Версия для слабовидящихТоварищество «Бр. КРИВЦОВЫХ». Противостояние
А. А. Потапов
Нельзя представить образ дореволюционного города Сарапула без кожевенного и сапожно-обувного производства, переросшего в промышленные масштабы. На 1890 год в городе насчитывалось 23 кожевенных завода. Грамотное распределение и вклад денежных средств при наличии деловой хватки и нужного коммерческого образования привело к возникновению в Сарапуле достаточно крупных и конкурентоспособных торговых домов, специализировавшиеся как на выделке кожи, так и производстве обуви. Среди них назовём торговые дома Фёдора Гавриловича Пешехонова, Давида Яковлевича Ушеренко, Никифора Степановича Дедюхина, Ивана Николаевича Михеева, Николая Васильевича Смагина, Николая Фёдоровича Барабанщикова (сын Фёдора Прокопьевича, основателя завода), «Кожевенный завод и производство обуви» Николая Фёдоровича Мельникова и «Товарищество» братьев Ильи и Владимира Кривцовых.
Отец Ильи и Владимира, Павел Яковлевич Кривцов, участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., служил объездчиком под Нолинском. Мать, Евфимия Евдокимовна, в девичестве Мечева, после первого брака вдова, имела дочь Любовь Лаврентьевну. Первым в семье Кривцовых родился Владимир, а 11 июля 1877 г. – Илья. В 1882 г. семья переехала в Сарапул, где Илья поступил в городское приходское училище, затем в уездное училище Сарапула. Окончив обучение в 1889 г., он поступил на кожевенный завод Ф. Г. Пешехонова. Сначала Илья был писарем в конторе, потом перешёл работать в цех, где освоил весь процесс выделки кож и овладел специальностью мастера-кожевника. Постепенно работа на кожевенном заводе увлекла Илью. Материальное положение семьи улучшилось, брат Владимир устроился на работу, сестра Любовь вышла замуж за Александра Васильевича Бодэ – сарапульского мещанина, бывшего прусского подданного, живущего около Ижевского завода, где у него была мельница.
Осенью 1898 г. Илью Павловича призвали на действительную военную службу, с которой он вернулся в Сарапул 11 декабря 1901 г. и вновь начал работать на кожевенном заводе Ф. Г. Пешехонова.
Приобретённый опыт на заводе, где Илья Павлович Кривцов считался «и кожевенным мастером, и заведующим всеми заводами и мастерскими»1, позволил ему заявить о себе как о талантливом и изобретательном специалисте, а затем и открыть себе дорогу в мир торговли, создав собственную фирму. Большим спросом пользовалась книга Ильи Кривцова «Кожевенное производство. (Выделка и отделка кож для обуви)», дававшая исчерпывающие сведения о деталях кожевенного промысла. Эту книгу он посвятил «глубокоуважаемому учителю – высокогуманному “хозяину” купцу Федору Гавриловичу Пешехонову».
В 1906 г. на всемирной выставке в Италии экспонировалась книга Кривцова и альбом с образцами выделанных кож, а также видов обуви сарапульских сапожников. В качестве демонстрации прочности обуви несколько пар шахтёрских сапог были помещены в бочку с водой, где простояли всю выставку и остались сухими внутри. Кривцов был удостоен Гран-при. В этом же году в Санкт-Петербурге им была получена серебряная медаль «За трудолюбие и искусство» от министерства финансов России. В 1907 г. в Ростове-на-Дону получена золотая медаль на выставке от «Полубояриновского сельскохозяйственного общества». Став профессионалом, Илья Павлович пригласил брата организовать свой завод.Вместе они приобрели земельный участок, стали строиться, и через два года завод сравнялся со старыми крупными фирмами. Владимир Павлович занялся административной деятельностью и вопросами сбыта.
В 1908 г. Владимир и Илья Кривцовы открывают собственное производство, зарегистрированное как Товарищество «Бр. КРИВЦОВЫ» в Сарапуле. А 11 июля 1908 г. в министерстве торговли и промышленности ими засвидетельствован товарный знак – треугольник, на который получено исключительное право использования до 31 декабря 1918 г. Вот вокруг этого торгового знака и развернулась настоящая борьба, которая привела её участников к неожиданным поворотам в организации производства.
Начало деятельности братьев Кривцовых было весьма успешным. Через несколько лет с начала производства их заводы на Воскресенской и Мещанской улицах, дававшие работу 140 рабочим, смогли вырабатывать обуви почти на четверть миллиона рублей в год, уступая в прибыли лишь Н. В. Смагину, Ф. Г. Пешехонову и И. Н. Михееву.
Конкуренция побуждала участников кожевенно-обувного рынка Сарапула искать новые направления и развивать новые линии. Каждый из торговых домов, работавших в отрасли, стремился выделиться из общего ряда, стать привлекательным для покупателя и, как следствие, большое внимание уделял рекламе, распространяя её в местных газетах и на вывесках в городе и пригороде. Обувь и товарный знак «Бр. КРИВЦОВЫ» завоёвывали всё больше уважения и за пределами Сарапула, братья начали выставлять свой товар на Нижегородской, Ирбитской* ярмарках и даже открыли собственные магазины не только в Сарапуле, но и в Ирбите.
Товарный знак братьев Кривцовых.
Из свидетельства на право
исключительного пользования
товарным знаком № 23233/12330
от 31 декабря 1908 г.
ЦГИА СПб. Ф. 1179. Оп. 8. Д. 265. Л. 167
Однако к 1911 г. финансовое положение Товарищества резко ухудшилось, видимо, не всем в Сарапуле нравилось появление и столь успешное развитие конкурирующей фирмы. Наибольшее противостояние развернулось между Ильёй и Владимиром Кривцовыми с одной стороны и Николаем Васильевичем Смагиным с другой. Неизвестно с чего началась эта борьба, но для Кривцовых она имела весьма плачевные последствия.
Вот что можно узнать из переписки представителя Екатеринбургского отделения «Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры» с их представительством в Санкт-Петербурге:
Август 1911 г.«Кривцов в настоящее время занят сделкой с Петропавловскими сырьевщиками, и если эта сделка ему удастся, то он надеется дело свое выправить. Всего незаконченных у него долгов с Петропавловскими – около 80 000 [рублей]; закончено: дружеских руб[лей] 110 000 и товарных на 100 000 [рублей]. При сделке: 40 коп[еек] с рубля скидки, 20 коп[еек] наличными, а остальные 40 коп[еек] рассрочка 12–24 мес[яца]. По магазину долги оплачиваются в срок и полностью. <...> Магазин переведен на жену, и жена перевела на имя Мельникова. Фабрика по-прежнему на имя Т[оварищест]ва “Бр. Кривцовы”. <...> продолжает работать, и представленные к учету векселя их прошли ... благополучно»2.
Как видно из этой части документа, переводить свои компании и магазины на жён и родственников придумали далеко не в наше время. Дальше в переписке указывается, что даже при наличии серьёзных долгов положение Кривцовых далеко не безнадёжно. Но здесь-то и появляется заводчик Николай Смагин.
«<...> Благодаря обширному знакомству и симпатии к Владимиру К[ривцову], фирма эта быстро оправилась бы, но этому очень мешает Смагин с жестокостью преследующий (здесь и далее выделено мной. – А. П.)Кр[ивцова], и, видимо, он довёл их до отчаяния. Так, между прочим, рассказывают, на Ярмарке В[ладимир] К[ривцов] на коленях умолял Смагина пощадить их, что будто бы тронуло этого Сарапульского паука, он обещал оставить их в покое, но при этом поставил условие войти в его дело компаньоном после сделки с кредиторами. Предложение это до некоторой степени интересно для Кр[ивцова], если бы можно было положиться на порядочность Смагина, но вся беда в том, что С[магину] нельзя довериться, слишком много грязи на совести этого человека, а потому Кр[ивцов] и не оставляет мысли продать право на свой товарный знак, надеясь, что полученная за него сумма даст возможность закончить сделку»3.
Интересные эпитеты подобраны к Николаю Васильевичу Смагину, человеку, славившемуся своей благотворительной деятельностью и щедрыми пожертвованиями. Видимо, обратная сторона медали деятельности купца большей частью была сокрыта, или те, кто видел его в таком свете, не распространялись об этом публично. Загнанные в угол братья Кривцовы решили продать ставший к тому времени уже широко известным свой торговый знак – «Треугольник».
Кривцов «согласен передать право нашей фирме(«Товариществу Российско-Американской резиновой мануфактуры». – Прим. ред.) будто бы на предлагаемых ему раньше Вами условиях: тридцать тысяч товаром.
Между прочим, он передавал, что г[осподин] Витенберг уверил его, что он скоро будет строить фабрику механ[ической] обуви и просил его пока не продавать права на товарный знак, обещая купить у него за солидную сумму»4.
Чем же так заинтересовали братья Кривцовы «Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры»?
Немного истории. В 1859 г. Фердинанд Краузкопф, честолюбивый человек, бывший представитель американской торговой галошной фирмы в Гамбурге, видевший себя владельцем собственного дела, приехал в Санкт-Петербург, где и основал «Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры». Арендовав земельный участок на Обводном канале, он организовал первую резиновую фабрику в России. В августе 1860 г. первые изделия фабрики поступили в продажу. Уже через девять месяцев после запуска производства «Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры» получило свою первую награду за качество – серебряную медаль Мануфактурной выставки в Санкт-Петербурге.
С 1908 г. «Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры» закрепило за собой название «Треугольник», соответствующее торговому знаку. В одной из бумаг, направленных в министерство финансов, правление объясняло: «В знаке фирмы треугольник – главное, бросающееся и неграмотному покупателю в глаза». Кроме геометрического знака торговая марка предприятия имела и буквы ТРАРМ. По совпадению участок, занимаемый заводом, имеет форму почти правильного треугольника.
Как так получилось, что независимо друг от друга в один год пришло на ум двум компаниям выбрать товарным знаком треугольник, сейчас сказать трудно. Однако поняв, что Кривцовы владеют подобным знаком помимо «Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры», ими была предпринята попытка продажи своего треугольника.
В 1910 г. начались переговоры компании из Петербурга с Кривцовыми об уничтожении их товарного знака, выданного министерством торговли и промышленности. За это было предложено заплатить братьям Кривцовым 30 000 рублей, «но так как они требовали 50 000 [рублей], то сделка не состоялась»5.
Не удалось увеличить цену за передачу товарного знака, несмотря на угрозу передачи знака в другие руки: «[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”] Екатеринбургское отделение. Ивану Александровичу Анисимову. Февраль 1911 г. <...> Имеет предложение Витенберга и Смагина»6.
«Можно, нет, что-нибудь сделать с Вами относительно знака треугольник, покупает Смагин, который ставит механическую [фабрику], сообщите [в] Ирбит, могу приехать [в] Петербург. Кривцов»7.
Но представители Российско-Американской компании твёрдо держались своей цены:
«Глубокоуважаемый Иван Александрович. <...>
Кривцов предлагает продать свой товарный знак. Передайте ему, что для нас особого интереса не представляет. <...> При заявленной Кривцовым слишком большой цене приезд [его в Петербург] бесполезен. Соглашается [на] прежних условиях тридцать [тысяч] товаром. <...> Юрканский»8.
Финансовое положение товарищества «Бр. Кривцовы» продолжало ухудшаться. В ноябре 1911 г. они фиктивно перевели своё торговое дело на имя жены Владимира Павловича Кривцова Агнии Дмитриевны (дочь купца Барабанщикова), оставив завод под фирмой «Бр. Кривцовы», рассчитывая, что этим спасут часть своего дела. Однако весною 1912 г. и новая фирма «А. Д. Кривцова» попала в затруднительное положение и вынуждена была прекратить свои платежи, пришлось закладывать имущество! Всё это находилось под непрерывным наблюдением со стороны «Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры», которые так же были её кредиторами и ждали удобного случая вернуться к вопросу об уничтожении торгового знака «Треугольник» Кривцовых. Вот что можно узнать из переписки Российско-Американской компании:
«Со всеми своими кредиторами Братья и А. Д. Кривцовы покончили по 50 коп[еек] за рубль своими векселями ... в рассрочку на 2 года, начиная с февраля 1913 года.
Братья и А. Д. Кривцовы остались нам должными 29 105,85 [рублей] за галоши, рез[иновые] изд[елия], обувь [и] за кожи. <...> Воспользовавшись создавшимся положением, при посещении нас В[ладимиром] П[авловичем] Кривцовым, вернулись к вопросу об уничтожении [их] товарного знака.
В результате наших переговоров Кривцовы совместно, во-I-ых, обязались уплатить нам за весь долг аккордно 12 000 [рублей] в течение 12 месяцев ... выдав в обеспечение верности платежей рассроченной суммы на имя г[осподина] Ю. М. Кетниц вторую закладную в сумме 15 000 [рублей]»9.
Кривцовым, находившимся под давлением кредиторов, не оставалось ничего другого как «передать право исключительного пользования товарным знаком “Треугольник”, который нам был засвидетельствован в России 31 Декабря 1908 г. за № 23233/12330 в полную собственность Товарищества Российско-Американской Резиновой Мануфактуры под фирмою “Треугольник”, с нашим обязательством никогда для своих изделий ни означенным, ни подобным ему знаком не пользоваться и к заявке ни в России, ни в иностранных государствах, ни на свое имя, ни на имя наших правопреемников, ни вообще на какое бы то ни было имя никогда не предъявлять, просим Вас довести о сем до сведения Отдела Промышленности и исполнить все необходимые формальности по нашему отказу от права пользования вышеупомянутым товарным знаком. Товарищество “Бр. Кривцовы” в Сарапуле, распорядитель Владимир Павлов[ич] Кривцов.
С[анкт]-Петербург. 10 Мая 1912 г.»10
Магазины в Сарапуле и Ирбите Кривцовы переводят на свою сестру Любовь Лаврентьевну Бодэ. Но на этом история с «Треугольником» не закончилась! Видимо, пользуясь неграмотностью населения и похожестью в написании, братья Корольковы в Екатеринбурге увидели в этом возможность поправить своё финансовое положение, используя клеймо известного производителя. Из переписки «Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры»:
«Пермское отделение. 21 июня 1912 г. <...> Бр. Корольковы в Екатеринбурге мастерили обувь, на которой ставили клеймо ▲ (здесь и далее в источнике. – Прим. ред.) и текстом внутри “Бр. Корольковы. Сарапул”. За это их Кривцов привлек к ответственности ... заявил убыток на 25 000 руб[лей]»11.
Братьям удалось также немного выправить своё финансовое положение – с 16 июня 1912-го по 30 июня 1913 г. ими была погашена закладная на имя Юлия Маврикиевича Кетница на недвижимость В. П. Кривцова на углу Мещанской и Гоголевской улиц в Сарапуле на 15 000 рублей.
В последующие годы недвижимое имущество братьев Кривцовых – принадлежащий участок земли в Сарапуле в 2 400 квадратных саженей (1,09 гектара) с находящимся на нём кожевенным заводом и другими постройками, располагающимися в усадебном месте, – неоднократно закладывалось и даже подвергалось аресту. Но Кривцовым всё же удавалось поддерживать свой бизнес на плаву. Способствовало этому и то, что Любовь Лаврентьевна Бодэ в Ирбите достаточно успешно торговала, поэтому даже Екатеринбургское отделение «Товарищества Российско-Американской резиновой мануфактуры» хотело с ней сотрудничать, несмотря на проблемы, связанные с Петербургским торговым отделом.
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”] Екатеринбургское отделение. <...>
Вопрос этот является для нас существенным и весьма важным и спешным в виду предстоящей Ирбитской ярмарки, во время которой Бодэ постоянно совершает крупные покупки.
<...> Существующее отношение Бр. Кривцовых с Вами нам совершенно чуждо, и мы в лице Л. Л. Бодэ в Ирбите имеем лучшего покупателя, которого желаем и впредь сохранить.
Оборот названной (имеется в виду Л. Л. Бодэ. – Прим. ред.) выразился за 1913 год:
галош на 13 257,38 [рублей], обуви на 7 088,33 [рублей].
<...> Ввиду стеснения в кредите с нашей стороны Л. Л. Бодэ купила за 1913 год: у О[бщест]ва “Богатырь” на 4 000 [рублей]. Т[оварищест]ва “Проводник” – 15 000 [рублей]»12.
Но и в Петербурге не хотели лишаться такого постоянного клиента как Кривцовы, несмотря на их задолженности по выплатам и предложение Пермского отделения, что видно из их переписки.
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”]. Пермское отделение. 3 марта 1914 г. Торговому отделу в С[анкт]-Петербурге. <...>
Просим разрешить нам прямо, без предупреждения, предъявить к нему [Кривцову] и к г[оспо]же Бодэ иск в Сарапульский окружной суд на всю сумму старого и нового долгов около 43 000 руб[лей]. И сразу же описать оба его магазина [Сарапульский и Ирбитский]»13.
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”]. Нашему отделению в Перми.
В ответ на Ваше письмо сообщаем, что мы не имеем в виду принимать столь крутые меры [в отношении] Кривцовых. <...> Ввиду того, что торгуют они хорошо (выделено мной. – А. П.). Вам следует лишь получать с них энергично долг до тех пор, пока они в состоянии платить. Когда вы доведете остаток долга до суммы [нрзб], предлагаем вам вернуться вновь к этому делу»14.
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”]. Нашему отделению в Екатеринбурге.
Что касается г[оспо]жи Бодэ, то нового кредита ей ... предъявлять не следует. 12-го марта 1914 г.»15
В это же время вновь возникает проблема вокруг использования знака «Треугольник», которую всё же удалось благополучно разрешить. Читаем переписку по этому вопросу.
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”] 26 февраля 1914 г. Нашему отделению в Перми.
Наше Екатеринбургское отделение прислало страничку из “Ирбитского Ярмарочного справочника” ... на котором помещено объявление Т[оварищест]ва “Бр. Кривцовых”, причем ими опять использован фабричный знак ▲, от которого они официально отказались.
Эта их манера ... вынуждает нас окончательно порвать с ними ... и потребовать от них окончательный расчет по остатку их ... долга. <...> Всего р[ублей] 28 043,72 к[опейки]»16.
На что было получено объяснение:
«[От] Товарищества “Бр. Кривцовых” в Сарапуле.
Господину Присяжному Поверенному Конраду Викторовичу Недзвецкому в С[анкт]-Петербург.
Милостивый Государь.
<...> Имею честь сообщить, что при передаче мною своего товарного знака “ТРЕУГОЛЬНИК” “Т[оварищест]ву Росс[ийско]-Америк[анской] резиновой мануфактуры”, мне было лично разрешено г[осподами] Директорами Т[оварищест]ва пользоваться еще в течение двух лет моим знаком до переработки всех заготовленных материалов с этим клеймом, за это время обуви своей мы никому не продавали и работали исключительно лишь для своего магазина, на который уже не ставили знака “ТРЕУГОЛЬНИК”.
О передаче же знака я не сообщал преемнице нашего Ирбитского дела г[оспо]же Бодэ, а потому при рекламе по примеру прошлых лет она продолжала, вероятно, изредка им пользоваться.
Вместе с этим я просил г[оспожу] Бодэ в Ирбите более знака “ТРЕУГОЛЬНИКА” нигде не употреблять, а потому благоволите уведомить Вашего верителя, что впредь знаком этим пользоваться никто не будет.
С совершенным почтением В. Кривцов»17.
Объяснение Владимира Павловича удовлетворило Петербургский Директорат:
«<...> Действительно, в свое время, при передаче Бр. Кривцовыми товарного знака ▲, мы словесно разрешили им использовать имеющийся у них запас товара с этим знаком. Переписка же по поводу пользования ими знаком ▲ возникла потому, что в Ирбитском Справочном Календаре за 1914 г. было помещено ими объявление, в коем был изображен не принадлежащий уже им товарный знак ▲.
Как выяснилось ... это объявление ... является недоразумением, а не намеренным действием со стороны Кривцовых, ибо указанное объявление поместила в календарь ... г[оспо]жа Бодэ, которая не в курсе дела по отношению к товарному знаку ▲. 2-го Апреля 1914 г.»18
Несмотря на все последующие слухи и недоразумения, торговые отношения между Товариществом «Бр. Кривцовы» и Товариществом «Треугольник» в Петрограде продолжали сохраняться даже во время Первой мировой войны.
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры под фирмой “Треугольник”]. Пермское отделение. 13 Ноября 1914 г. Нашему Торговому Отделу в г. Петрограде. <...>
Есть слух, что дело Бодэ переведено на некоего Креймера. Слух этот очень правдоподобен: у Креймера есть 5–6 тысяч денег, он намеревался открыть какое-либо дело и искал компаньона, а Кривцову как раз нужен такой человек. В сентябре Кривцов принял Креймера в качестве приказчика, а теперь, вероятно, он сделался его компаньоном и фирму перевел на свое имя. <...>
Если этот слух подтвердится, нам необходимо принять теперь же меры к получению долгов Бодэ. <...>
Если Ирбитское дело Бодэ еще не переведено на другое лицо, нам необходимо немедленно его описать, иначе, при создавшемся положении, едва ли получим что-либо: закладная на завод не надежна – нет охотников приобрести его и заняться этим делом»19.
Рынок сбыта оставался первостепенным вопросом, поэтому потеря постоянных оптовых клиентов грозила весьма крупными убытками поставщику и производителю товара. Поэтому прежде чем предпринять решительные меры в отношении Кривцовых и их сестры Бодэ, требовалось нечто большее, чем непроверенные слухи, тем более при наличии конкурентов:
«[Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры “Треугольник”] Екатеринбургское отделение. <...>
Слух о переводе дела на г[осподина] Креймера, как сообщает ... Пермское отделение, не подтвердился, и вопрос о взыскании их долга судебным порядком остался открытым. <...>
Общая покупка Бодэ за 1914 год выразилась в 23 956,47 руб[лей], и для нас эта фирма по сбыту товаров в г. Ирбите крайне интересна.
Т[оварищест]во “Проводник” им отпускает товар открытым счетом, сохранив прежний срок в 6 месяцев и, видимо, не опасается»20.
Тем не менее, сложная ситуация на рынке производства и сбыта кожевенной обуви коснулась не только братьев Кривцовых. Вот что можно узнать о состоянии дел в Сарапуле в 1913 году.
«Г. Сарапул. 21–27 февраля 1913 г. Вояжер Э. А. Грундман. Товариществу “Треугольник” Пермское отделение [Штемпель Торгового Отдела. Получено 7 марта 1913 г.]. <...>
Дела в Сарапуле обстоят неважно.
Два краха ... крупных фирм ... подорвали кредиты мелким фирмам ... а на крупные фирмы кредиторы смотрят с опасением.
Фирма “Н[аследни]ки Никифора Дедюхина с[ынов]ья” отмечена среди неплательщиков еще до праздников Р[ождества] Х[ристова]. Задолженность ее определяется до 850 000 руб[лей]. Предложений своим кредиторам пока будто никаких не делала.
Барабанщиков Алексей Дмитриевич, говорят, сбежал из Ирбита перед платежом в 40 000 руб[лей]. <...>
Общая задолженность Б[арабанщикова] еще не выяснена, как ровно ничего не известно о его намерениях по расчету со своими кредиторами. <...> Фирма г[осподи]на Барабанщикова переименована с 11 февраля с[его] г[ода] в Т[оварищест]во “Барабанщиков и К°”.
В состав ... входят: [он сам, его жена] Елизавета Павловна, [его брат] Фёдор Дмитриевич и Николай Иванович Мыльников.
Что касается наших клиентов здесь, то все они пока “крепятся”...
Торговля нашего покупателя г[осподи]на Г. А. Ижболдина перешла с 1 января сего года к Т[оварищест]ву “Г. Ижболдин и Н. Пешехонов”.
Известно, что г[осподи]н Ижболдин пользовался некоторым уважением, также хорошо известно, что все видели в лице Пешехонова безбашенного человека. Последнее именно и заставляет призадумываться насколько прочна будущность названного Т[оварищест]ва.
Отправлять им товары на прежних условиях г[осподина] Ижболдина можно.
Кривцов, Владимир Павлович. <...>
Получил от К[ривцова Владимира Павловича] одно клеймо, тождественное нашему ▲. <...>
Здесь я видел в присутственных местах календари Т[оварищест]ва “Бр. Кривцовых”, на которых также изображено подобие нашему клейму ▲. Влад[имир] Павлов[ич] мне сказал, что папки для календарей готовились в плакатной мастерской С. Абрамовича в г. Перми, но ему будто бы неизвестно имелось ли у господина Абрамовича на пример заготовки данных папок специальное клише или же оттиск ▲ получался иным способом. <...>
К Вашему сведению сообщаю, что на вывесках магазина Т[оварищест]ва “Бр. Кривцовых” (ныне Л. Бодэ) по обеим сторонам их всюду красуются в больших размерах изображения (см. иллюстрацию. – Прим. ред.) ... есть еще вывески на окраинах г. Сарапула на трактах. <...>
К слову, привожу ниже и копию моей записки на имя В. П. Кривцова:
“<...> По долгу своей обязанности прошу сделать надлежащее распоряжение в том, чтобы в Ваших печатных объявлениях вообще не помещалось больше бы наше клеймо ▲. <...>”
Осипов Валентин Николаевич. Торговля теперь на имя [его] сестры г[оспо]жи Клавдии Ефимовны Бяковой. (Дела с ним прекращены и товар, предназначавшийся ему, передан Кривцову. – А. П.).
Т[орговый] Д[ом] “Д. М. Ушеренко с с[ыновья]ми”.
Названный Торговый дом дал мне крупный заказ на галоши, по сумме своей который далеко превышает отмеченный им у нас кредит. <...> Им желательно, чтобы весь заказ был раздроблен, часть посортно, в кредит, а остальная часть будет принята по выкупам.
Михеев Павел Николаевич <...>. Познакомиться [с ним] не удалось. Следующую с него просроченную сумму я просил через кассиршу перевести нам немедленно.
Михеев Николай Павлович. По справкам ... является после Смагина самым имущим здесь человеком. И притом все недвижимое имущество его оценивается ... в 350 [000] – 400 000 [рублей], принадлежащих всецело ему. <...> Один недостаток есть у Н[иколая] П[авловича] – он иногда пьет “запоем”, но, тем не менее, дело свое он ведет весьма осторожно. <...> В данное время он усиленно старается приобрести помещение, занимаемое ныне магазином Бодэ. <...> Бодэ не уплачивает аккуратно арендную плату, хотя Н[иколай] П[авлович] и думает, что вопрос этот следует считать исчерпанным ... только покровитель Бодэ – г[осподин] В. П. Кривцов [едва ли] так легко сдастся.
Сарапульское О[бщест]во Потребителей прекращает торговлю обувью.
Ф. М. Баранова также прекращает торговлю обувью.
В. К. Леденцов ... обещал прислать нам непосредственно заказ.
Т[оварищест]ву А. Ныров и К° и Л. Е. Манину мне пришлось пообещать исключительные срока [кредита], в виду того что [товариществом “Проводник”] им были предложены длинные сроки [выплаты задолженности] <...> тогда же они перейдут на наш товар, а там можно будет и строго придерживаться отмеченных им сроков.
В заключение присовокупляю, что я проверил ... наш склад галош у Т[оварищест]ва “Бр. Каменских” и нашел его в порядке»21.
Товарный знак «Бр. Кривцовы».
Кама. 15 февр. (№ 38). С. 1
Чем бы закончилась деятельность Товарищества «Бр. Кривцовых», если бы не революции 1917 г., сейчас загадывать сложно. Депрессия, поразившая экономику России в начале XX столетия, привела к разорению многих урало-сибирских торговцев, а также заметно снизила покупательский спрос. Возможно, в обычных условиях Кривцовы смогли бы справиться с ситуацией и избежать краха, но обострение экономических неурядиц, характерных для всего Урало-Сибирского региона, не оставило им шансов.
Примечания
1 Предпринимательские династии Камско-Вятского региона. XVIII–XX вв. : коллективная монография / отв. ред., авт. предисл. Н. П. Лигенко. Ижевск, 2008. С. 241.
2 ЦГИА СПб. Ф. 1179. Оп. 8. Д. 265. Л. 169–169 об.
3 Там же. Л. 169 об. – 170.
4 Там же. Л. 170.
5 Там же. Л. 19.
6 Там же. Л. 190.
7 Там же. Л. 188.
8 Там же. Л. 169.
9 Там же. Л. 19–19 об.
10 Там же. Л. 111.
11 Там же. Л. 101.
12 Там же. Л. 40–40 об.
13 Там же. Л. 45–45 об.
14 Там же. Л. 47.
15 Там же. Л. 48.
16 Там же. Л. 43.
17 Там же. Л. 49.
18 Там же. Л. 51.
19 Там же. Л. 66–66 об.
20 Там же. Л. 68–68 об.
21 Там же. Л. 72–83.
* Ирбитская ярмарка – одна из крупнейших ярмарок дореволюционной России, проводившаяся один раз в год в Ирбите. Во время проведения ярмарки в городе издавалась газета «Ирбитский ярмарочный лист». С начала 1890-х гг. на Ирбитской ярмарке распространилась торговля по образцам, и ярмарка выполняла функции товарной биржи.
