Версия для слабовидящихВодка, вотка, рожь, изба
А. В. Пономарёв
В. И. Овчинникова
Не так давно в России отметили юбилей создания водки, точнее, научного обоснования её классической крепости выдающимся русским химиком Д. И. Менделеевым. Несмотря на всю общеизвестность сего предмета, с водкой связано немало исторических загадок.
Наиболее серьёзным исследованием по истории водки является капитальный труд Вильяма Васильевича Похлёбкина, который так и называется «История водки». Досточтимый историк взялся за этот труд в значительной степени вынужденно. Дело в том, что в 1978 г. государственная водочная монополия ПНР начала утверждать, что в Польше водка была изобретена раньше, чем в Русском и Московском государстве. В силу этого право продавать на внешних рынках под именем «водки» свой товар должна была получить лишь Польша, производящая «Вудку выборову» (Wodka wyborowa). Знаменитые русские напитки «Московская особая», «Столичная» и прочие теряли право именоваться «водками».
Западноевропейские прецеденты на этот счёт однозначны. Производство всех европейских крепких спиртных напитков имеет фиксированную первоначальную дату: 1334 год – коньяк, 1485 – английские джин и виски, 1490–1494 – шотландское виски, 1520–1522 гг. – немецкий брантвайн (шнапс). А в СССР, как оказалось, не только даты начала производства водки, но и литературы по истории водки не существует вообще, сведения об изобретении водки невозможно обнаружить даже в государственных архивах, нет достоверных документов о том, когда же началось винокурение в России.
В. В. Похлёбкин, известный знаток истории продуктов питания, осуществил грандиозную по своим масштабам работу, обсудив все хмельные напитки, какие только были в истории России. И достаточно убедительно показал, что в Московском княжестве водку начали производить не ранее 1450 и не позднее 1490 г. Водка, по мнению В. В. Похлёбкина, была создана в Кремле обитателями Чудова монастыря, а первую монополию на её выпуск учредил Иоанн III в 1474 г. Сейчас этот вывод повторяют везде и всюду, и считается, что вопрос закрыт. Но так ли это?
Как известно, для широкомасштабного производства нового товара необходимо пройти три шага:
– изобрести товар;
– провести маркетинг, исследование рынка;
– создать сырьевую базу.
Оставим в стороне вполне детективную историю про беглого монаха-грека, якобы нашедшего секрет производства водки прямо в Чудовом монастыре. Не в монахе дело…
Похлёбкин отмечает, что Москва не прошла обычный для всех без исключения государств путь «экспериментального опробования» длиной в 70–140 лет. Сразу получилось производство в развитом виде, сразу торговля и сразу монополия. Даже если кто-то что-то изобрёл, то кто сказал, что это товар, и настолько выгодный товар? Временной дистанции, необходимой для такого понимания, у Москвы не обнаруживается.
Кроме того, Похлёбкиным совершенно справедливо отмечено, что для изготовления водки нужно сырьё. Нужны товарные избытки зерна, и не какого-нибудь, а ржи. Именно зерно ржи, да ещё предварительно пророщенное, имеет то количество сахара, которое позволяет при перегонке получать крепкий продукт (учтите архаичность технологий тех времен). Так вот, и рожь, и нужная система земледелия подобно пожару распространились по Московскому княжеству в течение 6–10 лет! (До этого там сеяли примитивные виды пшеницы.) На момент «изобретения водки» нужного сырья в Московском княжестве не имелось. Изобрести нечто на отсутствующем сырье – таких чудес точно не бывает. Да и крестьянин сам собой не может совершенствоваться с такой скоростью. Технология возделывания ржи могла быть только привозной, причём вместе с крестьянами, которые такой технологией владели.
Что же получается: изобретатель вполне мифический, сырьевой базы нет, маркетинг не проводился…
А если предположить, что технологию откуда-то вывезли в готовом виде? Причём из такого места, где про потребительские свойства сего напитка прекрасно знали? В те времена вывоз в Московское княжество каких-либо специалистов вместе с их уменьями не был большой редкостью: из Казани, к примеру, вывезли железоделов…
Основная улика вывоза – рожь. Ищем житницу, где возделывали рожь в XIV–XV веках. Общеизвестно, что рожь тогда сеяли на скудных землях Новгородчины, но там никаких товарных избытков быть не могло…
Однако имелся ещё один «филиал» Великого Новгорода, где были северные крестьяне, сеявшие рожь. Это Вятка, веками бурливший исторический котёл. Известно, что вятские земли в XVI в. считались житницей и имели избыток зерна. Современники давали Вятской земле XVI в. самые лестные отзывы, считали её краем изобилия. «В земле той поля великие, и зело преизобильные и гобзующие на всякие плоды... хлебов же всяких такое там множество, аки бы на подобие множество звёзд небесных, тако же и скотов различных стад бесчисленное множество, и корыстей драгоценных, наипаче от различных зверей в той земле бывающих... не вем, где бы под солнцем больше было». Для создания житницы, изобильного, плотно заселённого края в наших условиях лет 150-200 положить надо. Так что рожь там была века где-то с XIII.
Более того, в самой Вятке издавна живёт легенда о том, что производство водки началось именно на вятской земле. Именно там веками неискоренимо ведётся кумышка – вотяцкий самогон – с самыми архаичными вариантами технологии. Не кумышка ли предшествовала водке?
По времени тоже сходится:
1458-1459 годы – первый крупный поход московского войска на Вятку (походов было несколько).
1475-1479 годы – начало винокурения в Москве, винная монополия.
Даже то, что из Вятки неких жителей, включая вовсе простолюдинов, вывезли в Московское княжество, прекрасно известно!
Однако В.В. Похлёбкин сведения о вятском приоритете отвергает как мифические. Аргумент очень серьёзный: отсутствие социальных последствий употребления водки. То есть крестьяне, поставщики сырья, не спились. Более того, выходцы с вятских земель, будущие знаменитые кержаки-староверы, известны как свирепые трезвенники, ненавидевшие водку! Как это – веками не пить?! Значит, ничего тут и не было…
А вот как раз и не значит!
Водка в России стала напитком народного увеселения, массовым продуктом. У кумышки роль была совсем другая, это был совсем другой товар с другими потребительскими качествами и другим целевым потребителем.
Кумышка с древности использовалась вотяками (удмуртами) и другими финно-угорскими племенами в религиозных обрядах как галлюциноген, сакральный, священный напиток. Она позволяла войти в состояние эйфории, оторваться от реальности и соприкоснуться с богами. Вотяцкий жрец-восясь употреблял напиток и в состоянии опьянения освящал приношения, забивал жертвенных животных.
Изначально кумышка была слабой: крепость её не превышала нескольких градусов. Гнали её из кобыльего молока (родственное слово – кумыс). Заметьте, просматривается чётко предшествующая технология, имеется собственная терминология. Всё указывает на то, что кумышка – собственное изобретение вотяков. А вот эффективное сырьё для неё дали русские: пришедшие на вятские земли новгородцы владели самыми совершенными по тем временам сельскими технологиями, возделывали рожь, умели строить плотины и мельницы.
Мы считаем, что вятский мужик с выгодой для себя делал сырьё для кумышки, а сам этот продукт рассматривал как элемент чужой, с его точки зрения, более примитивной культуры. Брезговал им, если кратко сказать…
Что имеем на вятских землях: поставщики сырья есть, изготовители товара есть. Нет состоятельного потребителя. С вотяков тогда взять было особо нечего: дорогого меха они не добывали, сами пробавлялись рыболовством да охотой на бобра. Нет, не ради увеселения вотяцких шаманов населился тут предприимчивый новгородец! Поищем возможности «экспортных» поставок. Не было ли поблизости родственных вотякам по культуре состоятельных угро-финнов, заинтересованных в таком товаре?
Обнаруживаем старинный торговый путь «от вятчан к пермянам». Это дорога от Вятки на Кай, стоящий на Каме, откуда рукой подать до вогулов – километров 50–60. Рядом, можно сказать. А вот у вогулов, воинственного, богатого народа, были уже совсем другие ресурсы: вогулы, населявшие пермский север, много веков были торговыми партнёрами Новгорода.
Высоко ценился соболь, хорошо им торговал Новгород с Европой. Но дальше – больше: новгородцы везли от вогулов серебро! В 1332 г. Иван Калита «возверже гнев на Новгород прося у них серебра закамьское». Масштабы вывоза тоже впечатляют. В 1431 г. литовский князь Витовт налагает на Новгород контрибуцию в 55 пудов литого серебра (новгородский пуд – берковец – равен 163 кг). Иначе говоря, речь шла о 8965 кг литого высокопробного серебра. Новгород уплатил эту сумму в течение пяти месяцев. Новгород даже начал собственное денежное производство в 1420 г., и оно продолжалось непрерывно в течение 58 лет до падения новгородской независимости и присоединения Новгорода к Москве в 1478 г. И даже после этого серебряная монета – «новгородка» была вдвое тяжелее московской монеты – «московки». То есть это был очень серьёзный вывоз, обеспечивавший валютную независимость Новгорода, и дело должно было быть обставлено тоже очень серьёзно…
Заметьте, серебряные изделия были для вогулов священными, укрытыми в потаённых святилищах, и распоряжались ими шаманы. Грабежом такой товар не возьмёшь, а вот в обмен на другой священный товар – на кумышку, например, – пожалуй. Угро-финны, кстати, известны тем, что у них быстро возникает сильная зависимость от алкоголя…
Необходимо также отметить, что сам термин «водка» в России появился где-то на рубеже XVII–XVIII вв., а до того было название «вотка». Не оттого ли, что вотяцкая? На территории современной Удмуртии, до середины XX в. входившей в состав Вятской губернии, протекает, кстати, речка Вотка.
По нашему мнению, именно вогульское серебро могло быть источником благосостояния Вятской земли. Московский князь с огромной армией – около 70000 воинов – ходил на Вятку, «дабы подорвать могущество Новгорода». Там, значит, оно начиналось, это могущество… Чуть позже сравнительно небольшой отряд взял пермские городки Искор и Покчу, окончательно разорвав торговый путь.
Посмотрим на даты:
1458–1459 гг. – первый масштабный поход московского войска на Вятку, утрата независимости Вятской республики.
1462 год – «серебряный бунт» в Новгороде, отказ народа принимать новую серебряную монету (тонкие «чешуйки»), которую новгородское правительство стало выпускать, пытаясь выйти из состояния «серебряного голода».
1472 год – присоединение к Москве Перми Великой.
1478 год – ликвидация независимости Новгорода, присоединение его к Москве.
1475–1479 гг. – начало винокурения в Москве, винная монополия.
Конечно, «после – не означает вследствие», но противоречий в датах не наблюдается. Думается, что шла упорная борьба Москвы за ресурсы Великого Новгорода и Вятской республики. Технология, которую создали русские вместе с вотяками, вполне могла быть вывезена и мгновенно развёрнута в Московском княжестве. Её происхождение, естественно, никто не собирался раскрывать…
История водки, широко известного продукта, появилась только в связи с возникшими особыми обстоятельствами. И это пример не единичный…
Отечественная историческая наука, к сожалению, слишком политизирована, крайне мало внимания уделяет «реальному сектору экономики». Это, как повелось, «История государства Российского». Государства, но не российского народа... С водкой вот «прижало», исследование пришлось провести. А другие элементы материальной культуры народа – да бог с ними, какая разница, где и когда они появились. Ни капитальной истории сельского хозяйства, ни крестьянской археологии вообще нет. Диалога учёных-историков с обществом практически не существует.
Кто-нибудь из историков написал интересный капитальный труд «История ржи»? Или «Новгородская изба»? Никто. Может быть, именно поэтому великий подвиг вятского крестьянина, освоившего эту северную землю, а затем Урал и Сибирь, давшего хлеб насущный строителям городов, не получил должного уровня уважения от своих потомков?
Думается, что сугубо государственнический подход не только лишает людей возможности знать достижения своих предков, но и обедняет саму историческую науку…
