«ВЕЛИКИЙ ИНКВИЗИТОР» САМ ПО СЕБЕ
Выставка рисунков Елены Авиновой к графической новелле «Великий Инквизитор», библиотека Герцена
На обложке два лица: белое на красном и красное на белом. Два слова белыми готическими буквами на чёрном: «Великий Инквизитор». Графическая новелла по «Братьям Карамазовым» Достоевского – третья в проекте Натальи Осиповой и Елены Авиновой «Топ русской классики в комиксах». И первая, изданная на русском языке. Книга вышла в кировском издательстве «О-краткое».
Открытый срез книги делится на четыре равные части: обложка – белые страницы комикса – чёрные страницы глав из Достоевского – обложка.
«Великий Инквизитор» – это контраст, борьба-братство, открытый вопрос, воплощённый в каждом элементе книги. Чёрное и белое, Бог и Дьявол, ликбез для новичков и изыск для искушённых. Текст и графика.
Обложка графической новеллы
Графическая новелла – жанр синкретический. В этом и сила его, и слабость. Приёмы разных видов искусств сталкиваются, и не всегда на равных. Дисбаланс усиливается тем, что «Великий Инквизитор» – это всё же интерпретация: оригинальный текст написан Достоевским ещё в XIX веке. При этом говорить о графическом воплощении (художник – Елена Авинова), кажется, проще. Не только потому, что это – «новое», но и потому, что оно насыщенно яркими, понятными символами.
Прежде всего, это оппозиция чёрного и белого: от явного свет/тьма в сценах разговора Иисуса и Инквизитора до мелких деталей в облике Алёши и Ивана. У Алёши светлое лицо и футболка, но тёмные грустные глаза на дальних планах. У Ивана – полосатая чёрно-белая кофта. Самое светлое пятно графической новеллы – невинно убиенные дети.
Впрочем, чёрно-белая рисовка не только наводит читателя на философские мысли, но и контрастностью своей пробуждает в нём смутное чувство головной боли, пьяного бреда. Так же как и постепенно разрушающееся, разлагающееся на пляшущие линии пространство вокруг героев.
Отдельные точно найденные авторами детали дополняют образы, созданные ещё Достоевским. Босые ноги Христа и окружающие его двенадцать человек, которые объединены в группы, как апостолы на «Тайной вечере» да Винчи. Брошенная Иваном фраза «Мучаю я тебя, Алёшка, ты как будто бы не в себе» в комиксе очаровательно-откровенно материализована. Ленты текста, напоминающие готические девизы, показывают временной разрыв между разговором братьев Карамазовых и поэмой об Инквизиторе, действие которой происходит в Средневековье, – и в то же время подчёркивают ключевые моменты речи Инквизитора.
Рисунок Елены Авиновой с выставки в библиотеке им Герцена
Однако и работа с текстом в графической новелле – глубокая и тонкая. Прежде всего, сама попытка адаптировать произведение Достоевского для комикса – рискованная авантюра. Главы «Бунт» и «Великий инквизитор» состоят из длинных, запутанных, часто противоречивых монологов героев. При этом их речь насыщенна «достоевскими» словечками: ласкательными, уничижительными. Вынести этот специфический стиль за рамки произведения Достоевского – значит уничтожить его. Однако Наталья Осипова, автор сценария, идёт этим рискованным и неоднозначным путём. «Деточки», «штучки», «сладострастники», «боженька», болезненно-возвышенный тон речи остаются. Меняется структура повествования: она значительно облегчена, оставлен только каркас. Сценарий Натальи Осиповой – своеобразный конспект поэмы о Великом инквизиторе, логичный и прозрачный, несмотря на сложный язык Достоевского.
Длинные монологи Ивана разбиты на реплики. Это решение превратило его внутренний конфликт в открытый спор героев: самого Ивана, Алёши, а также бармена и посетителей бара, подозрительно похожих на Инквизитора, Христа и Достоевского. Постоянно меняются и фокус кадра, и ракурс. Появляются динамика, стремительность, и конфликт выражается ярко и крупно, возникает эффект многоголосия. Частью диалога в графической новелле становится немая реакция слушателя. Крупные планы Алёши очень эмоциональны – а в диалоге Инквизитора и Христа позиция последнего, наоборот, спокойное приятие.
Один из самых любопытных образов графической новеллы – сам Великий Инквизитор. Персонаж, неоднозначный уже у Достоевского, в комиксе становится ещё сложнее и интереснее. С одной стороны, морщинистый, скрюченный, с длинным носом, он напоминает средневекового чёрта – не прямой ли намёк? С другой стороны, у этого Инквизитора самые, пожалуй, живые и глубокие глаза из всех героев комикса. В сцене объяснения его с Христом он первым посмотрит на Христа. Во взгляде его – что-то трагически-просительное. Так же в следующей сцене будет смотреть на Алёшу Иван.
Таких неожиданных находок в «Великом Инквизиторе» Натальи Осиповой и Елены Авиновой много. При этом они складываются именно в графический роман, а не остаются просто циклом талантливых иллюстраций к «Братьям Карамазовым». Созданный двумя авторами, «Великий Инквизитор» удивительно целен. Настолько, что все элементы книги становятся частью общей концепции. Существующий «по-над» писатель – Достоевский – присутствует и в оформлении глав книги: он подглядывает в крестообразные щели и является полностью только вместе со своим произведением.
Вопрос о балансе между оригинальным текстом и комиксом воплощён авторами в чёрно-белом срезе. А включённые в издание черновики и референсы как будто дарят читателю новые подсказки для расшифровки многочисленных символов и знаков. Порой кажется, что вся книга – это метафизический бар «Севилья», в котором уже не Иисус и Инквизитор, не Иван с Алёшей, а сам читатель должен найти ответы. В философии или в стакане.
Мария Сандалова
Фото и арт-обработка: Юля Ионушайте