ДАЛЬШЕ ВАШ БИЛЕТ НЕДЕЙСТВИТЕЛЕН
(М.: Астрель: CORPUS, 2011)
Удивительная тема – любовь! Спрашивается, чего еще о ней писать? Недаром в милой песенке поется:
«О любви не говори – о ней всё сказано.
Сердце, верное любви, молчать обязано».
Но, во-первых, на свете нет ничего интереснее любви, а во-вторых, любовь – это волшебная линза, сквозь которую по-иному выглядят все неразрешимые проблемы мира. Не кажется ли вам, друзья мои, что нет лучше способа рассказать о противоречии между некими явлениями или факторами А и В, вернее, М и К, чем свести двух носителей этих факторов, два воплощения этих явлений и заставить полюбить друг друга! Проблема от этого не исчезает, но облагораживается. Рана открыта, но чиста. И вовсе не хочется вдаваться в детали того, что эти М (Монтекки) задолжали этим К (Капулетти). А просто увидеть: имеется застарелая, дошедшая до мозга костей ненависть неясной природы, с которой противно, но нужно что-то делать.
Или иной природы противоречие, например – люди богатые и бедные (примерам несть числа). Или по-разному повязанные обязательствами и политическими реалиями, чувствами долга – Тристан и Изольда. Или существо мертвое, а потому уже почти равнодушное, и живое любящее существо – Эвридика и Орфей.
Так что, читая истории любви, мы не о ней, чаще всего, думаем, а о противоречиях, которые любовь фиксирует, обостряет, иногда делает преодолимыми и даже преодолевает.
Или позволяет ПРИНЯТЬ В НЕПРЕОДОЛИМОСТИ. Как в романе Ромена Гари «Дальше ваш билет недействителен».
Удивительный писатель – Ромен Гари! Чем больше читаю его, тем больше удивляюсь. Легко ли было разрешить непримиримое противоречие между острой и болезненной темой – и изящной, лёгкой, красивой формой. Как будто не для него унылая закономерность – если «легко читаемо», то, скорее всего, пустышка, «жувачка» («вкусно, но не полезно»), а если автор лезет в дебри «проклятых вопросов», то выйдет у него мрачное «грузилово и занудство» (полезно, но невкусно). Первых – оба тут, и нет вторых!
Проблема, о которой он пишет, останется неизвестной тем, кто умер молодым. Тот, кто молод и собирается не сегодня – завтра умереть, не тратьте времени на эту книжку. Те же, кто намерен жить долго, и жить – любя, читайте. Горестно хмурьтесь, качайте головой, сердитесь, обижайтесь, фыркайте на героя «ну что ты за дурак!», жалейте его, бедняжку, бойтесь за себя и не только.
Если объяснить «на пальцах» - то все очень просто: шестидесятилетний мужчина любит молодую женщину, любим ею, счастлив, но… Возраст приводит к неизбежным изменениям в функционировании его тела, которые ранят его настолько, что смерть кажется желанным избавлением. Я понятно выражаюсь? Гари более откровенен.
Предвижу легкий ропот: и зачем же ты, старый ты пень, связался с молоденькой? Жил бы с ровесницей!
Ну, это – совсем просто! Во-первых, Гари и сам был женат на женщине много моложе себя, и, к сожалению, даже пережил ее. А во-вторых, что, по-моему, ясно и так, ЧТОБЫ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ БЫЛО БОЛЬНЕЕ! Потому что и ровесницу можно любить, и только из возраста двадцати-тридцати лет может показаться, что с нею, немолодой, остается лишь смотреть на закат, на экран, на внуков… И ее возраст не облегчает его участи, участи печальной, печали неминучей.
Скажу сразу – все способы, выбираемые героем, чтобы решить его проблему мне ужасно не нравятся. И будь он, этот мужчина, Жак Ренье – моим, уж я бы с ним повоевала! И лаской, как говорится, и таской…
Особо рекомендую эту книгу всем счастливо любящим и любимым женщинам «за…», кто не готов менять своих старых мальчиков ни на каких других, и собирающихся пережить вместе с ними и то, что стыдливо называют «мужской климакс», и все остальное, что выпадет... Чтобы понять, представить и вместе преодолеть – непреодолимое.
«В любви нет ничего стыдного». Это, между прочим, цитата.
Ах, да! Цитаты! Склероз…
…вдруг, без всякой видимой причины, у меня сжалось сердце, как будто в этот самый миг я понял: вот оно, наконец, пришло, но слишком поздно.
----
Мне всегда казалось, что к старости подводит само старение. Что есть какие-то сроки, ступени, знаки, все происходит мало-помалу, человек успевает собраться с мыслями, приготовиться, отстраниться, подстраховаться, вооружиться спокойствием и «мудростью». А в один прекрасный день вдруг обнаруживает, что думает об известных вещах отстраненно, о своем теле вспоминает с умилением и у него открылись новые интересы: бридж, путешествия, антиквариат.
----
То есть, наверное, все это возникло не в один день, но как-то мало меня волновало. Недостаток любовного пыла, если он имел место, я списывал на то, что и большой любви тоже нет, а все остальное не имеет для меня значения. Считал, что становлюсь более разборчивым в отношениях с женщинами, больше вникаю в их личность, что теперь мне не все равно, с какой женщиной лечь в постель, и что дефицит чувств понижает мой потенциал. Но с Лаурой страусиная политика не проходила. Никого и никогда я не любил так, как ее, готов был отдать ей всего себя. И вообще забыл, что до нее у меня были другие возлюбленные; не потому ли, что счастливая любовь всегда преступна – она безжалостно убивает все предшествующие. […] Все вещи вокруг нас, даже самые заурядные, превращались в храмовую утварь. […] Ничто не казалось пошлым, банальным, избитым, потому что было впервые. Слова, обычно вызывающие брезгливость, как грязное белье, все в тошнотворных пятнах лжи, обрели свежесть первого лепета, первого признания, нежность материнских или собачьих глаз, - в них слышалась та первобытная поэзия, которая существовала прежде, чем родились на свет поэты. Вся жизнь до встречи с Лаурой казалась мне лишь стопкой набросков, черновых набросков жизни, черновых портретов женщин, эскизов твоего портрета, Лаура. И каждый роман заканчивался на предисловии. […] все это было не то, судьба подсовывала мне не настоящую, а поддельную любовь. Иной раз подделка была состряпана довольно ловко, даже нитки не торчали, на то и мастерство, чтобы о нем никто не заподозрил: живешь себе, довольствуешься самой малостью, дешевкой, приятно – и ладно; но нельзя же ждать всю жизнь, пока судьба преподнесет тебе шедевр. Встреча с Лаурой была шедевром судьбы, но это был коварный подарок.
----
Как же, право, легко создать о себе славную легенду – меняй почаще женщин да вовремя смывайся!
----
- Я еще не нуждаюсь в утешении сирым и бедным, - процедил я сквозь зубы, - как-нибудь обойдусь без куриных мозгов в сметане, сучьих потрохов со сморчками, яиц пашот от папаши Старпёра, чёртовой бабушки по-цыгански, сырокопчёного хрена по-турецки, телячьих почек с фиговым листочком, подтирки по-домашнему, желе а-ля Пипин Короткий и всякой прочей дряни.
----
Если бы не ты, я бы и не заметил, что меня нет. […] Чтобы родиться, мало появиться на свет.
----
Счастье – это… это что-то бесчеловечное. Все время ждешь беды.
----
Кто-то из знакомых сказал о нас с Лаурой: «Не могу понять, что она находит в нем, а он – в ней». Но это как раз доказывает, что два человека действительно нашли друг друга. Она кладет мне голову на плечо, и я с удивлением понимаю: вот каково его предназначение!
----
Предзакатная тревога. Сердце ноет на закате, каким бы прекрасным он ни был. Сколько вам лет?
----
Любимая женщина… да, конечно… Но иной раз женщину любят… к сожалению, как инструмент обладания миром. На ней играют, как на скрипке всесилия…
----
…привязанность к жизни – одно из пагубных побочных действий любви.
----
- Дайте мне, пожалуйста, пинка! – брякнул я официанту.
И только увидев на его совершенно бесстрастном лице тень раздражения – кто-то еще пытается его удивить, его, бывалого парижского официанта! – поправился:
- Я хотел сказать, пивка.
Слегка разочарованный тем, что все вернулось в рамки, официант удалился к стойке.
[…] Вернувшись за столик, я подозвал официанта и спросил:
- Откуда вы родом?
- Из Оверни, - нехотя процедил он. В его служебные обязанности такие услуги не входили.
- Как по-вашему, если мужчина под шестьдесят собирается порвать с молодой женщиной, которую любит и которая любит его, о чем это говорит?
Овернец презрительно скривился:
- О том, что он болван. Это все, или вам еще пинка?
----
Если один из двоих чувствует себя полным кретином во всем, что касается секса, значит, другой – еще больший кретин.
----
Так и получилось, что Лаура стала моим верным оруженосцем в безрассудном походе против часовой стрелки.
----
Иногда то девица, то парень мне себя предлагали. Но редко. Во мне метр восемьдесят пять росту, а на лице самодовольная ухмылка человека, которому всего хватает. Однажды какой-то тип положил мне руку на плечо и сказал:
- Оружие нужно? Есть любое. Даже автомат.Я сказал «спасибо, нет», но было приятно, что у меня еще такой лихой вид.
----
Расизм – это когда все не считается. Люди не считаются. Когда можешь делать с ними что хочешь, и это не считается, потому что они не такие, как мы. Понимаешь? Они не наши. Можно обращаться с ними как со скотом, и ничего, не стыдно. Не потеряешь достоинства, не уронишь свою драгоценную честь. Они так не похожи на нас, что можно не стесняться, не бояться осуждения – вот в чем дело! Можно нанять их для самых грязных делишек, потому что их суждение о нас все равно что не существует, оно не может нас унизить. Вот это и есть расизм.
----
…нет ничего бесчеловечнее – или, если угодно, нет ничего человечнее, иной раз это одно и то же, - чем требовать от любимой, чтобы она проявляла к тебе больше терпения и снисхождения, чем ты сам.
----
- Я не первый раз вижу, как ты плачешь. Однажды ночью ты притворился, будто спишь, а по щекам текли слезы. Но ты улыбался. У тебя очень развито чувство юмора.
- Правда? Наверно, мне было смешно до слез. С закрытыми глазами видишь себя очень ясно, а это зрелище на редкость смехотворное. Ясновидение – мощнейший, хоть и малоизученный источник смеха. Пока прозреешь, обхохочешься. А слепо могут процветать одни цветочки.
- Я наклонилась и вытерла тебе слезы. Осталась одна улыбка.
- Надо было стереть и ее.
----
- Лаура – само очарование, папа. Но она создана для веселья, для счастья, для радости. А все это, сам понимаешь, не то, на чем можно построить семью.
----
От этих людей, как выражаются французы, и солнце сдохнет.
----
Может, ты правильно делаешь, что отстаиваешь себя. Теперь никто ничего не отстаивает. Всеобщее благоденствие.
----
Несколько часов после этого я был совершенно счастлив. Наконец-то меня избавят от самозванца, который занял мое место. Тело перестало докучать мне, как настырный нищий.
----
- Растолкуй мне одну вещь, Жан-Пьер. Ты голосуешь за левых. Так как же, не пойму, ты можешь быть против системы и в то же время лезть из кожи вон, чтобы получше вписаться в нее и добиться успеха?
- Лучший способ не зависеть от денег – это иметь их побольше.
----
- […] А я меняться не хочу. И не хочу кончать свой век по уши в дерьме.
- Теперь так не говорят. Наши с тобой бывшие боевые друзья тонут не в дерьме, а в недвижимости.
----
Любить по милости любимой – вопиющее малодушие.
----
Только теперь, когда я уже ничего не могу разглядеть, я увидел себя настоящего.
Татьяна Александрова
http://l-eriksson.livejournal.com/487131.html#cutid1