* * *
Я пришла сюда, бездельница,
Все равно мне, где скучать!
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.
Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
У пруда русалку кликаю,
А русалка умерла.
Затянулся ржавой тиною
Пруд широкий, обмелел,
Над трепещущей осиною
Легкий месяц заблестел.
Замечаю все как новое.
Влажно пахнут тополя.
Я молчу. Молчу, готовая
Снова стать тобой, земля.
23 февраля 1911, Царское село
* * *
La fleur des vignes pousse
Et j'ai vingt anscesoir
Andre Theuriet*
Молюсь оконному лучу —
Он бледен, тонок, прям.
Сегодня я с утра молчу,
А сердце — пополам.
На рукомойнике моем
Позеленела медь.
Но так играет луч на нем,
Что весело глядеть.
Такой невинный и простой
В вечерней тишине,
Но в этой храмине пустой
Он словно праздник золотой
И утешенье мне.
* Цветок виноградной лозы растет, и мне
двадцать лет сегодня вечером. Аднре Терье (франц.).
1909
* * *
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
1912
* * *
Цветов и неживых вещей
Приятен запах в этом доме.
У грядок груды овощей
Лежат, пестры, на черноземе.
Еще струится холодок,
Но с парников снята рогожа.
Там есть прудок, такой прудок,
Где тина на парчу похожа.
А мальчик мне сказал, боясь,
Совсем взволнованно и тихо,
Что там живет большой карась
И с ним большая карасиха.
1913
* * *
Углем наметил на левом боку
Место, куда стрелять,
Чтоб выпустить птицу — мою тоску
В пустынную ночь опять.
Милый! не дрогнет твоя рука.
И мне недолго терпеть.
Вылетит птица — моя тоска,
Сядет на ветку и станет петь.
Чтоб тот, кто спокоен в своем дому,
Раскрывши окно, сказал:
«Голос знакомый, а слов не пойму» —
И опустил глаза.
31 января 1914
Уединение
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу...
А не дописанную мной страницу,
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.
6 июня 1914, Слепнево
* * *
Есть три эпохи у воспоминаний.
И первая — как бы вчерашний день.
Душа под сводом их благословенным,
И тело в их блаженствует тени.
Еще не замер смех, струятся слезы,
Пятно чернил не стерто со стола —
И, как печать на сердце, поцелуй,
Единственный, прощальный, незабвенный…
Но это продолжается недолго…
Уже не свод над головой, а где-то
В глухом предместье дом уединенный,
Где холодно зимой, а летом жарко,
Где есть паук и пыль на всем лежит,
Где истлевают пламенные письма,
Исподтишка меняются портреты,
Куда как на могилу ходят люди,
А возвратившись, моют руки с мылом,
И стряхивают беглую слезинку
С усталых век — и тяжело вздыхают…
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.
И, раз проснувшись, видим, что забыли
Мы даже путь в тот дом уединенный,
И задыхаясь от стыда и гнева,
Бежим туда, но (как во сне бывает)
Там все другое: люди, вещи, стены,
И нас никто не знает — мы чужие.
Мы не туда попали… Боже мой!
И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаем, что не могли б вместить
То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как нашему соседу по квартире,
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
А те, с кем нам разлуку Бог послал,
Прекрасно обошлись без нас — и даже
Все к лучшему…
1945
Летний сад
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,
Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.
В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.
И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,
Любуясь красой своего двойника.
И замертво спят сотни тысяч шагов
Врагов и друзей, друзей и врагов.
А шествию теней не видно конца
От вазы гранитной до двери дворца.
Там шепчутся белые ночи мои
О чьей-то высокой и тайной любви.
И все перламутром и яшмой горит,
Но света источник таинственно скрыт.
1959, Ленинград
* * *
В углу старик, похожий на барана,
Внимательно читает «Фигаро».
В моей руке просохшее перо,
Идти домой еще как будто рано.
Тебе велела я, чтоб ты ушел.
Мне сразу все твои глаза сказали…
Опилки густо устилают пол,
И пахнет спиртом в полукруглой зале
И это юность — светлая пора
.....................
Да лучше б я повесилась вчера
Или под поезд бросилась сегодня.
Май-июль 1911? Конец 1950-х годов
* * *
Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни
На краешке окна, и духота кругом,
Когда закрыта дверь, и заколдован дом
Воздушной веткой голубых глициний,
И в чашке глиняной холодная вода,
И полотенца снег, и свечка восковая
Горит, как в детстве, мотыльков сзывая,
Грохочет тишина, моих не слыша слов, —
Тогда из черноты рембрандтовских углов
Склубится что-то вдруг и спрячется туда же,
Но я не встрепенусь, не испугаюсь даже…
Здесь одиночество меня поймало в сети.
Хозяйкин черный кот глядит, как глаз столетий,
И в зеркале двойник не хочет мне помочь.
Я буду сладко спать. Спокойной ночи, ночь.
Приморский сонет
Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней.
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда
…Там средь стволов еще светлее,
И всё похоже на аллею
У царскосельского пруда.
1958
Родилась в Одессе в семье потомственного дворянина, инженера-механика флота в отставке А. А. Горенко, была третьей из шести детей. В 1890 году семья переехала сначала в Павловск, а затем в Царское Село, где в 1899 году Анна Горенко стала ученицей Мариинской женской гимназии. Училась на Киевских высших женских курсах и на Высших женских историко-литературных курсах Н. П. Раева в Петербурге. Первое стихотворение написала в 11 лет. Стихи первоначало публиковала под фамилией Горенко, взяв в качестве псевдонима девичью фамилию прабабушки по женской линии.
В 1912 году вышел первый сборник стихов «Вечер», в 1914 – «Чётки». В молодости примыкала к акмеистам.
В 1910 году вышла замуж за поэта Николая Гумилёва (сын Лев Гумилёв родился в 1912 году). Позднее состояла в браке с учёным-ассириологом и поэтом Владимиром Шилейко и искусствоведом Николаем Пуниным (без официальной регистрации).
В 1939 была принята в Союз советских писателей. В 1935-1940 годах написала поэму «Реквием», одно из первых поэтических произведений, посвящённых жертвам репрессий.
Во время войны была эвакуирована сначала в Москву, затем в Чистополь, оттуда через Казань в Ташкент. В 1944 году вернулась в Ленинград.
В 1946 году после выхода Постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором резкой критике подвергалось её творчество, была исключена из Союза советских писателей (восстановлена в 1951 году).
В 1962 году закончила «Поэму без героя», над которой работала двадцать два года (относительно полный текст поэмы впервые был опубликован в СССР в 1976 году).
В 1964 году получила итальянскую премию «Этна-Таормина». В 1965 году была приглашена в Англию на вручение диплома почётного доктора Оксфордского университета.
Кроме поэтических произведений перу Ахматовой принадлежат статьи о творчестве А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, воспоминания о современниках.
Начиная с 1922 года, все книги Анны Ахматовой подвергались цензурной правке. С 1925 по 1939 и с 1946 по 1955 год её поэзия не печаталась (кроме стихотворений из цикла «Слава миру!»). Первое относительно полное и научно прокомментированное издание вышло в Ленинграде в 1976 году в «Большой серии библиотеки поэта».
Умерла от сердечной недостаточности в санатории «Подмосковье» в Домодедове. Похоронена в Комарове под Санкт-Петербургом.