на пополнение фонда библиотеки. Свою медицинскую библиотеку, насчитывающую 500 книг, он завещал после своей смерти земской врачебной библиотеке. Обращаясь в земскую управу, он пишет: «…Пусть мой малый дар принесёт хотя некоторую пользу небольшой части того народа, за счёт которого я получил образование и таким образом послужит хотя ничтожной уплатой моего ему долга…» Расставание с библиотекой было очень тяжёлым. 14 октября 1899 г. он пишет В. Ф. Томасу: «…На днях увезли из моей хаты мою дорогую, мою голубушку – библиотеку… Я никак не ожидал, что факт перевозки библиотеки произвёл на меня такое убийственное впечатление: точно дорогого для сердца покойника унесли от меня…» Заканчивается письмо словами: «К счастью в моём распоряжении находится много книг самого разнообразного содержания, а то хандра и тоска в лоск уложили бы меня». У него была богатая личная библиотека, собирать которую он начал ещё в студенческие годы. В неё входила научная литература по разным отраслям знания, книги для чтения на европейских языках, отдельной её частью была медицинская литература. Продолжал выписывать Сычугов и периодические издания, следил за новостями политической жизни в России и в мире, обсуждал их с В. Ф. Томасом.
С. И. Сычугов скончался 6 (19) февраля 1902 г. Проводить его собралось много людей, любивших его, благодарных ему, – родные, школьники, крестьяне. На венке, возложенном на могилу, была надпись – «Доброму крестьянскому врачу, другу народа».
Его библиотека продолжала существовать. В 1907 г. ей было присвоено имя Савватия Ивановича, и она стала называться «Верховская народная библиотека имени врача С. И. Сычугова». В читальне висел портрет Савватия Ивановича. В 1957 г. разысканием материалов о дальнейшей её судьбе занимался молодой сотрудник библиотеки им. А. И. Герцена Б. В. Садырин. Он побывал в Верховине, Великорецком, Юрье, встречался с людьми, так или иначе соприкасавшимися с библиотекой – работавшими в ней или бывшими когда-то её читателями, узнал о её жизни в разные годы, и, конечно, его интересовала судьба книг сычуговской библиотеки. К сожалению, фонды и Верховинской народной, и медицинской библиотек не сохранились. И всё же одну книгу со штампом Верховской народной библиотеки имени врача Савватия Ивановича Сычугова – «Собрание сочинений» А. Майкова (СПб., 1914) Садырину удалось найти. Сейчас она хранится в библиотеке Кировского областного краеведческого музея. Узнав адрес родственников Сычугова, живущих в Кирове, Борис Васильевич встретился с ними. У двоюродной внучки Савватия Ивановича, О. В. Филипьевой, сохранились его фотографии, другие материалы. Позднее они были переданы Е. Д. Петряеву. По просьбе Садырина интересные воспоминания прислал С. В. Калинин, который с 1907 по 1916 г. заведовал Верховинским начальным училищем и сычуговской библиотекой (по совместительству). Эти воспоминания и большая статья Б. В. Садырина «Савватий Иванович Сычугов и его бесплатная народная библиотека» вошли в подготовленный им машинописный сборник «Из истории библиотек Кировской области», который можно найти в краеведческом отделе библиотеки им. А. И. Герцена. О нём Б. В. Садырин рассказал в статье «К истории неизданного сборника», опубликованной в альманахе «Герценка: Вятские записки»11.
Благодарная память о Савватии Ивановиче Сычугове живёт на Вятской земле. Появляются всё новые и новые публикации о нём, в медицинской академии проходили посвящённые ему конференции. Верховинская и Юрьянская центральная библиотека, которая теперь тоже носит имя С. И. Сычугова, много делают, чтобы имя их замечательного земляка было известно и любимо. Они собирают материалы о нём, проводят лекции, беседы, экскурсии. В Верховинской сельской библиотеке проводятся Сычуговские чтения, в сентябре 2011 г. к 170-летию со дня рождения Сычугова состоялись уже четвёртые. В проведении этих чтений принимает участие областной департамент здравоохранения.
Примечания
Цитаты из «Записок бурсака» приводятся без указания страниц.
1 Сычугов С. И. Записки бурсака. М. ; Л. : Academia, 1933.
2 Петряев Е. Д.: 1) Литературные находки. Киров, 1966 ; 2) Его же. Изд. 2-е. Киров, 1981 ; 3) Живая память. М., 1984.
3 Сычугов С. И. Год вольной деревенской практики // Земский врач. 1890. № 48–49.
4 ГАКО. Ф. 582. Оп. 64-а. Д. 165. Л. 1–2.
5 Там же. Л. 3.
6 Вятский край. 1895. № 3. С. 3.
7 ГАКО. Ф. 582. Оп. 139. Д. 247. Л. 45–51.
8 Там же. Л. 48.
9 Там же. Л. 47.
10 Там же. Л. 50.
11 Садырин Б. В. К истории неизданного сборника // Герценка : Вят. записки : [науч.-попул. альм.]. Киров, 2004. Вып. 7. С. 8–12.
Отчёт
о состоянии Верховской (Орловского уезда) бесплатной народной библиотеки
врача С. И. Сычугова за период времени с 17 июня 1894 по 17 июня 1897 года
Его Превосходительству
Господину Начальнику Вятской губернии
Имею честь представить Вашему Превосходительству отчёт о состоянии Верховской (Орловского уезда) бесплатной народной библиотеки за период времени с 17 июня 1894 г. по 17 же июня 1897 года. При этом считаю долгом объяснить причину, почему я вместо каждогоднего отчёта представляю отчёт за три года. – В 1894-м г. я словесно просил бывшего тогда г. Начальника губернии А. Ф. Анисьина освободить меня от представления отчета за первый год и мотивировал свою просьбу обилием работы как по моей специальности, так и по устройству библиотеки – делу довольно сложному и хлопотливому. В прошлом году представить отчет помешала моя болезнь (паралич правой половины тела). Запоздал я, хотя и немного, с представлением отчета и в нынешнем году – и опять-таки по причине нездоровья.
1897 г. сентября 11 дня.
Село Верховское Орловского уезда
врач Савватий Сычугов
На основании правил для Верховской народной библиотеки, утвержденных 14 января 1894 г. вятским губернатором, на мне лежит обязанность представлять отчет о состоянии библиотеки. Форма, которой должно держаться при составлении такого отчета, мне неизвестна, да едва ли она существует. Поэтому я решил придерживаться при составлении настоящего отчета «Программы для собирания сведений о народных читальнях», изданной таким компетентным учреждением, как бывший Московский комитет грамотности. Нелишним считаю заметить, что, ввиду кратковременности существования моей библиотеки, я не могу пока дать обстоятельных ответов на все 42 вопроса означенной программы.
Библиотека находится в с. Верховском Орловского уезда. Открытие ее разрешено г. вятским губернатором 14 января 1894 г., на основании правил 15 мая 1890 года. Испрашивал разрешение на открытие я, согласно § 2-му упомянутых правил, обязан каждогодно уделять на поддержание библиотеки Ѕ часть моего врачебного заработка, т. е. 25-35 р. в год. С целью же обеспечить существование библиотеки навсегда, я, по нотариальному духовному завещанию, на неё ассигновал половину своего капитала, а именно – 1000 рублей, которые поступят в ведение Орловского земства тотчас после моей смерти. Деньги эти составят неприкосновенный капитал, проценты с которого должны каждогодно расходоваться на пополнение библиотеки.
Библиотека помещается в моем доме. Устроена она по моей инициативе, я хлопотал о ее устройстве и разрешении; я состою заведующим ею; я же, наконец, выдаю и принимаю обратно книги и вообще веду все библиотечное дело. Библиотека вполне бесплатная.
Выдача и прием книг производятся каждодневно от 12 до 3-х часов дня, за исключением лишь нескольких (не более 8 дней в году) праздничных дней. Правило относительно часов, назначенных для приема и выдачи книг, соблюдалось далеко не строго: если нет в моей амбулатории большого прилива больных, то библиотека функционировала и в другие часы дня.
Залогов за взятие книги я не беру, но чтобы гарантировать библиотеку от растраты книг, абоненты обязаны представить мне, хотя на клочке бумаги, удостоверенье своей личности, засвидетельствованное или священником, или учительницею, или старшиною и т. п. Кроме того, они должны расписаться в особой тетради, в которую записываю выдаваемые книги. Утраченных книг за отчетное время было не более 10. Не было также случаев, когда бы абоненты возвратили книгу в сильно истрепанном и вообще негодном для дальнейшего употребления виде. К чести крестьян, следует сказать, что они, за ничтожными лишь исключениями, замечательно бережно относятся к книгам. Нередко, впрочем, правые нижние углы книг бывают порядочно запачканы, что очевидно происходит от перевертывания страниц грязными руками.
В громадном большинстве случаев абоненты возвращают книги своевременно, в назначенный срок, который, к слову сказать, определяется всегда по их желанию. Большею частью этот срок колеблется в пределах 6–8 недель. Но начиная с апреля, он, по понятным причинам, удваивается и даже утраивается, так как в рабочую пору – страду – времени для чтения бывает очень немного. Если, например, абонент взял книги на 6 недель, то весною и летом он может держать их у себя 12–18 недель, не опасаясь взысканий согласно правилам и штрафам. Само собой разумеется, что взявший книги на 6 недель может возвратить их на 6-й день и взамен их получит новые книги. Дольше же срока, обозначенного в тетради, по обоюдному согласию между мною и абонентами, они уже не имеют права задерживать у себя книги; по утвержденным г. губернатором правилам, они должны за каждый просроченный день платить по 1 копейке штрафа. Но так как сроки очень длинны, то штрафов не требуется. Да и само это правило существует лишь для того, чтобы приучить читателей к аккуратности. Конечно, бывали случаи и просрочки, но тем не менее штрафы абоненты не платили, потому что всегда представляли уважительные причины просрочек.
Взрослые абоненты держат у себя книги гораздо дольше, чем ученики и подростки. И это понятно, так как у взрослых остается для чтения немного времени. Впрочем, это правило не без исключений. Есть несколько взрослых абонентов, о которых соседи шуточно говорят, что они читают запоем, они даже и в поле идут с книгою, – и когда другие после завтрака предаются кейфу, эти запойные лежа читают.
За три года на приобретение книг мне пришлось истратить денег далеко больше, чем следовало, согласно моему обязательству. Я не могу сделать точные расценки книг, так как некоторые из них я приобретал в Москве у букинистов за полцены, а иногда еще и дешевле. Во всяком случае, за это время на книги и журналы я истратил не менее 150 руб. И эти деньги израсходованы исключительно на покупку книг и периодических изданий, так как брошюрованием и переплетом, которые обыкновенно составляют крупную расходную статью в бюджете библиотеки, я во время отдыха кое-как занимаюсь сам. Кроме того, в первый же год существования библиотеки я получил от бывшего комитета грамотности (из Москвы) книг приблизительно рублей на 40–45. Чем вызван был этот присыл, я положительно не знаю. По крайней мере, я ни с какою просьбою в комитет не обращался. Так как книги были присланы в библиотеку, которая после моей смерти сделается общественным достоянием, то я не только не считаю себя вправе ответить на любезность отказом, но и принял этот ценный дар с признательностью. Наконец, несколько книг пожертвовано о[тцом] наблюдателем библиотеки. Здесь не лишне будет упомянуть, что в нынешнем году в пользу библиотеки поступило крупное пожертвование – 100 р. – от одной женщины, которая назад тому лет 20 была у меня фельдшерицею при Великорецкой больнице.
Количество книг, каждогодно увеличиваясь, добралось к концу отчётного периода до почтенной цифры – 1476, из которых 82 дубликата. По содержанию эти книги распределяются следующим образом:
| названий | дубликатов | ||
| А. Книги религиозно-нравственные | 417 | + | 42 |
| В. Исторические, географические, биографии | 131 | + | 15 |
| С. Литературного содержания | 437 | + | 17 |
| D. Естествознание, медицина, сельское хозяйство | 169 | + | 18 |
| Е. Юридические | 13 | ||
| G. Не вошедшие в предыдущие рубрики | 227 | ||
| Итого | 1394 | + | 82 |
О книгах последнего отдела – под буквою G – я считаю не лишним сказать несколько слов.
Помимо книг, я каждогодно выписывал ещё журналы, преимущественно еженедельные, а именно: 1. Сельский вестник; 2. Начальные народные школы; 3. Ремесленную газету; 4. Родину; 5. Звезду; 6. Живописное обозрение и 7. Ниву. Не все журналы выписывались каждогодно; только «Нива» и «Живописное обозрение», как журналы особенно выгодные благодаря обилию приложений, приобретены за все три года. В прошлом году я выписал ежедневную газету «Свет». В первые месяцы оказалось человек до 10, которые почти каждый праздник почитывали «Свет», но скоро интерес к нему охладел, и к концу года собрались только 2 человека, интересующиеся политикой. Понятно, что для них я не мог тратить 4 р. И прекратил дальнейшую выписку. Иллюстрированные журналы я порешил превратить в книги. С этой целью я отдельные их номера сброшюровал в особые тетради, в 3–6 №№, сообразуясь, насколько возможно, с тем, чтобы в каждой из них помещались целиком какой-либо роман или повесть. Таким образом, каждый журнал давал 12–17 тетрадей в год с содержанием самым разнообразным и массою очень не дурных рисунков с объяснительным текстом. Вместе с этими журналами я, конечно, выписывал и приложения к ним, состоящие преимущественно из романов и повестей исторического характера. Произведения эти в большинстве случаев принадлежали перу если не первоклассных (о Достоевском я здесь не говорю), то всё же очень известных писателей, напр. Лескова, братьев Немировичей-Данченко, Полонского, Терпигорева, Шиллера и др. Таким-то путем снова библиотека увеличилась на 227 (номеров) книг, считая в числе последних и упомянутые выше тетради. Журналы и приложения к ним, особенно исторические повести, очень охотно читаются взрослыми абонентами. Впрочем, журналы я даю и подросткам, и то главным образом ради гравюр, в том, быть может, наивном предположении, что рассматривание их до некоторой степени будет способствовать развитию художественного вкуса.
В течение трех лет получали книги из моей библиотеки 496 чел. По годам число подписчиков распределялось так:
В первый год их было 260, во 2-й – 153, в 3-й – 83 чел., за исключением 3-х мещан и 1 лица духовного звания, все остальные абоненты были крестьяне. Лиц женского пола – 38. Из лиц, подписавшихся в первый год существования библиотеки, прекратили абоненство – 68 чел.; во 2-й год – 20 чел. и в третий – 3 человека. Из 91 чел., переставших читать, с лишком 50 лиц прекратили чтение на время, вследствие ухода на временные заработки; некоторых же из них, особенно одиноких, вынуждала отстать от библиотеки летняя страда. Около 40 чел. нужно считать окончательно прекратившими абонемент. Причины этого явления: уход в Сибирь и вообще дальнюю, как говорят, сторону на продолжительное время, поступление в военную службу, потеря зрения и смерть.
По возрасту подписчики распределяются следующим образом:
| 1-й год | 2-й год | 3-й год | итого | |
| До 12 лет | 86 | 62 | 32 | 180 |
| От 12 до 17-ти | 83 | 61 | 37 | 181 |
| От 18 до 60-ти | 82 | 30 | 14 | 126 |
| Больше 60-ти | 9 | 9 | ||
| Итого | 260 | 153 | 83 | 496 |
Из 496 было учащихся: 246; окончивших школу – 130; учившихся в школе, но не окончивших ее – 58 и учившихся дома и в частных школах – 62 чел.
Было выдано книг:
| 1-й год | 2-й год | 3-й год | |
| А. Религиозно-нравственных | 2090 | 1627 | 707 |
| В. Исторических | 650 | 454 | 229 |
| С. Беллетристика | 1766 | 1028 | 435 |
| D. Естествознание и сельское хоз-во | 282 | 309 | 232 |
| Е. Юридических | 8 | 10 | 7 |
| G. Журналы с приложениями | 6 | 238 | 287 |
| Итого | 4802 | 3666 | 1817 |
Цифры эти относятся к 260 лицам, т. е. к тем абонентам, которые получали книги в течение годовых трех лет. Эти цифры наглядно доказывают, что с каждым годом число выдаваемых библиотекою книг резко понизилось. Такое явление наблюдалось и относительно лиц, пользовавшихся книгами в течение двух последних лет. На первый взгляд, цифры эти производят далеко не отрадное впечатление: библиотека в местном населении как будто начала терять кредит. Но, вглядевшись в дело попристальнее, мы увидим, что печалиться еще не о чем. Есть очень солидные причины, объясняющие, почему смена книг стала производиться в последние 2 года реже, чем в первый год существования библиотеки. Около двух лет назад губернское земство разослало в каждое сельское общество хотя небольшие, но прекрасно составленные пятирублевые библиотеки, из которых и стали пользоваться книгами многие из моих абонентов, не прекращая получать книги и от меня. Понятно, что обилие книг и обмен их должен – при прочих равных условиях – производиться медленнее. Не менее важное влияние на рассматриваемое явление должен был оказать и объем книг. В первый год существования библиотеки в ней громадное большинство книг составили так называемые листовки, т. е. книжки в 32, 16 и даже 12 страниц; во 2-й же и особенно в 3-й год приобретена масса книг гораздо более объемистых. Теперь в книжных шкафах найдутся целые полки книг в 10, 15 и даже 25 печатных листов. Отсюда ясно, что обмен листовок во много раз будет производиться быстрее, чем книг толстых. Но, несмотря на только что приведенные объяснения, я охотно признаю, что за последний год чтением книг абоненты стали заниматься чуть менее усердно. Верховскую волость прорезывает линия железной дороги, на которой уже почти два года усиленно идет работа. Зимою и осенью – в самое удобное время для чтения книг крестьянами – целые сотни обывателей Верховской волости не только взрослых, но подростков и даже иногда детей, с утра до ночи работают на этой дороге. Было бы чересчур наивно ожидать, что крестьяне ради книг пожертвуют хорошим заработком. Но, во всяком случае, усиленная осенняя и зимняя работа – явление не постоянное, а временное. В программе Московского комитета грамотности, между прочим, поставлен чрезвычайно важный вопрос, а именно: какие книги спрашивались чаще всего взрослыми, а какие – подростками и детьми. Вопрос этот очевидно предполагает со стороны крестьян-читателей сознательный выбор книг.
К сожалению, кратковременное существование библиотеки и незначительные еще привычки к чтению не позволяют пока дать положительный ответ на этот вопрос. Обыкновенно мои читатели из пожилых крестьян спрашивают большею частью книги, пригодные для спасения души, или, как они выражаются, книги божественные. Молодые крестьяне выражают желание почитать что-либо о войне или какую-нибудь историю позанятнее (т. е. повесть или роман), дети же спрашивают большею частью сказочку или жития святых, а чаще прямо просят божественную книжку. Последнее требование, впрочем, делается преимущественно под влиянием дедушек и бабушек. Мне много раз приводилось, да и теперь еще приводится слышать откровенные признания, что они многое не понимают в божественных книгах, хотя чисто богословских, трудных для понимания, книг я не даю детям. Немногим больше понимают в этих книгах и взрослые подписчики, особенно если в них трактуется об отвлеченных предметах. Здесь, конечно, идет речь о массе. Есть некоторые абоненты, которых не особенно затрудняют довольно серьезные богословские книги, но таких читателей мало.
Чтобы чтение приносило возможно больше пользы, я по необходимости должен был выбор книг для чтения предоставить собственному усмотрению и при выдаче их поставил для себя правилом держаться известного педагогического закона: начинать с легкого чтения и постепенно, по мере возраста и развития читателей, переходить к чтению более серьезному. Затем книги религиозно-нравственного содержания с догматическим характером (таких книг, впрочем, в библиотеке очень мало), а равно трактующие об отвлеченных предметах, я стал выдавать только известным мне по своему развитию взрослым крестьянам и притом таким, которые еще до открытия библиотеки читали немало книг духовного содержания. Остальным же абонентам я преимущественно рекомендовал для чтения жития святых, объяснения воскресных Евангелий, таинства церковных обрядов и книги религиозно-исторического содержания. Ради разнообразия в чтении, с одной стороны, а с другой – во избежание упреков в тенденциозном выборе книг, я почти всем абонентам с самого начала деятельности библиотеки и по настоящее время выдаю обыкновенно по две книги каждому: одну религиозно-нравственного содержания, а другую из какого-либо другого отдела, сообразуясь со степенью развития абонента и, хотя приблизительно, с его вкусом. Лишь в конце первого года и особенно за 2-й год существования библиотеки оказалось десятка 2–3 читателей, которые сами, на основании отзывов других подписчиков библиотеки, указывали на книги, которые бы они желали прочитать. И что особенно отрадно, так это то, что они указывали на сочинения лучших наших писателей и вообще на книги действительно хорошие.
С особенным удовольствием я могу констатировать, что уже в конце первого года не только подростки, но и некоторые пожилые крестьяне сознали, что, так называемые светские книги, просвещая ум, пробуждая добрые чувства и возбуждая презрение к пороку точно так же, как и книги религиозно-нравственного содержания, могут служить для спасения души. Теперь же из всей массы читателей найдется лишь 2–3 пожилых крестьян, которые на светские книги смотрят еще как дьявольское наваждение, да и этот своеобразный взгляд, во избежание насмешек, не высказывают открыто.
Книг, не разрешенных Министерством народного просвещения или ведомством Св. Синода, в библиотеке не имеется. Некоторые из приведенных выше цифр не вполне отвечают действительности и потому нуждаются в комментариях. Сюда принадлежат цифры, означающие число лиц, пользующихся услугами библиотеки, и число прочитанных книг. Выше было сказано, что за три года число абонентов библиотеки равнялось 496 (а именно: 260+153+83=496). На самом же деле не будет ни малейшего преувеличения, если это число мы увеличим в 4–5 раз по следующей причине: раздача библиотечных книг абонентами своим грамотным однодеревенцам и даже крестьянам соседних деревень – явление заурядное. А между тем, эти, так сказать, контрабандные читатели в тетрадь не записываются и потому в счет не входят. Немало в Верховской волости найдется семей, в которых грамотных оказывается 3–4 чел.; все они пользуются книгами, а в тетрадь записывается только один из семьи. Кроме того, в виду дальности местожительства многих абонентов (10–15 верст) от библиотеки, я охотно поощряю между ними обмен книг. Положим, в данной деревне живут 3 абонента и каждому из них выдано по 2 книги. В большинстве случаев оказывается, что все они прочитали не по 2, а по 6 книг каждый.
Обыкновенно крестьяне читают вслух, потому что всегда почти охотников послушать чтение находится достаточно; слушают чтение несколько не столько семья чтеца, но и его соседи. Осенью же и зимою, особенно на святках, устраиваются нечто вроде публичных чтений, которые крестьяне характерно окрестили именем бесед. Во время этих бесед, по рассказам крестьян, изба бывает иногда битком набита слушателями, особенно если предполагается чтение книги, которая по отзыву кого-либо признана книгою очень занимательною. Читает, конечно, лучший грамотный. Чтение по временам прерывается дебатами, благодаря чему и затягивается часто до поздней ночи. Беседы посещают не одни мужчины, но и женщины.
Недавно ещё существует библиотека, но и за это короткое время я воочию убеждаюсь, что польза её для населения несомненна. Как высоко это учреждение ставят сами крестьяне, видно из того уже, что многие из них называют словом «божеским», а мне на том свете предсказывают вечное блаженство. Разговоры по поводу прочитанных книг с одними и теми же абонентами в разное время ясно указывали на развивающее ум и сердце значение чтения. Столь же благотворно, вероятно, действуют на мысль и дебаты по поводу прочитанного, происходящие во время бесед. Не раз мне приходилось слышать от читателей, что они благодаря книге как бы перерождаются, начинают смотреть на мир Божий и происходящие в нём явления шире и глубже. Словом, заметно, что, по крайней мере, в усердных читателях мысль начинает работать.
Но ведь моё убеждение в благотворности чтения для крестьян, как акт субъективный и для других мало доказательный, может возбуждать бόльшие или меньшие сомнения. К счастью, я могу указать на кое-какие данные с объективным характером и потому более доказательным.
1) По отзывам гг. инспектора начальных училищ и исправника, производивших в Верховском училище за последние два года экзамены, эти последние прошли блистательно. За эти два года с лишком 40 чел. окончили курс со свидетельствами на льготу 4-го разряда. Влияние на учеников, в смысле умственного развития, библиотеки признала, в разговорах со мною, и учительница, очень опытная в педагогическом отношении. Впрочем, благодетельное влияние чтения необходимо уже допустить и apriori. Чтение ради процесса чтения давно уже отошло в область преданий, теперь в школах прежде всего обучают детей толковому и осмысленному чтению, а также чтение на ученика, если только он не особенно туп, действует развивающим образом. Это же последнее обстоятельство содействует лучшему усвоению преподаваемых в школах предметов, а, следовательно, и лучшей сдаче экзаменов.
2) За последние два года в Верховской волости значительно стало распространяться травосеяние; некоторые же крестьяне стали приобретать кроме семян и улучшенные сельскохозяйственные орудия: литовки, веялки, сабаны, плуги и пр. Конечно, я далек от мысли приписывать этот прогресс всегда библиотеке. Здесь главная заслуга принадлежит земству, как Орловскому уездному, так и губернскому, но и библиотеке нельзя отказать в некотором содействии этому прогрессу. Книги о травосеянии, а их у меня несколько, постоянно переходят из руки в руки, да их часто не хватает.
3) За последние 2–3 года народ стал усерднее, чем прежде, посещать Верховскую церковь; усерднее также он начал ходить на исповедь и к св. причастию. Подметили это явление верховские жители, да и мне, как давнему обывателю с. Верховино, оно было заметно, только я не вдавался в его объяснение. Около года назад по тому поводу мне пришлось говорить с крестьянами, причём, относясь с полным сочувствием к этому явлению, я высказал своё недоумение о причине его. И это недоумение неожиданно для меня разрешили мои собеседники. Приблизительно они говорили таким образом: «Наши священники, заботясь усердно о спасении наших душ, в каждый праздник и в каждое воскресенье произносят проповеди не только за обедней но и за утренней службою, учат они нас и между этими службами. Да беда в том, что мы кое-что из их бесед пропустим между ушей, а кое-что и не поймем; просить о повторении или добавочном объяснении непонятного, конечно, нельзя да и некогда. Твои же книжки, взятые на дом, мы можем прочитать не один раз, да если и тогда кое-что не поймём, то потолкуем с соседями, и в конце концов уясним их. Да, кроме того, прочитав с толком твои книжки, мы и божественную службу стали понимать лучше». Не раз я поднимал вопрос об этом совершенно неожиданном для меня результате влияния книг и всегда получал тождественное объяснение.
В заключение настоящего отчета я считаю долгом сообщить, что библиотека во 2-й год своего существования удостоилась от Императорского Московского общества сельского хозяйства на бывшей в 1895 г. выставке, по представлению комитета грамотности, большой серебряной медали. Когда я прочитал об этом присуждении награды в газетах, я счел это известие за ошибку: до такой степени оно было невероятно. На выставку я никакого экспоната не представлял и, несмотря на это, наряду с другими экспонентами я получил медаль. Впрочем, спустя долгое время дело разъяснилось. Выше я сказал, что неожиданно же я получил от комитета грамотности для библиотеки много хороших книг. На любезность я ответил любезностью и послал в комитет большие заметки о своей библиотеке и ее подписчиках. Заметки эти приняты так сочувственно, что комитет единогласно представил меня к награждению большой серебряною медалью, которая и красуется теперь на одном из шкафов библиотеки.
1897 г. сентябрь 10 дня. Село Верховское. Врач Савватий Сычугов
