Указатель содержания к 1–43 выпускам альманаха
Указатель авторов, составителей и персоналий к выпускам № 1–31 альманаха
Выпуск №1
Выпуск №2
Выпуск №3
Выпуск №4
Выпуск №5
Выпуск №6
Выпуск №7
Выпуск №8
Выпуск №9
Выпуск №10
Выпуск №11
Выпуск №12
Выпуск №13
Выпуск №14
Выпуск №15
Выпуск №16
Выпуск №17
Выпуск №18
Выпуск №19
Выпуск №20
Выпуск №21
Выпуск №22
Выпуск №23
Выпуск №24
Выпуск №25
Выпуск №26
Выпуск №27
Выпуск №28
Выпуск №29
Выпуск №30
Выпуск №31
Выпуск №32
Выпуск №33
Выпуск №34
Выпуск №35
Выпуск №36
Выпуск №37
Выпуск №38
Выпуск №39
Выпуск №40
Выпуск №41
Выпуск №42
Выпуск №43
Выпуск №44
Выпуск №45

Оперативный аэродром. Большой Перелаз

Н. Л. Головизнина

Великая Отечественная война полностью изменила характер аэродромного строительства. Военно-воздушные силы страны остро нуждались в новых площадках для базирования тыловых частей. Необходимо было укрепить инфраструктуру противовоздушной обороны в тыловых военных округах. Требовала расширения и учебная сеть для подготовки лётного состава. И всё это должно быть сделано в кратчайшие сроки. Заметим, что строительство оперативных аэродромов предвиделось делом чрезвычайной важности, сооружение их началось ещё до войны. Но темпы их возведения вызывали крайнее беспокойство. Так, в приказе, адресованном командующим войсками округов и подписанном народным комиссаром обороны С. Тимошенко и начальником Генерального штаба РККА генералом армии Г. Жуковым от 18 июня 1941 года, сказано, что положение с ходом строительства оперативных аэродромов идёт потрясающе плохо. На 1 июня было охвачено строительством только 50 %, предусмотренных планом на 1941 год. Основной причиной сложившегося положения отмечалось отсутствие требовательности со стороны военных советов округов, непринятие ими решительных мер по организации на местах данной работы. Приказывалось немедленно широким фронтом развернуть строительство аэродромов с расчётом полного окончания дела не позднее 1 октября 1941 года. При этом указывалось решительным образом поставить вопрос перед местными партийными и советскими органами власти об оказании максимальной помощи рабочей силой, механизмами и конным транспортом. Поддержки со стороны главного военного ведомства, в том числе и дополнительные лимиты на горючее, не обещали¹. Скоро тон правительственных постановлений о сооружении оперативных аэродромов изменился кардинально. Приказы исходили непосредственно от Государственного комитета обороны СССР за подписью его председателя Иосифа Виссарионовича Сталина. На 23-й день войны, 15 июля 1941 года, было принято постановление ГКО СССР о строительстве глубинных оперативных аэродромов и взлётно-посадочных полос (ВПП). Как известно, постановления ГКО СССР имели силу законов военного времени и были обязательны для государственных, партийных, хозяйственных органов и общественных организаций. Поэтому уместно будет ознакомиться с содержанием данного документа. Он конкретен и в проведении работ по строительству дополнительных аэродромов, и в обеспечении их кадрами и материально-техническими ресурсами, а также точен в сроках их безоговорочного выполнения. Заказчиком строительства аэродромов был УАС НКВД (Управление аэродромного строительства Народного комиссариата внутренних дел СССР), исполнителем – региональные партийные комитеты, координирующие и контролирующие деятельность всех хозяйственных учреждений. Советские органы власти при этом выполняли функции организатора и поставщика экономических ресурсов для объектов УАС. Вчитываясь в строки постановления от 15 июля 1941 года, необходимо по пунктам перечислить то, что надо было сделать, чтобы впоследствии увидеть их выполнение в ходе строительства конкретного аэродрома в деревне Большой Перелаз Просницкого района Кировской области^1*. Итак, назовём главные положения цитируемого нами документа. Верховным главнокомандующим Вооруженными силами СССР приказывалось: 1) на местах, по заявкам командующих войсками округов, произвести отчуждение выбранных под аэродромы земельных участков с разрешением на снос строений и возмещением убытков по посевам; 2) обеспечить по заявкам начальников УНКВД необходимую для строительства рабочую силу и транспорт, введя трудовую повинность для населения ближайших сёл и городов; 3) мобилизовать по заявке УНКВД необходимые инженерно-технические кадры, материалы, механизмы, трактора, автомашины, оборудование с предприятий, МТС и строек, независимо от их подчинения; 4) обеспечить строительство аэродромов красным кирпичом, камнем, песком с ближайших карьеров. К данному постановлению прилагался внушительный список оборудования, механизмов и материалов, выделяемых наркоматами, продвижение которых по железной дороге обеспечивалось наравне с первоочерёдными военными перевозками².

После прочтения правительственного документа мы переходим непосредственно к оперативному аэродрому в деревне Большой Перелаз. Начнём с разыскания сохранившихся свидетельств о нём. В начале поиска казалось, что шансов найти документы в библиотеках и архивах о строительстве данных военных объектов нет и быть не может, так как все они шли под грифом «секретно». Единственным источником сведений виделись только воспоминания бывших перелазцев, которым было в то время по 12–14 лет. Это дало хороший результат, но у них, что естественно по прошествии стольких лет, было расхождение в определении даты строительства аэродрома: или лето 1941-го, или 1942-го. В первую верилось с трудом: только началась война, сроки для строительства военного объекта слишком малы. Вторая дата была убедительнее, тем более что логично вписывалась в то положение на фронтах, которое сложилось к этому времени. Новый 1942 год вся страна встречала с верой в близкую победу. Этот оптимизм был связан с разгромом немцев под Москвой. Но враг был силён. Он не менял своих захватнических планов, менял направления главных ударов. Летом второго года войны немцы дошли до Северного Кавказа и Волги в районе Сталинграда^2*. В условиях сложившейся крайне напряжённой обстановки были применены меры по укреплению обороноспособности Кировской области, над которой нависла реальная угроза стать зоной боевых действий. 14 апреля 1942 года, в связи с обострившейся обстановкой на фронте, Кировский обком ВКП(б) под грифом «секретно» получил письмо управления Военно-воздушных сил Московского военного округа (ВВС МВО) о дополнительном строительстве шести оперативных аэродромов к у же имеющимся двадцати шести. После работы изыскательских партий аэродромного отдела ВВС МВО по определению их местоположения было решено два из них разместить на территории между сёлами Вожгалы и Кумёны³. Это навело на мысль, что один из них и есть аэродром в деревне Большой Перелаз. Отсюда и стала установлена дата строительства – лето 1942 года. Материал был опубликован «ВКонтакте» в группе «Ржаной Полом. Музей истории. Перезагрузка». На него откликнулся Игорь Евгеньевич Дубовцев, который не только засомневался в правильности уже, казалось бы, устоявшейся даты строительства аэродрома, но и по ссылке вывел нас на архивный документ, опубликованный краеведом А. Л. Рашковским:
«Из протокола заседания бюро обкома ВКП(б) от 23 июля 1941 года о строительстве аэродромов в Кировской области (особая папка): “В соответствии с Решением ГКО построить в области в срок до 15 сентября 1941 года шесть оперативных аэродромов: 1. У деревни “Ключи” и “Большой Перелаз” Просницкого района, на землях колхозов этих селений”». И далее перечень других мест аэродромного строительства⁴.

Естественно, возникла необходимость найти источник в Центральном государственном архиве Кировской области. Толстый фолиант, в более чем 200 страниц, сначала не сулил ничего обнадёживающего. В перечне деловых бумаг только одна за 1941 год, но и в ней говорилось о Просницком аэродроме. О том, чтобы подтвердить, что Просницкий – и есть Большой Перелазский или это два разных аэродрома, казалось, можно забыть и основываться на том, что было вскрыто А. Л. Рашковским. Рука закрывает свод документов, а глаз вдруг вылавливает словосочетание «Большой Перелаз»! Прокомментируем найденные материалы, в достоверности которых сомневаться не приходится. Первый документ – служебная записка от 21 июля 1942 года, в которой помощник начальника Управления НКВД по Кировской области, чья фамилия написана неразборчиво, извещал секретаря Кировского обкома ВКП(б) Ермакова о передаче копий двух актов (от 5 и 13 ноября 1941 года) о сдаче Просницкого аэродрома, построенного УАС НКВД Кировской области в 1941 году. Содержание данных актов и является подтверждением, что Просницкий аэродром – это тот, что построен в деревне Большой Перелаз Поломского сельского совета Просницкого района. Сроки строительства: с 12 августа 1941 по 5 ноября 1941 года. Финансирование спецстроительства производило Главное управление аэродромного строительства НКВД СССР.

Что было сделано за эти сроки, помимо взлётно-посадочной полосы размером 1 000 на 100 метров и лётного поля^4*? Рулёжная дорожка размером 1 517х12 метров, которая соединяла между собой элементы лётного поля и была предназначена для руления и буксировки самолётов; 15 якорных стоянок для крепления самолётов; бомбосклад вместимостью 15 вагонов; бензиносклад – одна установка из двух цистерн вместимостью 61 тонна; подъездные пути в количестве четырёх километров; четыре колодца с дебетом воды 10 600 кубических метров в сутки. В каждом колодце вода, согласно анализу, была признана пригодной для питья и технических целей. Телефонная связь протяжённостью в два километра; землянки для нужд строительства площадью 1 424 квадратных метра. Проведены агротехнические мероприятия: внесены минеральные удобрения и подготовлена к посеву площадь 70 га, а на остальную часть поля заготовлены семена многолетних трав^4**. Первый Акт заканчивался перечнем недоделок, которые необходимо устранить не позднее 12 ноября 1941 года. Комиссия постановила объект № 874 в целом считать принятым. Ввод в эксплуатацию возможен после устранения перечисленных недостатков. Приёмку подлежащих устранению дефектов было поручено произвести военинженеру 3-го ранга Худкову. Внимания заслуживает не только содержание документа, но и состав приёмочной комиссии: начальник УНКВД по Кировской области, капитан госбезопасности С. М. Шустин; представитель ВВС УралВО майор Фаюшкин; начальник строительства объекта № 874, капитан госбезопасности И. Е. Нетипанов; временно исполняющий обязанности главного инженера строительства объекта № 874 Беликов⁵.

Точно в срок, 13 ноября, комиссия почти в том же составе произвела приёмку и сдачу недоделок, отмеченных в первом Акте, и вынесла решение, что устранением дефектов достигнуто техническое состояние оперативного аэродрома, которое позволило его эксплуатировать всеми типами самолётов. И это несмотря на то, что работы по их устранению проводились в зимних условиях при мёрзлом грунте. Более того, проведены дополнительные работы в западном направлении: южнее деревни Ключи старт увеличен с 850 метров до 1 000. В целом комиссия признала весь объём выполненных работ с оценкой хорошо, а взлётно-посадочную полосу – на отлично⁶.

Аэродром № 874 был обследован вновь 17 мая 1942 года в присутствии заместителя командующего МВО полковника Белоконь. Это была не просто очередная проверка, но и передача аэродрома командованию авиашколы № 2. До этого эксплуатационной службы на аэродроме не было, снег не убирали, весенний водосток не ограничивали. Но аэродром оставался в хорошем состоянии, особенно в верхней (восточной) части, где осенний посев прошлого года дал исключительно хорошие всходы. Беспокойство комиссии вызвало неудовлетворительное состояние землянок, построенных зимой и находящихся без какого-либо надзора. В целом на аэродроме требовался незначительный послеосадочный ремонт: заделать все размоины на поле; укатать полосу после осеннего сева; незамедлительно осуществить засев поля силами ВВС МВО, при этом не нарушая работы авиашколы; отремонтировать землянки. Было сказано, что центральная часть лётного поля, а также восточная часть полосы находятся в состоянии, позволяющем вести полёты в сырую погоду, что подтверждалось групповыми взлётами самолётов авиашколы, занявшей аэродром. Документ подписан главным инженером УАС НКВД по Кировской области А. С. Бердичевским, старшим инженером ГУАС НКВД СССР Я. Н. Ямчуком и начальником аэродромного отдела Военпроекта КЭО УралВО Д. В. Кулаковым⁷.
От данных официальных документов, рассекреченных недавно, перейдём к воспоминаниям тех, кто не только видел, но и строил военный объект № 874.

Факт, подкреплённый документом и ставший историческим, не есть ещё событие. Таковым он становится только будучи окрашенным эмоциями и чувствами человека. Обращение к теме оперативного аэродрома в Большом Перелазе предопределило происшествие, ярко запечатлевшееся в памяти Леонида Степановича Мурашкина (с. Полом Кирово-Чепецкого района). В родной деревне Ванихинцы Л. С. Мурашкина (находится рядом с Поломом) 11 сентября 1996 года в доме его брата Юрия была обнаружена авиационная бомба. Но прежде, чем продолжить рассказ о заинтриговавшем событии, скажем о самой семье Мурашкиных.

В деревне они коренные. Дом отца Леонида Степановича стоял в самом конце деревни на пути в село Ржаной Полом. Каменный дом Юрия до сих пор стоит в самом центре. Он был построен ещё прадедом Леонида и Юрия. Из семьи устроителей дома после смерти мужа Анатолия Тимофеевича послед­ней доживала в нём их бабушка Елизавета Афанасьевна Мурашкина, уроженка деревни Сёминцы. Она дожила до 90 лет и похоронена на Поломском старом кладбище. Юрий с семьёй, переехав с Украины, поселился в доме после бабушки. Дом был добротный, а вот хозяйственные постройки требовали сноса и нового строительства. В этом деле Юрию помогали родственники. Пригнали для расчистки территории бульдозер Т-34. Тракторист Аркадий Савин проехал один раз, второй… Из земли показалась непонятная железка. Как оказалось – хвостовик авиабомбы. О чём сообщили в сельский совет и вызвали местного милиционера. И далее пошло по инстанциям: райвоенкомат, сапёры из посёлка Юрья. После их приезда находка была сфотографирована и с необходимыми предосторожностями перенесена в поле, подальше от деревни и подорвана^7*. Мощность взрыва была такова, что в находящемся в нескольких километрах Малом Перелазе дребезжали стёкла окон. Удивило, что в селе Полом, расположенном так близко, особого любопытства это происшествие не вызвало, и даже те, кто не проходит мимо подобных случаев, сегодня говорят, что ничего не знали, никто ни о чём подобном не говорил. Скорее всего, события в стране этого времени заслонили местные, пусть и далеко из ряда вон выходящие. И ещё потому, что районная газета «Кировец» откликнулась двумя небольшими статьями, правда, с большим опозданием, высказав официальную версию о случившемся. В рубрике «Хроника по оперативным сводкам ГРОВД» она опубликовала короткое сообщение «Мин нет!»: «11 сентября в 8:00 под хозпостройками дома тракторист Мурашкин обнаружил металлическое изделие, похожее на металлическую бомбу. В 19:40 данное изделие путём взрыва было уничтожено»⁸. Через несколько дней В. Кичигин в той же газете сообщил, но уже более пространно, что бомба оказалась металлическим макетом, что констатировал начальник Госавтоинпекции Н. Г. Плешков, дежуривший в этот день по ГРОВД⁹.

Когда «ВКонтакте» в группе «Ржаной Полом. Музей истории. Перезагрузка» в 2022 году был опубликован пост на данную тему, он стал неожиданным для многих, вызвал много споров, обвинений в искажении фактов, но всё это мало прояснило ситуацию. Всех интересовал вопрос, откуда авиабомба в жилом доме. Предположения были интересные. Так, через железнодорожную станцию Просница шли эшелоны с «металлоломом войны». С полей сражений на уральские заводы свозили технику и оружие: и наши, и противника. Вездесущие и бесстрашные мальчишки, несмотря на строжайшие предупреждения, связанные с риском для жизни, забирались на платформы и иногда становились «хозяевами» трофейных часов^9*, но нередко всё заканчивалось трагически, когда попадали боевые снаряды. Что им стоило притащить и спрятать авиабомбу? Более сведующие люди разъясняли, что авиабомба могла быть учебной, начинённой цементом. Действительно, как и во многих деревнях, в доме Елизаветы Афанасьевны были расселены и строители аэродрома, и курсанты – будущие лётчики с Большого Перелаза.

Вот так и стал аэродром предметом нашего интереса и внимания. А так как на прямые исторические источники надежды не было, начали поиск людей, сохранивших в памяти то, что в годы войны в их жизни было важным. Строящийся в деревне аэродром колхозники считали именно таким.

История нашего аэродрома началась в середине августа 1941 года. Для земледельца это страда. Под новое строительство у колхоза имени Степана Халтурина^9** была изъята пахотная земля рядом с деревней. Население ближнее и дальнее мобилизовано по трудовой повинности на его сооружение. Большой Перелаз стал похож на муравейник: дорога была «измешена» лошадьми с телегами. Для строительства посадочной полосы везли днём и ночью со всех деревень округи глину, щебень, гравий, песок. У речки Просницы находились залежи известняка, который добывали пластинами, затем дробили и прикатывали громадными катками уже на место. Из сёл Филиппово и Ржаной Полом доставляли кирпич и каменные глыбы от взорванных Троицкой и Благовещенской церквей^9**. В Ржаном Поломе ломали и каменную ограду вокруг кладбища. У деревни Малые Мысы на дороге в сторону Сунгуровщины (Пыжинская сторона) были вырыты три громадные ямы, котлованы, из которых брали гравий и песок и на лошадях везли на аэродром. Основные рабочие руки – это женщины и подростки, старики. А также прибывшие в деревню эвакуированные (в первые месяцы войны это чаще всего женщины с детьми), подразделение инженерно-аэродромного обеспечения и строители вместе с семьями. Всё прибывшее население с трудом расквартировали и в самом Большом Перелазе, и в Ржаном Поломе, и в ближних деревнях. В качестве рабочей силы привлекались и заключённые поляки. Труд их использовали в основном в каменном карьере. Тут же рядом, в низине для них были вырыты землянки, в них было сыро. Судя по количеству людей в колонне, которую вели под конвоем, было их человек сто. Правда, за ними особо не следили: куда им бежать? Некуда. О поляках говорили, что работали они с прохладцей. Мальчишкам-возницам кричали: «Часто возишь! Медленно вози!» И колхозники, и заключённые вместе разбирали взорванную для нужд строительства аэродрома церковь Благовещения Пресвятой Богородицы в Ржаном Поломе, о чём рассказали бывшие жители Большого Перелаза и написано в повести писателя В. Крупина «Великорецкая купель: «Нет, братцы, жена мне писала, что немцев в глаза не видала, а вот поляков пришлось повидать, вместе пришлось работать, грешным делом церковь в Поломе ломать»¹⁰.

Кормили поляков часто рыбой – треской. Они меняли её на деревенское молоко и яйца. Много не наменяешь. Ходили под окнами домов и вымаливали хотя бы какой-то еды. Но деревня и сама жила впроголодь, подать много не могла. От тяжёлого труда и недоедания надрывались, умирали и те, и другие. Поляков хоронили не на кладбище, а тут же, недалеко от аэродрома, по его краю или в лесу.

Начальником строительства был И. Е. Нетипанов, капитан госбезопасности. Фамилия его хорошо запомнилась, а вот инициалы имени и отчества даже с помощью документов раскрыть не смогли. Стоял он на квартире у Егора Дубовцева^10*, который был сторожем на аэродроме. Другой запомнившийся бывшим перелазцам большой начальник был на постое у председателя колхоза Семёна Ивановича Шатунова и его жены Ольги Васильевны. Как звали его, уже не вспомнилось, а то, что заметил он у хозяев на чердаке спрятанными книги богословские в «золотых» переплётах и с застёжками, в семейной памяти Шатуновых сохранилось (книги, иконы и церковную утварь до взрыва церкви Благовещения Пресвятой Богородицы спасали по домам). Договорился он с хозяевами и обменял «Капитал» Карла Маркса на Библию.

После пуска в эксплуатацию аэродрома, его история в годы войны, как было уже сказано, была связана с авиашколой № 2. Огромное количество самолётов, так казалось деревенским мальчишкам, взмывало в небо над Большим Перелазом. Ребятня с восторгом, забыв про купание и игры, смотрела вверх или, размахивая руками, бежала и кричала: «Ястребки! Ястребки!» А было их, с гулом взлетающих в небо, штук пятнадцать. Самолёты, сделав круг над деревней, приземлялись на аэродроме. Полёты продолжались с 7 ч асов утра до обеда. Над деревней в это время стоял бесконечный гул. Ястребки однокрылые летали низко. Ребятню на аэродром не пускали. Да и дороги такие, что ни проехать, ни пройти, а сапог ни у кого не было. Но с курсантами дружили. Вместе рыбачили. Иногда попадали и в их клуб, специально выстроенный из досок для обслуживающего персонала и самих будущих лётчиков. А так в деревне был свой клуб в каменном доме Фёдора Харитонова, с большим помещением и сценой. Там организовывали вечёрки и крутили фильмы (приезжала передвижка). О питании строителей и курсантов сказать конкретно трудно. Известно, что на первом этаже двухэтажного дома Анатолия Николаевича Дубовцева была для них сделана столовая. Еду покупали за деньги. В одном из рассказов прозвучало: «Усмотрел я, что там продают красивую жёлтую кашу. Пшённую. Собрался. Купил. Не понравилось. На воде и соль. А дома – корова. Поэтому еда сдобрена хорошим маслом».

Не обходилось и без происшествий. Бравировала курсантская молодёжь, в свободное время гуляла от души. Отправляясь в село Ржаной Полом, залихватски хвастала друзьям деревенским, что там у них есть «мадамы». Постреливали из карабинов. Рыбу глушили. Возможно, с их помощью в домах жителей деревни лампы для освещения горели не на керосине, а на авиационном бензине, а чтобы не коптили, подсыпали немного соли.

Просницкий районный военкомат также присылал с учебными целями своих призывников по взводу, 20–25 человек. Они были в основном свои парни, из Просницкого района. Одежда на них была домашняя, простая. Готовили парашютистов. У них спрашивали: «Страшно прыгать?» Отвечали: «Да, когда выходишь на крыло. Если на команду инструктора: “Ну, пошёл!” – боишься и не отвечаешь: “Есть! Пошёл!”, – тебя тогда просто сталкивают. Когда парашют раскроется, тогда летишь и поёшь!» Парашютистов-допризывников периодически меняли, но деревенская молодёжь успевала не только с их полётами разобраться, но и понять, как складывали они парашюты. Кроме того, прыжки с парашютом не единожды заканчивались травмами. На помощь опять приходили деревенские подростки-возницы: доставляли в госпиталь в Просницу.

Строительство аэродрома изменило деревню, необычным стал её жизненный уклад. Многое было привнесено в её мир вновь прибывшими сюда людьми. Новых жителей деревня приняла тепло, несмотря на то, что пришлось сильно потесниться. У кого дом повместительнее, и людей на жильё брали больше. Так, у Павлы Алексеевны Дубовцевой каменный дом, сложенный из самодельного кирпича, просторный и крепкий, в пять окон, смотревший на дорогу, считался одним из лучших. Поэтому и подселили семью Макеевых из Ленинграда, состоявшую из трёх человек^10**. Да ещё двух девушек. Хозяин дома Афанасий Яковлевич ушёл на войну в 1941 году. На следующий год получили извещение: пропал без вести. Сохранилась от него почтовая карточка с адресом полевой почты и штемпелем военной цензуры. Письмо с фронта, последнее из пяти, короткое, с поклонами семье и родным, написано 12 апреля 1942 года. Из десяти детей Афанасия Яковлевича и Павлы Алексеевны выжили трое: Алексей (1928 г. р.), Галина (1936 г. р.) и Валентина (1938 г. р.). Жили с квартирантами все вместе, дружно. Особенно сблизилась младшая дочь Павлы Алексеевны Валентина с Валерией (Лерой) Макеевой. Они были одногодки. Вместе босиком бегали по деревне, вместе собирали полевые цветы за домом, на лужке, делали из них громадные букеты, плели венки. Вместе пошли в первый класс.

Ребятня деревенская по-своему приняла в свою компанию вновь прибывших детей. Быстро «припечатала» им прозвища. Ленинградка Валерия стала Лерой-холерой!

На групповой фотографии, сделанной на фоне дома Павлы Алексеевны 3 августа 1947 года, Лера сидит в первом ряду с букетом полевых цветов. Во втором ряду, в центре, в белой рубашке Владимир Михайлович Макеев, её отец; в верхнем ряду, вторая слева – его жена Тамара Андреевна.

Владимир Михайлович, Тамара Андреевна и их дочь Валерия Макеевы.
Большой Перелаз. 1946 г. Из архива Валентины Афанасьевны Садриевой

Владимир Михайлович часто летал в Ленинград по делам службы. Девочки всегда ждали его с нетерпением. Он не только дочке, но обязательно и Вале с Галей привозил нарядные платья, сладости, игрушки. Так у них появилась целлулоидная большая кукла-пупс. Это было настоящее чудо! О его жене остались воспоминания самые тёплые как о добром и отзывчивом человеке. Однажды из стада не пришла их корова. Жители искали до позднего вечера. Тамара Андреевна была с ними до тех пор, пока не нашли в лесу беглянку.

Эвакуированные в деревне Большой Пепелаз. Снимок сделан на фоне дома Павлы Алексеевны Дубовцевой. 3 августа 1947 г.
Из архива Валентины Афанасьевны Садриевой

Воспоминания уместно дополнить сохранившейся уникальной фотографией, которую мы назвали «Под крылом Р-5». Снимок сделан летом 1947 года. Аэродром в Большом Перелазе и в это время сохранял свою учебную функцию, но всё больше приобретал хозяйственное значение. Лётное поле в памяти большинства осталось именно таким ромашковым, каким видим на снимке. Лера Макеева на фото в венке из полевых цветов. Рядом с ней слева её мама Тамара Андреевна. Почти незаметен (лежит на траве) сторож Егор Дубовцев. Под крылом Р-5 девочки Валя и Галя Дубовцевы. Несомненно, заслуживает внимания на фотографии и сам самолёт. Это Р-5 конструкции Поликарпова. Двухместный одностоечный полутораплан деревянной конструкции. По существу, этот самолёт был многоцелевой машиной: разведчик и лёгкий бомбардировщик в ВВС; пассажирско-почтовый; учебный.

Под крылом Р-5. Из архива Валентины Афанасьевны Садриевой

Возможно, эта фотография была сделана, когда семья Макеевых уже готовилась к возвращению в родной город, но связь с Большим Перелазом не прекращалась и после отъезда. Они, проживая в небольшой комнате в Ленинграде, принимали разросшуюся семью Дубовцевых, которая приезжала за товарами и полюбоваться северной столицей. Не прекращалась и переписка между семьями. Нам известно, что взрослая Лера Макеева была балериной¹¹.

Опорный аэродром в Большом Перелазе не стал прифронтовым, откуда совершались боевые вылеты, не использовался он как промежуточный в ходе длительных перелётов. И сегодня почти забыто, что в условиях начального периода войны оперативные аэродромы, построенные в короткие сроки, имели особую значимость. Чтобы понять важность подготовки глубинных аэродромов и поддержание их в эксплуатационном состоянии, достаточно вспомнить, что строили их во время оборонительных кровопролитных сражений отступления нашей армии. Сложные военные объекты сооружались всем миром. Громадная часть работы в сложнейших условиях была выполнена гражданским населением. Мы не знаем, сколько человеко-дней было отработано колхозниками Просницкого района на строительстве опорного аэродрома в Большом Перелазе, каких это стоило сил, но помним, что была эта стройка всенародной и во имя Победы, выполнена была она в срок и принята в эксплуатацию с высокой оценкой.

Валерия Макеева. Ленинград.
22 января 1957 г. Из архива Валентины Афанасьевны Садриевой