Главная > Выпуск №5 > Расцвет серебряного дела в Вятке

Расцвет серебряного дела в Вятке

Г. А. Мохова

В последней четверти XVIII в. в Вятском крае произошли большие изменения. В 1780 г. образовано Вятское наместничество, а г. Хлынов переименован в Вятку. В 1796 г. Вятское наместничество преобразовано в губернию, на территории которой в 1799 г. была образована епархия Вятская и Слободская, управлявшаяся архиереем и духовной консисторией. В этот период наблюдался рост городов. В 1784 г. началась их перепланировка. Был утверждён новый план застройки г. Вятки. Шло строительство каменных зданий, росло население города. Широкое развитие получило мелкое товарное производство в виде городского ремесла и кустарных промыслов.

Ювелирное искусство Вятки занимало значительное место в развитии серебряного дела Русского Севера. Город находился на важном торговом пути, который связывал Сибирь, Архангельск и Москву. Постоянные деловые связи между Великим Устюгом, Сольвычегодском, Вологдой и Архангельском привносили много общего в развитие художественной культуры этих городов.

Серебряный цех в г. Вятке продолжал существовать в конце XVIII столетия и на протяжении всего XIX в. В списке о состоянии ремёсел в Вятке, составленном в 1791 г. городским головою Афанасием Машковцевым, отмечено 28 серебряников, из них 12 – жившие и работавшие в Хлыновской слободе.

В донесении ремесленного головы Ефима Шуравина (1797 г.) сказано, что «в здешнем городе Вятке учреждённых ремёсел имеется семь; в них записанных мастеров: в портном 16, медном 11, кожевенном 8, чеботном 50, кузнечном 12, серебряном 30 и в крашенинном 8… Серебряного дела мастера употребляют в годичное время на сделку разных для человека потребностей – крестов, перстней, цепочек, гойтанов, запонок и серёг до 4 пуд. 9 фунт. В сделанных вещах в продажу производят золотник, без позолоты от 35 и до 50 коп., с позолотою от 60 и до 70 коп.»1.

По данным Главного магистрата и Вятского провинциального магистрата, в 1790-е годы количество мастеров серебряного дела было очень значительным. Оно колебалось в г. Вятке от 34 до 45 человек. Это видно из цифр, полученных на основе разных архивных источников:

1790

34 чел.

1796

45 чел.

1793

37 чел.

1797

41 чел.

1794

35 чел.

1798

42 чел.

1795

36 чел.

 

 

Серебряный цех был оформлен не только в г. Вятке. Цеховое устройство ремесленников существовало и в г. Слободском. Из письменных источников пока не удалось установить дату его создания, но первое известное упоминание относится к 1787–1789 гг. В цех было записано шесть мастеров: Пётр Ефимов Бородин, Трофим Фёдоров Платунов, Пётр Ананьев Платунов, Афанасий Евдокимов Плотников, Егор Никитин Рычков, Василий Елисеев Рысев2. В последующие годы до начала XIX в. количество серебряников в цехе колебалось от 6 до 8 человек. В 1793–1795 гг. в него записались новые мастера: Дмитрий Иванов Воробьёв, Николай Матвеев Прозоров, Иван Александров Косарев, Михаил Федоров Коркин, а в 1799 г. – Егор Плотников, Ефим Васильев Бородин, Вонифатий Кононов Поторочинов3. Город Слободской был вторым центром серебряного дела на Вятской земле.

Известен также центр серебряного дела в слободе Кукарке Яранского уезда. В Государственном архиве Кировской области хранится уникальный документ 1781 г., в котором отмечены имена четырнадцати ювелиров, работавших в последней четверти столетия. На сегодняшний день пока не удалось установить, существовало ли цеховое устройство серебряников в Кукарке, которое бы объединяло ремесленников южных уездов Вятского наместничества, занимающихся серебряным делом.

Судя по архивным документам, можно выделить ещё один центр серебряного дела. Это г. Орлов. В последней четверти XVIII в. здесь постоянно работало пять цеховых мастеров-ювелиров: Митрофан Иванов Булычёв, Иван Егоров Булычёв, Артамон Степанов Банников, Михаил Васильев Чернятьев, Гурьян Васильев Чернятьев. Все они получили соответствующие свидетельства, разрешающие им выполнять серебряные работы4.

В 1785 г. вышло Ремесленное положение, по которому за цехами оставляли только надзор за качеством изделий и заботу о повышении мастерства. Контроль за качеством металла целиком возлагался на государственный орган – пробирную палатку.

В конце XVIII столетия в г. Вятке жили и работали приезжие мастера-серебряники, временно записавшиеся в цех. Среди них был даже иностранец, «римской нации» Федор Норагер, который находился в г. Вятке с 1796 по 1798 г. Но в основном это были ювелиры из г. Великого Устюга, выполнявшие сложные, богато украшенные работы. Это Иван Ильин Романов, Иван Фёдоров Попов, Иван Ильин, Пётр Жилин, который был известен как видный мастер по черни, Гущины Михаил Андреев, Василий Михайлов и Михаил Михайлов. Они были более искусными в ремесле, и их изделия служили образцом для вятских ювелиров, оказывая большое влияние на развитие местного серебряного дела.

В 1798 г. Казань должен был посетить император Павел I. Вятское городское общество решило послать в город своих депутатов и в качестве подарка преподнести государю по русскому обычаю хлеб и соль. Поднос и солонку предполагалось сделать из серебра. Заказ был отдан устюжскому мастеру Михаилу Михайлову Гущину, работавшему в эти годы в Вятке. В договоре с вятским городским головою Машковцевым говорится: «Я, купец Михаил Гущин договорился делать из готового серебра, которое привесть в восьмидесятую пробу, гладкое, пологое и круглое блюдо, величиною в диаметре 12 вершков, с припаянным вокруг карнизом, какой под чернь сделать приказано будет. Блюдо это отковать везде ровно… поля и средину пустить потолще, а к спуску и в овале несколько потоньше и все оное вокруг с обеих сторон выгладить и выточить начисто; сколько на оное блюдо я, Гущин, серебра своего и выжиги употреблю, за оное получить мне самую ту цену, что мною самим заплачено. Блюдо это отковкою и отделкою вывести постараться сколь возможно чисто и закончить в непродолжительном времени». На изготовление блюда было затрачено более восьми фунтов серебра и пятнадцать золотников золота на позолоту. Стоимость блюда оценивалась в огромную по тем временам сумму – 390 руб. 76 коп. В паре с блюдом была выполнена и солонка с крышкой весом в 124 золотника, цена которой доходила до 112 руб.5

Ко второй половине XVIII столетия относятся лучшие изделия вятских серебряников. В собрании Государственного исторического музея находятся тарель, украшенная чернью (1768), оправа на турецком ятагане (1793), охотничий нож (1796) и солонка (1797). Н. Г. Платонова, работавшая с этими произведениями, так описывает их: «Ножны турецкого ятагана 1793 года украшены великолепной серебряной оправой с чётким чернёвым орнаментом на золоченом канфаренном фоне. Работа эта выполнена мастером из семьи Юрасовых. Чернёвые венки из листьев, перевитые лентами, обрамляют обоймицы ятагана с изображениями военной арматуры и музыкальных инструментов. По рукояти расположены лёгкие чернёвые гирлянды из цветов и листьев.

Аналогичный черневый орнамент имеется на охотничьем ноже 1796 года и солонке в виде вазочки с крышкой 1797 года.

В орнаментизации этих трёх предметов много общего. Гирлянды из цветов и листьев даны в одинаковой плоскостной манере конца XVIII в. Черневые венки из листьев, перевитые лентами, украшают обоймицы ятагана и оправу ножа. Фигурки убитых животных, изображённые на ятагане, покрыты такими же мелкими черневыми точками (оспинками), как и фигуры бегущих лошадей на охотничьем ноже. Одинаково расположены даты в виде сложной монограммы из цифр»6.

При изучении чернёвой гравюры вятских мастеров ею были выявлены местные особенности в приёмах наложения чернёвого состава и в тематике изображений. Если великоустюжские чернёвых дел мастера второй половины XVIII в. старались выполнять черневые изображения в перспективе, часто сочетая золоченый канфаренный фон с чеканными серебряными деталями, то вятские ювелиры в то же самое время выполняли черневую гравюру в плоскостной манере.

В противоположность устюжским чернёвым изделиям с галантными сценами кавалеров и дам в костюмах XVIII в., в обрамлениях завитков, пальметок и раковин в стиле рококо, вятские мастера чаще гравировали изображения, близкие к народной жизни, как, например, сцены охоты, напоминающие лубочные картинки того времени. Цвет вятской черни очень тёмный, чётко выступающий своими контурами на золочёном канфаренном фоне. Для вятских чернёвых изделий XVIII в. характерна лиственная гирлянда, перевитая лентами, как элемент классического стиля.

О большом таланте художника, в совершенстве владевшем техническим мастерством обработки драгоценного металла, свидетельствует золочёный серебряный оклад иконы «Николай Чудотворец», выполненный в 1796 г. Неизвестный вятский мастер обладал высоким художественным вкусом, прекрасно владел чеканкой высокого и низкого рельефа, гравировкой, чернью, хорошо чувствовал пропорции в общей композиции произведения. Декор оклада насыщен разнообразными мотивами, типичными для стиля классицизма. На изделии стоит клеймо пробирного мастера Романа Юрасова, деятельность которого началась с 1794 г.

Его клейма встречаются на серебряных изделиях до 1828 г. Стоимость клейма до конца XVIII в. составляла 50 коп., в начале XIX столетия его цена возросла до 1 руб. Новый мастер, ведя делопроизводство, ревностно нёс службу. При нём были составлены списки ремесленников с указанием, по какому цеху они записаны. В 1813 г.  Юрасов сообщил в Вятское губернское правление, что по сравнению с 1795 г. число серебряников «умножилось», но «многие мастера сплавке и клеймению серебра приносили весьма мало, а иные и совсем не являлись, отчего сбор положенной пошлины крайне уменьшился». В результате 27 ноября 1813 г. Вятское губернское правление издало указ «всем… градским и земским полициям… чтоб они всем мастерам серебряного дела подтвердили наистрожайше… дабы они делаемые ими вещи… непременно представляли для пробования и заклеймения к пробирному мастеру и без клеймения… никакой вещи в продажу не выпускали»7. Копии указа были разосланы во все города Вятской губернии с предписанием наказывать виновных по всей строгости закона. По мнению Юрасова, случаи неклеймения серебряных изделий происходили из-за того, что многие ремесленники не были записаны в число цеховых мастеров. Это давало им возможность уклоняться от уплаты положенных пошлин8. В 1814 г. он представил список серебряников, не записавшихся в цех, и перечислил 17 фамилий мастеров по всей Вятской губернии: Андрей Савин Куклин, Иван Венедиктов Тетерин, Василий Базаков, Дмитрий Воробьёв, Михайло Чернятьев, Тимофей Росляков, Матвей Овчинников, Осип Окулов, Иван Тимофеев и Пётр Иванов Халтурины, Матвей Федоров Глушков, Симон Глушков, Софон и Василий Куклины, Яков Фокеев, Иван Фомин и Фёдор Иванов Куклины9.

С начала столетия все пробирные операции начали проводить в специально оборудованных пробирных палатках. В 1805 г. Юрасов имел при пробирной палатке одного ученика – Демида Юрасова, что не соответствовало указу императрицы Анны Иоанновны от 26 февраля 1733 г., по которому пробирные мастера обязаны были иметь двух учеников. В апреле того же года из Московского монетного департамента Р. Юрасов получил наказ «выбрать из купецких и серебряниковых детей Вятки второго ученика» и 10 ноября 1805 г. на общем собрании мастеров серебряного дела был избран сын вятского мещанина – Иван Юрасов. На собрании присутствовало двадцать мастеров10.

Но ни Демид, ни Иван Юрасовы впоследствии не стали пробирными мастерами, а были цеховыми серебряниками г. Вятки.

С 1828 г. Вятским губернским пробирёром состоял вятский мещанин, мастер-ювелир Андрей Павлов Бабинцев. Его клеймо «АБ» встречается на серебряных изделиях до 1850 г.

По сведениям Бабинцева и по донесениям Вятской ремесленной управы, в 1830–1864 гг. среднее количество человек, записанных в цех, равнялось 25: мастеров – 15, подмастерьев – 8, учеников – 211. Однако документы, сохранившиеся в ГАКО, позволяют уточнить и расширить сведения о работавших в городе серебряниках.

1836 г. – 45 мастеров;          
1856 г. – 40 мастеров;
1857 г. – 38 мастеров;          
1858 г. – 37 мастеров;          
1859 г. – 43 мастера;
1860 г. – 42 мастера;            
1861 г. – 60 мастеров;
1862 г. – 36 мастеров, 7 подмастерьев, 7 учеников;
1863 г. – 44 мастера, 7 подмастерьев, 7 учеников;
1864 г. – 58 мастеров, 7 подмастерьев, 7 учеников;
1865 г. – 52 мастера, 7 подмастерьев, 7 учеников.

Приведённые цифры показывают, что г. Вятка в первой половине и середине столетия по количеству серебряников оставался самым крупным центром ювелирного дела в Вятской губернии. Мастера-ювелиры изготавливали церковные украшения и утварь, производили всевозможную починку, но в основном выполняли ювелирные мелочи. Вятка была центром, который контролировал серебряников, работавших в Вятской губернии.

В XIX в. немало серебряников Вятки изготавливали предметы церковного убранства. Они выполняли заказы храмов многих уездов губернии, выезжали на места для ремонта. Одним из известных вятских ювелиров первой половины столетия был Дмитрий Иванов Агафонов. Он родился в г. Слободском в семье мастера-серебряника Ивана Тихонова Агафонова. Уже в двадцать с небольшим лет выполнял заказы Успенского мужского Трифонова монастыря и Воскресенского собора г. Вятки. В 1827 г. изготовил серебряный золочёный гребень, который находится в экспозиции Оружейной палаты г. Москвы. Он представляет собой широкую прямоугольную пластину с длинными острыми зубцами. С двух сторон его украшает чернёвой цветочный орнамент, который чётко выступает на опущенном канфаренном фоне. Орнамент обрамляют овальные накладки, в центре которых гравирована монограмма из двух букв «с» и «к». Вокруг монограммы изображены митра, посох, скрижали и кресты.

Этот прекрасный по исполнению гребень был выполнен для епископа Вятского и Слободского Кирилла (Богословского-Платонова), назначенного в 1827 г. в Вятскую епархию12.

20 декабря 1833 г. Агафонов купил двухэтажный каменный дом на Спасской улице г. Вятки и открыл в нём ювелирную мастерскую. Изготавливал «в лучшем мастерстве» серебряные оклады на иконы и Евангелие, наперсные и напрестольные кресты, кадила, панагии, ризы и венцы. Владел сложнейшей техникой чеканки, резьбы, скани, черни. Он прекрасно чувствовал и с большим мастерством использовал обаяние красоты, блеска природных свойств драгоценных металлов. Его мастерство высоко ценил преосвященный Неофит (Соснин), епископ Вятский и Слободской, который в 1851 г., будучи перемещённым на пермскую кафедру, писал вятскому протоиерею А. Т. Шиллегодскому: «…Кадила в здешних церквах мне не нравятся, и тяжелы и неудобны, и при них звонцы звенят, как у коней. Приказываю переделать, но говорят: “мастеров нет”, итак придётся отсылать в Вятку…» (к Агафонову – Г. М.). В 1852 г. он вновь обращается к Шиллегодскому: «… Вы сомневаетесь, понравились ли мне вещи? Отвечаю. Кадило так понравилось мне и всем, что прошу вас безотложно и непременно заказать Агафонову сделать ещё таких же два – одно с позолотою, другое без позолоты. Гребёнка так хороша, что жаль пустить её во всегдашнее употребление…»13. 31 марта 1853 г. мы снова читаем: «… Устройством ризы и украшением остаюсь весьма-весьма доволен… Агафонову прошу сказать спасибо».

Агафонов – яркий представитель вятского ювелирного дела, которого отличают высокий профессионализм и техническое совершенство исполненных вещей. Подтверждение этому находим в его произведениях, хранящихся в коллекциях музеев Московского Кремля и Государственного исторического музея.

После смерти Агафонова владелицей заведения стала его жена Надежда Ивановна. В 1864 г. в её мастерской работали мастерами три сына: Николай, Михаил и Илья; четверо подмастерьев: А. Л. Фечищев, Е. С. Цветков, И. А. Хаустов, И. К. Кутузов; пять учеников: А. М. Иванов, А. М. Чародинов, М. Н. Веснин, Д. В. Кропанев, М. А. Кутергин14. Семью обслуживали лакей, горничная, две няньки, три кухарки, кучер, дворник.

Помимо заведения Агафоновых, известностью пользовалась ювелирная мастерская Гуняевых, где работали хозяин Ларион Гаврилов, его сын Трифон Ларионов, позднее внук Александр Трифонович; трое подмастерьев: И. Д. Капнин, С. В. Капнин, П. М. Чародинов и двое учеников: А. И. Кассин и В. Н. Кузнецов15. Таким образом, в XIX в. в  г. Вятке были мастера-ювелиры, в мастерских которых трудились наёмные рабочие.

Почти все лучшие дошедшие до нас серебряные изделия вятской работы вышли из названных мастерских.

Среди вятских серебряников были и такие мастера, которые работали по найму у других мастеров-ювелиров. В лучшем материальном положении находились те из них, кто выполнял более качественные изделия и продавал их по более высокой цене. Как и в XVIII в., работы выполнялись в основном из перелитых старых серебряных изделий, из «ветоши и выжиги», из переплавленных монет. Вятские серебряники выезжали для работы в уезды губернии, в другие города: Казань, Кострому, Екатеринбург – и числились в отлучке порой до двух лет.

Изделия большинства вятских серебряников, как впрочем, и у большинства мастеров российской провинции, всё же уступали работам столичных ювелиров как в технике обработки металла, так и в тонкости, изяществе форм и орнамента. Они были более грубоваты и несколько архаичны.

Большинство серебряных изделий продавались на многочисленных ежегодных ярмарках. Так, в 40-х годах XIX в. на Алексеевской ярмарке в г. Котельниче, проходившей ежегодно 1–18 марта, ювелирные изделия продавались на большие суммы16.

Часть серебряных изделий перекупалась на ярмарках местными торговцами и продавалась в их лавках.

С 1851 г. должность губернского пробирного мастера занимал Матвей Алексеевич Сорокин, который незадолго до своего назначения закончил Санкт-Петербургское пробирное училище и был высококвалифицированным специалистом своего дела. На следующий год в г. Вятке, в доме мещанина Ивана Арбузова, открылась новая пробирная палатка, но, по свидетельству пробирёра, была неудобной, так как в ней «не имелось надлежащих строений для пробирного искусства». Пробирному мастеру было предложено найти более подходящее, на его взгляд, помещение, деньги на оплату которого собирались с купечества вятских городов по количеству работавших там ювелиров.

Нежелание мастеров серебряного дела записываться в цех и уклонение от клеймения вызывало серьёзное беспокойство правительства и в XIX в. В магистраты рассылались письма о необходимости соблюдения указов об обязательном клеймении, строгом контроле за куплей-продажей изделий из драгоценных металлов, требовались сведения о записавшихся в цех. Но, по сведениям Вятской городской управы, с 1830 по 1864 г. мастеров в цехе по-прежнему было немного. Ввиду небольшого числа ремесленников 8 октября 1864 г. произошло объединение серебряно-медного и кузнечно-каретного цехов17.

В экспозиции Кировского областного краеведческого музея находится очень редкий экспонат – знамя вятского серебряно-медного цеха. Это флаг, украшенный по низу бахромой. На лицевой стороне знамени стоит дата 8 октября 1864 г. – время образования объединённого цеха. На обороте знамени изображены вещи, выполнявшиеся серебряного дела мастерами: оклад на икону «Спас Нерукотворный», напрестольный крест, оклад на Евангелие, карманные часы на цепочке и серебряная братина с крышкой. Знамя – уникальный памятник истории, один из немногих сохранившихся до настоящего времени.

Таким образом, в конце XVIII в. – середине XIX вв. Вятка по количеству работавших мастеров-серебряников была одним из крупных центров ювелирного дела на Русском Севере. В конце XVIII столетия Великий Устюг и Вятка имели наибольшее число мастеров серебряного дела. Это было время его расцвета. Именно к этому периоду относятся лучшие изделия вятских серебряников, которые были опытными резчиками и чеканщиками, использовали чернь глубокого чёрного цвета, скань, эмаль и басму. Местными центрами серебряного дела в этот период являлись г. Слободской, слобода Кукарка, г. Орлов.

Примечания

1. Юрьев В. П. Вятская старина. – Вятка, 1888. С. 97–99.
2. ГАКО. Ф. 864. Оп. 1. Ед. хр. 2.
3. Там же. Ф. 864. Оп. 1. Ед. хр. 5.
4. Там же. Ф. 243. Оп. 1. Ед. хр. 242; Ф. 583. Оп. 2. Ед. хр. 211.
5. Юрьев В. П. Указ. соч. С. 101.
6. Постникова-Лосева М. М., Платонова Н. Г., Ульянова Б. Л. Русское чернёвое искусство. – М., 1972. С. 17.
7. ГАКО. Ф. 583. Оп. 33. Ед. хр. 232. Л. 1– 5.
8. Там же.
9. Там же. Л. 15.
10. Там же. Оп. 25. Ед. хр. 465. Л. 6.
11. Столетие Вятской губернии: В 2 т. – Вятка, 1880. Т. 1. С. 162.
12. Журавлёва В. Л. Серебряное дело городов Русского Севера: В 2 т. – М., 1994. Т. 1. С. 214. Машинопись.
13. ТВУАК. 1907. Вып. 1. С. 77–88; Вып. 2. С. 63-89; Вып. 3. С. 89–91.
14. ГАКО. Ф. 574. Оп. 1. Ед. хр. 166. Л. 273.
15. Там же.
16. ВГВ. 1847. № 33. С. 280.
17. ГАКО. Ф. 574. Оп. 1. Ед. хр. 888. Л. 44, 45.