«Эти вятские песни вошли в мою душу…»
(Л. В. Дьяконов о сборнике Александра Васнецова «Песни северо-восточной России»)

Ах, все люди живут,
Как цветы цветут,
А моя голова,
Как во поле трава.

Осень 1994 г. Закончив работу над расшифровкой писем Александра Васнецова, мы с Т.В. Малышевой решили подарить отпечатанный экземпляр Леониду Владимировичу Дьяконову, порадовать того, кто подготовил второе издание сборника песен. А мне это было просто необходимо перед съёмкой эпизода к телеочерку «Величальная Александру». И тогда я пришла в дом Дьяконовых с телевизионной бригадой и руководителями фольклорного ансамбля «Слобода» Ириной и Владимиром Холманских. Принесла копии с фотографий Александра, которые отправлял он братьям в Москву вместе с письмами. И состоялся такой разговор, что душа моя замерла и внимала каждому слову. Именно так, дословно, я и воспроизвожу здесь эту запись.

Р.Я. Лаптева

2004 № 7.jpg

Леонид Владимирович Дьяконов

Л.В. Дьяконов: Вот письма-то, которые вы нашли, они же раскрывают его для меня совершенно неожиданно. Я понял, что для него это (собирание песен – Р. Л.) не поглощающая всё страсть, а один эпизод из его жизни. Как же! И что братья помогли ему финансово, очевидно. Он остался невостребованным человеком. Может, я неправильно думаю, но тем обиднее, что невостребованным. Что братья так шагают. Он вроде бы умница – и всё… Это ведь тоже бывает! (Рассматривает фотографии). А это он с женой? Редчайший снимочек. Это всё для меня? А это братья – Аркадий, Виктор, Александр. Значит, он таким стал? Всё-таки хорошо, что я книжку переиздал, хотя не знал этого (писем. – Р. Л.). Если б знал, книжка получилась бы гораздо лучше. Ваша доброта была событием для меня, а письма – большим открытием и переживанием, когда я их здесь читал.

Видите, какое дело. Я же недоучка. Мне даже в голову не пришло обратиться к тем-то великим родственникам. Вдову-то его я нашёл, и сына. Московский адрес дал Павел Васильевич Тюльпанов, мой учитель математики в школе, женатый на родственнице Васнецовых. Сначала я писал вдове Александра Михайловича, потому что сын был в армии или в госпитале, может быть. У вдовы-то трудная жизнь в старости была. Писала мне такие жалобные письма. Видно, братья-художники не очень могли помочь. Её-то биография известна мне чуть ли не больше, чем жизнь Александра теперь. А потом с сыном Сергеем переписывался. Это мне позволило установить какие-то факты из биографии, которых я не знал.

Моя мама жалела меня, неразумного, и всё внушала: «Лёня (она была сельской учительницей и там нахваталась каких-то выражений), Лёня, с одной задницей на семь базаров не поспеешь». Несмотря на это нравоучение, я до конца жизни таким и остался. Раньше-то у меня был большой размах – издать свод всего фольклора. Потом понял, что не сумею. На этот «базар» мне не попасть.

И. Холманских: А как вы пришли к мысли переиздать сборник Васнецова?

(Л.В. Дьяконов уходит в соседнюю комнату и возвращается с папками рукописей).

Л.В. Дьяконов: Вот краткий, в 5-ти книгах, рассказ о моей работе над Васнецовым. Здесь был в Вятке чудесный человек Михаил Николаевич Шатров. Вот он мне подарил книжку Васнецова «Песни северо-восточной России». И она стоит у меня. Спасибо, я это люблю. Потом у меня заболели глаза, я попросил маму: «Мама, почитай мне». Оказывается, это очень выгодно, когда читает другой. Тогда вокруг каждой строки успеваешь побегать несколько раз, и как-то она ложится. Я эту книжку полюбил и написал для памяти: «Эту книжку подарил мне в 36 году М.Н. Шатров». С той поры эти вятские песни вошли в мою душу.

Как случайно всё делается, в том числе и в культуре!.. В 1894 году вышла эта книжка. В 1923 году в малотиражном журнале «Вятская жизнь» случайно попавший (в Вятку. – Р. Л.) в виду всех этих событий (революции. – Р. Л.) умный человек, профессор Каринский1 опубликовал статью, а другой человек, сотрудник пединститута Матвеев2, записал даже мелодии. Это были не такие люди, как потом Мохирев3, это были настоящие учёные. Матвеев записал от Васнецова песни на валики (фонограф. – Р. Л.), а потом в пединститут пришли «правильные люди». И мне Сергей Шишкин, который преподавал народную словесность, рассказывал, как они эти валики о колено ломали, потому что это была вражеская пропаганда.

Прошло много лет. В 1945 году я искал книгу, готовую к переизданию, и добрался до Васнецова (перебирая в папке письма). Кто это мне пишет? Васнецов-сын об отце: «У него была особая способность с первого раза запоминать мотивы песен. Помню, в детстве откроешь сборник песен отца и спросишь, какой мотив такой-то песни – отец сейчас же его воспроизводит. Отец ездил специально по деревням и сёлам и записывал слова песен». Вот в том-то и дело. Он записывал слова. Он не с пения, а с пересказа. Если сверить нотные записи матвеевские с текстами, так видно, что с пересказа. Это, конечно, плохо. И ещё: «Никаких неопубликованных записей песен отца и никакой переписки отца с братьями у меня нет». Додуматься, до чего вы-то додумались, я просто не додумался – поискать в архиве у братьев.

В 1945 году мне удалось опубликовать статью о Васнецове и его книге в нашем кировском альманахе («Кировская новь». – Р. Л.). Это была такая редкая для меня разумная операция, ибо она подготавливала возможность переиздания Васнецова. А главное, что даже виньеточки к этой книге рисовал я. А потом Борька Порфирьев4, редактор, сказал: «Дай-ка, наш художник перерисует». Пожалуйста. Он перерисовал. Поставили, что по моим эскизам делал такой-то. А сейчас обидно, что его подпись стоит, потому что я это любя делал. У этой книжки тяжёлая судьба. Её запрещал здесь обллит.

В. Холманских: А почему запрещал?

Л.В. Дьяконов: Подумаешь, Васнецов какой-то, народные песни... А Дьяконов – тоже подозрительная фигура. Но удалось добиться, чтобы рукопись книги с моей библиографией послали в Москву в Пушкинский Дом, в фольклорную секцию. От учёных были такие отзывы, что им пришлось пропустить эту книжку в печать. Вот издал я эту книгу и поступил донос, что Дьяконов в замаскированном виде тут кресты на куполах рисует. А это я воспроизвёл точный рисунок вятской набойки. И кто донос сделал? Николай Фёдорович Васенев5. Но он был на меня сердит. Вот как работать-то порой было трудно.

И. Холманских: Мы посмотрели первое издание и второе читали. Вы не все песни опубликовали. Интересно, по какому принципу их отбирали?

Л.В. Дьяконов: Я честно сознаюсь, хоть это не к моей чести вообще-то. Я исключил песню о государе нашем Александре Николаевиче, что ли. Монархическая песня. Это я из опасения исключил. Исключил и подблюдные песни. Почему? Потому что я готовил это вскоре после войны, когда женщины ждали, как решатся судьбы их милых мужей. И была масса суеверий. Меньше, чем сейчас, тогда в астрологию не верили, кстати. Я не верю. Это смешно. Я так мыслил прямолинейно: чтоб не распространять суеверий.

И. Холманских: Когда смотрела ваш сборник, увидела знакомый текст. И мелодия (записанная И.И. Матвеевым. – Р.Л.) очень совпадает с вариантами, которые мы записали в деревнях. Почему-то в вашей книге она классифицируется как бытовая, а бабульки говорят – хороводная.

Л.В. Дьяконов: Вы, наверное, правы. Я по содержанию тут судил.

И. Холманских: Летняя троицкая песня. Напою вам:

Не на местечке берёзка вырастала,
Ох, не на месте, ох не на месте…

Л.В. Дьяконов: Спасибо. Вы меня порадовали.

В. Холманских: Ознакомившись с книгой, мы решили узнать, не делает ли кто-нибудь сейчас записи в области и вышли на Поздеева6, декана филологического факультета Кировского пединститута.

Л.В. Дьяконов: А ведь раньше-то Мохирев там был. Надо учиться у него приспосабливаться ко времени. Мохирев вместе со мной был послан из Кирова на совещание фольклористов в Карелию. Он сказал: «Ты не выступай, у тебя книга есть. А вот я выступлю, меня ещё не знают». И выступил. Как? В Китае тогда была разработана товарищем Мао хорошая воспитательная работа среди сказителей. Им говорили, о чём и как они должны петь. И они пели. Вот Мохирев с такой же речью выступил в Петрозаводске. Но старые фольклористы как-то не приняли этого. Поздеев-то, говорят, не такой.

И. Холманских: Вячеслав Алексеевич дал нам записи песен, которые он собрал в Шурме Уржумского района. Мы их расшифровали, переложили на ноты и сейчас потихонечку разучиваем. Хотим съездить в село, чтобы соприкоснуться с непосредственными исполнителями песен, попеть вместе с ними.

Л.В. Дьяконов: Тут только одно надо иметь в виду. Я, по-моему, об этом пишу, что в Шурме было много невятских людей. На завод там завозили ссыльных. Да это не пугает. Это всё равно русский фольклор, но уточнить всегда приятно.

И. Холманских: В ансамблевом-то пении чувствуешь иногда, что некоторые шурминские песни отличаются от вятской традиции, тем более, что в записи всё были мужские запевы. Даже в свадебных песнях. Я очень удивилась.

Л.В. Дьяконов: Видите, ведь на свадьбе король-то был дружка. Мужчина. У него, правда, больше было речитатива, но и песни были.

В. Холманских: Что интересно, сам Васнецов пишет, что запевалой в женских ансамблях часто был мужчина. А сейчас лирические песни уж никто не поёт, кроме бабушек.

И. Холманских: Они сложнее воспринимаются на неподготовленное ухо. Раньше песня бытовала в семье, человек рос с песней, а сейчас этого нет, нет и интереса.

Л.В. Дьяконов: Видите, я считаю, что жалобы на то, что старые песни пропадают, начались ещё до революции. Появление частушек было встречено скандалом, мол, это свидетельство распада народной песни. Так что это процесс-то давний.

В. Холманских: Сейчас дети в школах и ансамблях впитывают фольклорный материал, как губку. Ира даёт им игровые песни, потом – частушки и так постепенно приобщает к более трудным для восприятия лирическим песням.

И. Холманских: Мы с детьми учили масленичные песни, для них это казалось что-то заумное. А потом, когда праздник подошёл, мы с ними напекли блинов, сделали чучело – и на горку. И они сами эти песни вспомнили. Сами!

Л.В. Дьяконов: Мне это что напомнило? Вот Гильфердинг7 издал впервые былины. Точная запись. И сам удивлялся, когда это он старину-то запомнил. «Ой, да, – говорит, – мне было лет восемь, когда у нас солдат остановился, дак пел в избе». Что-то яркое, неожиданное запоминается на всю жизнь. Теперь-то этого нет.

И. Холманских: Вы не собираетесь сборник переиздавать? Ведь он стал библиографической редкостью.

Л.В. Дьяконов: Как вышла эта книга, всюду, где представлялась возможность, я пополнял библиографические и прочие сведения, и всё это вокруг книги Васнецова. Но новое издание?! Просто у меня нет такой энергии – хлопотать обо всём этом. Но папка эта не пропадёт, кому-нибудь достанется. Вот попалась мне в 1957 г. книга в Москве – большой свод русских народных песен, причём дана библиография лучших фольклорных сборников, в том числе Александра Васнецова ««Песни северо-восточной России», 2-е издание. Я с удовольствием установил по оглавлению, что 24 песни из сборника Васнецова тут опубликованы. Значит, работка этого учителя прошла не зря.

Примечания

1. Каринский Николай Михайлович (1873–1935) — филолог, профессор, член-корреспондент Академии наук. В 1919–1923 гг. – заведующий кафедрой русского языка Вятского пединститута, в 1922–1923 гг. – директор Вятского НИИ краеведения.
2. Матвеев Иван Игнатьевич (1880–1970) — историк, архивист, фольклорист. Будучи членом Вятского исторического общества, вёл работу с Н.М. Каринским по изучению фольклора.
3. Мохирев Иван Александрович (1908–1986) — литературовед, фольклорист, декан филологического факультета Кировского педагогического института.
4. Порфирьев Борис Александрович (1919–1990) — кировский писатель.
5. Васенев Николай Фёдорович (1906–1977) — кировский писатель, журналист.
6. Поздеев Вячаслав Алексеевич (р. 1949) — доктор филологических наук, доцент ВГГУ.
7. Гильфердинг Александр Фёдорович (1831–1872) — собиратель и исследователь былин, славист, историк, этнограф, публицист и общественный деятель. В 1871 г. совершил поездку в Олонецкую губернию, первым записал не только былины, но и подробные сведения о самих сказителях.