Указатель содержания к 1–43 выпускам альманаха
Указатель авторов, составителей и персоналий к выпускам № 1–31 альманаха
Выпуск №1
Выпуск №2
Выпуск №3
Выпуск №4
Выпуск №5
Выпуск №6
Выпуск №7
Выпуск №8
Выпуск №9
Выпуск №10
Выпуск №11
Выпуск №12
Выпуск №13
Выпуск №14
Выпуск №15
Выпуск №16
Выпуск №17
Выпуск №18
Выпуск №19
Выпуск №20
Выпуск №21
Выпуск №22
Выпуск №23
Выпуск №24
Выпуск №25
Выпуск №26
Выпуск №27
Выпуск №28
Выпуск №29
Выпуск №30
Выпуск №31
Выпуск №32
Выпуск №33
Выпуск №34
Выпуск №35
Выпуск №36
Выпуск №37
Выпуск №38
Выпуск №39
Выпуск №40
Выпуск №41
Выпуск №42
Выпуск №43
Выпуск №44

Иван Георгиевич Худяков: попытка биографии

В. К. Семибратов

Бывает так, что из двух братьев, оставивших след в той или иной сфере общественной деятельности, на первый план выходит один, чаще всего старший. Любя его, второй, будучи незаметным, того просто боготворит или, сознавая масштаб таланта своего ближайшего родственника, становится сподвижником в избранном им деле.

Если говорить об уроженцах Вятского края, большую часть территории которого унаследовала современная Кировская область, то к первым отнесём, например, Бориса Степановича Гриневского (1894–1949). Один из биографов знаменитого писателя-романтика даёт его младшему брату такую характеристику: «Он — единственный из родных Александра Степановича, кто ценил его талант, слепо любил Грина, помогал ему в трудных житейских ситуациях и не старался что-нибудь внушить»¹.

Ко вторым причислим Ивана Георгиевича Худякова (ок. 1902 — ок. 1965), внёсшего свою лепту в становление краеведения в Малмыжском уезде Вятской губернии (ныне одноимённый район Кировс­кой области) в первой четверти XX столетия. Будучи верным помощником известного учёного Михаила Георгиевича Худякова (1894–1936), он оказался в тени своего брата, достигшего столь больших высот в науке, что был удостоен учёной степени доктора историчес­ких наук без защиты диссертации. Вскоре его, в то время доцента Ленинградского института истории, философии и лингвистики и сотрудника Государственной академии истории материальной культуры, лишили свободы как «врага народа» и тогда же расстреляли.

В составленной 10 сентября 1936 г. сотрудниками НКВД анкете содержится информация о большой семье Худяковых. В ней указаны: 86-летний отец арестованного Егор (Георгий) Худяков, живший в Малмыже «на иждивении дочерей» Марии Куроедовой (53 года) и Варвары Смирновой (48 лет), 34-летний брат Иван, местом работы которо­го назван Малмыжский радиоузел, и сестра Зоя Воронина 45 лет, живущая «на иждивении мужа» в г. Красноуральске Свердловской области².

Егор (Георгий) Павлович Худяков был купцом II гильдии. Вместе с женой Анной Михайловной и детьми они занимали в Малмыже особняк на углу улиц Казанской (ныне К. Маркса) и Зелёной (Пролетарская)³.

По сведениям М. Г. Худякова, в городе на Шошме его предки появились в конце XVIII столетия⁴. В 1787 г., например, носители этой фамилии составляли в Малмыже 20 % от числа всех жителей⁵. На малмыжском кладбище до сей поры можно встретить каменные надгробия Худяковых, погребённых здесь в 1831 и 1873 годах⁶.

И. Г. Худяков, возможно, учился, как и его брат, в приходском училище, но до казанской гимназии дело, видимо, не дошло, в чём могли быть «повинны» октябрьские события 1917 года.

Иван Георгиевич Худяков.
Малмыж. 1936 г.

Скупые штрихи к его биографии содержатся в документах Малмыжского краеведческого музея и статье М. Г. Худякова «Музеи Малмыжского края», опубликованной в 1922 г. в журнале «Казанский музейный вестник».

Из них явствует, что совсем юным И. Г. Худяков принял активное участие в создании музея, «мысль о необходимости» которого «давно уже занимала умы граждан города»⁷.

В 1920 г. одним из наиболее за­интересованных в этом благом де­ле оказался сын уездного агронома Игорь Аркадьевич Машковцев (1901–1923). Окончив в г. Вятке музейные курсы, он вернулся в Малмыж «организатором-инструктором»⁸ нового очага культуры. Заведовать музеем был приглашён неравнодушный к краеведению народный судья, выпускник физико-математического факультета Казанского университета Оттон Александрович Забудский (1861—1927)⁹.

Другим штатным сотрудником («лаборантом») стал И. Г. Худяков, на плечи которого легли самые различные обязанности. На первых порах это было обустройство учреждения, когда, как говорится в статье о музеях Малмыжского края, «мебели не было никакой, пришлось покупать шкафы и столы. Несколько стеклянных витрин было пожертвовано музею потребительским обществом. И. Г. Худякову удалось добыть несколько разбитых шкафов и собственноручно их сколотить».

Заведующий и его помощник прикрепили к картонных листам экспонаты по археологии и этнографии. В застеклённые витрины ими были помещены «нумизматическая коллекция, гоньбинские вышивки, предметы прикладного искусства и собрание раковин». Словно в подтверждение поговорки «голь на выдумки хитра» музейщики, не имевшие в наличии гвоздей и шарниров, придумали «особую конструкцию витрин с крышками на деревянных шипах», в которых нашли приют "минералогическая коллекция и собрание болгарских древностей«¹⁰.

«Неутомимая монтировка коллекций лаборантом» была особо выделена М. Г. Худяковым в проци­тированной выше статье о «недолгой» на тот момент "истории музейного дела в Малмыжском уезде"¹¹. На то, что "все экспонаты Музея размещены со вкусом, в система­тическом порядке«¹², обращали внимание и посетители.

И. Г. Худяков активно участвовал в научных «экскурсиях» по сёлам и деревням уезда, археологических раскопках.

В августе 1923 г. Малмыж посетил сотрудник Вятского государ­ственного областного музея, впоследствии известный геолог, Александр Васильевич Хабаков (1904–1988). В музее он определил, что за рыба несколько сотен миллионов лет назад отпечаталась на камне пермского периода, после чего вмес­те с И. Г. Худяковым отправился в дер. Акбатырево. В окрестнос­тях этого марийского селения «экскурсанты» нашли ряд ископаемых останков, в том числе ганоидных (из разряда лучепёрых) рыб¹³.

Вместе с сотрудниками музея Игорем Аркадьевичем Машковцевым и Александром Ивановичем Пентеговым в сентябре 1922 г. И. Г. Худяков совершил «экскурсию» по окрестностям старинного села Черемисский Малмыж (ныне Мари-Малмыж), "богатых как в историко-археологическом, так и в этнографическом отношении«¹⁴.

В подробном отчёте, помещённом в 1923 г. в 1-м выпуске рукописных «Трудов Малмыжского музея местного края», И. А. Машковцев подробно рассказывал о главной цели пути — посещении некогда исследованного известным историком и археологом Стефаном Кировичем Кузнецовым (1854–1913) могильника эпохи бронзы «Атамановы кости».

Внимательно изучив предполагаемое место, «экскурсанты» пришли к неутешительному выводу: археологический объект "совершенно смыт весенними разливами вод"¹⁵.

Тем не менее, вернулись они не с пустыми руками. Один из местных жителей подарил им "орудие, сделанное из красной бронзы и имеющее форму топора с отломанным обухом«¹⁶. У другого «добыто каменное орудие» из тёмно-зелёного диарита (музейщики отнесли его "к типу долот«¹⁷). Кроме того, было найдено несколько мелких осколков костей мамонта.

Наряду со статьями и заметками на краеведческие темы в названных «Трудах» подробно отражена история музея, для которого, как и для российского краеведения в целом, 1920-е гг. явились поистине «золотым веком».

Разумеется, отражена в них и деятельность И. Г. Худякова, по каким-то причинам ненадолго покидавшего учреждение. Так, в хронике за 9 февраля 1924 г. читаем:

"Уездная Плановая Комиссия уведомила, что на основании постановления Комиссии за I/II — 24 г. №№ 10 и 25 — при Музее утверждается должность помощника Завед[ующего] Музеем с возложением на него обязанностей Заведующего Центральным Архивом. Таковым лицом утверждён И. Г. Худяков, уже с 1 августа 1923 г. вновь состоящий работником музея«¹⁸.

Дополнением к подборке новостей являются тексты протоколов созданного 19 марта 1924 г. Малмыжского общества краеведов. Среди 17 членов-учредителей новой организации были О. А. Забудский и И. Г. Худяков, избранные, соответственно, председателем правления и секретарём¹⁹.

На заседании общества 2 апреля 1924 г. была «произведена запись членов по секциям». В археологическую были включены О. А. Забудский, И. Г. Худяков и примкнувшая к ним член-учредитель общества Е. А. Жукова²⁰.

Руководя всей краеведческой работой, совет музея в июне 1925 г. получил и дополнительные функции уездного комитета по охране памятников искусства, старины и природы. В этом отношении также было сделано очень много.

Итоги пятилетней деятельности музея были подведены на торжественном собрании 31 декабря 1925 года. Местная власть, казалось бы, благоволила добрым начинаниям и планам его сотрудников, но в конце 1926 г. из-за нездоровья и лишения избирательных прав О. А. Забудский вынужден был покинуть свой пост. 1 февраля 1927 г. его не стало.

Продолжить дело Оттона Александровича попытался И. Г. Худяков, однако усиление идеологического гнёта в стране, приведшее к разгрому краеведческих организаций, заставило и его в 1929 г. отойти от музейных дел. Старший брат как мог поддерживал младшего. Именно тогда «дорогому брату Ване» М. Г. Худяков подарил «на память» странички своей статьи «„Эполетообразные“ застёжки Прикамья», напечатанной в 1-м томе сборника «Академия истории материальной культуры им. Н. Я. Марра (Ленинград). Бюро по делам аспирантов» (хранится в фондах Малмыжского музея).

Однако в недолгий период его «правления» случилось событие, которое крупными буквами вписало имя Ивана Георгиевича в историю отечественной археологии: "Именно он впервые указал и проторил путь к Азелинскому могильнику«²¹.

Как это произошло, И. Г. Худяков рассказал в своей единственной известной к настоящему времени публикации, появившейся в июльско-августовском номере журнала «Проблемы истории докапиталистических обществ» за 1934 год.

Вот её текст:

«Ещё в 1929 г. в окрестностях города Малмыжа (Горьковский край) был обнаружен могильник пьяноборской эпохи, который я назвал Азелинским. Расположен он у д. Азелино, на берегу р. Шошмы, которая в 5 км от могильника выходит в долину р. Вятки. Могильник открыт случайно жителем д. Азелина Сергеем Евдокимовичем Кулаковым, который копал здесь яму для установки столба электролинии. Ввиду того, что находки попались совершенно неожиданно для крестьянина и он не учёл их ценности, большинство предметов пострадало от удара лопатой. Найдены были железная сабля или меч, бронзовая шейная гривна, бронзовое кольцо или браслет, бусины, бронзовые украшения от головного венчика, нанизанные на кожаный ремень в виде бахромы, обломки «эполетообразных» застёжек, железные ножи и железный наконечник копья. Дальше найдены 7 костяных наконечников стрел, по виду напоминающих трёхгранные напильники, и 5 круглых блях или дисков из камня, хорошо отшлифованных, с небольшим отверстием в центре; они сходны с каменными дисками из Вичмарского и Сунцовского могильников.

О сделанных находках был извещён Малмыжский музей, и пишущий эти строки немедленно отправился на место могильника. Вновь была перебрана вся земля, добытая из ямы, и выбраны мелкие предметы (части украшения, кольцевые застёжки и т. п.). Могил здесь было несколько — об этом говорят сами находки, так как было найдено несколько черепов, а также женские украшения и оружие, которое обычно встречается в мужских погребениях. По положению одного скелета можно судить о том, что он был головою направлен к Дерюшеву (в сторону р. Шошмы, на юг), о других скелетах имеются сведения, что они лежали в разных направлениях.

Дарственная надпись М. Г. Худякова
на статье «Эполетообразные застёжки Прикамья»

Находки поступили в Малмыжский музей. Все предметы находят себе близкое соответствие в предметах из Атамановского, Сунцовского, Вичмаринского, Айшинского, Казанского, Сюкеевского и др[угих] могильников позднего этапа пьяноборской эпохи и относятся к IV–V вв. н. э."²².

Статья проиллюстрирована фотографиями древних предметов, в своё время нашитых на картон автором информации об Азелинском могильнике. Некоторые из них и сейчас находятся в музейной экспозиции.

В издание Государственной академии истории материальной культуры, редактируемое академиком Николаем Яковлевичем Марром (1864–1934), опус Ивана Георгиевича наверняка рекомендовал М. Г. Худяков, представленный в этом же выпуске рецензией на статью французского учёного Марселя Бодуэна (1860–1941) "Лось в астрономии, тотемизме и фольклоре«²³.

Может быть, в печати появились бы и другие труды Худякова-младшего, если бы не арест и расстрел в 1936 г. на берегах Невы его брата. Будучи поневоле близким родственником «врага народа», Иван Георгиевич вынужден был заниматься далёкими от науки делами.

До середины 1960-х гг. он скромно трудился в городском узле связи. По воспоминаниям сына племянницы И. Г. Худякова Владислава Николаевича Попова (в 1980-е гг. преподавателя обществоведения в Малмыжском профтехучилище), вскоре после выхода на пенсию, получив её раз или два, скончался.

Семьи он, как и Михаил Геор­гиевич, не завёл. Рассказывать о репрессированном брате не любил, хотя однажды, судя по всему, и готов был это сделать.

Произошло это во второй половине 1950-х гг., когда в Малмыжском районе работала Марийская археологическая экспедиция, одним из участников которой был Пётр Николаевич Старостин (1936–2012). Однажды он поведал своему коллеге по Институту языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Казанского филиала Академии наук СССР Сергею Владимировичу Кузьминых (ныне сотруднику Института археологии Российской академии наук), как вместе с руководителем экспедиции Альфредом Хасановичем Халиковым (1929–1994) мылся в малмыжской бане. Обсуждая в раздевалке вопросы, связанные с разведками и раскопками экспедиции на Вятке, археологи упомянули имя М. Г. Худякова. Сидевший рядом мужчина, услышав эту фамилию, сказал, что он его брат. Тут бы и расспросить его подробнее о нём самом и Михаиле Георгиевиче, да оба умчались по своим делам, о чём потом П. Н. Старос­тин очень сожалел. Другой встречи ему так и не представилось²⁴.

Один из залов Малмыжского краеведческого музея

Некоторые материалы, проливающие свет на биографию И. Г. Худякова, хранились в доме жившей в с. Савали его племянницы Натальи Николаевны Поповой. К сожалению, случившийся предположительно в 1980 г. пожар практически всё уничтожил.

Единственную фотографию из семейного архива, запечатлевшую родителей Ивана Георгиевича, в декабре 1988 г. увезла посетившая Поповых татарская писательница Фаузия Байрамова. Позднее она посвятила М. Г. Худякову диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук²⁵, которая была издана отдельной книгой²⁶. Есть в ней и краткие сведения о родственниках учёного.