Версия для слабовидящихВозрождение памятных книжек
Памятная книжка Кировской области и календарь на 2004 г. / Изд. Киров. обл. ком. гос. статистики.- Киров (Вятка), 2003. Вып. 1 (50). 288, XVI с.
Рецензируемая книга представляет собой первую в отечественной практике попытку возродить сложившийся в 1840-е гг. (в Вятской губернии - в 1853 г.) тип издаваемых местной администрацией сборников справочных сведений и научных текстов, известных читателям Российской империи под названием "губернских памятных книжек"1. По словам председателя Кировского областного комитета государственной статистики Н. И. Зорина, возобновление традиции "предшественников - статистиков Вятского губернского статкомитета" мотивировано следующими обстоятельствами: "Как и они, мы считаем, что статистика должна служить всем и каждому, а не быть достоянием только ограниченного круга людей, занимающихся государственным управлением. Нам хотелось бы дать информацию школьнику и студенту, преподавателю и краеведу, рабочему и бизнесмену, всем тем, кто любит свой край и хочет ему добра" (с. 5).
Из приведённой цитаты очевидно, что рецензируемая книга, повторяющая структурные особенности аналогичных дореволюционных изданий, несколько отличается от них по целевому и читательскому назначению 2. Как известно, первой разновидностью губернских памятных книжек были адрес-календари (или списки чинов), издававшиеся в качестве справочников для ведомственной переписки. Для обеспечения рентабельности часть их тиража поступала в свободную продажу, однако спросом они не пользовались, и нередко их приходилось распространять через полицейские участки. Вторая разновидность - статистические ежегодники, издававшиеся в 1844-1853 гг. администрацией Тверской губернии для служебного пользования под заглавием "Памятная книга по отчету за... год", не поступавшие в свободную продажу и доступные узкому кругу учёных - посетителей крупнейших столичных библиотек. Третья разновидность, к которой относится большинство изданий Вятского губернского статистического комитета и, возникшая в начале 1850-х гг. в Виленской губернии, представляет собой сочетание адрес-календарных, статистических и справочных сведений, дополненных, в целях обеспечения читательского спроса, научными статьями по истории, этнографии, географии, краевой медицине и иным аспектам исследования местного края. Подобные книги реализовывались посредством свободной продажи, дарились научным обществам и крупнейшим библиотекам, обменивались между издателями - губернскими статистическими комитетами, но никогда не числились в рекомендательных списках Министерства народного просвещения, училищного совета при Синоде и каталогах библиотек учебных заведений, так же, как и народных. Иными словами, в отличие от памятных книжек Виленской и Архангельской губерний начала 1850-х гг., во времена активной издательской деятельности Вятского губернского статистического комитета, памятные книжки издавались не для слоев населения, перечисленных в предисловии Н. И. Зорина, а для администраторов, учёных и других лиц, проявляющих интерес к научным краеведческим исследованиям; это видно как по их содержанию, так и по откликам рецензентов3.
Отсюда возникает вопрос: приемлема ли форма издания памятных книжек, сложившаяся в XIX - начале XX в., для читателей начала третьего тысячелетия? Для ответа придется остановиться на каждом разделе рецензируемой книги, сопоставляя ее содержание с традицией.
Памятная книжка открывается "Календарем православных праздников по Вятской епархии" на 2003 и 2004 гг. (с. 8-12) и "Календарем памятных дней для мусульман" на 2003 г. (с. 12-13). Публикация подобных месяцесловов (как православных, так и терпимых в Российской империи исповеданий) в губернских памятных книжках была исторически обусловлена; они давали администрации представление о нерабочих днях 4, позволяли обеспечить порядок во время религиозных церемоний и контроль за содержанием праздничных проповедей, а обывателям напоминали о днях ангела их знакомых, которых было желательно поздравить с праздником. В современных же условиях публикация подобных сведений облегчает взаимопонимание между верующими разных конфессий, а потому и не может вызвать возражений. Вместе с тем нас смущают следующие обстоятельства.
1) Как известно, помимо православных и мусульман, в Кировской области представлены протестанты и иудеи. О численности этих религиозных меньшинств у нас сведений нет, однако в областном центре зарегистрированы молитвенные дома общины пятидесятников (ул. 60-летия Комсомола, 3), Христианская евангельская церковь (Октябрьский проспект, 106), Церковь Благодати евангельских христиан-баптистов (ул. Ленина, 4), Церковь Преображения (ул. Бородулина, 9), принадлежащая той же конфессии, и религиозная еврейская община "Шолом Алейхем" (ул. Халтурина, 2 а). Составителям месяцесловов стоило бы обратиться и к руководителям перечисленных общин за сведениями о предстоящих праздниках.
2) При сопоставлении месяцесловов в Памятных книжках Вятской губернии и Кировской области заметны новшества как исторически обусловленные (переход на новый стиль, включение дней памяти новомучеников) 5, так и продиктованные не вполне понятными соображениями: традиционно печатавшийся календарь на предстоящий год дополнен календарем на текущий и, вместе с тем, количество памятных дат в пределах года сократилось в шесть раз. Принципы купирования составителями не оговорены, однако очевидно, что из календаря исчезли не только имена святых, местно чтимых в иных епархиях, но и день памяти тезоименитого многим вятчанам Иоанна Богослова 6, который праздновался дважды: 8 мая и 26 сентября. В среде духовенства Вятской епархии, получившего образование в местной семинарии, особо почитались "осенняя богословская": семинарская церковь была освящена 26 сентября 1879 г. в память Иоанна Богослова 7, и в этот храмовый праздник ежегодно, вплоть до закрытия семинарии, происходили соборные богослужения, в присутствии местной элиты и при участии архиерея.
Что же касается "Календаря праздничных дат для мусульман", то здесь нет полной ясности по двум позициям:
а) неясно, почему в памятной книжке на 2004 год перечислены праздники на 2003-й;
б) в "Календаре" не показаны различия в номенклатуре праздников большинства местных мусульман (татар-суннитов) и меньшинства (азербайджанцев-шиитов).
Отдел I "Современность" (с. 15-182), занимающий более половины объема рецензируемого издания, содержит вполне традиционные для губернских памятных книжек сведения о персональном составе органов местного управления (раздел "Власть", с. 16-40) и комментированных статистических таблиц, дающих представление о демографии и экономическом положении региона. В разделе "Власть" приведены сведения о должностях 189 лиц, занимающих руководящее положение в федеральной инспекции по Кировской области, в территориальных подразделениях федеральных органов, административных органах области, законодательном собрании и муниципальных образованиях. По сравнению с предшественниками, число должностных лиц, представленных в разделе "Власть", весьма невелико: на рубеже XIX-XX вв. в именных указателях к "Адрес-календарям" значилось около 1200-1300 лиц, в число которых входили как чиновники разных рангов, так и священно- и церковнослужители, получавшие часть содержания от казначейства. Столь скромное число лиц, представленных в разделе "Власть", связано отнюдь не с сокращением аппарата по сравнению с временами Российской империи; судя по таблице "Численность работников, замещавших государственные и муниципальные должности на 1 января 2002 года", число занятых в этой сфере деятельности возросло с 1999 г. от 9554 до 10158 (с. 109) при сокращении населения в те же годы от 1603 тыс. до 1560 тыс. человек (с. 42). Возрастание на порядок числа управленцев вынуждает составителей к жесткому отбору. С нашей точки зрения, в разделе "Власть" стоило бы перечислить государственных служащих всех ведомств на территории области, получающих наивысшие должностные оклады, с точным указанием их должности: наши современники получили бы информацию о лицах, несущих персональную ответственность за положение дел в области, а будущие историки - о структуре системы управления. В этот же раздел желательно включить и лиц, представляющих Кировскую область в Государственном совете и Государственной Думе, как это практиковалось и в губернских памятных книжках. Указание партийной принадлежности депутатов разных уровней дало бы читателям возможность судить об электоральных предпочтениях кировчан.
Дело здесь, очевидно, не только в приоритете, отданном составителями рецензируемого издания статистике, о котором говорится в "Предисловии" на с. 6, но и в меньшей степени открытости для читателей персонального состава силовых ведомств по сравнению с временами Российской империи. В качестве примера приведен список "Военное ведомство" в адрес-календарной части изданной в условиях военного времени "Памятной книжке Вятской губернии и Календаре на 1905 год" (Вятка, 1904. С. 53-56), где в числе девяноста офицеров и гражданских служащих названы командиры 231-го Котельничского резервного батальона полковник П. В. Нестеренко, Ижевской местной пехотной команды капитан А. П. Прохоров и начальник Ижевского оружейного и сталеделательного заводов полковник П. М. Савостьянов; в рецензируемом издании лиц, занимающих сходные должности, нет.
Характер информации в разделе "Власть" нуждается в уточнении. Унаследованное от губернских памятных книжек отсутствие адресных сведений об учреждениях является анахронизмом: в современных условиях необходимо указывать почтовые и электронные адреса и номера телефонов. Другие позиции желательно доработать с учетом мнений читателей Российской империи, высказывавшихся в печати. По совокупности рецензий у нас создалось впечатление, что наиболее серьезным недостатком адрес-календарей была задержка информации, из-за которой в отдельных случаях в качестве чиновников значились лица, находящиеся в отставке, либо покойники. Учитывая опыт предшественников, следовало бы в подобных современных изданиях указывать даты присылки сведений о персональном составе служащих с указанием учреждений, отказавшихся их предоставить. Сведения о наградах в губернских памятных книжках встречались редко, и их отсутствие у читателей нареканий не вызывало. Вместе с тем в печати высказывалось сожаление об отсутствии в "Адрес-календарях" информации об уровне и характере образования чиновников, которой нет и в рецензируемом издании.
Переходя к характеристике весьма многочисленных и разнообразных статистических материалов, опубликованных в "Памятной книжке Кировской области", следует отметить, что в отличие от предшественников, они не являются основной формой региональной статистической информации: в аннотированном "Списке изданий Кировского областного комитета государственной статистики в 2002 году" (с. 276-283) перечислено 33 издания. Подобный размах издательской деятельности, немыслимый во времена Вятского губернского статистического комитета, вынуждает задуматься о формах публикации статистической информации в издании, предназначенном для широких читательских кругов. Здесь полезно переосмыслить опыт статистиков прошлого, издававших в 1870-1915 гг. ежегодные "Обзоры Вятской губернии". Эти ежегодники предназначались не для широкого круга читателей, а для высшей администрации, однако думается, что подобные отчеты губернаторов о положении дел в области, основанные на новейших статистических сведениях и помещенные в качестве комментария к таблицам, публикуемым в памятных книжках, привлекли бы внимание многих читателей.
В качестве положительной особенности издания кировских статистиков следует отметить оперативность статистической информации: по всем позициям приведены сведения за прошлый год, а не с обычным для губернских памятных книжек двухлетним опозданием.
Среди вполне удачных как по сумме информации, так и по форме изложения, назовем статьи Главного управления Центрального банка РФ по Кировской области "Состояние банковского сектора Кировской области в 2002 году (Экономический обзор)" (с. 156-161), Главного управления природных ресурсов и охраны окружающей среды МПР по Кировской области "Состояние атмосферного воздуха и поверхностных вод в Кировской области в 2002 году" (с. 162-170); статью начальника Кировского областного центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды академика РАЕН М. О. Френкеля "Гидрометеорологические условия 2002 года" (с. 171-174), а также, в части организационных вопросов - члена редколлегии издания Н. П. Токаревой "Всероссийская перепись населения 2002 года в Кировской области" (с. 175-182). Нетипичной для памятных книжек, однако, весьма интересной является статья ""ЗАО Кировский молочный комбинат". 70 лет на молочном рынке России" (с. 149-151) о предприятии, которое, судя по "Рейтингу крупных и средних предприятий по итогам работы в 2002 году", занимает 40-е место в области (с. 146). К сожалению, подборка комментариев "365 дней одного года" в журналистской обработке С. Карина (с. 41-53) выполнена на другом уровне.
В статье "В европейской "пятерке" России" речь идет о географическом положении и территории области. Поскольку издание кировских статистиков продолжает сложившуюся на Вятке традицию, здесь стоило бы разъяснить, как соотносятся территории Кировской области и Вятской губернии, так как иначе неясно, почему в рецензируемом издании нет сведений о землях Сарапульского и Глазовского уездов, на которых образована Удмуртия, Елабужского, входящего в состав Татарстана, и части Орловского (Республика Коми). Здесь же стоило бы указать на то обстоятельство, что сведения о прошлом северо-западных районов Кировской областей следует искать в памятных книжках не Вятской, а соседней Вологодской губернии 8. Попутно напомним и о такой важной детали оформления губернских памятных книжек, как хорошо читаемые карты губернии и планы городов: в рецензируемой книге весь объем картографических сведений представлен схемой "Рейтинговая оценка социально-экономического положения районов и городов областного значения по итогам работы в 2002 г." (с. 143), причем роль отдельных факторов, влияющих на формирование рейтинга, в книге не разъяснена.
В статье "Тот самый демографический крест" (с. 42) утверждается: "Миграционный прирост, положительно влиявший на численность населения области до 1997 года, в основном за счет мигрантов из стран ближнего зарубежья, в 1997-1999 годах подошел к нулевой отметке, а 2000-2002 годы характеризовались отрицательным сальдо миграции" (с. 42). Поскольку никаких других сведений о миграции в памятной книжке нет, читателям остается только гадать, изменился ли в результате миграции национальный состав населения и в какие регионы уезжают кировчане. Попутно отметим, что в книге нет никаких сведений о национальном составе области, и было бы крайне желательно в ближайшем издании ежегодника опубликовать сравнительную таблицу по этому показателю на основании переписей 1989 и 2002 гг. или хотя бы сведения за истекший год по данным текущего учета.
В таблице "Оценка численности постоянного населения на начало 2003 года от предварительных итогов Всероссийской переписи населения 2002 года" (с. 61-62) приведены сведения по городам и районам, с разбивкой на городское и сельское население. В этой связи хотелось бы заметить, что в опубликованных курскими коллегами издателей справочнике "Курская область. Административно-территориальное деление по состоянию на 1 января 2003 года" (Курск, 2003) информация детализирована до уровня сельсоветов; подобная степень детализации была характерна и для губернских памятных книжек.
В рецензируемой книге нигде прямо не сказано, является ли Кировская область донором иных регионов или часть её потребностей покрывается за счет федерального бюджета. Каждый читатель волен искать ответ на этот вопрос в многочисленных статистических таблицах, мы же его нашли в таблице "Удельный вес убыточных предприятий и организаций по городам и районам" (с. 107), из которой ясно, что удельный вес убыточных предприятий вырос с 4,8 % в 1991 г. до 52,6 % в 2002 г. и имеет тенденцию к увеличению. Примечательно, что удельный вес убыточных предприятий в промышленности (56,6 %) и в сельском хозяйстве (59 %) значительно превышает аналогичные показатели в учреждениях культуры и искусства (42,9 %) и здравоохранения (38,5 %), что свидетельствует о коммерциализации последних видов деятельности и недостаточности развития рыночных отношений - в первых.
В статье "А ЮНЕСКО считает: каждому - по тонне зерна" (с. 46-47) было бы желательно разъяснить, что эта рекомендация включает в себя не только сырье для пищевой промышленности, но и фураж. Величина воспроизведённого графически показателя урожайности зерновых колеблется в пределах 1990-2002 гг. от 10,4 до 16,9 центнеров с гектара, что позволяет обеспечить производство в пределах 45 % от рекомендованного ЮНЕСКО. Этот показатель стоило бы сопоставить аналогом в расположенных на той же широте странах Европы и Северной Америки, где урожайность значительно выше.
Говоря о причинах застойных явлений в аграрном секторе, автор отмечает снижение поставок сельскохозяйственной техники с 5169 единиц в 1980 г. до 107 - в 2000, результатом чего явился рост физического износа техники на селе до 74 % в 2002 г. Поскольку на этом рассуждения автора заканчиваются, невольно приходишь к выводу, что катастрофическое положение в аграрном технопарке Кировской области объясняется неразвитостью системы ипотечного кредита, а последнее - неполным соответствием законодательства о земле объективным законам рыночной экономики. Хотелось бы, чтобы в одном из ближайших изданий памятной книжки Кировской области этот вопрос был освещён кем-либо из компетентных лиц.
Из статистических таблиц, не характерных для памятных книжек внутренних губерний, обращает на себя внимание подборка "Внешнеэкономическая деятельность" (с. 97-99). Как видно по статистике, 12,5 % внешнеторгового оборота, составившего в 2002 г. 272,8 млн долларов США и имеющего тенденцию к снижению, приходится на страны СНГ, и остальное - на другие страны. Крупнейшим импортёром товаров, произведенных на Вятке, из стран СНГ в том же году была Украина (12 млн дол.), что меньше аналогичных показателей по Германии (14,7 млн), Италии (15,3), Греции (17,5), Китаю (19,9) и Индии (23,2). География ввоза товаров распределялась следующим образом: Украина - 2,1 млн, Италия - 10,6, Германия - 11,4. Эти показатели свидетельствуют о слабой интегрированности Вятского края в экономику СНГ; их было бы интересно сопоставить с общероссийскими.
Структура внешнеторгового оборота в 2002 г. выглядела следующим образом: в экспорте преобладали продукция нефтехимического комплекса (42,6 %), древесина и целлюлозно-бумажные изделия (24,0 %); в импорте - машины, оборудование и транспортные средства (58,3 %). Иными словами, в системе международного разделения труда Кировская область находится в положении поставщика сырья.
Подборка "Уровень жизни населения" (с. 111-117) весьма информативна, разнообразна и даёт богатую пищу для размышлений, однако некоторые позиции нуждаются в уточнении. Из таблицы "Наличие бытовой техники, телерадиоаппаратуры и транспортных средств в домашних хозяйствах" следует, что в Кировской области на 100 домохозяйств в 2002 г. приходилось 106 стиральных машин. В вышеназванной статье Н. П. Токаревой понятие "домохозяйство" определено с исчерпывающей точностью: это - "совокупность лиц, проживающих в одном помещении, связанных или не связанных родством, ведущих общий бюджет" (с. 175). Остается неясным, какой смысл вкладывают кировские статистики в понятие "стиральная машина": действующий агрегат или хранящийся с незапамятных времен хлам, годный только на запчасти? Этот вопрос возникает потому, что бюджет среднестатистического домохозяина, живущего на зарплату в 2929 руб. в месяц (с. 114), явно не позволяет ему приобретать дорогостоящую бытовую технику про запас; судя по таблице "Структура расходов" (с. 117), в среднестатистическом домохозяйстве Кировской области 53,7 % расходов приходится на продукты питания, из которых 38,7 % покупаются за деньги, а 15 % поступают натурой, по большей части - за счёт личного труда в подсобном хозяйстве. Столь высокий удельный вес натурального хозяйства в продовольственном снабжении населения Кировской области объясняется отнюдь не архаической традицией, а жизненной необходимостью: судя по таблицам, помещённым на с. 114-115, к 1 января 2003 г. общая сумма задолженности по заработной плате по области составила 561 млн руб., персонально же она коснулась 42,5 % работников. Разумеется, подобные таблицы в Вятских памятных книжках публиковаться не могли в силу отсутствия подобной формы отношений между трудом и капиталом.
Переходя к характеристике статистической подборки "Правонарушения", хотелось бы напомнить, что в губернских памятных книжках подобные публикации сопровождались комментарием высокопоставленных чиновников Министерства юстиции, что было бы отнюдь не лишним и при восстановлении традиции. Это видно, в частности, при сопоставлении числа зарегистрированных преступлений в 2001 и 2002 гг., которые сократились с 31550 до 21958 (с. 141). Как явствует из редакционного примечания, это сокращение связано с введением с 1 июня 2002 г. нового Уголовно-процессуального кодекса РФ: "Кражи, ущерб от которых не превышает пяти минимальных оплат труда, отнесены к административным правонарушениям". Вместе с тем сокращение числа зарегистрированных преступлений произошло не только за счёт краж, но и за счёт умышленных убийств и покушений на убийство, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, грабежей, разбоев, наркоторговли и хулиганства. Широким слоям читателей без квалифицированного разъяснения трудно понять причины: объяснение может быть и в успехах профилактической работы правоохранительных органов, и в нейтрализации воздействия криминогенных факторов, и в недоучёте преступлений, и в переносе деятельности криминальных элементов в более благополучные в экономическом отношении регионы страны.
Из таблицы "Состав лиц, совершивших преступления" очевидно, что в 2002 г. несколько более половины преступников (5261 человек) составляли лица без определенного источника средств к существованию. Здесь было бы уместно указать, какая часть лиц этой категории является рецидивистами, и сгруппировать их по видам преступлений; тогда состав занятых преступной деятельностью в виде промысла стал бы более понятен.
Отдел II "История" (с. 181-210) по объёму значительно уступает аналогам в губернских памятных книжках, и здесь достаточно привести содержание раздела "Отдельные статьи, касающиеся Вятской губернии" в памятной книжке на 1905 г. В нём на 233 страницах помещены: статья Д. К. Зеленина "Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии (этнографический и историко-литературный очерк)"; статья и его будущего коллеги по Ленинградскому университету А. А. Спицына "Директора, инспектора и преподаватели Вятской гимназии. (1811-1865)"; окончание статьи действительного члена местного статистического комитета В. Ф. Кудрявцева "Старина, памятники, предания и легенды Прикамского края (очерк)", земского начальника 7-го участка Н. Ф. Шубина "Передел земель Сорвижской волости" и за подписью А. В-н - публикация известного историка Вятского края А. С. Верещагина "Из истории древне-русской Вятки". Было бы желательно восстановить традицию публикации исторических статей в памятных книжках в прежнем объёме, и для этого есть все возможности: судя по программам конференций "Вятская земля в прошлом и настоящем", проводимых с 1989 г., и "Петряевских чтений", круг интересов местных историков весьма широк и охватывает все периоды истории Вятского края. Последнее немаловажно: в рецензируемом разделе описаны события, отстоящие от современности на 80 и более лет. Хочется надеяться, что в будущих изданиях кировских памятных книжек будут отражены события её истории от седой древности до советского и постсоветского времени.
Закономерна публикация в начале отдела "История" статьи А. А. Маркова "Из истории "Памятных книжек Вятской губернии"" (с. 184-186), из которой вполне очевидна преемственная связь между рецензируемой книгой и изданием вятских краеведов второй половины XIX - начала XX вв. Статья даёт представление как о структуре и содержании вятских памятных книжек, так и об их значении для последующих поколений: ""Памятные книжки" уже для нескольких поколений вятских исследователей служат одним из важнейших источников для изучения прошлого Вятского края, особенно второй половины XIX - начала XX в. Остается надеяться, что возрождённные Кировским областным комитетом государственной статистики "Памятные книжки" оставят в истории края тот же неизгладимый след, что и прежние издания Вятского статистического комитета" (с. 186).
Выражая полную солидарность с оценкой достижений авторов вятских памятных книжек и разделяя надежды их преемников, приходится констатировать отсутствие в статье Маркова упоминаний о предшественниках автора и ссылок на источники. Среди публикаций по теме статьи Маркова заслуживает внимание статья Зеленина "Двадцатипятилетие "Памятных книжек Вятской губернии"" (Этногр. обозрение. 1904. № 4. С. 214-216. Подп.: Д. З-нин): в нём помимо биографии их составителя, секретаря Вятского ГСК Спасского, содержится свидетельство, согласно которому львиная доля работы по подготовке анонимного статистического отдела памятных книжек выполнялась составителем. Из позднейших публикаций заслуживает упоминания книги В. А. Бердинских "Русская провинциальная историография второй половины девятнадцатого века" (М.; Киров, 1995) и "Уездные историки: Русская провинциальная историография" (М., 2003).
Все сведения об источниках ограничены единственным упоминанием: "Центральные газеты и журналы неоднократно публиковали положительные отзывы о "Памятных книжках Вятской губернии", особенно выделяя богатство материалов, ежегодно помещавшихся в них" (с. 186). К этому следует добавить, что рецензии на это издание нам чаще всего встречались в журналах "Живая старина", "Исторический вестник", "Этнографическое обозрение", газетах "Правительственный вестник" и "Русское государство", причём в качестве их достоинства обычно отмечались как богатство материалов, так и интерес, который они вызывали за пределами Вятской губернии.
Из-за отсутствия ссылок на источники некоторые положения статьи выглядят недостаточно ясно. Автор пишет: "Со времен А. И. Герцена комитет стал играть роль не просто органа статистического учета, но центра по изучению природы и природных ресурсов, истории и этнографии, культуры и экономики края: и те, кто занимался этим в силу своей должности, и тех, кто пришел в краеведение по велению души" (с. 184). Соглашаясь с оценкой роли Вятского ГСК, которая была особенно велика в то время, когда он занимал монопольное положение в исследовании Вятского края, хотелось бы всё-таки знать, кто во времена Герцена в нём сотрудничал не по должности, а "по велению души" и каковы зримые результаты этого сотрудничества. Перечисленные в связи с деятельностью комитета имена П. В. Алабина, А. А. Спицына, Д. К. Зеленина, Н. А. Спасского, Н. А. Тройницкого и А. С. Верещагина в этот вопрос не вносят никакой ясности, так как их деятельность относится к более позднему времени.
Из-за отсутствия в статье и приложении сведений об издательской ответственности за памятные книжки, составлявшиеся до 1857 г. Вятским губернским правлением 9, в разъяснении нуждается и другое утверждение: "Вятский... статкомитет с самого начала издания стремился дополнить содержание "Памятных книжек" статистическими обзорами, историческими и этнографическими исследованиями, материалами о населении, экономике, культуре и природе края" (с. 184). Между тем в описанных составленным тем же автором приложении "Памятные книжки Вятской губернии. 1854-1916 гг." (с. 187-192) "Памятной книжке о состоящих в государственной и общественной службе по Вятской губернии на 1854 год" (Вятка, 1853); "Памятной книжке о лицах, состоящих в государственной и общественной службе по Вятской губернии на 1855 год" (Вятка, 1855) и "Списке лицам, состоящим в государственной и общественной службе Вятской губернии в 1856 году" (Вятка, 1857) подобные дополнения не указаны.
Неточным является и утверждение, согласно которому в вятских памятных книжках опубликованы "практически все статьи известного историка края А. С. Верещагина" (с. 185), который был членом-основателем Вятской ученой архивной комиссии и постоянным автором её трудов 10. Приходилось Верещагину сотрудничать и в "Вятских епархиальных ведомостях" в качестве автора статей "История Вятской духовной семинарии" (Вят. ЕВ, 1868. Ч. неофиц. № 1, 2, 4, 12, 14, 15), "Краткий очерк истории Вятской духовной семинарии" (там же, 1881. № 5, 8, 9, 10. Подп.: А. В.) и др. О сотрудничестве в других изданиях свидетельствуют и статьи маститого историка в губернских памятных книжках: "В настоящем 1904 году в местном газетном листке молодой ученый Д. К. Зеленин высказал мнение, что в "первоначальной колонизации Вятского края участвовали псковичи" <...> О таком мнении г. Зеленина мы обязаны были "открытым письмом" высказать и наше мнение и высказали уже в том же газетном листке, а здесь можем ограничиться самым кратким повторением нашего ответа г. Зеленину..." [Верещагин А. С.] "Из истории древнерусской Вятки" (ПКВГ на 1905 год.- Вятка, 1904. С. 232 2-й паг. Подп.: А. В-н).
Переходя к характеристике составленного Марковым библиографического списка "Памятные книжки Вятской губернии. 1854-1916", отметим, что в нём впервые приведены не только их перечень за весь период издания, но и наиболее интересные статьи и материалы. Список даёт правильное представление о круге интересов их издателей, однако не везде указаны авторы отдельных публикаций. В отдельных случаях установление авторства является проблемой, в других анонимность публикации свидетельствует о недоработках библиографа. В качестве примера приведём анонимное описание на с. 191 статьи "Вятские уроженцы: А. А. Спицын, В. М. Васнецов" (ПКВГ на 1907 год.- Вятка, 1906. С. 158-162). При обращении к тексту очевидно, что здесь речь идет о перепечатке двух статей из разных источников. Текст второй из них - "Виктор Михайлович Васнецов" (с. 161-162), как следует из редакционного примечания, заимствован из неофициальной части "Вятских епархиальных ведомостей" (1906. № 47 [ошиб.: 41], С. 1680-1682), где озаглавлен: "Библиография - А. И. Успенский. Виктор Михайлович Васнецов. Москва. 1906", куда попал из неофициальной части "Полтавских епархиальных ведомостей" (1906. № 29. С. 1185-1186. Подп.: А. П.). Подпись рецензента совпадает с инициалами постоянного автора журнала, законоучителя 2-й Полтавской гимназии А. И. Петровского 11. Здесь, разумеется, возможно случайное совпадение, однако с авторством предыдущей статьи - "Александр Андреевич Спицын (По поводу его 25-летия научной деятельности)" (с. 158-161), о котором умолчал составитель, никаких проблем нет, так как оно указано в редакционном примечании: "Статья в извлечении перепечатана из "Живой Старины", вып. II. 1906 г. и принадлежит Д. К. Зеленину" (с. 158).
Не вызывает сложностей и установление авторства статьи "Вотяки и черемисы" [точнее - черемиса] в "Памятной книжке Вятской губернии на 1860 год" (Вятка, 1860. С. 159-166); статья опубликована без подписи, однако указан источник текста первой публикации: "Из Вят. губ. ведом. 1838 и 1839 г. приб. № 1, 3, 5, 10 и 5" (с. 166) за подписью А. И. Герцена. Здесь же напомним об атрибуции этой перепечатки в библиографической работе А. А. Спицына "Систематический указатель статей местного отдела неофициальной части Вятских губернских ведомостей (1838-1890)" (ПКВГ на 1891 год.- Вятка, 1890. С. 76-151. 2-й паг.), где сказано следующее: "Герцен А. Вотяки и черемисы. 1838, 1 и 3. Статья кратка и любопытна только одним-двумя остроумными выражениями. Перепечатана в Памятн. кн. на 1860 г." (с. 116)
По редакционному примечанию определяется и авторство "анонимной" статьи "Присловия городам Вятской губернии" (ПКВГ на 1884 год.- Вятка, [1883 ценз.]. С. 143-144); "Из жизни крестьянских детей" А. Можаровского. Казань. 1882. С. 93" (с. 143).
Вполне благоприятное впечатление как по информативности и обоснованности, так и по мере уважения к достижениям предшественников производит помещённая в отделе "История" статья М. С. Судовикова "Святыня краеведения (к 100-летию Вятской учёной архивной комиссии)" (с. 198-203). В связи с историей издания вятских губернских памятных книжек обращает на себя внимание следующий факт: "Н. А. Спасский рассматривал архивную комиссию как родича и наследницу деятельности статкомитета по изучению истории региона" (с. 198). Здесь мы усматриваем местное проявление общероссийской тенденции падения значения губернских памятных книжек как основного места издания исследований по истории края. Впрочем, дело здесь не только в специализации краеведческих организаций, но и в оттоке интеллектуальных сил в общества, менее зависимые от местной власти по сравнению с губернскими статистическими комитетами. Особенно ярко эта тенденция проявилась после событий 1905 г., приведших к некоторой либерализации законодательства о печати, обществах и объединениях. Прослеживается она и на вятском материале, о чём, в частности, свидетельствует публикация статьи Л. Н. Спасской "Знаменитая вятчанка, женщина-воин Надежда Андреевна Дурова (кавалерист-девица)" (ПКВГ на 1915 год.- Вятка, 1915. С. 1-34 3-й паг.), написанной на уровне, недопустимом для вятских памятных книжек рубежа XIX-XX вв.
При общем вполне благоприятном впечатлении от статьи М. С. Судовикова, представляющей интерес для широких кругов читателей, хотелось бы высказать два замечания о публикации по документам ГАКО писем почётных и действительных членов Вятской учёной архивной комиссии: издание архивных документов вполне соответствует традициям губернских памятных книжек, но здесь надо было оговорить меру новизны публикации, а также, с учётом читательской аудитории, прокомментировать имена корреспондентов.
Завершает отдел "История" анонимная статья "Торговый дом "Н[аследни]ки коммерции советника И. В. Александрова" в 60-е годы XIX - 10-е годы XX века" (с. 208-210), в которой речь идёт о частном винокуренном предприятии, ныне известном под названием "ОАО "Слободской спирто-водочный завод"" 12.
Вполне обычными для составителей и авторов вятских памятных книжек были ссылки на документы местных архивов, на которых основывается и рецензируемая статья. Вызывает удивление отсутствие ссылок на публикации: литература по рассмотренному в статье вопросу собрана в библиографическом указателе "Вятское предпринимательство: история и персоналии" (Киров, 2003. С. 51-52), изданном под редакцией известного историка вятского купечества М. С. Судовикова и библиографа Н. П. Гурьяновой - членов редколлегии "Памятной книжки Кировской области".
Заслуживает сожаления, что ограниченный объем статьи вне зависимости от круга интересов автора не позволил рассмотреть её проблематику так же разносторонне, как это было принято во времена издательской деятельности Спасского 13: в статье показана исключительно социальная сфера, а проблематика, связанная с экономической и технологической спецификой производства, осталась за кадром. Поэтому трудно понять цитату из документа, хранящегося в Государственном архиве Кировской области, где зафиксирован необычный для предприятий Российской империи режим труда: "Вследствие того, что производство непрерывное и рабочие работают по 8 часов в сутки, то днями отдыха и праздничными днями не пользуются" (с. 209).
О положении рабочих завода Александровых автор судит на основании "Справочных листков о винокуренной промышленности" за 1902-1911 гг. и инвентарной описи винокуренного завода на 22 ноября 1902 г.; источники по истории рабочего движения и отчеты фабрично-заводской инспекции в статье не использованы, а потому и вывод - "можно предположить, что купцы Александровы уделяли немалое внимание организации социальной сферы жизни своих рабочих" (с. 209) - нуждается в детализации.
Странное впечатление производит отсутствие подписи автора: в прежние времена (особенно - в николаевскую эпоху) все материалы, поступившие в губернские статистические комитеты, могли рассматриваться как своего рода государственное достояние, что объясняет обилие анонимов; современный же читатель под научными текстами привык видеть подпись автора, гарантирующую достоверность информации.
Содержание отдела III - "Хроника событий и памятные даты" (с. 212-262) - в целом укладывается в рамки традиций памятных книжек Вятской губернии, которые, безусловно, заслуживают уважения, однако нуждаются в модернизации. Это касается, в частности, "Хроники общественной жизни за 2002 - 1-е полугодие 2003 года" (с. 212-229), которая, как и во времена Спасского, ограничивается перечнем событий без ссылок на источники. Во времена Российской империи круг повременных изданий в Вятке был ограничен, в уездных городах, кроме Сарапула, местная периодика находилась в зачаточном состоянии, а потому читателям было понятно, где искать дополнительную информацию. Что же касается событий, подобных волнениям в Вятской духовной семинарии 26 сентября 1895 г., о которых, по свидетельству Зеленина, знало все духовенство Вятской епархии14, то, по обстоятельствам времени, они не могли быть достоянием читателей как газет, так и губернских памятных книжек. В современных же условиях, когда прекращено издание текущего указателя "Литература о Кировской области" 15 и номенклатура местных повременных изданий известна разве что узкому кругу посвящённых, ссылки на источники информации (печатные, электронные, устные) представляются обязательными.
В этом же отделе помещены "Календари памятных дат" на 2002, 2003 и 2004 гг. (с. 230-262). Публикация сведений по хронологии края в виде месяцеслова вполне традиционна для губернских памятных книжек, однако две особенности "Календарей памятных дат" в "Памятной книжке Кировской области" вызвали у нас удивление. Неясна цель публикации юбилейных дат не только на год, обозначенный на титульном листе (то есть 2004), но и на два предстоящих: традицией это не предусмотрено, а польза от этого новшества сомнительна. И далее: весь объём сведений этой подборки ограничен датой и названием события: в этом отношении составители вполне следуют традиции. Между тем на протяжении последнего полувека в практике издания краеведческой литературы получила широкое распространение более информативная и совершенная модель месяцесловов, известная под названием "Календарь знаменательных и памятных дат" и включающая в себя статьи исторического содержания и списки литературы. Тщательная проработка литературных источников позволила бы исключить из месяцеслова события, датировка которых представляется сомнительной. Приведем пример:
"6 июня 2003 года. 620 лет явления чудотворного образа святителя Николая на реке Великой" (с. 243).
Здесь речь идёт о явлении иконы св. Николая, еп. Мирликийского на реке Великой в 60 верстах от Хлынова, почитаемой под именем Николы Великорецкого, о котором известно не из источников XIX в., а по созданной в XVII в. "Повести о явлении иже во святых отца нашего Николая архиепископа Мир Ликийских, чюдотворнаго его образа Великорецкаго, явившагося в области Вятския страны в пределах богоспасаемаго града Хлынова в веси на Великой реке". Встречающаяся в повести, созданной на основе многих источников, дата 1383 г., равно как и сопряженные с ней имена Дмитрия Донского и митрополита Пимена, по мнению А. С. Верещагина 16, могли быть заимствованы из "Сказания о иконе Богоматери Тихвинской", сюжет которого не связан с историей Вятского края. Исследования последних лет не внесли уточнений в датировку явления образа Николы Великорецкого 17.
Отдавая себе отчёт в трудностях, связанных с определением критериев значимости событий для местной истории, мы бы хотели отметить три явных пропуска.
В 2002 г. исполнилось 125 лет со времени издания составленного Ф. Ф. Павленковым публицистического сборника "Вятская незабудка. Памятная книжка Вятской губернии на 1877 год". Попутно заметим, что выбор подзаголовка говорит о мере известности пародируемого типа издания.
31 августа 2004 г. исполняется 50 лет со дня смерти члена-корреспондента АН СССР, выдающегося ученого и постоянного автора памятных книжек Вятской губернии Д. К. Зеленина.
70 лет назад, 1 декабря 1934 г. убит С. М. Киров.
Отдел IV - "Справочные сведения" (с. 264-283) - по сравнению с дореволюционными аналогами менее информативен. Вместе с тем здесь опубликованы два списка адресов, которые не могли публиковаться в старой Вятке ввиду отсутствия соответствующих реалий: "Государственные высшие учебные заведения на 1 июля 2003 года" и "Негосударственные высшие учебные заведения на 1 июля 2003 года", в которых явно не хватает имён. Последнее относится и к "Списку церквей, благочиний и монастырей Вятской епархии" и "Списку мусульманских мечетей".
Последний отдел - "Реклама" (с. I-XVI 2-й паг.) по уровню полиграфического исполнения значительно превышает возможности Вятской губернской типографии. Целесообразность его включения в Памятные книжки не вызывает сомнений: он полезен как для современных читателей, так и для будущих историков. Попутно напомним, что плата за публикацию объявлений обеспечивала заметную часть доходов от издания вятских памятных книжек.
Подводя итоги, приходим к следующему заключению. Сопоставление рецензируемой книги с традиционной моделью губернской памятной книжки даёт все основания полагать, что этот тип издания, сложившийся в XIX - начале XX вв., может быть с успехом использован для публикации краеведческих материалов и в современных условиях. Вместе с тем ряд особенностей этого типа, сложившегося в иных исторических условиях, требует модернизации. Первый шаг в этом направлении сделан издателями "Памятной книжки Кировской области на 2004 год", и хотелось бы надеяться, что их опыт будет воспринят, с учётом местных условий, и в других субъектах Российской Федерации. Что же касается высказанных замечаний, то они касаются частных неудач, неизбежных в каждом новом деле.
Примечания
1. Сводный каталог этих библиографических раритетов см.: Балацкая Н. М., Раздорский А. И. Памятные книжки губерний и областей Российской империи (1836-1917). Предварительный список.- СПб., 1994. Об их структуре и содержании дают представление первые тома указателя: Памятные книжки губерний и областей Российской империи. Т. 1: Европейский Север; Т. 2: Северо-Запад.- СПб., 2002, составленного группой сотрудников РНБ под редакцией В. В. Антонова и Н. М. Балацкой.
2. Об исторических условиях возникновения и развития этого типа изданий см.: Левин Д. Э. Памятные книжки губерний и областей Российской империи в системе культуры: Опыт исслед. // RS. Ежеквартальник русской филологии и культуры.- (СПб.), 2000. Т. III, № 2. С. 227-301.
3. См. напр.: Левин Д. Э. Первые столичные рецензии на Памятные книжки Виленской губернии (1852-1854 гг.) // Белорусский сборник. Вып. 1.- СПб., 1998. С. 41-62.
4. Напомним, что ученики начальных и средних школ Министерства народного просвещения освобождались от занятий по праздникам в зависимости от исповедания.
5. Собор новомучеников и исповедников Российских, 9 февраля; Память Виктора, еп. Вятского и Глазовского, 2 мая, Нины Кузнецовой, 14 мая, Алексея Воробьева, 20 августа, Николая Подьякова и Виктора Усова, 24 сентября, Прокопия Попова, 13 октября.
6. Имя апостола в форме "Ваньчё" было собирательным прозвищем вятчан, нашедшим выражения в заглавии известной сатирической поэмы 1830-х годов о. Серафима (в схиме - Сергия, в миру - С. А. Веснина) "Вани-вятчане", впервые опубликованной в 1913 г.
7. Мултановский Я., свящ. Вятский местный исторический календарь // ПКВГ на 1910 год.- Вятка, 1909. С. 48 1-й паг. Комплекс построек семинарии находился в версте к западу от губернского города. Ныне - ул. Кирпичная г. Кирова.
8. В этом отношении исследователям Северо-Запада Кировской области может оказаться полезным "Географический ключ к предметному указателю" памятных книжек Вологодской губернии, опубликованный в издании: "Памятные книжки губерний и областей Российской империи: Указ. содерж. Т. 1: Европейский Север" (СПб., 2002. С. 587-614), составленный Е. Л. Вороненковой, И. Д. Кузьминой, А. И. Раздорским и Т. Б. Ребриевой.
9. РГИА. Ф. 1290. Оп. 1. Ед. хр. 274. Л. 1, 1об., 2-3об.
10. См.: Чудова Г. Ф., Колупаева В. Н. Указатель содержания "Трудов Вятской учёной архивной комиссии". 1905-1917 гг.- Киров, 1993.
11. См. о нём: Павловский И. Ф. 1-е дополнение к краткому биографическому словарю ученых и писателей Полтавской губернии с половины XVIII века.- Полтава, 1913. С. 37-38.
12. В качестве своеобразной цветной иллюстрации к статье можно рассматривать помещенный в отделе "Реклама" (с. VIII 2-й паг.) рекламный листок ОАО "Слободской спирто-водочный завод" с видами города рубежа XIX-XX вв. и портретом его основателя, купца Василия Васильевича Александрова.
13. Здесь напомним о предполагавшейся к защите в качестве магистерской диссертации монографии Д. К. Зеленина "Русская соха, ее история и виды", вышедшей в свет в составе памятных книжек Вятской губернии на 1908 и 1909 гг. Поскольку она фигурирует в числе источников обеих изданий "Словаря русских народных говоров", пользуемся случаем обратить внимание специалистов на отдельный оттиск этого труда, подаренный автором Публичной библиотеке и содержащий обильную авторскую правку русской народной земледельческой лексики.
14. См. об этом: Письма Д. К. Зеленина редактору "Исторического вестника" С. Н. Шубинскому в Отделе рукописей РНБ / Подг. к печати Д. Э. Левин // Клио. 2004. № 2. В печати.
15. По свидетельству члена редколлегии "Памятной книжки Кировской области" Н. П. Гурьяновой, перспективы возобновления этого прекратившегося в 1995 г. издания весьма проблематичны. (Гурьянова Н. П. Репертуар краеведческих изданий областной библиотеки (на примере Кировской обл. науч. б-ки им. А. И. Герцена // Проблемы краеведческой деятельности библиотек.- СПб., 2003. С. 139.
16. Повести о Великорецкой иконе святителя Николая / Изд. А. С. Верещагина // Тр. ВУАК.- Вятка. 1905. Вып. 4. С. 28-102.
17. См.: Романова А. А. Сказание о иконе Николая Чудотворца Великорецкого // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3. (XVII в.). Ч. 4: Т-Я: Доп.- СПб., 2004.
Н. М. Балацкая, Д. Э. Левин
