Главная > Выпуск №19 > Ревностный келарь

Ревностный келарь

(к биографии Ильи Семакина)

Е. В. Кустова

О крупнейшем на Вятке Успенском Трифоновом монастыре сохранилось более ста документов конца XVI–XVII вв. Однако это, в основном, земельные грамоты, в которых трудно увидеть духовную жизнь монастыря и его обитателей, о которых мы почти ничего не знаем. Тем не менее, в Успенской обители в XVII столетии был старец, чьё имя встречается более чем в 20 документах. Это келарь Илья (Семакин). О любом вятском архимандрите того времени, за исключением, пожалуй, только преп. Трифона и архим. Александра, мы знаем меньше, чем о нём. Это не случайно: многие вятские монастыри были обязаны старцу Илье своей заботой и помощью.

Откуда он родом – неизвестно. Фамилия Семакин почти не встречается в переписных книгах Слободского, Хлынова и Хлыновского уезда XVII в. Есть основания предполагать, что до пострига он был священником в одном из сёл около Слободского1. Известно, что в миру его звали «Иаков Иванов сын Семакин». Его сын Илия был архиерейским дьяконом (упом. 1678 г.)2, впоследствии стал протодьяконом Кафедрального собора в г. Хлынове (упом. 1693–1695 гг.). Причиной принятия монашества, по-видимому, стала смерть его жены. По традиции того времени, священник-вдовец постригался в монахи.

Род Семакиных

Где Яков Семакин принял монашество, неизвестно. При постриге он получил такое же имя, как у свого сына – Илья. Став монахом, он сохранял тёплые отношения с родными, в частности, со своей сестрой Евдокией и её сыном Стефаном (Степаном)3. В 1690 г. он вложил за своего племянника в Богоявленский Слободской монастырь сенокосный луг около Чуршинского городища стоимостью в 10 руб., чтобы «…ему племяннику Стефану быть вкладчиком ввечно в том Богоявленском монастыре»4.

За свою жизнь он побывал, по крайней мере, в трёх монастырях. Получив достаточный духовный опыт, он был назначен строителем Слободского Спасского девичьего монастыря, расположенного в 30 верстах от Хлынова. Точное время его основания неизвестно – произошло это в период между 1629 и 1678 гг. В документах 1615 и 1629 гг. упоминается, что в Слободском «келейницы и старицы» жили в кельях при приходских церквах5. Впоследствии деревянная Преображенская церковь в Слободском была обращена в монастырскую. По её названию и монастырь стал именоваться Спасским (Преображенским)6.

Неизвестно, был ли Илия основателем монастыря или просто его строителем, как в то время называли настоятелей. Впоследствии, исполняя должность келаря Трифонова монастыря, он не забывал о слободской обители и всячески старался ей помочь. Так, в 1686 г. он приобрёл у слободского священника Якова Поторочинова около монастыря «огородчик… под келейное строение игумении с сестрами»7. Кроме того, он неоднократно делал вклады в находящийся неподалёку Слободской Богоявленский мужской монастырь. Вкладчиком монастыря был впоследствии и его сын8. Более того, являясь келарем Успенского монастыря, он помогал игумену Богоявленского монастыря решать какие-то вопросы. В грамоте от 30 апреля 1684 г. о подтверждении обители прежних льгот говорилось: «Били челом… с Вятки Богоявленского монастыря игумен Иоиль з братиею, да того ж монастыря вкладчик, Трифонова монастыря келарь, Илья Семакин…»9.

Важным этапом его жизни стало келарство в Успенском Трифоновом монастыре (УТМ). Впервые он упоминается в этой должности в июле 1676 г.10 Назначение на столь значимую должность не было случайным. Несомненно, это был образованный для своего времени человек. Как видно из сохранившихся грамот Успенского Трифонова монастыря, келарь Илья (Семакин) неоднократно с архимандритом Александром ездил в Москву для получения льгот и оброчных статей. Хорошо зная законы, земельные владения обители, досконально изучив все монастырские грамоты, он помогал архимандриту не только добиться подтверждения старых грамот, но и получить новые оброчные угодья, а также разрешить спорные вопросы по монастырским вотчинам. Так, в 1686 г., когда монастырь спорил о земельных владениях с уржумскими черемисами, исход дела решила «…сказка за рукой келаря старца Ильи Семакина, с подлинных… жалованных владелных грамот»11. Его подписи сохранились на грамотах Успенского монастыря 1676–1677, 1680, 1682–1684, 1686–1687 гг.12 

Поддерживал он и связи с вотчинами монастыря. Так, в 1682 г. он продал в монастырскую Лекомскую волость в церковь Знамения Пресвятой Богородицы книгу за 6 руб.13 

Должность келаря Успенского монастыря он исправлял, по крайней мере, до 27 июля 1690 г., т. е. не менее 14 лет14. Только в ноябре 1691 г. упоминается новый келарь Гурий (Селуанов)15. Правда уже после сентября 1687 г. Илья (Семакин) не подписывал грамоты монастыря, хотя формально и оставался в должности келаря. Скорее всего, причиной этого стала слабость здоровья, которая не позволяла ему больше ездить в Москву. Кроме того, он принимает схиму – высшую ступень монашества. В 1686 г. он единственный раз упоминается схимонахом Иоанном, «что по первому иноческому образу Илья Семакин». В более поздних документах он по-прежнему назывался Илией16. Что подвигло его к этому? Благочестивый обычай? Вполне возможно. Когда его сын вписал свой род в помяник, то там оказалось 7 схимников, 5 инокинь-схимниц, иеромонах и игумен17. Но не только это. Скорее всего, что, устав от хозяйственной деятельности, бесконечных земельных споров, длительных поездок в Москву, он решил всецело посвятить себя духовной жизни – тому, ради чего он покинул суетный мир и принял монашество. Однако, будучи активным участником церковной жизни города и хозяйственной жизни монастыря, он и в духовной сфере не мог быть только молитвенником, вести исключительно созерцательный образ жизни. Он всецело воспринял призыв апостола Павла: «Вера без дел мертва есть». За два года до смерти он даёт обещание Богу основать монастырь в честь Его чудотворного образа.

По преданию, эта икона Спасителя была явлена на болоте в 7 верстах от г. Орлова. На месте явления была построена часовня, называемая в народе «Спас на болоте», куда множество паломников приходило поклониться чудотворному образу.

Илья (Семакин), почитавший эту вятскую святыню, несмотря на свой преклонный возраст, обратился с просьбой о создании монастыря к вятскому архиепископу Ионе. Архиерей, благоволивший этому образу, с радостью согласился. В грамотах от 15 и 24 августа 1693 г. Иона просил орловских посадских людей и уездных крестьян отвести место под монастырь и помочь в его строительстве «…ради будущих благ и ради своего душевного спасения и телесного здравия».

Тогда же, в августе 1693 г., келарь Илья с братом иеромонахом Стефаном и архиерейской грамотой приехал в Орлов18. Горожане на общем собрании дали согласие на постройку церкви и определили для обители место около р. Вятки у ручья Воробьёвского. Однако указанная земля находилась под пашней у крестьянина Василия. Илия (Семакин) вместе с жителями Орлова сумел убедить его передать место под монастырь при условии, что сограждане будут платить за него налоги. Осенью заготовили брёвна на 3 венца, прочее решили продолжить по весне.

Вскоре после этого в Орлове побывал архиепископ Иона. Путешествуя по краю, он осмотрел выбранное место, окропил его святой водой и благословил создание обители. Чтобы ускорить строительство, он разрешил разобрать пустующую городскую церковь архангела Михаила и перенести её на место будущего монастыря. Поскольку храм был ветхим, Иона предложил орловцам собрать по бревну с человека для починки церкви, а казну для монастырского строительства держать в часовне на болоте19.

Церковь перенесли, а летом следующего года её перестроили. По летописи Орловского монастыря, её освятили 14 сентября 1695 г. во имя Всемилостивого Спаса20. Чин освящения совершал протоиерей Вятского кафедрального собора Иоанн. После этого туда перенесли и икону Спаса. Было решено ежегодно возвращать образ в часовню на место явления в 5-ю неделю по Пасхе. Второй раз крестный ход к часовне стал совершаться 16 августа по ст. стилю. Впоследствии с 15 по 17 августа у часовни стал проходить «немалый торг», на который стекалось множество народа.

Для помощи стареющему Илие архиепископ Иона послал в Орлов для совершения служб иеромонахов Стефана, Аркадия, Фаддея и иеродиаконов Пахомия, Иакова и др. Помимо церковных служб успенский иеродиак Иаков занимался также вопросами переноса деревянной церкви, сбором денег на строительство монастыря21. Кроме того, вятский архиерей из личных средств украсил главную святыню обители – образ Спаса, сделав для него дорогой оклад стоимостью 8 руб. с позолочеными венцом и цатой (погрудное украшение. – Е. К.). Также он дал деньги на церковное каменное строение (20 руб.), иконы, церковное вино, свечи, ладан и церковную утварь. Крупное пожертвование внёс и казанский митрополит Тихон. Он вложил в монастырь оклад, железные часы стоимостью 20 руб. и колокол стоимостью 42 руб.22

Основатель Орловского монастыря старец Илья (Семакин) завершил свой земной путь 24 июня 1695 г. После его смерти строительством обители занимался его сын – протодиакон Вятского Свято-Троицкого кафедрального собора Илия со своим сыном иереем Кириллом. Около полутора лет он, повинуясь воле почившего родителя, занимался сбором средств, воздвижением построек обители, устроением монастырского быта. Однако совмещать службу в Хлынове со строительством в Орлове было крайне сложно. Поэтому 16 декабря 1696 г. строителем обители был назначен Митрофан – постриженик Успенского Трифонова монастыря. 4 сентября 1697 г. за свои труды он был возведён в должность игумена. Какое-то время ему продолжал помогать сын успенского келаря. Так, в 1697 г. Илья послал письмо архиепископу Ионе, в котором указывал на скудость казны, малолюдство братии и медленность строительства, прося у архиерея помощи23. После этого его имя в документах не встречается.

Что касается дальнейшей судьбы обители, 1 ноября 1701 г. её постиг страшный пожар, в результате которого церковь сгорела до основания. Люди побежали в огонь, чтобы вынести чудотворный образ Спасителя. Икону удалось спасти: она лежала ликом вниз, и почти не была повреждена огнём. В 1709 г. начали строить новую церковь в честь Тихвинской Божией Матери. Впоследствии здесь хранилась почитаемая святыня – деревянный крест. Как свидетельствует надпись на нём, он был изготовлен 6 сентября 1694 г. из той самой сосны, на которой явился Нерукотворный образ Спаса24.

Примечания

1 Его сын был священником, а сословная принадлежность в то время была наследственной. Его сестра вышла замуж за слободского священника. Кроме того, он был связан со слободскими монастырями как строитель и вкладчик, о чём будет сказано ниже.
2 Переписная книга г. Хлынова 1678 г. // Вятка: Материалы для истории города XVII–XVIII столетий. М., 1887. С. 39.
3 Евдокия (ок. 1637 г. р.) прожила более 70 лет. Она вышла замуж за священника екатерининской церкви г. Слободского Архипа Шмелёва. Старший сын Семён («Сенка») в 1678 г. был женат. Младший сын Стефан («Стенка») (1677–1678 г. р.) впоследствии стал подья­чим, жил во дворе вятского архиепископа на Ильинской улице, имел жену Степаниду и дочь Марфу (Завойская Н. Е. К 340-летию Вятской епархии. Город Слободской // Слободской и слобожане : материалы конф. Слободской, 1998. С. 29 ; Переписная книга 1710 г. // Вятка. Материалы по истории города XVII–XVIII столетий. М., 1887. С. 64).
4 Акты Слободского Богоявленского монастыря // Тр. ВУАК. 1915. Вып. 1. С. 112–113 (Отд. 2).
5 Дозорная книга 1615 года Хлыновского уезда (город Слободской) // Любимов В. А. Старая Вятка. Квартал за кварталом. Киров, 2007. С. 478–479 ; Слободской город и посад по книге писма и меры Ивана Борисовича Доможирова да подъячаго Ивана Кокушкина 7137 (1629) года // Тр. ВУАК. 1907. Вып. 1. С. 4 (Отд. 2).
6 В конце XVII в. вместо ветхой деревянной Спасской церкви построена каменная двухэтажная во имя Спаса Нерукотворного (Шабалин В. Монастыри Вятской губернии // ГАКО. Ф. 1404. Оп. 1. Д. 6. Л. 13).
7 РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Д. 2144. Л. 427 об.–428 об. Книга записная крепостей по городу Вятке 7194 (1685/86) года.
8 Акты Слободского Богоявленского монастыря… С. 113 ; Синодик Слободского Богоявленского монастыря // РО КОУНБ. Д. 1431. Л. 1 об., 18.
9 Выпись из Межевой книги города Слободского 1758 г. (с копиями царских грамот) // Тр. ВУАК. 1907. Вып. 1. С. 66 (Отд. 2).
10 Он стал келарем в период с 1673 г. (когда келарем упоминается Боголеп) по 19 июля 1676 г., когда он впервые подписал подтвердительную грамоту (Грамоты и акты Вятского Успенского Трифонова монастыря 1580–1764 гг. // Тр. ВУАК. 1906. С. 143, 273).
11 Там же. С. 239.
12 Там же. С. 44–45, 135, 138, 148, 150, 169, 171, 174, 179, 200, 208, 211, 214, 220, 229, 239, 247.
13 От Вятки до Тобольска: церковно-монастырские библиотеки российской провинции XVI–XVIII вв. Екатеринбург, 1994. С. 20.
14 Акты Слободского Богоявленского монастыря… С. 112–113.
15 Грамоты УТМ. С. 282, 319.
16 РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Д. 2144. Л. 427 об. Книга записная крепостей по городу Вятке 7194 (1685/86) года.
17 РО КОУНБ. Д. 1431. Л. 18. Синодик Слободского Богоявленского монастыря.
18 Из документа не понятно, идёт ли речь просто о монахе (брате) или о родном брате Ильи. Косвенно об их кровном родстве свидетельствует Синодик, где в «Роде Семакиных» упоминается иеромонах Стефан (РО КОУНБ. Д. 1431. Л. 18. Синодик Слободского Богоявленского монастыря).
19 Серафим (Веснин), иером. Описание Спасского монастыря, находящегося в уездном городе Орлове Вятской губернии. М., 1849. С. 7–10 ; Спасо-Орловский монастырь // ВГВ. 1851. № 30, ч. неофиц. С. 261–262 ; № 34, ч. неофиц. С. 286–288.
20 Начало обители летопись называет 16 сентября 1694 г. С 6 сентября того же года в монастыре хранился крест. Храм, как указывалось, перестроили на следующий год после перенесения. Возможно, что это произошло не в 1695, а 1694 г. Когда пришлось переводить даты на новое летоисчисление, то могли ошибочно вычесть 5508, а не 5509, что следовало для дат с сентября по декабрь.
21 Грамоты УТМ. С. 44, 240. Возможно, что речь идёт о бывшем казначее УТМ иерод. Иакове, который упоминался в этой должности ок. 1679–1680 гг.
22 Спасо-Орловский монастырь… № 30. С. 263 ; № 34. С. 288.
23 В Успенский монастырь он поступил из священников с. Совинского. 4 сентября 1697 г. был поставлен игуменом. Умер 23 апреля 1711 г. (Спасо-Орловский монастырь… № 30. С. 264 ; № 32. С. 275 ; № 34. С. 289.
24 Спасо-Орловский монастырь… № 31. С. 266–267, 270. Орловский монастырь в конце XVIII в. был оставлен за штатом. В XIX в. он считался одним из самых бедных северных монастырей.