Версия для слабовидящихФронтовики-сотрудники библиотеки
Е. А. Малышева
Библиотека стала моим первым местом работы в 1969 году, поэтому я застала среди сотрудников фронтовиков. Для себя отметила, что все эти люди, прошедшие войну, сохранили удивительное жизнелюбие. Очевидно, пережив все тяготы военного лихолетья, они были благодарны судьбе, поэтому не обращали внимания на житейские мелочи, были мудрыми и жизнестойкими, всегда готовыми прийти на помощь. И ещё: всех их отличала необыкновенная скромность. Свои медали они надевали только раз в году и никогда этим не кичились.
Одним из самых заметных (в прямом смысле, поскольку обладал очень высоким ростом) был Алексей Петрович Голуб (1921–2007). Он заведовал техническим отделом в пору расцвета, который и случился во многом благодаря его профессиональным и человеческим качествам. Сам родом из Украины, он сохранил характерный говор и был исключительно интересным оратором, особенно на библиотечных собраниях. Всегда в своей речи он находил место образным сравнениям и юмору. Мы обожали находиться рядом с ним в колоннах на демонстрациях, поскольку он буквально заряжал всех жизнелюбием и весельем. Он писал в стихах прекрасные, оригинальные открытки. Сотрудницы технического отдела знали, что он ведёт дневник, в котором даже находилось место для предсказаний, кто собирается стать мамой, хотя до этого события было... восемь с половиной месяцев.
Алексей Петрович Голуб
Первой моей начальницей в библиотеке была заведующая отделом книгохранения Антонина Ильинична Русинова (1919–2002). Она представляла из себя невероятный сгусток энергии и в свои 50 лет легко перепрыгивала через две ступеньки по семи ярусам книгохранилища! Может быть, поэтому её имя сократили до одноударного «Антонилишна». Знаю, что она руководила в библиотеке театральным кружком, который я не застала, но её участие в самодеятельности помню хорошо. Однажды по тогдашней моде устроили КВН, в котором соревновались молодёжная команда и команда ветеранов, для которых жюри буквально вырвало победу, но девчонки завозмущались, им казалось, что это они лучше, пока комсомольцам на собрании не напомнили, в чём разница между ними, начинающими жизнь, и теми, кто их будущие жизни защищал на войне. Все устыдились.
Антонина Ильинична Русинова
Антонина Ильинична буквально горела и на общественной работе, на должности председателя профкома. Казалось, что она может добиться для членов профсоюза всего: от путёвок в санаторий и диетической столовой до прекрасных подарков детям. И конечно, она была полна какого-то лихого обаяния. Вместе с фронтовичкой Фаиной Ефимовной Панагушиной (1919–1986) они покуривали в кулуарах папиросы (помните военную песню К. Шульженко «Давай закурим!..») и перекидывались солёными анекдотами. Она в этом образе была удивительно органична. Антонина Ильинична как-то проговорилась, что её в госпитале всегда звали на консультацию по ампутации у раненого, поскольку она могла по запаху определить только-только начинавшуюся гангрену. С болью она говорила о молодых мальчиках-солдатах, которым предстояло стать калеками, и этим вызывала у нас безграничное сопереживание. Нас, тогда молодых, потрясало её умение говорить по делу, красиво, сочно, в хорошем темпе. А насколько эмоциональными были её выступления на собраниях! Казалось, что сто лет пройдёт, прежде чем ты сам сможешь, без тени смущения, вот так же выступать.
Татьяна Григорьевна Огородникова (1921–1992) осталась в памяти очень дисциплинированным и требовательным человеком. Татьяну Григорьевну отличала принципиальность и необычайная скромность истинного интеллигента, ведь её отец был знаменитым врачом и работал в областной больнице. Она была прекрасным специалистом одного из ведущих отделов. При ней естественнонаучный отдел был едва ли не самым уютным: утопал весь в роскошных комнатных цветах, словно сад. В годы войны Татьяна Григорьевна служила в военной цензуре, поэтому, наверное, навсегда сохранила серьёзное и ответственное отношение к делу на всех участках работы библиотеки. Она возглавляла профсоюзную кассу взаимопомощи (было в советское время и такое!). Её трудно было просто так разжалобить, но, убедившись, что сумма нужна на что-то действительно важное, всегда помогала.
Татьяна Григорьевна Огородникова
Глубокая симпатия у меня возникла сразу и к Фейге Александровне Михеевой (1919 – ?). И ведь не подумаешь, что в годы войны она, девушка с длинными косами, бесстрашно тушила на крышах зажигательные бомбы, сбрасываемые немцами на Москву. Ей были присущи и терпение, и снисходительность, и некая молодёжная восторженность. Она, например, обожала вспоминать себя в роли Татьяны в самодеятельной постановке «Евгения Онегина». С глубоким интересом и теплотой всегда относилась к запросам читателей, располагая к себе с первых минут. И если кто любил самозабвенно и литературу, и библиотеку – так это она. Её дочка тоже пошла по стопам матери и стала библиотекарем.
Фейге Александровна Михеева
Ещё один удивительный человек остался в памяти – это Александра Ивановна Кощеева (1922–2010). У неё была едва ли не самая скромная должность в библиотеке, и сама она была скромности необычайной. На одном из собраний, посвящённых Дню Победы, вся в медалях, рассказала, как в годы войны была боевым шофёром. Росточку очень маленького, румяная, с двумя русыми косами до пояса, она вспоминала, что в своей части, совсем ещё девчонка, была предметом всеобщей заботы. А ведь участвовала в ленд-лизе с транспортировкой американских автомобилей из Ирана! За все годы войны ни разу не попадала в аварии.
Александра Ивановна Кощеева
Эти люди остались в памяти отстаивавшими свою правоту и личное мнение, пусть даже наперекор начальству. И они имели на это право. Они ничего не боялись, дорогие фронтовики, трудолюбивые, порядочные люди, настоящие патриоты своей страны. Они были нашими наставниками в работе и всегда сопереживали молодым коллегам. Наши дорогие старшие друзья. На них мы равнялись. Спасибо, что вы были в моей судьбе.
