Версия для слабовидящихВерсия для слабовидящих
Зелёная лампа
Литературный дискуссионный клуб

2 НОЯБРЯ 2017 ГОДА
(четверг)

В ЛИТЕРАТУРНОМ КЛУБЕ «ЗЕЛЁНАЯ ЛАМПА» СОСТОЯЛАСЬ ДИСКУССИЯ ПО РОМАНУ

Анны Козловой 'F20'

(премия «Национальный бестселлер-2017»)


Ведущая — Юлия Наумовна Резник,
главный библиотекарь отдела литературы на иностранных языках
библиотеки им. А. И. Герцена


АННА ЮРЬЕВНА КОЗЛОВА (род. 17 февраля 1981 г.) — российская писательница и сценаристка. Лауреат премии «Национальный бестселлер-2017» (роман «F 20»).

Родилась в Москве, в писательской семье: дед — писатель Вильям Козлов, отец — Юрий Козлов, писатель, главный редактор «Роман-газеты».
В 2003 г. с отличием окончила журфак МГУ им. М. В. Ломоносова. Работала журналисткой в газетах: «Лимонка», «Экономическая газета», «Независимая газета», «Литературная Россия»; в журналах «Родина», «Юность».

Литературный дебют состоялся в 2004 г., когда издательство «Сова» опубликовало книгу «Плакса», включившую в себя роман, повесть и пять рассказов.

В последние годы занимается написанием сценариев для сериалов: «Краткий курс счастливой жизни» (режиссёр Гай Германика), «Развод», «Партия» и др.

Была замужем за писателем Сергеем Шаргуновым. Воспитывает двоих детей.


СТЕНОГРАММА:

Галина Константиновна Макарова, руководитель клуба «Зелёная лампа»: Здравствуйте! Зажигаем нашу лампочку — «ёлочка, гори!»... Мы очень рады, что вы сегодня к нам пришли. Тема — нелёгкая, её нам предложила Юлия Наумовна Резник. И сейчас мы посмотрим, насколько эта тема нам пришлась по вкусу, и какие будут мнения... А для начала — Юлия Наумовна Резник, главный библиотекарь отдела литературы на иностранных языках, нам представит Анну Козлову и расскажет о её творчестве. Пожалуйста.


Галина Макарова

Юлия Наумовна Резник, главный библиотекарь отдела литературы на иностранных языках: Я начну с того, что, когда мне предложили эту книгу, я начала читать её в интернете и так меня захватил текст, что я забыла обо всём. У меня в это время на плите стояла кастрюля, которую я в результате сожгла (смеётся). Вот такая прелюдия.

Про Анну Козлову я слышала и раньше, в интернете мне попадалась информация о том, что она — жена писателя Сергея Шаргунова, дочка писателя Юрия Козлова и т.д. Когда я работала на абонементе, у нас были целые полки с книгами писателя Вильяма Козлова, это, оказывается, её дед. То есть Анна Козлова родилась в писательской среде. Я нашла интересный материал о том, почему у её деда такое имя. Его назвали в честь Владимира Ильича Ленина — Вил, но ему это очень не нравилось, он, наверное, вспомнил, что есть Шекспир, который — тоже наше всё, как и Пушкин, и решил назваться Вильямом. Он издавался очень большими тиражами в советское время, писал о молодёжи, о подростках, его книги издавались, в основном, в издательстве «Детская литература». Какая интересная произошла эволюция: он писал в стиле соцреализма, о молодёжи, о молодых людях, которые ищут счастье, а в романах его внучки тоже действуют молодые люди и подростки, но это уже совсем другие личности, они страдающие, они уже не верят в светлое будущее, не видят вокруг себя ничего светлого... Вот такая произошла эволюция.


Юлия Резник

Я ещё не сказала, может быть, кто не знает, что такое F20. По международной классификации болезней литера F обозначает все диагнозы, которые связаны с ментальными заболеваниями, а цифра 20 означает шизофрению. То есть вы уже поняли, что главная героиня романа «F20» — больная девушка. Больна не только она, но и её сестра, но официальный диагноз — только у Анютика, её сестры младшей, а у Юли, от лица которой написан роман, этого диагноза нет, она поставила его сама. Мне, честно говоря, иногда казалось, когда я читала роман, что она намного нормальнее окружающих её людей, в частности, её матери, сожителя матери Толика, учителей многих, репетиторов её младшей сестры. Можно сказать, что эти персонажи просто сошли со страниц психиатрических учебников.

Вернусь к биографии. Анна Козлова родилась в писательской среде, и она очень рано почувствовала интерес к этой профессии. Где-то в интервью она сказала, что чуть ли не с двенадцати лет начала писать и у неё это стало получаться. Я так понимаю, что многие персонажи и события, которые происходят в романе, взяты из её собственной жизни. У неё также есть сестра младшая и, когда Анне было двенадцать лет, её родители тоже разошлись. Она это очень переживала и так же, как Юля, героиня романа, она совершает неординарные поступки: например, она осталась жить с отцом. Мать, кстати, ушла из семьи, её новый избранник был какой-то видный человек, торговый атташе, но всё равно Анна предпочла остаться с отцом и потерять в каких-то материальных вещах.

Юрий Козлов, её отец, — тоже очень известный человек, до начала девяностых годов он много печатался, был редактором «Роман-газеты», работал в «Юности». Но наступили девяностые, которые как раз пришлись на подростковый период Анны, и у них в жизни всё изменилось: у отца не стало работы, он подрабатывал написанием случайных записок, работал в Совете Федерации в аналитическом управлении, в то время там был Миронов, который потом стал руководителем партии «Справедливая Россия». К этому времени, видимо, Анна уже окончила факультет журналистики МГУ, кстати, этот факультет даёт очень хорошее образование, я это знаю, потому что моя племянница там училась. Там был очень хороший курс русского языка, и, когда читаешь Козлову, это чувствуется: я просто наслаждалась тем, как она строит предложения. Даже если вспомнить Алешковского, которого мы не так давно обсуждали, — у него сложный синтаксис, а у Анны — очень хороший язык, при этом он читается легко и доступен.

В те годы Анна Козлова работала в молодёжной секции партии «Родина», потом «Справедливая Россия», а также на телевидении, на канале «ТНТ». Когда она работала в рекламном отделе, они обслуживали многие передачи телевизионные и, в частности, она курировала «Дом-2». Когда её спрашивают, как она могла участвовать в таком низкопробном проекте, она говорит, что работа в «Дом-2» очень много ей дала, потому что там люди раскрываются и показывают свою жизнь с таких сторон, которые ей всегда были интересны. И когда её упрекают в гиперреализме, в излишнем эпатаже и натурализме, она также отвечает, что её никогда это не пугало, именно такую литературу она всегда и любила.

И тут можно сказать о её предпочтениях. Например, она очень любит Энтони Бёрджесса, автора культового романа «Заводной апельсин». И там тоже: подростки, тема насилия, то, что её всегда привлекало. Среди своих предпочтений она называет писателя и поэта Сильвию Плат, которая написала роман «Под стеклянным колпаком», его называли рупором феминизма. Но, кстати, прозу Анны Козловой, на мой взгляд, нельзя отнести к феминистической литературе, потому что в её произведениях достаётся не только мужчинам, но и женщинам, она беспощадна и к тем, и к другим. Также она говорит, что ей всегда нравился Эдуард Лимонов.

Я ещё хочу сказать о том, что психически нездоровые люди всегда присутствовали в мировой литературе. Давайте вспомним такие произведения, как «Парфюмер» Патрика Зюскинда, «Повелитель мух» Уильяма Голдинга (кстати, в этом романе тоже действуют подростки одной из частных школ Англии), Франц Кафка, «Превращение». Одна из её любимых писательниц — Донна Тартт, современная американская писательница — на русский язык переведены её романы «Тайная история», «Маленький друг» и «Щегол», там тоже действующие лица — подростки. И, конечно, Сэлинджер, «Над пропастью во ржи». Из русских писателей можно вспомнить: «Мелкий бес» Фёдора Сологуба, «Записки сумасшедшего» Гоголя, «Идиот» Достоевского и много других произведений.

Конечно, когда вышел роман «F20», он очень многих взволновал, и, что характерно, — профессионалы-литературоведы приняли на «ура» этот роман. Я хочу вам прочитать некоторые отзывы не самых последних людей в нашей культуре:

«„F20“ — это книга не про шизофрению, а про то, как хочется жить, и что такое жизнь. Книга, пробившая меня насквозь, абсолютно честно. Офигенная книга».

И как вы думаете, кто это сказал? Это сказал Константин Эрнст. Кстати, он был председателем жюри премии «Нацбест». Роман впервые был опубликован в журнале «Дружба народов» в октябре 2016 года, а в июне 2017 года ему присудили эту премию.

Ещё одна цитата:

«Несколько месяцев назад Анна спросила, что я думаю о ее новом романе. Я прочитал взахлеб присланный текст, и с тех пор только о нем и говорю».

Это Александр Снегирёв, заместитель главного редактора журнала «Дружба народов».

«Её книги — жуть. Но это какая-то увлекательная жуть. Нет, увлекательно написанная жуть... Не буду пересказывать — спойлерить — её новый текст („F20“). Советую прочитать. Хотя последовавшие моему совету наверняка будут морщиться, возмущаться, отбрасывать книгу или журнал, или планшет...».
Роман Сенчин.

Ну, и знакомый нам всем Захар Прилепин так о ней говорит:

«Анна Козлова работает сильно, страстно, энергично — это очень талантливый прозаик, как бы ни относиться к её порой агрессивной и жесткой манере письма, к её цепкому, безжалостному писательскому взгляду, к её точной и мстительной памяти.
Да и какой смысл как-либо к этому относиться — когда прозаик уже существует, он есть, и его — в нашем случае „её“ — не вычеркнуть, не замолчать.
Аня — не только очень честный, но ещё и очень умный человек».

И ещё — мои собственные впечатления: я, когда её читала, мне почему-то на память пришла книга Екатерины Шпиллер «Мама, не читай!», мы её обсуждали на «Зелёной лампе». Екатерина Шпиллер — это дочь Галины Щербаковой, автора повести «Вам и не снилось».

У Анны Козловой очень интересные взгляды на всё: на семью, на материнство, на политику. Даже возьмём родителей девочки в этом романе — им дети в тягость. Даже для бабушки. И тем более, что они такие неординарные родились. И Анна Козлова говорит, что материнство — это очень тяжёлая вещь, особенно в нашем обществе, где масса табу, где кругом лицемерие. Помните, в романе, когда у матери начался варикоз, она страдала, лежала целый день на кровати, дети ходили голодные... Анна Козлова с пониманием относится и к чайлд-фри, не осуждает их.

Мне показались интересными её взгляды на политику. Например, с Захаром Прилепиным, как я поняла, они в хороших отношениях, но, несмотря на это, когда её спросили про него, она сказала: я не понимаю, почему убивать — это нехорошо, а убивать на Донбассе — вполне приемлемо. То есть это такой «камешек» в его огород.

Если говорить о языке и стиле прозы Анны Козловой, то некоторые вообще не находят никаких художественных достоинств в её романе, но я-то их нахожу. И это не только язык, который, как я уже сказала, — простой, доходчивый, исповедальный. Мы верим этой девочке, потому что все её переживания очень ярко описаны. Что касается обсценной лексики, ненормативной, то я соглашусь с тем, что прочитала у кого-то в интернете: как, например, можно изображать заключённого или современного подростка, или жителя деревенской глубинки без такой вот лексики? Это будет неправдоподобно. Конечно, тут надо соблюсти какую-то золотую середину. Но это лексика имеет право на существование, иногда она просто помогает в раскрытии темы, в раскрытии образа. И потом — в её первых вещях такой лексики было очень много, а в «F20»... Это же разговор подростков, они так разговаривают! Я хочу привести пример из жизни, я как-то шла на работу по улице Герцена, и мне навстречу бежал мальчик, школьник, класс седьмой: розовощёкий, наивное лицо, огромные глаза голубые. И он в этот момент так вдруг ругнулся в свой телефон! Думаю, что его бабушка или мама даже не подозревают, что он употребляет подобную лексику. В этом ничего страшного нет, на мой взгляд, он вырастет и это всё уйдёт. Но как художественное средство мат иногда бывает необходим, иногда оправдано его использование автором.

Я перед нашей встречей посмотрела интервью с Анной Козловой в программе «На ночь глядя». Передо мной сидела образованная, рафинированная, умная молодая женщина, хорошо отвечающая на вопросы. Было впечатление, что она как будто бы знала, о чём её сейчас спросят. И даже такие бывалые интервьюеры, как Берман и Жандарёв, смотрели на неё с уважением и, даже не побоюсь этого слова, с восхищением.

Я у неё прочитала не только «F20», но и ещё одну книгу — «Всё, что вы хотели, но боялись поджечь». Тут речь идёт о молодой тридцатипятилетней женщине, которая ищет свою любовь, и отношения у неё все такие сложные... И вот тут тоже она вспоминает о своём детстве, видимо, все её проблемы оттуда. Здесь ещё более крутая ситуация, чем в «F20»: учитель музыки из её школы, видимо, педофил, увидел, что у неё проблемы в семье, с матерью, а они как-то вычисляют таких детей, которых они могут как-то приблизить к себе, «утешить»... Не она, а кто-то другой на него пожаловался, другие дети, и его посадили. И уже спустя годы она вспоминает, что этот учитель пения был единственным человеком, который её любил. Меня это так потрясло...

Она пишет действительно страшные вещи, но на самом деле они имеют место быть. Так вот в этой книге героиня сжигала книги. И это, оказывается, были книги по психологии: Карл Юнг, знаменитый швейцарский психотерапевт, психиатр, он, кстати, был учеником Фрейда, но потом он от него отошёл. Он известен своей теорией личного бессознательного и коллективного бессознательного, и тут долго можно рассказывать... Я даже нашла в интернете его статью о шизофрении. До Юнга считали, что шизофрения неизлечима, а он доказывает, что её можно излечить. Как я поняла, он считал, что психозы происходят, если поменять среду, поменять людей, с которыми больной человек общается. Например, уйти из семьи, что и делает Юлия, героиня «F20». Она, в отличие от своей сестры, Анютика, непассивно воспринимает свою болезнь. Да и есть ли у неё эта болезнь — тут ещё вопрос. Она всё время что-то предпринимает, она активна. Например, она пришла к выводу, что не виновата в смерти Марика, она похудела, она нашла работу, ушла из дома.

Конечно, в том, что книга получилась, сыграл свою роль бэкграунд Анны Козловой: она всё это знает и из собственного опыта и читала, естественно, много о том, о чём пишет.

На этом я остановлюсь пока.

Г. К. Макарова: Давайте для начала, для затравки устроим блиц. Попытайтесь одним словом ответить на мой вопрос. Каждый по одному слову, можно повторяться. Вопрос простой: о чём роман «F20»? Пожалуйста.

Голос из зала: О нелюбви...

Г. К. Макарова: О нелюбви. Хорошо. Ещё...

Голос из зала: Об осознании себя как личности.

Г. К. Макарова: Хорошо.

Ирина Николаевна Крохова: О нашем времени...

Г. К. Макарова: Замечательно.

Майя Алексеевна Селезнёва: О страшных процессах в обществе...


Майя Селезнёва

Г. К. Макарова: Прекрасно. Ещё...

Голос из зала: О нашей жизни.

Г. К. Макарова: О нашей жизни. Ещё...

Елена Викторовна Шутылева: О физиологии заболевания (смех в зале).

Г. К. Макарова: Ну, вот этого там как раз, мне кажется, не так много.

Е. В. Шутылева: У каждого своё мнение...

Г. К. Макарова: Да, да, да. Мы договорились, что мы все — очень разные, и, хотя мы читали одну книгу, но при этом каждый прочитал свою. И вот об этом мы сейчас и будем говорить: что же мы прочитали, что же мы узнали, увидели и поняли? Так, ещё есть ответы на этот вопрос?

Николай Маркович Поздеев, доктор медицинских наук, заместитель директора Кировского НИИ гематологии, профессор кафедры судебно-медицинской экспертизы КГМА: Об экзистенциальности.

Г. К. Макарова: Замечательно. Ещё...

Мэри Лазарева, журналист: О том, что психи — тоже люди и могут быть интересны.

Г. К. Макарова: Прекрасно. Ещё...

Ю. Н. Резник: О становлении личности.

Г. К. Макарова: Вы знаете, тут можно продолжать бес-ко-неч-но! Мне кажется, эта книга об одиночестве, прежде всего. О трагичности существования каждого человека, независимо от того, повезло ему в жизни или не повезло. Жизнь каждого человека — трагична. Так задумано. И, конечно, о потребности в любви и о любви эта книжка тоже. О любви. То есть тут огромный круг тем, вопросов, проблем.

Владимир Владимирович Подлевских, фотограф: Я бы хотел задать Вам вопрос тоже: чему эта книга может научить нашу молодежь?

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/567e2/KuolJKZ6bVA.jpg
Владимир Подлевских

Г. К. Макарова: Вот об этом мы будем сегодня разговаривать!

В. В. Подлевских: Может или не может чему-то научить? Я вот сомневаюсь, что может.

Г. К. Макарова: Вы знаете, у некоторых людей, с которыми я общалась, такое мнение: эта книжка ничему не учит. Тут вообще вопрос: должны ли литература и искусство чему-то учить? Мы сегодня об этом, я надеюсь, обязательно поговорим, тут много о чём можно говорить.

И ещё один маленький вопрос, может быть, попробуем на него коллективно ответить коротко: если эта книга задела вас лично, то чем именно она вас задела? Это потруднее вопрос, конечно.

Неизвестный мужчина: Родственники периодически проходят эту стадию. И умирают. Мои родственники.

Г. К. Макарова: Так у многих...

Он же: Так вот про что я и хочу сказать: это касается теперь уже всех.

Г. К. Макарова: Так, ещё, пожалуйста...

Женский голос из зала: Безнадежностью...

Ю. Н. Резник: А я не согласна... Я позволю себе ещё одну цитату, которой кончается эта книга: «Жизнь стоит прожить, и это утверждение является одним из самых необходимых, поскольку, если бы мы так не считали, этот вывод был невозможен, исходя из жизни как таковой».

Тот же голос: Ну, мало ли что написано...

Ю. Н. Резник: Почему? Я вот думаю, что у Юли, может быть, и будет всё хорошо...

Г. К. Макарова: Во всяком случае, эта девочка не пускает ситуацию на самотёк, она действительно борется, она действительно активна и в этом, кстати, она — неплохой пример для подражания.

Е. В. Шутылева: Подражать там нечему, на мой взгляд. А борется она за счёт других, она ведь других вовлекает в разного рода проблемы. И неприкрытый натурализм совершенно!

Ю. Н. Резник: Ну, это её метод! Она говорит, что ей это нравится. Она имеет право, она писатель.

Е. В. Шутылева: И я имею право на своё суждение...

Ю. Н. Резник: Я Вам ничего не говорю, просто говорю, что и она имеет право. Мне кажется, что как раз больше Анютик вовлекает её в разного рода проблемные ситуации. Юля — более добрая, чем её сестра, мне кажется. Помните, как она работала в волонтёрской организации «Крылья ангела»? У неё же были добрые побуждения к этой старушке.

Е. В. Шутылева: А до чего она довела эту старушку?

Ю. Н. Резник: Мы же все так делаем: «Благими намерениями устлана дорога в ад».

Г. К. Макарова: Хорошо. Блиц мы на этом пока закончим. Так как одна из главных тем романа —специфическая, медицинская, то у нас сегодня присутствует эксперт, которому я хотела бы для начала дать слово. Мне кажется, это мнение может быть для кого-то авторитетным. Это доктор медицинских наук, заместитель директора НИИ гематологии, профессор кафедры судебно-медицинской экспертизы КГМА Николай Маркович Поздеев. Пожалуйста, Николай Маркович. Как Вам показалась эта книга с точки зрения и медика, и читателя?

Н. М. Поздеев: Спасибо. Экспертом по данному вопросу трудно меня считать, это всё-таки филологическая работа, а не медицинская...

Г. К. Макарова: Конечно.

Н. М. Поздеев: Отвечая на Ваш вопрос, чем привлекла... Привлекла даже самим названием. Я, ещё не прочитав текст, понял, что надо идти на обсуждение, потому что в последнее время в литературе появилось много произведений, написанных от лица пациентов, от лица больных, от лица людей, которые страдают неизлечимыми заболеваниями, преимущественно онкологическими, онкогематологическими. Пишут пациенты — дневники в той или иной степени художественно обработаны; пишут близкие, которые проходят этот путь, в расчёте на то, что такая информация поможет другим.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/567c4/uMYDTe2IzHc.jpg
Николай Поздеев и Владимир Подлевских

К вопросу о том, что несёт эта книга... Она, прежде всего, мне кажется, вносит некий вклад в гуманизацию среды: становятся более понятными люди, которые находятся не просто в непростых жизненных ситуациях, а в катастрофических ситуациях, из которых нет возврата. Ведь отличие психиатрической патологии в чём? В прогридиентном течении. Прогридиентность — это поступательное движение вперёд от латинского progredior — идти вперёд. Можно остановить процесс, можно его подзаморозить, можно добиться ремиссии, может быть, даже многолетней, но в обратную сторону этот процесс не пойдёт, и нервные клетки, которые погибли, уже не восстановятся. Вот эта прогридиентность и создаёт драматизм ситуации. И очень важны свидетельства людей, которые, страдая, критически относясь к своей ситуации, описывают эту симптоматику. Их свидетельства очень важны.

Что касается онкогематологии, онкологии, я сейчас навскидку, наверное, не назову таких произведений, но на самом деле — их немало. С преподавательской точки зрения всегда непросто доносить до студентов, которые не обладают базовыми медико-биологическими знаниями, симптоматику заболеваний для того, чтобы хотя бы обзорно студенты ориентировались в проблематике. Это произведение я рекомендовал и буду рекомендовать своим студентам, потому что тут как раз очень понятно, очень внятно, без избыточной медицинской терминологии описано, как происходит тяжёлая, неизлечимая психиатрическая патология, как она протекает. Всё реально, в доступной форме, никакой профессор так не расскажет! Мы можем рассказать симптоматику, классификацию, рассказать, как таких людей признают недееспособными, невменяемыми при совершении каких-то криминальных деяний и т.д. А вот такая подача материала — это совершенно другое. Я двумя руками «за». Этот текст надо рекомендовать, надо прочитывать. Конечно, если честно, несколько тонизирует натурализм, который там присутствует, с элементами эпатажа, провокационности некой. Иногда возникает вопрос: насколько это помогает раскрытию образов? Но это авторское видение, может быть, именно благодаря таким моментам (мы же не можем их вычленить или пролистнуть) и создаётся целостное впечатление о произведении.

И язык не застревает на медицинской тематике, не тормозит. Мне, например, было читать легко, приятно, понятно. И, конечно, нельзя не отметить иронию, самоиронию автора, по-моему, всё описано приемлемо и очень деликатно. Одно из ключевых слов, которыми бы я охарактеризовал это произведение, — деликатность. Автор предельно деликатен, предельно корректен в изложении такой сложной проблемы. Тут нет какого-то ёрничества, не перейдена грань непозволительная, и в этом смысле очень достойно всё смотрится.


Николай Поздеев

Чему она учит? Конечно, тут нельзя говорить в буквальном смысле — подражанию или не подражанию. Но! Не опускать руки! И тут возникает образ лягушки, которая попадает в кувшин с молоком, одна — складывает лапки и идёт на дно, а другая начинает молотить лапками, взбивает сливки и выпрыгивает. То есть книга учит не опускать руки, в любой безвыходной ситуации есть выход, жизнь продолжается. Как известно, на «Титанике» все были здоровые, богатые и большинство — молодых... Не опускать руки ещё потому, что научно-технический прогресс идёт семимильными шагами, мы присутствуем, фактически, в перманентном состоянии революции фармакологической; ежегодно появляются препараты, которые в принципе решают проблему многих онкологических заболеваний, считавшихся неизлечимыми, а сейчас эти люди перестали умирать и живут. Поэтому никаких сомнений нет, что в ближайшее время будут получены эффективные препараты, так называемой, таргетной терапии (от английского «target» — мишень), которые будут справляться с болезнями. Надо только дожить, надо дотянуться!

И, конечно, как у медицинского работника возникает чувство протеста, когда читаешь книгу: «Ну, что ж ты не идёшь в больницу? Что ж ты не озвучиваешь свой диагноз?». Она же сама себе его фактически поставила, берёт у сестры таблетки, сама как-то их комбинирует и т.д. И тут упускается время, что очень важно. Вот в этой части возникает сопереживание профессионального характера.

Общее впечатление от книги — абсолютно позитивное. При всей серьёзной проблематике — нет депрессивного ощущения, нет ощущения безысходности. Да, это тяжело, но это жизнь. Конечно, героям не позавидуешь, это какое-то беспредельно низкое качество жизни, но своей борьбой, своей активностью (тут, может, слово «борьба» и не очень уместно) главная героиня не производит впечатление человека, который находится в критической ситуации. Хочется думать (автор оставляет такую возможность), что у неё есть какое-то будущее. В каком-то варианте, но есть! Я его вижу, или, может, я просто хочу видеть, потому что сопереживание, симпатия к этой девчонке сформированы автором, тем, как она их подаёт. Эти девочки, незаслуженно обделённые, они оказались в такой семье, с такими болезнями, но на них не ставится крест в душе! Мне хочется верить, что что-то будет ещё, какие-то позитивные события в их жизни. Вот это такой, не экспертный взгляд на роман, просто мои читательские размышления на тему.

Н. М. Поздеев: Спасибо, Николай Маркович, это очень интересно.

М. Лазарева: А можно спросить? Николай Маркович, насколько адекватно и корректно описано это заболевание? Или автор всё навыдумывал?

Н. М. Поздеев: Нет! Подобная симптоматика так именно и формируется.

Ю. Н. Резник: Анна Козлова сидела на сайте шизофреников, то есть она копала глубоко...

Н. М. Поздеев: Явно автор в теме. Заболевание протекает через психозы, а затем следуют промежутки, когда человек абсолютно нормален и ты никогда не скажешь, что он болен.

М. Лазарева: А как всё-таки они поняли, в частности, старшая сестра, Юля, что она больна? Как она себя продиагностировала?

Н. М. Поздеев: Она наблюдала эту симптоматику у сестры, и потом, они же общались довольно откровенно друг с другом, сестра ей рассказывала...

М. Лазарева: То есть — всё правильно описано?

Н. М. Поздеев: Да, да! Абсолютно!

Вопрос из зала: А вот такой вопрос... Я читала воспоминания Ильи Глазунова, у него друг заболел психическим заболеванием, и он сказал, что это самая страшная болезнь, потому что мозг отказывает. Надо после этого себя личностью почувствовать, проявить себя как-то потом... Вот как Вы на это смотрите, это страшная болезнь?

Н. М. Поздеев: Ну, конечно, страшная, потому что нельзя повернуть назад и снова стать здоровым. Если сейчас из перечня прогридиентных, прогрессирующих, заболеваний уходит онкология, — от онкологии можно полностью излечиться, во всяком случае, от очень многих форм, то от этой болезни — нет. Этот дамоклов меч постоянно будет висеть, пусть даже будут временные ремиссии. И те клетки, которые погибли, не вернутся, всё равно какой-то дефицит будет — эмоциональный, волевой, интеллектуальный. В этом драматизм.

Ю. Н. Резник: А можно предположить, что если бы героиня была в другой семье — любящей, то эти процессы могли бы не проявиться или проявиться слабее. От семьи, от материнской любви очень же много зависит.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/567f6/ZnToi32HNDs.jpg

Н. М. Поздеев: Конечно, зависит...

Ю. Н. Резник: У них просто всё сложилось так...

Н. М. Поздеев: Да, концентрация негатива: куда ни ткни — везде плохо. И алкоголизация к тому же, понятно, что при этом страдает не только душа, но и тело разрушается. Это психосоматика.

Татьяна Валентиновна Якаева: А можно я такой вопрос задам... Я сейчас столкнулась с такой ситуацией, у бабушек пожилых и одиноких выкрадывают паспорта. И сейчас такая система, что пенсионный фонд не выдаёт полного удостоверения личности, пока нет паспорта. Нужно писать заявление, ждать месяц, и пока человек не получит паспорт, пенсию не дают. И вот эти бабушки не могут получить пенсии по четыре месяца, за квартиру нечем платить, и они находятся в стрессовом состоянии. Можно ли какими-то таблетками им помочь?

Г. К. Макарова: Извините, пожалуйста, мы сейчас книгу обсуждаем. Если мы, каждый, будем рассказывать подобные истории, то нам придётся до утра здесь сидеть.

Реплика из зала: Вы можете после заседания подойти к Николаю Марковичу...

Г. К. Макарова: У кого есть вопросы по каким-то конкретным ситуациям, это надо отдельно обсуждать, не в рамках «Зелёной лампы». Конечно, медицинские вопросы, которые затронуты в этом романе, занимают центральное место. Но мне кажется, не менее важные проблемы лежат совсем в другой сфере. Вот как вы считаете, какие тут ещё могут быть животрепещущие проблемы?

Т. В. Якаева: Одиночество.

Г. К. Макарова: Одиночество, конечно, но это внутренняя проблема. Тут, на мой взгляд, больше социальная проблема — наше отношение к другим людям. Речь идёт не о шизофрении вообще, речь идёт о других людях.

Ю. Н. Резник: Есть такое понятие, как эмпатия, у нас общество лишено, наверное, этой способности сочувствовать другим людям.

Е. В. Шутылева: Почему мы пытаемся всё время сосредоточиться, сконцентрироваться только на нашем обществе?! Мы с вами говорили и о Сэлинджере — «Над пропасти во ржи», и о «Заводном апельсине» Бёрджесса... Почему мы обобщаем? Не наше общество, а сегодняшнее общество в целом! Давайте не будем конкретизироваться на нашем обществе, это касается всего общества в целом!


Елена Шутылева

Г. К. Макарова: Совершенно верно!

Е. В. Шутылева: Дехристианизация, рост суицидов среди подростков и т.д. — это касается абсолютно всех. И в данной ситуации речь идёт тоже не обо всём обществе. Это отдельный случай, одна семья.

Ю. Н. Резник: Психиатры говорят, что увеличивается количество суицидов...

Е. В. Шутылева: Я согласна, но это тоже с чем-то связано...

Г. К. Макарова: Мне кажется, что с детского садика у нас начинают разделять людей: отдельно существуют дети с какими-то патологиями, отклонениями и здоровые дети. В школе то же самое, какие-то резервации существуют. Считается, что здоровые дети, здоровые люди не должны общаться с иными людьми. Как вы считаете, это правильно или нет?

Е. В. Шутылева: Наверное, здесь тоже нужно исходить из конкретной ситуации, смотреть, какой симптом даёт право считать человека нездоровым. Сегодня существует инклюзивное образование, если человек с ДЦП, то такой ребёнок не опасен для других.

Г. К. Макарова: Так вот в этом и вопрос: опасен или нет?

Е. В. Шутылева: Я бы не сказала, что эти две девочки совсем не опасны. Если проанализировать их поступки, то там есть достаточно угрожающие симптомы. Или если ребёнок необучаемый совершенно... Ваш ребёнок ходит в школу и среди одноклассников есть тот, кто, мягко говоря, сидит просто так...

Ю. Н. Резник: Но это не про Юлю, она сдала после 9 класса все экзамены на пятёрки. Она способная. А как она немецкий язык полюбила и т.д.

Е. В. Шутылева: Но у неё довольно асоциальная норма поведения, она в принципе не вписывается...

Ю. Н. Резник: Так она в этом сексе ищет какую-то защиту, любовь, потому что она не находит этого дома!

Е. В. Шутылева: В тринадцать лет ищет секс, каких-то интимных отношений на стороне?

Ю. Н. Резник: А Вы смотрели по телевидению передачу, где показывали, как в Нижегородском университете на танцполе молодые люди совершали половой акт. Это же всё в жизни существует! А они считаются «нормальными», они в университет поступили...

Е. В. Шутылева: Это как раз в одном ряду, я об этом и хотела сказать. Когда это считается «нормальным»...

Г. К. Макарова: А кто обозначает «нормальный» или «ненормальный»?

Е. В. Шутылева: Вот к этому тоже хотелось вернуться. Мы сегодня говорили о том, что для того, чтобы правду жизни передать, должна быть ненормативная лексика в романе и т.д. Фёдор Михайлович Достоевский писал о самом дне общества, но у него нигде не найдёшь ни одного ненормативного слова! И он сегодня считается писателем номер один в мире! Хотя у него нет ни одного слова ненормативного!

Ю. Н. Резник: Анна Козлова как раз и говорит, что Достоевский непонятен её детям.

https://pp.userapi.com/c824500/v824500227/17aa3/sR0BBC0bUwE.jpg
Юлия Резник

Е. В. Шутылева: И мы не понимаем его?

Г. К. Макарова: Детям уже не понять.

Ю. Н. Резник: Её дети не понимают. Современные дети — они другие.

Е. В. Шутылева: Тогда мы должны идти на поводу у детей, чтобы через десять лет ненормативная лексика заполонила абсолютно всё?

Ю. Н. Резник: Почему? Нет...

Е. В. Шутылева: И чтобы она присутствовала в разговоре, в телепрограмме, то есть не просто была в качестве «правды жизни» в романе, а чтобы стала нормой жизни? Вот мы бы с вами здесь собрались, и пришли бы молодые люди и стали бы употреблять ненормативную лексику...

Ю. Н. Резник: Они и так её употребляют...

Е. В. Шутылева: ...И вы бы им аплодировали и сказали: «Правильно ребята! Мы устарели!».

Г. К. Макарова: Ну, зачем Вы доходите до абсурда? До абсурда-то зачем доводить?

Е. В. Шутылева: Вы понимаете, мы приучаем молодёжь сегодня к тому, что это нормально.

В. В. Подлевских: Я хочу Елену Викторовну поддержать. Знаете почему?

Эмилия Анатольевна Хонякина: И я хочу поддержать! Если это считается «нормальным», оно будет внедряться всё больше и больше. И постепенно все будут приходить к тому, что это нормально, допустимо, законно.

Ю. Н. Резник: Не так уж много у Анны Козловой этой лексики!

Татьяна Леонидовна Машковцева, главный библиотекарь отдела абонемента: Представьте (допустим, мне не понравилась книга или я её не читала — неважно), я сейчас к вам приду и скажу нормальными, по правде жизни словами, я умею, я знаю их...

Ю. Н. Резник: Ты в фейсбуке иногда их употребляешь к месту, я же читаю тебя.

Т. Л. Машковцева: К месту и изредка. И только в фейсбуке. А давайте я вам сейчас трёхэтажным загну? Вы на меня как посмотрите? Вы не сочтёте меня...

Е. В. Шутылева (с сарказмом): Будем аплодировать...

Елена Викторовна Соколова, врач: Книга-то совсем не об этом! Книга не об этом совершенно!

Т. Л. Машковцева: Книга не об этом, но...

Реплика из зала: Да не про это вообще речь!

Е. В. Соколова: Представьте: семья, родились один за другой два ребенка и они предоставлены сами себе. У них нет ни еды, ни одежды, они грязные, они что попало делают... Они смотрят то, что им совершенно нельзя смотреть: порнографию всякую... И это в 7-8-9 лет. Понятно, что к 12-13 годам у них фантазии разные возникают. Родители и все, кто их окружает, как к этим детям относятся? Безобразно! Родители виноваты в этом!

Ю. Н. Резник: И эта книга для родителей, в первую очередь, я согласна.

Е. В. Соколова: речь здесь идёт именно об отношении этих людей к молодым людям. Каждая из этих двух сестёр — человек! Причём Юля, от лица которой ведётся повествование, умница большая, талант большой. Ну вот она больна... И она пытается с этой болезнью сама справиться. А что её сексуальные фантазии вам не нравятся, и то, какими словами она это описывает, так все подростки об этом думают! Она и попадает во все эти ситуации потому, что её никто не останавливает, не учит, не тормозит. На даче с подростком-студентом связывается, потому что у неё бабушка каждый день в полном отрубе от выпитого коньяка валяется. Если окружающие взрослые её так воспитывают, не сдерживают, не могут помочь этому очень неплохому и умному человеку, то, что вы хотите от неё? Какие слова? Какое поведение? Несколько человек вокруг главной героини, и кто помогает этой больной девочке?

Т. Л. Машковцева: А общество должно или не должно помогать?

Е. В. Соколова: Она больна! Она слышит голоса, она видит умерших людей, она себя безобразно физически чувствует... И при этом она продолжает жить и учиться! И она жалеет мать, она видит её болезни, она делает всё по дому. Она учится, и в то же время она очень больна! Онкологические больные, люди, болеющие СПИДом, лечатся, они верят в своё выздоровление, а она прекрасно знает уже в 10-12 лет, что у неё никакого будущего нет. И при этом родители ещё себя так ведут — она им не нужна. У неё ничего нет: ни одежды, ни еды, никакой перспективы, ни друзей в школе... Она просто очень несчастна! Обе сестры, но старшая, конечно, больше понимает. И в финале книги, когда она с матерью разговаривает (ушёл сожитель матери, мать горюет), она же так по-взрослому её успокаивает... Говорит ей, что ты всю жизнь мечтала о страстной любви, искала её, а нужно радоваться тому, что есть и заботиться о людях, которые вокруг тебя; что любовь — это радость заботы о том человеке, который с тобой рядом живёт...

Г. К. Макарова: Вот это самое главное...

Е. В. Соколова: Такие взрослые выводы у этой пятнадцатилетней девочки. За что её осуждать? Она больна. Ей жить тяжело каждый день! Я вообще не понимаю, как можно такое говорить... Правильно Галина Константиновна сказала о толерантности, о том, что эти люди живут рядом, что им жить тяжело... Всё у них рано и тяжело происходит у этих девчонок. Ну, что тут сделаешь? Нужно просто знать об этом, наверное.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/56827/9A6EYaFaLPU.jpg
Елена Соколова и Татьяна Попова

Г. К. Макарова: Анна Козлова и говорит о том, что некоторые дети, которым повезло, живут в достаточно стерильных условиях, они мечтают о принцах, они мечтают о детях, они мечтают о красивой жизни. А когда сталкиваются с реальной жизнью, получается, что они совершенно не готовы к такими вещам, им очень тяжело это пережить. В результате — разводы и трагедии различные.

Её книжка издана в целлофановой обложке, с пометкой 18+. Подразумевается, что эту книгу не надо читать подросткам. А как вы считаете, нужно ли читать эту книгу подросткам?

В. В. Подлевских: Я не знал, что книжка 18+, я хотел как раз и сказать, что не всем эту книгу надо читать. Вплоть до 18 лет её нельзя читать! Мне уже 70, я её прочитаю, ну, хорошо, может, что-то новое и узнаю, но я не изменю своего взгляда на жизнь.

Г. К. Макарова: А Вы не читали книгу?

В. В. Подлевских: Нет, не читал. Я её читал в интернете.

Г. К. Макарова: Ну, это неважно...

В. В. Подлевских: Там нет 18+.

Г. К. Макарова: А, ну, понятно.

Реплика из зала: Сейчас 18+ ставят на каждой второй книге...

В. В. Подлевских: Совершенно верно. Почему? Потому что неподготовленный ум может воспринять совершенно всё не так. И эту ругань тоже.

Г. К. Макарова: А то в жизни мата нет... В жизни наши дети не слышат мата?

В. В. Подлевских: Вот ты идёшь по улице, услышал мат, подойдёшь к нему, скажешь: «Зачем ты ругаешься?», а он в ответ: «Я читал Козлову, там есть мат!».

Ю. Н. Резник: Взрослый человек, который ругается матом, он не будет читать эту книгу.

Г. К. Макарова: Владимир, я-то хотела сказать о том, что, может быть, как раз очень важно, чтобы дети как можно раньше узнавали: жизнь бывает сложная, жизнь бывает разная. Вы знаете, у меня есть один знакомый молодой человек, который до шестнадцати лет жил в бараке. Каждый день он слышал мат, каждый день он видел алкоголиков, он жил в этой среде.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/567ec/MuA_bdXK7Ng.jpg
Галина Макарова и Юлия Резник

В. В. Подлевских: Это очень плохо, а мы ему сами даём...

Г. К. Макарова: Вы меня дослушайте... Сейчас этому молодому человеку уже сорок с лишним лет. За всю свою жизнь он ни разу (!) не сказал матерного слова, и ни разу в жизни не выпил никакого алкоголя. Понимаете?

Реплика из зала: Исключения подтверждают правила! А с ним рядом жили ещё сто детей, и они, возможно, ругаются матом!

Г. К. Макарова: А от чего это зависит?

Т. В. Якаева: А если он попадёт в экстра плохую ситуацию?

Г. К. Макарова: Ситуации бывают разные, и случаи бывают разные. Я говорю вот о таком варианте. То есть вариантов — множество, огромное количество. Я просто хотела донести до вас точку зрения автора, Анны Козловой, которая как раз и написала это не только для молодых людей, которые уже имеют семьи, но и для подростков.

Е. В. Шутылева: Ну, подросткам читать это нельзя, психика у человека неокрепшая, это может очень, очень повлиять на них. Вот Вы не представляете, что это такое, потому что сами с этим не сталкивались, а я сталкивалась с этим.

Т. В. Якаева: Давайте будем исходить вот из чего: мы «танцуем» от точки «А» и от точки «Б», а дети танцуют от точки «С»! Мы всех их сложностей близко не знаем! Какие там разборки! Когда мы были детьми, нас, извините, насильно к наркотикам никто не толкал, а сейчас, посмотрите, там, где я живу, — в каждом квартале притон...

Г. К. Макарова: Мы опять отходим от темы... Пожалуйста...

Т. В. Якаева: Вы про своего знакомого рассказывали,— вам можно. В наше время алкоголь был детям недоступен, а сейчас им это всё насаждается...

Г. К. Макарова: Пожалуйста, Татьяна Леонидовна...

Т. Л. Машковцева: У меня вот какой вопрос. Дело в том, что я эту книгу не читала, ну, как сапожник без сапог, потому что обычно читателям стараешься дать книгу побыстрее и думаешь: «Ну, ладно, сама потом прочитаю». Я сейчас присутствую на заседании, посвящённом книге, получившей премию литературную, книгу я не читала, поэтому у меня просто вопрос: кто-нибудь может мне внятно объяснить, о чём эта книга, к чему она призывает, зачем она?

Е. В. Соколова: Возьмите и почитайте! (смех в зале)

Т. Л. Машковцева: Хотя бы кратко, я поняла...

Т. В. Якаева: Я её не читала, но я поняла!

Т. Л. Машковцева: Какая-то главная идея у книги есть? Вот я слушаю, а главную идею пока не уловила.

М. Лазарева: У нас же был блиц-опрос в самом начале, пока тебя не было. Все высказались, о чём эта книга.

Т. Л. Машковцева: Я была на этом блице, внимательно слушала, простите, но не прояснило.

М. Лазарева: Не прояснило?

Т. Л. Машковцева: Нет.

Г. К. Макарова: Нет! Татьяна Леонидовна, Вас не было в начале!

М. Лазарева: Не было, не было!

Елена Николаевна Крохина, главный библиотекарь отдела автоматизации: Татьяна Леонидовна, каждый читает свою книгу, и невозможно для Вас объяснить, о чём эта книга. У каждого — своё. У Вас будет своя книга, когда Вы её прочитаете.

Т. Л. Машковцева: Ясно, спасибо.

Т. В. Якаева: Исходя из своего жизненного опыта, из тех проблем, которые Вы в жизни пережили. Каждый опыт даст своё прочтение.

Реплика из зала: Я присоединяюсь к тому, что нельзя её детям читать. И подросткам — нельзя. Может быть, можно одному, исключительному, который один на сто, ему она окажется полезной...

Г. К. Макарова: Конечно, индивидуально всё.

Тот же голос: А вот большинству — нет. Надо, чтобы зрелый ум её читал.

Е. Н. Крохина: Вот мне интересно, мы все говорим: «Нельзя никакого мата в литературе! Нельзя!» Будто бы его нигде нет. Но подростки откуда-то его знают! И то же самое про секс, мы говорим: «Нельзя про это читать. Запретить!». Но они откуда-то знают, что такое секс. Давайте мы закроем на это глаза и скажем, что мы ничего не знаем, но это ничего не даст...

Е. В. Шутылева: Есть какие-то табу в обществе, и подросток, который употребляет мат, знает, что этого делать нельзя. Понятно, что каждый употребляет мат, но в обществе — это неприемлемо. А если в книге сегодня он прочитал, завтра прочитал, у него будет аргумент: «Ты чего там, Марья Ивановна, выступаешь? Вот здесь что написано? Почему ему в книге можно, а мне у вас на уроке нельзя употребить это слово? Оно меня поддерживает, мою позицию подкрепляет, почему я не могу?» Что можно ему сказать?

Е. Н. Крохина: Я думаю, Марья Ивановна сказала бы: «Какое счастье, что ты взял книгу в руки и читаешь!». Они не читают! Они просто не читают никаких книг!

Е. В. Шутылева: Ну, вот не надо...

Е. Н. Крохина: Я не говорю, что все.

Т. Л. Машковцева: Можно я ещё? Речь идёт о творческом методе и способности художника отображать действительность. Речь как раз об этом. Но. Есть такое понятие — «окно Овертона», насколько я понимаю, здесь сейчас именно такая ситуация происходит. Есть вещи неприемлемые, например, в баню в одежде не зайдёшь — непринято. В театр ходят соответственно одевшись и настроившись, хотя когда-то и в джинсах туда нельзя было прийти. Простите, надо понимать, где можно, а где...

Реплика из зала: Вы не поверите, я вчера была в театре, сидел зритель в спортивном костюме!

Реплика из зала: Ну, что за упрощение...

Ю. Н. Резник: Там мата нет... Ты же говорила, что не читала книгу...

Т. Л. Машковцева: Сначала в книге нельзя было писать слово «жопа»... (смех в зале).

Ю. Н. Резник: Таня, я не понимаю, в «F20» вообще нет мата! Там есть натуралистические сцены, там есть подростковый жаргон... А где там мат?

Т. Л. Машковцева: ...Так и происходит постепенное снижение, но всё-таки должна быть какая-то грань, которую нельзя переходить.

Ю. Н. Резник: Да в «F20» нет мата!

Г. К. Макарова: В искусстве нет грани. Никакой!

Е. В. Шутылева: Ну, это тоже не совсем правильно...

Т. В. Якаева: Люди, которые сами себя причислили к классу элиты, придумали такое табу: нельзя говорить матом. А если ребёнку это помогает освободить энергию, не даёт взорваться мозгам? Иногда мат — лечебное средство!

Ю. Н. Резник: Вашими устами говорит Юнг. Молодец!

Г. К. Макарова: Так, пожалуйста, кто хочет высказаться из тех, кто читал книгу? Пожалуйста, Татьяна Генриховна Иванцева.

Татьяна Генриховна Иванцева, доцент кафедры философии ВятГУ: Спасибо Татьяне Леонидовне, как всегда, — очень точный вопрос и, самое интересное, что она сама задала его и сама же на него ответила (смеётся). Если говорить коротко про что это книга, то, мне кажется, — она про правила и про то, как их нарушают.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/567ce/hSNE5rgfuvA.jpg
Николай Поздеев и Татьяна Иванцева

Хочется теперь сказать о своём восприятии. С одной стороны, мне кажется, что заседание наше превращается из литературного клуба в женский клуб (смех в зале). И понятно почему. Эта тема настолько животрепещуща, что каждый об этом думает. Что мне кажется любопытным. Когда я прочитала эту книжку, первая реакция была, естественно, — «ужасный век, ужасные сердца». Потом я подумала, что это эта фраза «ужасный век, ужасные сердца» сказана очень давно, это значит, в каждом веке эта ситуация воспроизводится. Анна Козлова попыталась передать, как она её переживает и как она относится к миру.

Первое, что бросается в глаза, — конечно же, это ярко выраженная социальность, про что мы сейчас все и спорим. Поэтому мне показалось, что, может быть, это такой вариант «Маленькой Веры». Помните, был такой эпатажный фильм Пичула и ситуация с его обсуждением? Более того, кто читал «F20», помнит, что там стоит подзаголовок — «кинороман». Мне кажется, Козлова писала этот текст не столько как художественное, драматическое произведение, а именно с учётом вот этого подзаголовка «кинороман» — сценарно. Отсюда, может быть, тот простой язык, который был отмечен выше в качестве художественного достоинства, для меня он оказался, скорее, антидостоинством. Но это моё личное восприятие. По размышлению понятно, а как писать с завитушками и кружевами про такую ситуацию? Это невозможно. Наверное, это правильный выбор, сделанный Козловой. Нравится он мне или не нравится, но это правильно.

Также соглашусь с Николаем Марковичем, который сказал, что это экзистенциальная вещь. Действительно, темы, которые сегодня уже были перечислены — и заброшенность, и тревожность, и одиночество — это всё темы экзистенциализма. В ХХ веке один из представителей современного экзистенциализма Отто Больнов и ещё раньше до него другие философы дали такое определение человека — это больная обезьяна. Больное животное, которое ведёт больное существование. В этом смысле, возвращаясь к проблеме правил и их нарушения, я хочу сослаться на некоторые свои воспоминания. В период перестройки мне начали приносить запрещённые книги — тогда можно уже было их читать. И я читала очень много воспоминаний наших диссидентов, которые большую часть своей жизни при советской власти провели в психушках. Вы, может быть, знаете, что советская психиатрия выработала новую кодификацию болезней, в частности, не просто шизофрения, а вялотекущая шизофрения. И этот диагноз — вялотекущая шизофрения — ставили, в первую очередь, тем людям, которые высказывались против несправедливостей и ужасов советской власти. И кололи их всех аминазином, превращая в «овощей». Эти тексты воспоминаний были трудными для восприятия. После них становилось понятно, что у медицины есть способ сделать человека социально-адаптивным, низвести его на нечеловеческий, животный уровень.

Поэтому, мне кажется, что книга Козловой это про то, как героиня пытается — в своих мечтах, воспоминаниях, поступках — прорваться к этой самой человекости, которая в нас есть. Также известный нейролингвист, доктор биологических наук (она часто выступает в СМИ) Татьяна Владимировна Черниговская всё время говорит, что мы люди — только за счёт своей патологии, только за счёт того, что мы можем нарушать правила. Благодаря тому, что мы нарушали правила, мы вышли из природы и стали людьми.

Эта человекость, эта гуманность в тексте Козловой, несомненно, представляется для меня лично самым запоминающимся, светлым моментом, пятном, солнечным ударом. В этой книге была сцена, когда девочки отдали свёрток с драгоценностями Ирине. А мать их за это ругает! И здесь Козлова совершенно гуманистична, она показывает, что мораль — это вопреки. И тут же Козлова ставит диагноз нашему общество: сегодня честный поступок, моральный поступок может совершить только псих. Самое опасное животное сейчас — это человек, ты хочешь пойти к нему, а он... Это понятно, у всех у нас — своя боль.

Все мы хотим любви, внимания и какого-то расположения к существованию. И поэтому героиня Марику высказывает претензию, что он её любит, но тащит всё-таки не в театр, а в постель... С другой стороны, она не может быть в этом плане абсолютно отделена, потому что сама хотела того же. Хотела, в том числе, и с первым своим мальчиком-студентом, с которым охотно стала заниматься сексом. Повышенная сексуальность пубертата — это правда. Козлова говорит об этом в своём интервью, и это очень хорошо. Хотя меня покорежило, когда она сказала: «Я не могу больше слушать этот женский вой — „мой милый, что тебе я сделал?“» (смеётся). Помните, этот цветаевский надрыв? Мы воспитаны на этом надрыве. А она пишет про другой надрыв! Про то, каким образом через прикосновение, через соприкосновение тел, через эту теплоту, кровь и слёзы обрести своё человеческое начало. И в этом плане героиню можно пожалеть, ей можно посочувствовать.

Но, точно так же, мне хочется посочувствовать и Анне Козловой, потому что ей всё-таки не пятнадцать. Я не очень поверила в те рефлексии Юлии (не говоря уже об Ане), которыми наполнена эта книга. Всё-таки это — рефлексии и оценка самой Козловой. Я не могу поверить, что тринадцатилетняя девочка, не читавшая мировую классику, не посещавшая театр, способна на такое. Хотя, может быть, по закону маятника, исходя из противоположного, могла появиться и другая потребность — потребность не быть животным, а быть человеком. Козловой не пятнадцать лет, но есть в ней вот это максималистское, цветаевское... Поэтому мне совершенно понятно, почему она с Прилепиным, почему она с Лимоновым, почему она в своей политической, гражданской жизни — с экстремалами. Это от отчаяния.

И ещё про название романа, оно тоже очень показательно, на мой взгляд. Она спокойно могла назвать роман, допустим, «Шизофрения». Но она его кодирует иностранной буквой «F» и цифрой «20». В этом плане она своим названием позволяет нам, читателям, сохранять некую дистанции: это как будто бы про нас, и в то же время — нет. Мы обречены, читая роман, перетягивать этот «канат» до бесконечности: правы — не правы, героиня плохая — героиня хорошая, семья невозможная — семью тоже надо пожалеть. Эту вещь надо читать в некоторой отстранённости, как будто бы это некоторая модель, и тогда, может быть, придут ответы на сложные вопросы. Так получилось, что незадолго до этой книги я прочитала роман про подростков (который многие уже, наверное, прочитали) — «Дом, в котором...» Мариам Петросян. Там на восьмистах страницах описана Вселенная подростков. Тоже — абсолютная метафора: «Дом», в котором есть взрослые, присутствуют и воспитатели, и родители. Родители практически не являются участники этой жизни, а воспитатели настолько боятся детей и этих проблем, что они закрываются, вне класса их нет, хотя они воспитатели, а не только учителя. Там существует свой мир, свои правила, своя иерархия. И своя взаимопомощь. Такая же взаимопомощь, которая есть у этих сестёр. Эта взаимопомощь мне показалась симпатичной: даже алкоголизированный отчим Толик поддерживает героиню. Вы помните, он садится на её кровать? И в начале ты ждёшь, что сейчас будет педофилическая ситуация, но нет. Вдруг он протягивает ей руку помощи, показывает, что он её поддерживает. В книге Козловой через весь это ужас («ужасный век, ужасные сердца») проходит мысль о том, что вопреки всему — поскольку пишутся такие тексты, и мы их читаем и спорим, — мы всё-таки остаёмся людьми. И мы будем прорываться! (смеётся) Хотя! Хотела я сказать, что кинороман мне не понравился! (смех в зале, аплодисменты).

Г. К. Макарова: Спасибо, Татьяна Генриховна, Вы вернули нас в литературный клуб «Зелёная лампа». (смех в зале).

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/56845/c6tnwyvZJXE.jpg

М. А. Селезнёва: Можно мне добавить?

Г. К. Макарова: Да, пожалуйста, Майя Алексеевна.

М. А. Селезнёва: Присутствует проблема, которая не выпячивается, но она есть — это проблема семьи, проблема кризиса семейных отношений. Это самое грозное знамение нашей эпохи. И в конце романа у Козловой показано, какой ничтожный у неё отец, когда она начинает с ним общаться... И у меня претензия к автору: она показала нам тёмную сторону жизни и при этом в конце не дала нам никакого света.

Т. Г. Иванцева: Не соглашусь с Вами, и даже в оценке отца тоже. Отец мог бы просто дать денег и откупиться, но нет, ему дочь тоже нужна — не для отцовского самопознания, а для человеческого. Он ведёт себя по правилам альфа-самца... Тут мне хотелось в своё время реплику вставить, когда речь шла о том, поймут дети или не поймут эту книгу. Когда афинская демократия, афинское общество смотрело три дня подряд театральное действо: каждый день — по три трагедии и по одной комедии. А афинское общество — это был закрытый мужской клуб, но на представлении трагедии разрешалось присутствовать даже женщинам. Но когда наступало время комедии — женщин выгоняли! Почему? Потому что им казалось, что женский ум не способен понять суть комедии, потому что это — перверсия: они могут не понять, что комический герой, негативный герой, трикстер — это пародия, и они могут так же поступить в жизни. В каждой эпохе — свои социальные правила, они задаются наложением обстоятельств — одного на другие. И, мне кажется, что, конечно, надо детям давать читать эту книгу, но кто-то будет её читать, а кто-то просто скажет: «Да не читаю я ваших книжек!». В кого-то зайдёт эта книга и станет моментом роста, а для кого-то нет. И никого эта книга не заставит материться больше, чем он матерится, пить больше, чем он пьёт. Максим Кронгауз в книжке «Русский язык на грани нервного срыва» говорит, что в XIX веке нельзя было произносить слово «фиг», сегодня — это нормативное слово, а тогда это была такая же ненормативная лексика. В средние века и вплоть до XIX века при произнесении вслух «чёрт», говорили: «Иди, вымой рот», — сегодня у нас употребление словосочетания «какого чёрта» — норма. Я не призываю материться, просто надо отойти на дистанцию и посмотреть на этих героев.

Г. К. Макарова: Спасибо большое. Кто ещё какую книгу прочитал под названием «F20»? Людмила Сергеевна, пожалуйста, Вы какую книгу прочитали?

М. Лазарева: Я-то, собственно, всё больше про жизнь... Мне это как-то ближе. Если конкретно эту семью смотреть, ситуация такая: безответственная мамаша, она не сумасшедшая, в отличие от девочек, она говорит вполне стандартными фразами, мышление у неё достаточно банальное, но назовём её просто — социально безответственная; плюс папаша — альфа-самец, с одной стороны, а с другой стороны, он такой — ментально слабый. И вот они встретились — два нелепых существа, которые друг другу абсолютно не подходят, которые абсолютно друг друга не знают, — и начинают рожать детей. Анютик же говорит, правда заключается в том, что нашей маме ни под каким видом нельзя было рожать. И очень многим людям нельзя рожать детей, а они их рожают и будут рожать! И получаются такие, условно говоря, неполноценные особи, не у всех из них F20, но, тем не менее, всё равно они к жизни не готовы генетически уже. Родители не знают, что с собой-то делать, а ещё детей рожают. Это действительно экзистенциально неразрешимая ситуация. Как можно взять и решиться родить детей? Это же ужасно ответственно! Это даже страшно — взять и родить детей. И, тем не менее, все так поступают.

Голос из зала: В конце книги, когда Юля возвращается, она застает Анютика беременную. Она говорит: «Зачем ты это сделала? Нам нельзя продолжать род». И та ей отвечает: «Я не хочу остаться одна».

М. Лазарева: И вот они родят таких детей — с диагнозом, а, может быть, просто — изначально несчастных, и эти дети вынуждены влачить этот груз, вынуждены что-то делать с этой жизнью, как и Юля. Она живёт изо всех сил, она пытается что-то сделать, она пытается преодолеть эту заданность, которую ей дали родители. Она их и не судит даже. И папа тоже — вполне нормальным человеком в конце предстаёт...

Короче, свет в этой книге есть однозначно, потому что эти люди, которые несут на себе груз генетической неполноценности, они борются за жизнь. Это ли не свет? Нормально, по-моему, вполне. Так что для устойчивости в жизни, наверное, и нужно до восемнадцати лет читать такие книги, чтобы дети понимали, что их ждут достаточно серьёзные рубиловки в жизни. За разные вещи, не только за местом под солнцем, но и с самим собой... У всех у нас генетика неблестящая, и наше общество сейчас входит в какую-то такую стадию, которую мы даже не ведаем. Что-то происходит ненормальное, это мы все чувствуем. И всё больше будет, вероятно, заболеваний психических. Все предрекают депрессии в этом столетии, к этому надо быть готовым. Какое-то время мы ещё пободаемся, но что будет дальше — непонятно. Но вот героини книжки тоже пока борются. И это есть хорошо.

Теперь про секс. Ну, что теперь делать, если они все думают о сексе? Козлова открыла нам глаза этой книгой? Да, они каждую минуту думают о сексе. И что? Семья виновата в этом что ли? Что семья может сделать, если они думают о сексе? Вот эти прекрасно кормленые дети. Опять же ситуация совершенно специфическая: никогда такого не было, чтобы люди жили так безбедно. Дети хорошо кормленные, и куда это у них всё идет? В гормоны! А если ещё с диагнозом, так у них, говорят, крен в эту сторону — в сторону сексуальности. Так что тоже они невиноваты. Но даже и здоровые дети, послушайте их разговоры, они говорят и думают только о сексе, потому что они живут в благополучной стране, потому что нет войны. Ведь никогда не было так, чтобы народ так долго не репрессировали, чтобы так долго не было войны... Короче говоря, зажрались эти дети. И куда идёт их энергия? Именно в эту сторону! Они не могут её контролировать, потому что сексуальная энергия нерефлексируемая и она непреодолима. Это надо принять как данность, ничего тут не поделаешь. И они говорят на этом языке, потому что этот язык тоже проникнут сексом. Обсценная лексика — это ведь тоже всё про секс. Почему это непристойно? Потому что всё время описывается, что там делается. И как с этим бороться? Да никак! Что тут можно противопоставить? Абсолютно ничего!

Г. К. Макарова: Спасибо. Так, кто ещё какую книжку прочитал и хотел бы поделиться с нами? Ольга Ивановна?

Ольга Ивановна Кошелева, заведующая информационно-библиографическим отделом Герценки: Много уже, конечно, было сегодня сказано, и мы между собой тоже тихонько обсуждали, у нас тут своя, параллельная, «лампа» проходит (смех в зале). Много говорилось сегодня о том, нужен мат, не нужен мат, и как к этому относиться, но, если честно, мы его в книге и не заметили.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/56800/s94N42zuTD0.jpg
Ольга Кошелева

Мне кажется, в этом романе не даны ответы, здесь только поставлены вопросы: Что считать нормой? Где границы? Что морально, а что аморально? Что нравственно, а что безнравственно? И здесь шизофрения — это просто механизм, возможность другого взгляда на жизнь, из другого состояния мозга, с точки зрения человека, который нам кажется ненормальным. А на самом деле, когда книгу до конца дочитаешь, думаешь: а ты-то сам нормальный? Что считать нормой? — главный вопрос, который поставлен в этом романе.

А насчёт света в конце... Наверное, он всё-таки есть. Не было у меня ощущения темноты, когда я дочитала книгу, хотя ночь после этого не спала, думала (смеётся). И, конечно, проблема нормы и не нормы, здоровья и нездоровья она выходит на первый план и в этой книге, и в нашей жизни. Это вопросы, на которые нет пока ответов.

М. Лазарева: Можно ещё один вопрос публике задать? Все ли однозначно восприняли ситуацию, которую Юля проделала с подопечной бабушкой?

Е. Н. Крохина: Конечно, нет. Уже звучало здесь, что это несчастная бабушка, а у меня сложилось мнение, что она счастливая бабушка!

И. Н. Крохова: Она пыталась ей помочь-то чисто человечески...

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/5680a/72WsMSNE3Rk.jpg
Ирина Крохова

Е. Н. Крохина: Меня немножко удивила взрослость Юли, когда она как младенцу говорит этой бабушке: «Для чего ты бережёшь себя? Надо жить!». Хотя зачем Анна Козлова убила бабушку?

Ю. Н. Резник: А мне окажется, что не она, а как раз мужчина убил, потому что это норма у мужчины: «Я имею право».

Е. Н. Крохина: Я про автора говорю, автор решает умертвить своего героя или нет. Когда Анна Козлова делает так, что бабушка умирает, и кто-то может подумать, что раз бабушка умерла, значит, автор сделал это специально — чтобы другим неповадно было (смеётся).

Е. В. Соколова: Она вполне могла ситуацию так повернуть, чтобы бабуся умерла от счастья — сердце не выдержало. Она же счастлива была! (смех в зале) Просто инсульт в этой ситуации был бы более естественен.

М. Лазарева: Она за это счастье заплатила! По крайней мере, она в конце жизни испытала то, чего у неё не было.

Е. В. Соколова: Причём, она мечтала об этом всю жизнь!

М. Лазарева: Кстати говоря, я тут вам «втирала» про то, что у молодежи ничего нет кроме секса? Ничего подобного! Это и про нашу бабушку тоже! Помните, она сидела на киностудии, рисовала мультфильмы и фантазировала про негра толстогубого? Человек так устроен!

Е. В. Соколова: Это ведь не Анна Козлова придумала все эти фантазии. Никакими табу не запретишь человеку думать об этом.

Т. Л. Машковцева: Я поняла, в книге Козловой женщины думают о сексе. А мужчины?

Е. В. Шутылева: Там мужчин нет, как таковых...

М. Лазарева: Мужчины в этом романе ведут себя достаточно предсказуемо. Женщины же там посложнее устроены (смех в зале).

Г. К. Макарова: Кто ещё хотел бы высказаться о романе?

Женский голос: Слишком много грязи в романе, литературе. Этой нашей грязи повседневной...

Г. К. Макарова: Вы знаете, никто не описывает действительную грязь, настоящую...

Е. Н. Крохина: Я читала мнение Романа Сенчина об «F20» и сейчас снова вспомнила наше заседание по творчеству этого писателя. После романа «Ёлтышевы» у меня было очень мрачное впечатление, и когда мы задавали писателю вопросы после обсуждения, многие у него спрашивали: «А Вы не могли быть как-то помягче?». Он ответил: «Я фантастику не пишу!».

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/56831/jwSttXDCJhA.jpg
Елена Крохина

Г. К. Макарова: Золотые слова!

Е. Н. Крохина: Та же самая ситуация. Сенчину кажется, что этот роман — «жуткая жуть», а у него в «Ёлтышевых» ещё более правдоподобные вещи описаны.

Г. К. Макарова: У Козловой честная, мужественная проза. И она честный и мужественный человек, который не боится выглядеть непрезентабельно. Она не хочет показывать жизнь лучше, чем она есть на самом деле.

Елена Анатольевна Рыжова, заведующая отделом автоматизации Герценки: Анна Козлова пишет очень откровенно не в смысле секса, а то, как она описывает жизнь и показывает своих героев. А мы же боимся откровенности, мы её всячески избегаем в жизни, и поэтому, например, дети с родителями не могут нормально разговаривать, родители не слышат и не понимают своих детей, а потом удивляются, почему дети совершают такие поступки, почему они так разговаривают... Об этом тоже эта книга.

https://pp.userapi.com/c639529/v639529719/5683b/OO1pQfv1kJw.jpg
Елена Рыжова

Г. К. Макарова: Большинство людей настолько привыкло обманывать самих себя, я уже не говорю — других, что утратили ощущение реальности, люди сами не понимают, какие они на самом деле, какая кругом жизнь... Всё это очень сложно. И Анна Козлова пытается показать то, что есть на самом деле.

Как вы считаете, стоило брать эту книгу для обсуждения?

Голоса из зала: Стоило...

Женский голос: Её ещё стоит всем молодожёнам в обязательном порядке читать (смех в зале).

Г. К. Макарова: Я ещё хочу дополнить и сказать, что Анна Козлова считает себя, прежде всего, киносценаристом. Кто-нибудь смотрел её сериалы? «Краткий курс счастливой жизни», например. Предложил написать этот киносценарий для Первого канала Константин Эрнст, поставила — талантливый режиссёр Валерия Гай Германика. Следующий сериал назывался «Развод», его поставила очень хороший режиссёр Вера Сторожева. Я его пропустила в своё время, а теперь смотрю с огромным удовольствием, вы знаете, — это редкая вещь. Обычно романы заканчиваются свадьбой, а этот фильм начинается с развода. И на протяжении двенадцати серий рассказывается история, которая во многом автобиографична: Анна Козлова сама пережила два развода, дважды она разводилась с Сергеем Шаргуновым. Сейчас она закончила сценарий многосерийного фильма «Садовое кольцо», который выйдет на Первом канале и, скорее всего, ставить его будет тоже Вера Сторожева, поэтому есть надежда, что получится хорошая вещь.

Конечно, мы все благодарны Анне Козловой за то, что она делает, и желаем ей новых успехов, будем следить за её творчеством. Спасибо ей за роман «F20». Такие книги перечитывать даже интересней, чем читать в первый раз.

И спасибо Юлии Наумовне. Спасибо вам всем! Я думаю, что общими усилиями мы будем стараться, чтобы «Зелёная лампа» не скатывалась до клуба по интересам, а оставалась именно литературным дискуссионным клубом. Читайте хорошую литературу и приходите на следующее заседание!

ЧТО ЧИТАТЬ:

  • Козлова, А. Всё, что вы хотели, но боялись поджечь : [роман]. — СПб. : Амфора, 2011. — 190 с.
  • Козлова, А. Люди с чистой совестью : [роман]. — СПб. : Амфора, 2008. — 223 с.
  • Козлова, А. Общество смелых : [роман, повесть, рассказы]. — М. : Сова, 2005. — 288 с.
  • Козлова, А. Плакса : [роман, повести, рассказы]. — М. : Сова, 2005. — 304 с.
  • Козлова, А. Превед победителю : [роман, повесть, рассказы]. — М. : Амфора, 2006. — 416 с.
  • Козлова, А. Однажды в Америке; Выстрел из прошлого : рассказы // 14. Женская проза «нулевых» : [рассказы] / сост. Захар Прилепин. — М. : Астрель, 2012. — С. 191 — 210.
  • Козлова, А., Айрапетян, В. Школа. Дело Будиловой : повесть. — М. : Амфора, 2010. — 192 с.
  • Козлова, А. F20 : [роман]. — М. : Рипол-Классик, 2016. — 239 с.;
    То же: // Дружба народов. — 2016. — № 10. — С. 7 — 88.

АННА КОЗЛОВА. ПРЯМАЯ РЕЧЬ:

Анна Козлова о романе «F20»:
«Новый роман посвящен людям, про которых не говорят и не пишут. Их не показывают по телевизору, не берут на работу. На них не женятся, от них не хотят детей. Они больны, но никто никогда не станет собирать деньги на их лечение, их болезнь хуже рака, безнадежнее СПИДа, позорнее сифилиса. По коду МКБ f20 это шизофрения».


О КНИГАХ АННЫ КОЗЛОВОЙ:

Александр Снегирев (зам. главного редактора журнала «Дружба народов», писатель) о романе «F20»:
«Не у каждого писателя сжигают тираж новой книги, не каждого проклинают работники культа, не за каждым тянется шлейф невероятных историй. Я знаю одного такого писателя — это Анна Козлова. Несколько месяцев назад Анна спросила, что я думаю о ее новом романе. Я прочитал взахлеб присланный текст, и с тех пор только о нем и говорю».
Читать полностью

Роман Сенчин: «Ее книги — жуть. Но это какая-то увлекательная жуть. Нет, увлекательно написанная жуть... Не буду пересказывать — спойлерить — её новый текст („F20“). Советую прочитать. Хотя последовавшие моему совету наверняка будут морщиться, возмущаться, отбрасывать книгу, или журнал, или планшет...».
Читать полностью

Елена Макеенко («Горький») о романе «F20»: " Здесь все так или иначе больны, смешны, нелепы, жалки, неприятны и виноваты, хотя на общем фоне одни всё-таки оказываются лучше других. Однако в этой мизантропии, прямоте и злой иронии, над которой смеешься, а потом стыдливо спохватываешься (как можно!), звучат неожиданно нежная интонация и даже — опять-таки прямолинейная — сентиментальность. В конечном итоге всё это — разговор о любви, которой убийственно не хватает людям...«.
Читать полностью

Владислав Толстов («БайкалИНФОРМ») о романе «F20»:
«Книга страшная, конечно. Потому что такого откровенного погружения в сознание человека, страдающего неизлечимым душевным заболеванием, я не припомню. При этом никакой „чернухи“, никакого выворачивания язв и поджимания губ — вот, мол, как оно в жизни-то бывает, вот как вынуждены жить инвалиды. Юля-то понимает, что она инвалид, и трезво отдает себе отчет в том, какое нерадостное будущее ее ожидает. Она рассказывает о себе (вернее, это автор говорит о жизни своей героини) подчеркнуто нейтрально, без эмоций, отстраненно. Вот мама, вот сестра, которая не хочет пить таблетки, а потом ее „накрывает“, вот саму Юлю накрывает приступ, после которого она приходит в себя на каком-то полустанке, вот одноклассник, в которого она влюблена, узнает о её диагнозе... Но эффект поразительный: закрываешь книгу, и еще несколько дней носишь эту историю в себе, продолжаешь ей жить. <...> „F20“ — жесткий, неприятный, предельно неполиткорректный, но вместе с тем потрясающе гуманистический, честный и конкретный роман. Одна из лучших российских книг этого года, совершенно точно».
Читать полностью

Аполлинария Аврутина о романе «F20»:
«Отвращение, неприязнь, симпатия, восхищение — вот лишь основные чувства, которые испытала лично я во время прочтения этого насыщенного и хлесткого произведения».
Читать полностью

Ольга Минеева («ПРОчтение) о романе «F20»:
«Прочесть „F20“ стоит, хотя бы ради того, чтобы научиться судить об окружающих не по диагнозам, а по их характерам».
Читать полностью

Сергей Оробий (сайт «Лиterraтура») о романе «F20»:
«Эта книга написана не для того, чтобы выжать из вас слезу, а для того, чтобы вы кое-что поняли про смысл жизни. F20 играет здесь роль портала, то погружающего героиню (а с ней и читателя) в кошмар психоза, то вышвыривающего в самую что ни на есть подлинную реальность, так что „безумцы“ оказываются мудрее „здравомыслящих“. <...> Очень страшная, да, но отнюдь не монохромная история, которая вмещает самые разные, в том числе едва ли не анекдотические, коллизии».
Читать полностью

Александр Шаталов («КоммерсантЪ») о романе «F20»:
«Очередная книга Козловой — исповедь девочки, страдающей шизофренией. У девочки есть сестра, тоже не совсем здоровая, вдвоем они переживают ненужность и случайность своего рождения. Правда, читая „F20“, начинаешь сомневаться в том, что ее героиня больна. А может, все дело в том, что не совсем здоровы окружающие? Козлова даже намекает, что вокруг героини нет ни одного вменяемого человека. А вот тексты „шизофренички“, напротив, кажутся вполне разумными — как и ее мысли: „Я сказала, что вообще не понимаю всеобщей истерии по поводу отметок, ведь можно просто посмотреть на взрослых людей и понять, что, как бы ты ни учился в школе, все равно тебе ничего не светит“».
Читать полностью

Константин Мильчин (информационное агентство «ТАСС») о романе «F20» и сериале «Краткий курс счастливой жизни»:
«Если вы видели этот проект, то можете получить хорошее представление о взглядах писательницы на жизнь. Взгляд этот одновременно мрачен и весело-циничен. То есть жизнь, конечно, беспросветна, но жить-то надо».
Читать полностью

Владимир Панкратов (syg.ma):
«Прочитать это нужно хотя бы затем, чтобы знать, что сегодня читают наши дети».
Читать полностью

Рецензии на роман «F20» на сайте Livelib


ВИДЕО:

Анна Козлова в программе «На ночь глядя». 3.12.2013

Анна Козлова в программе «ЧП. Читатели. Писатели». 11.12.2016

Анна Козлова в программе «На ночь глядя». 16.11.2017.


ВКОНТАКТЕ:

Отзывы к новости
Назад | На главную

џндекс.Њетрика