Версия для слабовидящихВоскресший из небытия.
История одного поиска
В. Ю. Шапошников
НХ – так обозначают в музеях картины неизвестных художников. Попалась такая и мне, поиск автора оказался похожим на распутывание клубка с едва заметным кончиком нитки...
В Художественном салоне, куда я периодически заглядывал, продавалась картина с изображением серенького осеннего пейзажа. Архаичность мотива в манере передвижников мне сразу понравилась, но цена оказалась явно завышенной, да и автор был неизвестен. Картину эту я не мог забыть и, вернувшись из летнего отпуска, опять зашёл в салон. Её так и не продали, и мне удалось приобрести её по доступной цене. Всё, что известно было об авторе, и то по преданию, что он был глухим. Ни подписи, ни названия или хотя бы даты написания – ничего из того, что могло навести на истину, только маленькая зацепка в виде наклейки, уведомляющей о том, что работа прошла через Художественный фонд, стало быть, написана она в советскую эпоху.
Рама не родная, новая, но холст явно старый. На картине запечатлено состояние покоя, тишины, равновесия и при этом некое безмолвие, как мне показалось. Она не грела своим осенним пасмурным мотивом с изображением заболоченного берега озера в охристых и бледных серо-зелёных тонах. Холст местами не прописан и даже нетронут. Может быть, копия известной работы? Потому известной, что иначе не резон было её писать. Или этюд к картине?
Начав поиск автора, я перелистал свои альбомы, надеясь путём сравнения, аналогии выйти на путь истины. Поискал в интернете, ничего похожего не нашёл и обратился в музеи. Ни один искусствовед Вятского художественного музея не мог сказать ничего определённого: мотив незнакомый, манера тоже, но у всех возникал вопрос: «Не Фёдор Васильев?»
Это начинало смущать, но картина всё-таки не равнялась до высокого поэтического обобщения, столь свойственного гениальному пейзажисту. Был ли автор вятским художником, или картина попала сюда с кем-то из эвакуированных питерских, которых много было здесь в начале сороковых XX века? А если художник сам был питерским? «Жуковский?» – предположила скульптор К. И. Коциенко. (Уж только не он: мотив, колорит да и стиль другие.) «Может быть, ранний Васильев?» – спросил В. А. Бондарев. Теплее, но в это я тоже не верил, все его картины известны, они в лучших музеях, да и не он это явно. По преданию, автор подарил Н. Хохрякову свою работу, и она где-то здесь, возможно, в запасниках музея, но моя картина писана суше, не так поэтично и красочно.
Картина, купленная в Художественном салоне
Я уже чувствовал себя обладателем раритета, рассуждая о том, имею ли я право держать у себя столь ценную работу и, оказавшись на гастролях в Санкт-Петербурге, сразу продолжил поиск. В зале Государственного Русского музея задали тот же вопрос о Васильеве, но интеллигентная молодая барышня-искусствовед, взглянув на снимок с картины, сказала, что без оригинала затрудняется ответить, заметив только: «Симпатичная работа». Так значит, не Васильев? Я был разочарован. При этом открыть новое, возможно, неизвестное имя в искусстве увлекало и интриговало, так даже интереснее.
После концерта оркестра Мариинского театра в Репино я ушёл бродить по берегу Финского залива, надеясь найти похожие места с тем видом на картине, если её писал петербургский художник. Конечно, изображён в ней не Финский залив с его характерными валунами, да берег не заболочен, песчаный. Значит, автор наш, вятский.
Вернувшись домой, я отправился к старейшему именитому искусствоведу Г. Г. Киселёвой, которая работала ещё с Саввой Ямщиковым.
«Прекрасная картина! – воскликнула она. – Ничего подобного не видела. Васильев? Пожалуй, не он, но похоже».
Оставалось спросить художников, и я пригласил зайти ко мне Н. Жолобова. Присев напротив картины, он стал внимательно её разглядывать и после некоторого молчания начал:
– Очень хорошая картина по композиции, тональным планам. Был такой глухой художник, лишённый дара речи, он много писал похожие мотивы, кажется, это он.
(Так вот откуда возникло у меня ощущение некоего безмолвия картины!)
– А его имя?
– Фамилия его была Кочкин, и в альбоме П. С. Вершигорова изображён его графический портрет.
Портрер А. Н. Кочкина, написанный
П. С. Вершигоровым. 1964 г.
Вот оно, это имя! Альбом Петра Саввовича1 у меня был, и я тут же открыл его. Конечно, имя не говорило мне ни о чём, впрочем, и другим тоже, кого ни спросишь, исключая известного российского художника В. Харлова, в мастерскую которого я и направился, чтобы удостовериться в предположении. Поставив перед ним работу, я стал ждать.
– Хорошая картина. Это Кочкин, он такие картины и писал.
– Но почему без подписи и названия?
– Так ведь он был совсем неграмотный и даже расписаться не умел.
– Значит, он был самоучкой?
– Не совсем, на выставкомах* работы разбирали, делали замечания.
Ободрённый, я слушал дальше. А дальше начался профессиональный разбор с отмеченными непрописанными местами, не угаданными тональными отношениями и прочими слабостями: «Ведь он был копиист и делал такие работы на заказ». Затем мы долго говорили об искусстве, собственно, говорил преимущественно сам художник, посвящая меня в профессиональные секреты.
Итак, автор установлен, но и только. По крохам я продолжал собирать сведения о нём.
21 декабря 1952 г. в Художественном музее открылась выставка произведений живописи, скульптуры и графики художников Кировской области. Она была творческим отчётом кировских художников за 1952 год. В каталоге выставки среди живописных этюдов указана одна работа Алексея Никитича Кочкина (род. в 1914 г.) «Пейзаж», 60х80, холст, масло2.
В каталогах за 1951, 1953–1954, 1955–1957 годы такая фамилия уже не встречается.
В 1956 г. в газете «Кировская правда» вышла статья «Выставка произведений самодеятельных художников области». В Областной Дом народного творчества прислали рисунки и этюды Путинцев, Мамаев, Кочкин3. Выставка открылась 6 июня в Кировском областном художественном музее им. А. М. Горького, в ней приняли участие более 60 самодеятельных художников, было представлено более 200 произведений4.
Но если его знал Вершигоров и даже пожелал писать портрет, датированный 1964 годом, значит, Пётр Саввович ценил его. Зная мой интерес к этой теме, сотрудники отдела краеведческой литературы библиотеки им. А. И. Герцена наконец нашли то, что я так давно и безуспешно искал: в только вышедшей книге В. М. Сюткина «Неистовая Вятка»5 несколько страниц (!) были посвящены забытому теперь художнику. Автор поведал драматическую историю самоучки с феноменальной способностью запоминать виденное, воплощая затем это необыкновенно быстро на холсте в готовую картину. Начав с росписи шкатулок, он применял мелкий точечный мазок, но если у французских пуантилистов такой мазок был методом, то у Кочкина всего лишь техникой, которую позднее он поменял на построение длинных планов широкой кистью.
И каким образом удавалось ему писать сразу, что называется, набело, ничего не стирая и не добавляя? Ведь он ни у кого не учился и был абсолютно неграмотным. Удивительно, но все свои картины он писал не с натуры, а по впечатлению от мельком виденного, при этом точность изображения в деталях оказывалась невероятной. Да и метод работы был невероятен: картина писалась не последовательно, а в разных участках холста, исходя из общего задуманного плана. Напрашивается аналогия с Моцартом и его непостижимой способностью чувствовать форму и слышать всё произведение разом, в один момент, когда всё сочинение, по выражению Моцарта, лежит, словно яблоко на ладони.
Картины Кочкина быстро раскупались, и коллеги по цеху из Союза художников, писавшие типовые сюжеты в стиле соцреализма, не стали терпеть конкурента. Решением Худсовета ограничили продажу его картин в салоне, прилепив к нему ярлык старомодности и непартийности искусства, это неграмотному-то, безответному человеку, писавшему только пейзажи! Жаль, ведь среди них были уважаемые мною люди. Правды ради надо отметить, Н. Н. Пименов, например, находил его этаким ремесленником, чуть ли не халтурщиком, и подобное отношение было у многих. И это понятно: кто-то писал месяцами, а Кочкину хватало на картину 3–4 часа... Кочкин жестами показал, что покончит с собой. По словам Сюткина, был он неунывающим, весёлым человеком, но бурного, холеричный нрава, по этой причине его несколько раз увольняли с работы, например, когда он с обиды закрасил несколько готовых работ своих товарищей-художников.
Оставшись без заработка, Кочкин впал в нищету. «В архиве ГАСПИ КО (в личном деле художника6. – В. Ш.) сохранилось письмо в КОСХ из Общества глухонемых с просьбой “уволить Кочкина для устройства его через Облсобес в приют, поскольку он материально не обеспечен, не имеет жилья, не имеет питания”»7.
В мае 2019 г. в арт-центре Кировской областной научной библиотеки им. А. И. Герцена прошёл краеведческий вечер, посвящённый А. Н. Кочкину, на котором выступили А. И. Веприков и Н. А. Жолобов. Оба художника отметили мастерство отнюдь не самодеятельного, высокого класса, а искусствовед Л. Б. Горюнова сказала о ценности собирательства и подобных исследовательских работ, открывающих новые страницы истории искусства на Вятке.
...Из множества написанного Кочкиным почти ничего не сохранилось и сейчас известны лишь четыре картины в собрании Сюткина, одну из которых, по его словам, он нашёл где-то на чердаке под слоем голубиного помёта. Одна картина в собрании Перминова, одна у В. Н. Бердникова, сбережённая им, когда такие картины с «устаревшим» сюжетом списывались в организациях, да две у меня. Можно сделать выставку этих восьми работ с рассказом о художнике (ведь бывает же выставка одной картины) и вернуть его имя в историю вятской живописи. Это будет справедливо.
Приложение
Из переписки с В. М. Сюткиным
* * *
Приветствую Вас, Владимир Юрьевич. Разрешите поздравить Вас – без сомнения, это Ваша удача, это именно Кочкин.
Узнаётся его единый колористический мотив, его точный, хотя и довольно размашистый мазок его маленькой кисти, легко лепившей формы объектов. При этом, эта работа для Кочкина не слишком характерная – это его редкая «зимняя работа». Он больше любил писать лето.
Я далеко не искусствовед, но вижу, что вот она, его излюбленная композиция, когда сюжетно-композиционным центром является пятно дальнего плана, к которому нас влечёт всё композиционное многообразие этого серенького мира на первых планах пейзажа. Всё написано в едином колористическом мотиве, всё в охристо-сером тоне. И чисто «по-кочкински». Пейзаж достаточно ясно выражает главное в содержании сюжета: от серенькой повседневности в даль, в «голубую мечту».
Вот его скромная палитра, его однослойная живопись и при этом невероятная точность мазка, его ювелирных отношений тона и цвета.
И ещё: на каждой картине вместо подписи неграмотный художник всегда бросал нам знак – несколько выскакивающих на первый план мазков. Конечно, может, это случайность: наш Кочкин всегда спешил, он был горяч, был человеком порыва – замысел он воплощал, пока муза сидела рядышком, он, мучаясь всегдашней жаждой куда-то бежать, стиснув зубы, терпел – писал немедленно, делал работу за 2–4 часа и более уже к ней не возвращался.
Как-то так.
А наклейка говорит, что эта картина продавалась через Худ. салон.
С уважением В. М.
* * *
Уважаемый Виктор Михайлович! Посылаю репортаж с вечера в арт-центре и новую картину Кочкина. Будьте здоровы.
Владимир Шапошников
* * *
Уважаемый Владимир Юрьевич. Статью прочитал с большим интересом, и красочна она, и сюжетна – талантливый Вы человек! Когда она выйдет, поколения кировчан скажут спасибо за возвращение имени замечательного вятского художника.
Добавить, вроде бы, нечего, разве что для разжигания страстей к «чердачному поиску» уцелевших работ. Статья, на мой взгляд, вполне закончена, думаю, что после Вашего выступления появится что-то для её корректировки.
Ваш В. М.
* * *
Уважаемый Владимир Юрьевич!
Спасибо Вам – получил громадное удовольствие от Ваших материалов. Если всё начатое Вами, не дай Бог, не затухнет, то Вы будете открывателем замечательного вятского художника, которому не повезло с рождения, потом «не повезло», когда его, могучего конкурента, худсовет КОСХ признал вопиюще несовременным и технически архаичным. Когда он был ими «предан остракизму» и не мог продавать более 2-х работ в год, придя через унижения к забвению ещё при жизни. И даже после смерти его вымарали, выдрали из памяти вятчан. Наберусь нахальства и от всех этих вятчан, и живущих, и грядущих, поблагодарю Вас за возвращение его имени.
А Николай Александрович (Жолобов. – В. Ш.) в своём замечательном выступлении всё-таки был неправ в вопросе о времени создания картин Кочкиным. Этот процесс был краток, но внутренне ослепителен, как цвейговский амок: художник садился и вставал с последним, с её завершающим мазком. Он работу не писал с этюдов, он не знал ни подмалёвки, ни долгой изматывающей работы по соотношению цвета и тона каждого мазка. В его голове картина была вся готова заранее и нужно было только перенести её «из извилин на полотно». Я видел, как он работал, как он стекленел и потел, и как он вставал и улыбался по завершении полотна. «Большую реку нельзя мерить палкой», – говорят на Кавказе, это и о Кочкине, который стремительно писал, чья палитра была «детской» по размеру, и кто был не упоминаем при жизни, забыт после смерти и кого воскресили Вы.
Надо же, какую замечательную работу Вы ещё разыскали, видимо, одну из лучших кисти Алексея Никитича.
Искренне Ваш В. М. Сюткин
* * *
Уважаемый Виктор Михайлович! Спасибо за добрые слова, но главный источник информации – это Вы. В сборнике «Герценка» моя статья будет опубликована и, если позволите, с Вашей перепиской, касающейся уникальных деталей. В перспективе будем готовить выставку картин А. Н. Кочкина, их набирается 8 вместе с Вашими, в маленьком арт-центре они просмотрятся. В собрании Перминова ещё одна работа (та самая 8-я), и только получу её изображение – вышлю Вам.
Примечания
1 Анисова К. П. Пётр Вершигоров. Киров, 2005. С. 31.
2 Выставка живописи, скульптуры, графики художников Кировской области : каталог / Кировский обл. худож. музей им. Горького. Киров, 1952. С. 9.
3 Захваткин Н. Выставка произведений самодеятельных художников области // Кировская правда. 1956. 12 мая (№ 94). С. 4.
4 Выставка работ самодеятельных художников // Кировская правда. 1956. 8 июня (№ 113).
5 Сюткин В. М. Неистовая Вятка : воспоминания. Киров, 2017. С. 97–102.
6 ГАСПИ КО. Ф. Р-6746. Оп. 1. Д. 80. Л. 8.
7 Сюткин В. М. Указ. соч. С. 100 ; ГАСПИ КО. Ф. Р-6746. Оп. 1. Д. 80. Л. 8.
* Выставком – мероприятие, где заседает комиссия из художников и отбирает путём голосования картины на ту или иную выставку. – Прим. ред.
