Указатель содержания к 1–43 выпускам альманаха
Указатель авторов, составителей и персоналий к выпускам № 1–31 альманаха
Выпуск №1
Выпуск №2
Выпуск №3
Выпуск №4
Выпуск №5
Выпуск №6
Выпуск №7
Выпуск №8
Выпуск №9
Выпуск №10
Выпуск №11
Выпуск №12
Выпуск №13
Выпуск №14
Выпуск №15
Выпуск №16
Выпуск №17
Выпуск №18
Выпуск №19
Выпуск №20
Выпуск №21
Выпуск №22
Выпуск №23
Выпуск №24
Выпуск №25
Выпуск №26
Выпуск №27
Выпуск №28
Выпуск №29
Выпуск №30
Выпуск №31
Выпуск №32
Выпуск №33
Выпуск №34
Выпуск №35
Выпуск №36
Выпуск №37
Выпуск №38
Выпуск №39
Выпуск №40
Выпуск №41
Выпуск №42
Выпуск №43
Выпуск №44

Организация летнего отдыха детей в Вятской губернии в 1920-е годы

Л. В. Чебыкина

С первых лет советской власти в Вятском регионе, как и по всей стране, принимались меры по организации летнего отдыха детей. Для всего довоенного периода характерны активный поиск и разработка оптимальных форм и методов работы с детьми в каникулярное и прочее свободное время. Применялись такие формы работы, как пионерские палаточные лагеря, летние колонии, детские площадки для дошкольников и младших школьников, а также такие экзотические, на современный взгляд, формы, как летняя школа, выезд городских школ и детских домов на дачи или загородная биостанция. Главной задачей летней работы с детьми было воспитание подрастающего поколения, политпросветительная идеологическая работа, привитие коммунистических ценностей.

Обязанности по организации летнего отдыха учащихся возлагались на все учреждения социального воспитания (соцвоса): детские сады, детские дома, школы. Согласно «Положению об Единой трудовой школе Российской Социалистической Федеративной Советской Республики» 1918 г., первый летний месяц в каждой школе отводится на «занятия под открытым небом, примерно с 1 июня по 1 июля: площадки, летние колонии, экскурсии для знакомства детей с природой и жизнью»¹. Подобные формы работы во многом напоминают современные пришкольные лагеря.

Городским учреждениям соцвоса на лето выделялись помещения в сельской местности под дачи и колонии. Так, например, учащиеся Вятского школьного городка (бывшая Мариинская женская гимназия, ныне православная гимназия) традиционно отдыхали в «подшефном» селе Филейка.

В начале 1920-х годов детские колонии стали не столько способом организации досуга, сколько средством спасения от голода, охватившего население региона, особенно в южных уездах губернии: Яранском, Уржумском, Малмыжском, Советском и Нолинском. Из отчёта губернского отдела народного образования за 1921 год: «Вообще с начала весны всю работу по социальному воспитанию пришлось изменить: из области идеологической разработки вопросов воспитания перенести её в сторону борьбы с надвигающимся голодом»². Население южных уездов, не имея возможности кормить детей, стало направлять их ежедневно десятками в уездные отделы народного образования для помещения в детские дома. Так, например, в «Яранском уезде в 53 детских домах находятся 3 013 детей, кандидатов же в детские дома на полное содержание ещё 7 500 человек, кроме того, нуждающихся в питании в столовых 37 345 детей, часть из них, кроме питания, нуждается в обуви, одежде и помещении»³.

В этих тяжелейших условиях под­отдел единой школы губоно взялся за организацию в губернии сети детских колоний на все три летних месяца, с 1 июня по 1 сентября. Колонии открывались в сельской местности при школах. «В колонии принимались дети со слабым питанием, это была первая помощь им со стороны республики»⁴. Всего в губернии в 1921 году было открыто 153 колонии. Дети в колониях снабжались продовольственными пайками. В среднем на каждого ребёнка пришлось в месяц 7,5 фунтов (1 фунт равен примерно 0,45 кг. — Прим. ред.) крупы, 20 фунтов овощей, 1 фунт сахара и 2 фунта соли; и ежедневно — по 1 фунту хлеба, по 1 бутылке молока и 3 золотника (равен примерно 4,27 грамма. — Прим. ред.) масла. «Мясо отпускалось нерегулярно, в зависимости от наличия в продорганах». Кроме питания, детей обеспечивали обувью и одеждой: «на колонии было отпущено 107 800 аршин (1 аршин равен 71,12 см. — Прим. ред.) мануфактуры, из расчёта 20 аршин на колониста. Губисполкомом отпущено 50 050 аршин холста, 5 050 пар обуви и 100 пудов (1 пуд равен 16,38 кг. — Прим. ред.) лоскута»⁵. Благодаря этому летом 1921 года в Вятской губернии удалось спасти от голода около 5 000 городских детей.

Обстановка в губернии оставалась крайне напряжённой. Единственным выходом из создавшегося отчаянного положения сотрудники губоно считали открытие сети новых детских домов и эвакуацию детей из наиболее голодающих южных уездов в северные, более благоприятные в продовольственном отношении, или в другие губернии республики, чтобы освободившиеся после них места в детских домах занять местными голодающими детьми.

Эвакуация детей из голодающих уездов осенью 1921 года началась, но до стабилизации обстановки бы­ло ещё далеко. 1922 год оказался ещё более тяжёлым. «В весенние месяцы до реализации нового урожая приток голодных детей колоссально увеличился. Дети валялись, умирали на улицах. Дет[ские] дома стихийно росли и захватывали львиную долю отпускаемых НКП пайков на работников просвещения: в июле месяце Губсоцвос снова стоял перед страшным выходом из положения — это сокращение сети школ, детсадов и оставлении на госсодержании лишь одних детдомов. <...> В чрезвычайно тяжёлых условиях приходилось проводить борьбу с тифом. Тифом были поражены у ГубОНО 5 детских домов, на рабо­те по борьбе с эпидемией заболело 7 сотрудников Губсоцвоса, 3 из них скончались, 2 были тяжёло больны. Между тем, наплыв детей с весны ещё более увеличился. В уездах детдома были переполнены. В Вятку же, в виду того, что она стоит на водном и железнодорожном пути, из голодающих местностей хлынул ужасающий поток голодающих, беспризорных детей»⁶.

В этих условиях снова встал вопрос об организации загородных детских колоний. Для колоний выделены были помещения, но не было средств (пайков). Колонии удалось открыть благодаря Комитету помощи голодающим. Губкомпомгол отпустил на колонии 4 750 пайков, что дало возможность свыше 4 000 детей губернии на летние месяцы вывезти на дачи.

«Была изыскана возможность бесплатного проезда при отправке в колонии детей из города Вятки, а именно по литерам Губэвака, хотя это и не было законным для последнего (дети, едущие в колонии, выдавались за эвакуируемых — Л. Ч.). Проезжали и так называемым «заячьим способом» группы детей человек в 30. Бывали и несчастья при подобных поездках: пароходная администрация ловила и составляла акты о незаконном проезде. «Голь на выдумки хитра», и колонии существовали довольно сносно«,⁷ — читаем в очередном отчёте Вятского губернского отдела народного образования.

С введением в 1923 году комплексных учебных программ ГУСа появляется новая организационная форма летней работы с детьми, которая получила название «летней школы». Суть летней школы состоит в том, чтобы не прерывать школьные занятия на летние каникулы, разве что несколько снизить их интенсивность. Отличие летней школы от других форм летней работы с детьми в учебных заведениях заключается в задачах: детские площадки и колонии создавались с целью воспитания и организации досуга, а летняя школа есть продолжение учебного процесса.

Новые учебные программы так называемой программы комплексного обучения предусматривали полный отказ от преподавания тради­цион­ных учебных предметов. В школе отныне должны были изучаться не отдельные предметы, а «те­мы» («комплексы»): «Дом», «Лес», «Хлеб», «Лён», «Октябрьская революция» и другие. В рамках каждой темы должны были быть изучены три раздела: природа, труд, общество. «Настольная книга для работника просвещения Единой трудовой школы» предписывает: «Задача школы заключается в том, чтобы облегчить ребёнку разумное участие в предстоящей ему общественной жизни. Он должен понять в школе и по возможности усвоить научные основы труда; равным образом он должен понять в школе основы общественной жизни»⁸. На изучение каждого комплекса отводилось 1–2 недели. Изучение велось преимущественно путём «экскурсионного обследования» каких-либо близлежащих объектов и предприятий. Например, при разборе темы «Лошадь — друг человека» нужно изучить использование лошади в хозяйстве; литературные и фольклорные произведения о лошади; анатомию и физиологию лошади как биологического вида, включая «изучение костяка лошади в натуре (присутствие остатков скелета близ деревень — обычное дело)»⁹. В исследовании каждого объекта с детьми любого возраста применялся материалистический диалектический метод. Например, "изучение растения складывается из рассмотрения его и как организма (улавливание солнечного света, накопление питательных веществ), и его общественных отношений (борьба за существование и взаимопомощь), и отношение к среде, в которой он живёт, и отношение к человеку«¹⁰. Навыки чтения, письма, счёта и так далее учащиеся должны были приобретать попутно; так как вовсе не это являлось основной целью школьной работы.

Введение летней школы связано было с тем, что в холодное время года просто невозможно освоить многие из обязательных «комплексов», в частности те, которые изучают летний цикл сельскохозяйственных работ. Так, Андреевская школа I ступени Уржумского уезда летом 1924 года изучала следующие объекты: "завод, лес, луга, овраг, каменоломня, долина речки, уклон русла, галька, известняк, чернозём, кипун (родник), растения около не­го (мать-и-мачеха, череда). А также посещение крестьянских огородов«¹¹.

Методы работы летней школы не отличались от школы основной, то есть ведущим оставался «исследовательско-экскурсионный» метод. Обычно в сельских школах занятия велись по 2–3 дня в неделю, в некоторых — только по воскресеньям, в городских школах — все дни, кроме воскресений.

Трудности с организацией летней школы испытывали практически все уездные отделы народного образования. Так, в Уржумском уезде летняя работа "в 1923—[19]24 году проводилась в 18 школах. Означенные 18 школ посещало 551 человек, что к общему числу учащихся I ступени — 7 252 составляет 7,5 %"¹². В Халтуринском уезде планировалось организовать летнюю школу в 65-ти (из 144-х действующих) школах уезда. В 9-ти из этих 65-ти намеченных летняя школа не проводилась, так как "население, несмотря на агитацию школьных работников, категорически отказалось посылать своих детей в школу, ссылаясь на необходимость участия детей в сельскохозяйственных и домашних работах"¹³; в оставшихся же 56 школах, проводивших летнюю работу, средняя посещаемость составила 35 %¹⁴. Полностью реализовать намеченную программу летней школы удавалось только в детских домах.

С точки зрения изучения истории развития детского туризма в регионе, недолгая практика организации летней школы представляет несомненный интерес как время активного, практически ежедневного участия школьников в походах и экскурсиях. За лето 1924 года в Уржумском уезде проведено 54 экскурсии, из них 5 дальних и 49 ближних¹⁵. Шурминская школа II ступени совершила три длительных экскурсии: первая в пределах Вятской губернии по маршруту: Аркуль — Уржум — Русский Турек; вторая — в Казань; третья — в Нартас Марийской автономной области. В Нартасе также побывали учащиеся Буйской семилетней школы. "Экскурсиями руководили преподаватели названных школ в числе 6 человек. Экскурсия в Аркуль совершалась с целью ознакомления с жизнью и условиями труда рабочего, в г. Уржум с целью ознакомления с управлением уезда и жизнью города и вообще с целью закрепления некоторых знаний, приобретённых в течение учебного года. Экскурсия в г. Казань проводилась с целью знакомства с большим городом и его жизнью, жизнью рабочих, с практическими применениями новейших научных открытий, для знакомства с крупным машинным производством и посещения кабинетов и музеев учебных заведений. В экскурсиях участвовало 92 учащихся (49 мальчиков и 43 девочки). Общая продолжительность всех экскурсий равна 32 дням"¹⁶. В Халтуринском уезде в это лето "10-ю школами были устроены экскурсии в город Халтурин, в этих последних принимали участие до 450 учащихся«¹⁷. Две школы II ступени (Верховская и Халтуринская имени Воровского) совершили экскурсии в Вятку¹⁸.

Таким образом, можно сделать вывод, что различные формы летней работы с детьми позволяли сельским ребятам познакомиться с жизнью города, а городским побывать в деревне.

Не оставались без внимания и дети дошкольного возраста. Городские детские сады летом по возможности уезжали на дачи. Для «неорганизованных» городских детей дошкольного возраста в летнее время создавались детские площадки. В сельской местности детских садов практически не было, но ввиду острой необходимости присмотра за деревенскими ребятишками в период летних полевых работ, там, где была такая возможность, создавались детские площадки.

Областной педагогический журнал «Путь просвещенца» в 1925 году опубликовал отчёт двух студенток Академии коммунистического воспитания (г. Москва). Из текста можно заключить, что две девушки, А. Хробрых и О. Сергеенкова, получили в своём учебном заведении задание организовать в деревне работу летней площадки для детей дошкольного возраста. Вероятно, для студентов это было нечто вроде производственной практики. Девушкам были даны конкретные указания по организации детской площадки и методические рекомендации по воспитательной работе. Такой вывод можно сделать из того, что многие положения отчёта составлены как ответы на вопросы по определённому плану. Из текста статьи невозможно определить, почему девушки из московского высшего учебного заведения были направлены именно в Котельничский уезд Вятской губернии, были ли они местными уроженками или это явилось результатом какой-либо системы распределения.

В Котельничском уездном отделе народного образования студенток направили в одну из волостей, оставив за ними право выбора конкретного населённого пункта, где будет организована площадка. "Получив назначение от уоно, аванс в размере 80 рублей на питание и оборудование, некоторые продукты питания от Котельничской дошкольной коммуны имени Ленина, закупив игрушки и материалы на небольшой аванс в размере 2 червонцев, отпущенный Наркомпросом, 17-го июля 1924 года мы были уже в Юмской волости. Здесь в лице предвика, от секретаря ячейки РКП и местного врача мы нашли большую поддержку в работе. Выбор деревни для работы прошёл при непосредственном их участии. Осмотрев две многонаселённые деревни, мы остановились на деревне Содом, исходя из следующих условий: 1) многочисленность детей дошкольного возраста в этой деревне и наличие подходящего помещения; 2) в деревне Содом уже существовали ясли для грудного возраста, что создавало цельность воздействия на население, в смысле наглядной пропаганды дошкольных учреждений, как культурных очагов для воспитания деревенских детей"¹⁹.

Удалось набрать 32 ребенка, из них: "25 человек — дети крестьян, 1 — сын технической служащей ясель, 2 девочки — дети безногой нищей из Юмы и 4 ребёнка — дети советских служащих. Выбирать при приёме детей беднейших не пришлось вследствие того, что в деревне почти исключительно середняцкое население"²⁰. Интересный факт — население деревни названо середняцким. Но медицинский осмотр набранных детей показал, что "с хорошей упитанностью 12,5 % детей, с пониженной упитанностью 56,5 % детей и с плохой — 31 %. При дальнейшем знакомстве с деревней оказалось, что главная причина неблагополучного состояния здоровья детей происходит от плохого питания. Питание детей, как и у взрослых, в большинстве случаев состоит из чёрного хлеба и кваса с луком. Детям дают молоко в ограниченном количестве, яйца, если есть, целиком продаются, приварка нет; только в зажиточных семьях бывают в употреблении молоко и крупы"²¹. Получается, по осторожному определению девушек, что крестьяне-середняки — это те, кто может себе позволить кормить детей хлебом, квасом и луком; те, кто варит кашу, уже относятся к зажиточным; а бедняков в этой деревне нет!

Сначала девушкам пришлось заняться бытовыми и хозяйственными вопросами. "Помещение для площадки было нанято виком за один червонец на свои средства. Собрав минимум необходимого хозяйственного оборудования, откуда только было возможно (из вика, больницы, школы и крестьян), и промыв помещение, мы 19 июля объявили <...> что площадка открыта и дети могут записываться. <...> Питания первый день не было, оно началось с третьего дня, когда была нанята техническая служащая и найдена более или менее подходящая посуда для этого"²². За время работы площадки детей нужно было не только постараться немного откормить, но и отмыть, вылечить и привить им элементарные правила гигиены. И конечно же, заняться коммунистическим воспитанием. Главным педагогическим методом оставался экскурсионный. Девушки скрупулёзно перечислили в отчёте, какие ими были проведены "прогулки-экскурсии:

1) Работа детей на сенокосе с крестьянами. Здесь детям отвели небольшой участок со скошенной травой, которую они ворочали, а потом сгребали, сметали в стог, сделав стожар и всё, что полагается, конечно, всё в очень небольших размерах.

2) Несколько экскурсий-прогулок в поле и в лес, где собирали грибы, ягоды, рассматривали и наблюдали за жизнью лягушек, птиц и т. д.

3) Прогулка на Юмскую ярмарку, причём прошлись по базару и катались на карусели — этой диковинке для деревни и мечте каждого ребёнка.

4) Прогулка в село с целью рассмотреть жнейку; тут, между прочим, пили чай в саду школы 2 ступени, собирали грибы и долго смотрели на кроликов.

5) Экскурсия в исполком, где дети повидали людей, которые о них заботятся и устроили им детскую площадку, — осмотрели пишущую машинку; на обратном пути для отдыха зашли в школу 2 ступени и пели под фисгармонию.

6) Праздничная прогулка в лес с чаепитием и завтраком вместе с представителями ячейки РКП, комсомола, доктором и предвиком. Эта прогулка обставлена была очень заботливо, и ещё накануне для детей были присланы конфекты, купленные на собранные организациями деньги"²³.

Будем надеяться, что самоотверженный труд девушек не был напрасен и им удалось посеять в душах своих воспитанников семена разумного, доброго, вечного.

Отметим ещё одну интересную форму летней работы со школьниками, характерную для рассматриваемого периода. В 1919 году по всей стране возникли загородные естественно-исторические станции, которые должны были принимать школьников для проведения с ними экскурсий под руководством опытных педагогов. И в Вятке была создана загородная станция, располагавшаяся, по некоторым сведениям, возле села Макарье²⁴.

Первоначально станция создавалась для приёма групп школьников, отправляющихся на экскурсии за город для знакомства с природой на один или несколько дней. На станции дети могли рассчитывать на консультацию, помощь в разработке маршрута, необходимое экскурсионное снаряжение. "В случае недостаточной уверенности шк[ольного] руководителя, ст[анция] берёт на себя руководство экскурсией"²⁵. Что касается бытовой стороны вопроса, станция предоставляла экскурсантам ночлег, кипяток, возможность приготовить для себя горячую пищу, просушить одежду. В первый год существования станции планировалась "организация покамест в виде опыта небольшого ядра бессменных, живущих при станции, юных любителей природы"²⁶.

Второй важной задачей станции, которая впоследствии стала главной, была подготовка и переподготовка педагогических кадров. Эта работа велась по трём направлениям. Во-первых, школьные работники, желающие ознакомиться с постановкой экскурсионного дела на станции, могли просто приходить на станцию и вникать во все детали работы. Во-вторых, формировались группы педагогов из уездов для временной работы на станции — аналог курсов повышения квалификации. В-третьих, станция являлась базой для прохождения практики студентов Вятского педагогического института. Они, например, проводили экскурсии для воспитанников детского дома, который летом 1925 года выезжал на дачу в село Макарье²⁷.

Ещё одним направлением деятельности станции была организация научной работы. "Вятская пед[агогическая] биостанция предоставляет несколько мест в общежитии и отдельную небольшую комнату-лабораторию для местных работников-краеведов, желающих вести научную работу на станции и в её окрестностях. Пребывание на станции научного работника обусловливается, однако, просьбой к ним оставлять в музее станции наиболее интересные дублетные материалы и краткие данные о произведённых ими здесь научных исследованиях, сборах и прочее«²⁸. Из этих материалов постепенно формировался «учебно-справочный» музей, обеспечивавший детям предварительное теоретическое знакомство с материалом по природе местного края.

Таким образом, загородная биостанция, работавшая в нашем городе сто лет назад, напоминала современные детские исследовательские лагеря; стремилась к разумному сочетанию активного отдыха и учебно-исследовательской деятельности школьников.

Относительно новой формой каникулярной работы с детьми стали пионерские лагеря. Первые лагеря, организованные в нашем крае в 1920-е годы, значительно отличались от современных. Различия касались, во-первых, принципа формирования групп: в пионерских лагерях отдыхали только пионеры; для детей, не состоящих в пионерской организации, создавались не лагеря, а школьные дачи, колонии и детские площадки. В случаях необходимости выбора предпочтение отдавалось активистам и детям беднейших родителей. Приведём пример (из воспоминаний первых пионеров): «В связи с этим вспоминаю случай посылки в 1926 году пионера на излечение в Крым. Мы на уездную пионерскую организацию получили тогда одно место в санаторный пионерский лагерь «Артек» (Южный берег Крыма). Уездное бюро юных пионеров решило направить в этот лагерь одного пионера-школьника гор[ода] Уржума, сына низкооплачиваемой работницы (сторожихи). Этот пионер был болен туберкулезом. Мальчик пробыл в «Артеке» 2 месяца, выздоровел, хорошо поправился и вернулся домой жизнерадостным, вполне готовым к дальнейшей учёбе и посильному детскому труду. Этот пример внимательного чуткого отношения к больному пионеру мне запомнился на всю жизнь. Пионеры города Уржума были очень довольны тем, что именно этого, а не другого пионера послали на излечение в "Артек«"²⁹.

Во-вторых, первые пионерские лагеря разительно отличались от современных по своим бытовым условиям. Лагерь в ту пору был организован действительно как лагерь, стоянка, бивуак. Выбиралась полянка в лесу, ставились палатки, в которых делались «постели» из хвойного лапника. Для «кухни» в землю врывали один-два больших котла. К котлам подкапывали траншеи, чтобы разводить под ними огонь. Если кухню располагали под навесом для защиты от непогоды, это было уже верхом благоустройства. Для «столовой» по периметру небольшой ровной площадки, которая служила столом, выкапывали неглубокий ров, канавку. Дети рассаживались на землю вокруг «стола», опустив ноги для удобства в канавку. Готовили пищу, заготавливали топливо и выполняли все прочие хозяйственные работы дети своими силами под руководством вожатых. О жизни в первых пионерских лагерях сохранилось множество воспоминаний как самих первых пио­неров, так и вожатых.

«Лето[м] 1924 года был сделан первый выезд в пионерские лагеря, место для лагеря было выбрано в лесу недалеко от реки. Пионеры были размещены в палатках. Вся жиз[н]ь в лагере была построена на принципе самообслуживания. Много было интересного, увлекательного применено в лагерной жизни. Особо остались в памяти массовые игры, которыми увлекались не только пионеры, но и пионервожатые, эт[о] игра «в красные и белые». В пионерлагере устраивались походы на дальние расстояния с краеведческой целью. Оказывалась трудовая помощь в сельскохозяйственных работах местным крестьянам"³⁰. "Жили мы в палатках, сами варили себе каши и супы, ходили в длительные походы до Слободского, до нынешнего Халтурина (ныне Орлов. — Прим. ред.)"³¹, — вспоминают первые пионеры.

Приведём также выдержку из воспоминаний руководителя пионерского лагеря Н. Захарова. "Ранняя весна 1928 г. Мы трое в кожаных куртках, с пистолетами на боку, с маленькими чемоданчиками вышли из г. Вятки и направились по направлению к Халтурину. Один высокого роста — это Павел Осетров, председатель райбюро пионеров II района г. Вятки, второй невысокий, но широкоплечий крепыш Володя Ключников — инструктор этого же райбюро, и третий это я — председатель райбюро пионеров I района г. Вятки.

Направились мы не в туристический поход, а искать место для пионерского лагеря. Ходили и ездили мы около недели. Требования к будущему лагерю мы заранее определили следующие: должна быть большая школа и площадь вблизи её. Недалеко лес и река. Такое место мы нашли. Решили организовать городской лагерь в живописном месте в с. Великорецком"³².

Лагерь был устроен традиционно для тех времён. «Ложки, тарелки, постельные принадлежности ребята брали из дома.

На площади села устроили столовую: врыли в землю 3 котла, устроили над ними навес, вокруг большой ровной поляны вырыли ров — это был стол. Наняли мы только одного повара, который выпекал нам чёрный и белый хлеб. Обед, ужин и завтрак готовил дежурный отряд. Никаких поваров, нянь и уборщиц у нас не было. Было полное самообслуживание. Хорошо это или плохо? По-моему, очень хорошо. <...> Ребята первых, вторых классов [жили] в селе в школе. А все остальные в палатках на большой поляне у реки, километра 1,5 от села. Никаких кроватей не было. Ребята сами устраивали постели из веток. Горел «вечный костёр». Стояла высокая мачта с флагом. Дежурное звено всю ночь дежурило у флага и поддерживало огонь костра"³³.

Жизнь в таком лагере была не лишена и некоторых опасностей, таких, например, как нападение диких зверей, а то и людей. Не случайно у руководителей лагеря имелось огнестрельное оружие. «Было у нас в лагере и «ЧП» о котором хочется рассказать. Мы подверглись нападению настоящих бандитов. Задумали они поживиться нашей кассой. Они проследили, как наш завхоз Борис Козьминых получал на почте перевод из Вятки. Деньги нам были нужны для покупки продуктов у населения, таких, которые мы из города с собой привезти не смогли. Это молоко, сметана, овощи. Правда мы — Борис, Павел и я, имели настоящее боевое оружие"³⁴. Бандиты напали, потребовали отдать сумку, потом убежали, испугавшись выстрелов. Пришлось доложить об этом эпизоде в волостной отдел милиции. На второй день преступники были задержаны. Ими, по законам жанра, оказались "поповский сын и два кулацких выродка«³⁵.

Не всегда пионерские лагеря размещались в палатках. Например, ребята из пионерского отряда при клубе кожевенного завода города Вятки в 1930 году на лето выехали в село Поджорново, что в нескольких километрах от станции Зуевка, по приглашению коммуны «Свободный труд». Коммунары выделили под лагерь "казармы железнодорожников, отобранный когда-то от кулака большой дом, теперь заколоченный"³⁶. Перед пионерами была поставлена задача: "С жгучей ненавистью мы должны бороться с классовым врагом, пытающимся через тёмные массы оклеветать колхоз, развалить его изнутри, нам надо развернуть широкую разъяснительную работу среди отсталой части крестьянства. Надо не только помочь в уборке урожая, поставить несколько спектаклей, провести несколько бесед и тому подобное. Надо так организовать, наладить работу, чтобы после нашего отъезда из лагерей эта работа продолжалась. Наша задача бороться за дальнейший рост и укрепление колхозного движения"³⁷. Поэтому 250 юных ленинцев не просто отдыхали в лагере, но и работали в коммуне, а также вели политпросветительную и агитационную работу среди местных жителей.

Разумеется, политпросветительная работа регулярно проводилась и с самими детьми; лагеря рассматривались, прежде всего, как средство коммунистического воспитания. Например, "летом 1926 года был организован для пионеров гор[ода] Уржума оздоровительный лагерь, который размещался недалеко от города. Под лагерь занимали школу, расположенную в живописной здоровой местности на опушке леса. Распорядок лагерной жизни был составлен так, чтобы пионеры хорошо отдыхали и одновременно знакомились с политической жизнью страны, с местной природой на прогулках и походах в окрестностях лагеря, регулярно под руководством инструктора занимались физической культурой и спортом.

В лагере по вечерам устраивался пионерский костёр. У пионерского костра, который ребята очень любили, проводились беседы о нашей Советской Родине, о жизни и деятельности В. И. Ленина, о партии и комсомоле, о Гражданской войне, о важных событиях в стране и за рубежом, о законах и обычаях юных пионеров и др[угом]. Пионерский костёр обычно завершался пением песен«³⁸.

В рассматриваемый период зарождается и такая интересная форма работы с детьми, как военно-спортивные игры, прообраз будущей «Зарницы». Играли обычно в «красных и белых». Пионерка 1920-х годов из Халтурина вспоминает «воен­ный поход до Вятки. В походе были даже лошади. Наступали комсомольцы Халтурина и Котельнича, оборонялись ребята из других районов. Штурм был успешным. Проводили военные игры «Сохрани пакет», «Найди пакет с заданием», учились ориентироваться в лесу"³⁹.

Таким образом, почти 100 лет назад в Вятской губернии с успехом применялись весьма разнообразные формы организации детского досуга. Общей характерной их чертой являлась высокая степень идеологической нагрузки. Летний отдых детей всех возрастов являлся, по сути, продолжением воспитательного процесса, применяемого к ним в течение учебного года. По понятным причинам, в летнее время экскурсионно-туристские методы работы с детьми использовались более активно.