Версия для слабовидящихВерсия для слабовидящих
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб
Лазарева, М. Иногда вымысел правдивее документа: (Автор жизнеописания Ельцина, «Детства Лёвы» и «Мягкой ткани» в гостях у «Зелёной лампы») // Вятский наблюдатель. – 2016. – 25 нояб. (№ 48). – С. 17.

ИНОГДА ВЫМЫСЕЛ ПРАВДИВЕЕ ДОКУМЕНТА

Автор жизнеописания Ельцина, «Детства Левы» и «Мягкой ткани» в гостях у Зелёной Лампы


          Фото Ф. Конь
Для членов читательско-дискуссионного клуба Герценки приезд очередного любимца — всегда праздник. Интересно, что нынче к узкому кругу ламповцев охотно присоединилось не меньше сотни не-членов, и это при том, что московский гость — Борис Дорианович Минаев (не путать с Сергеем Минаевым) — не пишет бестселлеров, пока что не входит в обойму самых титулованных и награжденных российских литераторов. Но! Его не так многочисленные книги (работать над художественной прозой, точнее публиковаться, начал поздно, в 41год) — нужны. Может, не всем, но собратьям по классу, сословию, точно нужны, это мы уже убедились всем своим местным сообществом.

Наблюдаю историю последних увлечений зеленоламповцев: вот они открыли для себя и горячо полюбили Дениса Осокина, теперь восторженно следят за каждым его проявлением и всегда ждут в гости, он приезжает; вот страстно полюбили Евгения Водолазкина, он также был тепло принят в Кирове, однако, похоже, это увлечение слегка подзатухло: последний его роман обсуждать почему-то не стали. Интересно, как дело пойдет с Борисом Минаевым.

Поскольку большинство читателей ВН не знакомо с книгами этого прекрасного человека (последнее понимаешь как-то сразу, с первых строк, и потом ни разу не передумаешь), надо сказать кратко: детство Левы, хорошего мальчика из хорошей московской семьи, описано как печально-счастливая история будущего «практикующего психолога». А фактически — самого Бориса Минаева, ставшего в жизни успешным журналистом. С Ельциным понятно, это серия ЖЗЛ. Последняя книга Минаева в двух частях «Мягкая ткань» — реконструированная и сильно разветвленная история его русско-еврейской семьи в первой половине двадцатого века. Что говорит само за себя: трагедия на трагедии, а по сути опять-таки счастье. Потому что всех спасает метафора «мягкой ткани» семейных отношений и обязательств, в которую человек способен завернуться как в кокон и пережить лихую годину. Написано так, что взявши книгу, уже не выпустишь ее из рук до последней страницы...

Эта тема, это время не отпускает, не дает себя забыть, примеры многочисленны: Гузель Яхина, Захар Прилепин, поскольку оба бывали в Кирове, — только малая часть обратившихся. Вот, наши люди интересовались, из каких источников писателю удалось получить связную историю рода, когда в 20 веке, наоборот, в семьях — особенно «из бывших» — ее всячески скрывали, не афишировали даже в узком домашнем кругу, потому что боялись. Каково же было получить в ответ признание, что не было источников практически никаких, кроме двух ярких эпизодов, а вся остальная материя книги, получается, была им «собственноручно» выткана. То есть реконструирована. Как же быть? Отнестись к сюжету как к выдумке, одной из? Нет, на такое мы были решительно не способны, мы не хотели этого. Поэтому приняли как чистую правду. Тем более что все они, полные скромного обаяния персонажи «Мягкой ткани», погружены в правдивые обстоятельства истории прошлого века, а также личные свидетельства документальной мемуаристики. Автор оживил близких ему людей, переживших (или не переживших) исторические катаклизмы. Это были совершенно живые и уже дорогие нам люди, вот в чем фокус.

Сказать, что встреча с писателем прошла на одном дыхании, динамично и увлекательно, не могу. Это не совсем так. Точнее, это было по-другому, так что некоторые ушли слегка растерянными. Дело в том, что наш дорогой гость вовсе не публичная персона, не писатель, избалованный литпремиями и почестями, без имиджа блестящего московского журналиста-щелкопера, а скромный, осмысленный и несколько смущенный нашим вниманием человек, честно и трудно обдумывающий каждый вопрос, каждое свое слово. Однако именно в таком своем качестве «настоящего» он стал даже еще дороже, еще нужнее.

Подобные встречи — это всегда общение и зависит от обеих сторон. Оно бы не состоялось к общему удовольствию, если бы аудитория не была адекватна обсуждаемым текстам, не зрила в корень, не задавала интересные вопросы, хорошо ориентируясь в литературном процессе, — то есть в определенном смысле не была бы конгениальна гостю. А она была.

Вятские мастерицы наверняка впервые в своей истории вылепили не русского, но иудея, в подарок гостю. Изображен, по-видимому, многодетный дореволюционный портной Штейн из дилогии, который сшил своим дочерям наряды из мягкой ткани — батиста.
Да здравствует диалог культур. Б. Д. Минаеву были также вручены билет читателя и маленькая зелёная лампа.

Мэри Лазарева

Назад | На главную

џндекс.Њетрика