Версия для слабовидящихВерсия для слабовидящих
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб
Владимир Шинкарёв

МИТЬКИ
(СПБ.: Амфора, 2010)

Нет, я не была «сестрёнкой»! Причин тому несколько: в те годы (1983-1985), когда зародилось, расцвело и прославилось сообщество с веселым названием МИТЬКИ – я была провинциальной, пугливой и очень домашней девчонкой, и хотя и училась в институте и жила в общежитии, но буйных компаний боялась до икоты, а особенно мужиков – бородатых, раскрепощенных, в тельняшках, так что радости митьковства могла воспринимать лишь умозрительно.

Но уж умозрительно-то я ими всласть упивалась! Таскаемые в мутных распечатках тексты читались взахлеб, и восхищению не было предела! Все мне нравилось в них – их отказ от агрессивного завоевания мира, от «понтов», пошлости, от грубого фальшака официоза, от которых тошнило… Милая, яркая и чистая ирония, скоморошество, не щадящее собственного лица и статуса, дружелюбие, теплота… Вокруг было так много страшных, опасных, хитрых, лживых людей! Острота антипатии к ним в юности максимальна, вплоть до впадения в некую мизантропию. Митьки (правда, не они одни) вытянули мою (и не только мою) веру в человечество из этой отроческой пучины, а ведь многие люди так и остаются в ней, став взрослыми! Я же поумнела и подобрела, и в этом, во многом, заслуга культуры митьков.
Благодаря им я научилась видеть «братков» во многих из тех, к кому бы в юности не решилась подойти и на пушечный выстрел, а ведь с ними предстояло научиться ладить, дружить, общаться!

Да, кстати. Мне смолоду совершенно не были знакомы проявления и симптомы алкоголизма – моя семья и их ближайшие друзья представляли иную интеллигентскую питейную традицию, в которой юные девы, вроде меня, привольно растут непугаными, и вид бутылок, рюмок и бокалов не ассоциируется с чем-то экстремальным, вызывающим или запретным. Поэтому эта важная составляющая образа митьков казалась для меня чем-то экзотическим, вроде танцев дервишей. Когда я поняла – что почем, тогда и осознала, что сами по себе митьки – это, скорее, художественный образ, который не может не утрироваться, потому что иначе за них просто становилось страшно, а возможно, страшно и рядом с ними.

Но пьянство митьков всегда значило для меня не больше, чем пьянство вагантов или Омара Хайяма.
А их тексты, картины (рисунки), а позже – песни – были такими родными! Доброта, шутовство, нестяжательство и миролюбие, которые они декларировали – не могли не тронуть сердце!
В одно ухо влетело, и тут же вылетело в другое – то, что автор большинства текстов, гордо носимых по общаге теми счастливцами, у кого были питерские друзья – назывался Владимир Шинкарев.

Именно мое поколение и подняло митьков на знамя.
Жалеть об этом не приходится, когда вспоминается глупая юность – спасает понимание того, что слова «зря» и «понапрасну» - не крепятся к ней ничем… «И чушь прекрасную несли…»
Самая распрекрасная чушь – это первые митьковские тексты Владимира Шинкарева. И как не относиться к ним с нежностью!

Поэтому когда в библиотеке я увидела на обложке книги – Владимир Шинкарев, «Митьки», то схватила ее, не раздумывая, даже радуясь тому, что она толстая, как кирпич!

Первая часть книги воскресила в памяти прекрасное (для меня) незабвенное время – это были те самые тексты, которые знаменем реяли над моей юностью. Материалы к движению – несколько расширили и обогатили представление о той жизни, которую вели «настоящие митьки» (хотя я всегда подозревала, что «настоящие митьки» – это что-то вроде той дед-морозовской харизмы, которая превращает актера в любимое и долгожданное детское чудо, а потом покидает его – когда он снимает шубу и бороду; оказывается, расставание с бородой и шубой – или с бородой и тельняшкой – не такой уж и простой процесс).
Но самое интересное, и вместе с тем страшное впечатление произвела третья (и самая большая) часть книги: «Конец митьков». Эта непростая и не всегда приятная история, тем не менее, увела меня от исключительно ностальгического восприятия книги и оказалась – как ни странно – самой полезной!

Были моменты, когда я испытывала откровенную досаду на автора.

«Ну зачем, зачем ты рассказываешь мне о том, что Дед Мороз ЕСТЬ и на самом деле, что он хитрый и жуликоватый, деспотичный и ненадежный, мелочный и прочая, и прочая! Ведь я верила в его сказочную бороду, шубу и красный нос! Зачем? Во-первых, затем, что кто как не он напишет об этом то, что знает. «Фотошопить» чужую жизнь легко. А вот свою… Извините, кому неприятным покажется копание в полосатом митьковском грязном белье, но это – его белье, и его желание разобраться с тем, что случилось.

А во-вторых, читая «Конец митьков», я внезапно поймала себя на мысли о том, насколько это все типично! Сколько компаний, сообществ, команд, движений, групп, трупп, партий – и даже семей – рухнуло под теми же ветрами, и по той же самой траектории валилось и те же звуки и запахи издавало при этом… Автор позаботился, чтобы на этой мысли поймал себя каждый его читатель, и это оправдывает «немужественное» и «неаппетитное» описание дрязг. Смысл в этом есть, поверьте!

«Консорция» - это слово Льва Гумилева, обозначающее группу людей, «объединенных общей судьбой» - и это не только, и не столько митьки, «Beatles», МХАТ, Театр на Таганке…
У многих из нас на каком-то отрезке жизни случается с кем-то «общая судьба». Почему же так трудно сохранить даже не единство, а добрую память о нем?
Конец всего, что рождалось – как во многом идеальный, «союз святой» нескольких хороших людей – происходит, увы, по сходным механизмам, - распадается, расползается как серпентарий, и ничего не остается, кроме досады и памяти – да и той – по большей части – у «дальних», а ближним остается боль и обиды друг на друга.

Чем их утешить? Сказать им можно только одно: например, вспомните обо мне! Я – ваш типичный «дальний», которому вы очень много дали. Я вас буду помнить и любить. И мне неважно, что вы неидеальны – я-то тоже не подарок. Вы были нужны мне, нужны и сейчас, как нужно нам помнить светлые заблуждения юности.
Будьте здоровы и живите долго – даже порознь и без тельняшек!

Краткая справка об авторе:
Владимир Шинкарев - художник, поэт и писатель.
Владимир Шинкарев родился в Ленинграде в 1954 году. Окончил ЛГУ им.А.А.Жданова, курсы при ЛВХПУ им. В.И.Мухиной и Институте живописи, скульптуры и архитектуры им.И.Е. Репина.
Является одним из основателей группы "Митьки" и издательства "Митькилибрис".

В 1970-1990-х годах работы Шинкарева экспонировались на многочисленных персональных и групповых выставках, проходивших в Санкт-Петербурге, Москве, Рио-де-Жанейро, Вене, Париже, Антверпене, Кельне, Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Берлине и других городах.

В 1997-99 годах Владимир Шинкарев работал над шестнадцатью картинами о разных знаменитых и малоизвестных книгах; этот проект он назвал "Всемирная литература". Среди избранных им книг - "Илиада" Гомера, "Божественная комедия" Данте, "Страдания юного Вертера" Гете, "Евгений Онегин" Пушкина, "Превращение" Кафки, "Конармия" Бабеля, песня "Елочка".

Картины Владимира Шинкарева


Еще одна причина, по которой мне понравилась книга Владимира Шинкарева. Это, на самом деле, красивое эссе, богато инкрустированное различными интересными цитатами, и собственный язык автора не уступит им в афористичности. Так что я выбрала то, чем можно наслаждаться, забыв о поводе для всего этого. В конце концов, и «Последний день Помпеи» - хорошая картина, хотя и «про большие неприятности», Брюллов молодец, и «Конец митьков» хорош, хотя и про то, чем названо, а Шинкарев - сильный эссеист!

Но я придумала для себя (и для вас) еще одну хитрость, которой хочу не только «почтить память», но возродить то, что можно возродить (а что можно возродить, кроме памяти?) Есть довольно распространенный киношный прием, почти всегда трогающий зрителя – когда пленка прокручивается назад! Я расположила цитаты из книги в обратном порядке. Пусть хотя бы так, пусть ненадолго и понарошку, но воскреснет дружба и вера, пусть растают разочарование и обиды!
И пусть мне снова будет 18-20 лет, и я вдруг узнаю, что в городе Ленинграде появились такие интересные веселые и талантливые люди – митьки!

Цитаты из «Конца митьков»:

---
Ну ладно, хватит. И за что мне, собственно любить митьков? У меня митьками друга убило.
---
Надо налить в миф о митьках обезжириватель.
---
Да, когда-то Шинкарев придумал митьков, но кто первый придумал – иногда не столь важно. «Мыслю, следовательно существую» - эту формулу придумал блаженный Августин, но весь мир условился считать, что это формула Декарта, потому что Декарту эта формула гораздо нужнее, чем блаженному Августину.
---
Германский Генеральный штаб в эпоху Первой мировой войны имел неписанную иерархию сотрудников. Низшая категория – глупые и активные. Чуть повыше – умные и активные. Затем глупые и пассивные и, наконец, элита – умные и пассивные.
---
«… коллективный разум при любых обстоятельствах уступает индивидуальному. Неглупые, каждый поодиночке, люди, собравшись числом от трех и более… если и приходят в конце концов к общему мнению, то оно со всей неизбежностью оказывается глупее и беспомощней любого из прозвучавших» (В.Топоров)
---
«Взгляни в первую лужу – и в ней найдешь гада, который иройством своим всех прочих гадов превосходит и затмевает» (Салтыков-Щедрин)
---
«В творческом коллективе возможна только монархия». (Марк Захаров)
---
«Есть вид работы и службы, где нет барина и господина, владыки и раба: а все делают дело, делают гармонию, потому что она нужна. Ящик, гвозди и вещи: вещи пропали бы без ящика, ящик нельзя бы сколотить без гвоздей. […] Но как это непонятно теперь, когда все раздирает злоба».
(В.Розанов)
---
«Чтобы уберечься от воров, которые взламывают сундуки, шарят по мешкам и вскрывают шкафы, нужно обвязывать веревками, запирать на засовы и замки. Вот это умно, говорят обычно. Но приходит Большой Вор, хватает весь сундук под мышку, взваливает на спину шкаф, цепляет на коромысло мешки и убегает, боясь лишь одного – чтобы веревки и запоры не оказались слабыми, не развалились по дороге. Тогда те, которых прежде называли умными, оказывается, лишь собирали богатство для Большого Вора». (Чжуан-цзы)
---
О мире поп-культуры со слабыми нервами и хорошим воспитанием лучше не мечтать.
--
«Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые души», построена Днепровская гидростанция и совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «уйди-уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «полпред».
В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно –как-нибудь прожить, не испытывая чувство голода. (И.Ильф и Е.Петров)
---
Конечно, митьки с рождения отчасти принадлежали к поп-культуре – но это еще не беда, а кстати, с тех пор, как постмодернизм, не к ночи будь помянут, снял противостояние элитарной и поп-культуры, митьков вообще обвинить не в чем…
---
«Зависть есть болезнь именно дружбы, так же, как ревность Отелло есть болезнь любви» (С.Булгаков)
---
«Пионеры так много хотели,
Но всегда не хватало денег.
А потом подвалили деньги,
Но уже ничего не надо…
«Пионеры еще вернутся», группа «Выход»)
---
«Крокодил егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестает, а главу от тела оторвав, зря на нее, плачет». (Азбуковник XVII века)
---
«Имидж митька не предполагал этакой шустрой подвижности», - сетует Т.Москвина. Именно: бедные и веселые лохи. Митек есть лох не потому, что не умеет, а потому что принципиально не желает ориентироваться, не желает, чтобы все было схвачено. (В молодости я работал на Камчатке геологом, и там оказалось, что «лохом» называется красная рыба, когда она поднимается по ручьям на нерест. Одуревшая, в ссадинах, н чующая опасности – входи в ручей и бери ее голыми руками).
Митя лохом не был никогда, по его словам – с рождения.
---
Получив хороший бренд, его носитель выходит на совсем другой уровень зарплаты, где накрутка за бренд неизмеримо превосходит себестоимость продукта. «Меньше, чем за десять тысяч долларов я даже с дивана не встану» (Линда Евангелиста)
---
Вон как хорошо с брендом-то, да вот только специфика бренда «митьки» в том, что «митек обладает талантом всегда действовать самым неоптимальным и дурацким образом, отчего жизнь его и кажется нелегким испытанием», в том, что «мудрецы всегда жили проще и скуднее, чем бедняки» (Г.Д.Торо), и в том, что митек, не желая никого победить всегда будет в говнище и в проигрыше.
Конечно, есть в митьке и лукавство, и простодушные сиюминутные всплески жадности, да и, в конце концов, все мы люди, а не митьки, но все же надо определиться с генеральной линией: тут уж «или – или», как говорил Кьеркегор, имея в виду: или «митьки никого не хотят победить», или «бабло побеждает зло».
Так что есть некоторые издержки статуса у настоящего митька, да у многих брендов есть такие почетные издержки. Например, когда настоящему даосу император предлагал крупное денежное вознаграждение или высокий пост, даос обязан был отказаться. Можешь, конечно, принять, только тогда никакой ты не даос и вознаграждения не заслуживаешь.
---
Что случилось? Ну, перестройка случилась, потом капитализм. «Купи два говна, получишь третье говно бесплатно!»
---
Индекс узнаваемости имени – самый дешевый, общепонятный, то есть уже серьезный вид славы. Фимиам в узком кругу, «старичок, ты гений!» - несолидно, шестидесятническое баловство. Серьезных людей интересует одно: частота упоминания имени. Даже мой любимый Александр Вертинский не стеснялся в этом признаваться: «Звание – ерунда. Вот имя – это все. Приедешь за границу – и если твое имя известно, тебе все дадут». (Творческий, трудовой человек, а мечтает о золотой палочке собирателя: чтобы всё дали. В старину японские художники такого искушения избегали тем, что раз в двадцать лет меняли имя и переезжали в другой город. Впрочем, в данном случае, если поразмыслить, я неправильно интерпретировал не совсем удачное высказывание. «Всё дадут» для Вертинского – это не денег дадут, не наград – возможность выступать дадут. Наградой за искусство для творческого человека является возможность и дальше заниматься искусством).
---
Пикассо говорил: как пьянице все равно, какое вино пить, так и мне все картины нравятся – хорошие, плохие…
---
Бывает, что артиста в народе начинают называть именем его основного персонажа: «Мухомор», «Дукалис», «Ихтиандр», «Ошпаренный». Артист, когда входит в роль, действительно способен пожить жизнью своего персонажа, подумать за него. Но я сомневаюсь, что, например, артист Юрий Кузнецов охотно откликается на кличку Мухомор и требует себе привилегий полковника милиции – нет, он отчетливо знает разницу между собой и Мухомором.
А вот Дмитрий Шагин из книги «Митьки» принадлежит к такой разновидности персонажей – как д’Артаньян, Чапаев, Винни-Пух, - у которых и имя такое же, как у реального прототипа; манеры, социальный статус – все такое же. Немудрено запутаться, тем более что подсознательно хочется быть и тут и там, жить в реальном мире, а пользоваться славой и привилегиями художественного персонажа.
Оно и понятно, художественным персонажем быть неплохо, у него даже нравственные законы сильно облегченные – такой он хороший.
---
«Знай, что ты – мироздание в миниатюре, и что в тебе и Солнце, и Луна, и все звезды», - говорил Ориген. Эту мысль более или менее изящно выражали за много веков до Оригена (Демокрит: «Человек – это малый мир, микрокосм»), много веков спустя (Лейбниц: «Каждая монада есть отражение универсума»). Сухо и прекрасно сказал о. Павел Флоренский: «Человек – сокращенный конспект мироздания».
Митьки – это маленькая, действующая модель человеческого общества, сокращенный конспект нашей страны. Вот чем интересна история движения. Это микрокосм, по которому изучается макрокосм, - а иначе на что мне подробно расписывать «Конец митьков»?
---
«если что-то кому-то представляется реальным, то последствия такого представления реальны», в конце концов стали их финансировать. Ну, а если тебе платят за то, что ты митек, ты им станешь. (Л.Гуревич)
---
«После определенного момента, некой красной черты, пассионарии ломают первоначальный императив поведения. Они перестают работать на общее дело, начинают бороться каждый сам за себя. […]
Это значит, какой-нибудь дружинник – копьеносец, оруженосец – хочет уже быть не просто оруженосцем или копьеносцем своего графа или герцога, но еще и Ромуальдом или каким-нибудь Ангерраном: он хочет иметь свое имя и прославить именно его! Художник начинает ставить свою подпись под картинами: «Это я сделал, а не кто-то». Да, конечно, все это идет на общую пользу, украшает город замечательной скульптурой, но «уважайте и меня!» Проповедник не только пересказывает слова Библии или Аристотеля без сносок, перевирая как попало, не утверждая, что это чужие святые слова, нет, он говорит: «А я по этому поводу думаю так-то», - и сразу становится известно его имя. И так как таких людей оказывается большее число, то они, естественно, начинают мешать друг другу. Они начинают толкаться, толпиться, раздвигать друг друга локтями во все стороны и требовать каждый себе больше места». (Л.Гумилев. «Конец и вновь начало»)
---
Делать что-нибудь вместе с товарищами – это лучшее, что бывает в жизни.
Слова Солженицына вызывают у меня теплый удар мгновенного узнавания (он пишет о зэках в шарашке – по бескорыстию совместного труда соизмеримых с ранними «Митьками»):
«Они не обладали счастьем и потому не испытывали тревоги его потерять. Головы их не были заняты мелкими служебными расчетами, интригами, продвижением, плечи их не были обременены заботами о жилище, топливе, хлебе и одежде для детишек. […] Мужчины, выдающиеся по уму, образованию и опыту жизни… здесь принадлежали только друзьям. […] Дух мужской дружбы и философии под парусиновым сводом потолка. Может быть, это и было то блаженство, которое тщетно пытались определить и указать философы древности?» («В круге первом»)
Странное сопоставление, да? Томящиеся в неволе аскеты-труженики – и пьяные митьки, облепленные толпой «сестренок». Да так уж, суть вещей отличается по их видимости. Как в известной даосской легенде, приведенной Сэллинджером: Цзю Фингао искал для князя Му несравненного коня и наконец нашел. «А какая это лошадь?» - спросил князь. «Гнедая кобыла», - был ответ. Но когда послали за лошадью, оказалось, что это черный, как ворон, жеребец. Следует даосская мораль, применимая и к митькам: «Дао проникает в строение духа. Постигая сущность, он забывает несущественные черты: прозревая внутреннее достоинство, он теряет представление о внешнем. Он умеет видеть то, что нужно видеть, и не замечать ненужного».
---
Все у нас было весело и навсегда: котельная, водка, советская власть.
---
Трогательно об этом говорил Джордж Харрисон: «Перед каждой ступенькой вверх мы очень нервничали, но нас утешало то, что нас четверо и мы вместе. Не так, как Элвис. Каково было Элвису в последние годы – ведь он был один на всем свете, никто больше не знал, каково ему приходится. Нас было четверо и мы все делили между собой».
---
Все заумное и сложное можно, сильно постаравшись, редуцировать до простого, ведь упростить без потери смысла и качества – это достижение.
«Простота – это вершина, а не фундамент». (В. Мейерхольд)
---
Как великолепно сказала Екатерина Андреева, «хорошо смеется тот, кто последним пишет мемуары».
---
Миф, антимиф и историческая справка имеют свою различную, данной ипостаси свойственную силу, полезность и объективность. Лучше их сильно не перемешивать; впрочем, их, как правило, пишут совсем разные люди. Так, материалы архива КГБ не являются органическим продолжением трудов «Краткий курс истории ВКП(б)» или «Архипелаг ГУЛАГ».

Татьяна Александрова

http://l-eriksson.livejournal.com/532419.html#cutid1
http://l-eriksson.livejournal.com/532640.html#cutid1
http://l-eriksson.livejournal.com/532831.html#cutid1

Отзывы к новости
Назад | На главную

џндекс.Њетрика