Указатель содержания к 1–43 выпускам альманаха
Указатель авторов, составителей и персоналий к выпускам № 1–31 альманаха
Выпуск №1
Выпуск №2
Выпуск №3
Выпуск №4
Выпуск №5
Выпуск №6
Выпуск №7
Выпуск №8
Выпуск №9
Выпуск №10
Выпуск №11
Выпуск №12
Выпуск №13
Выпуск №14
Выпуск №15
Выпуск №16
Выпуск №17
Выпуск №18
Выпуск №19
Выпуск №20
Выпуск №21
Выпуск №22
Выпуск №23
Выпуск №24
Выпуск №25
Выпуск №26
Выпуск №27
Выпуск №28
Выпуск №29
Выпуск №30
Выпуск №31
Выпуск №32
Выпуск №33
Выпуск №34
Выпуск №35
Выпуск №36
Выпуск №37
Выпуск №38
Выпуск №39
Выпуск №40
Выпуск №41
Выпуск №42
Выпуск №43
Выпуск №44

Письма Н. М. Каринского С. Ф. Платонову

Приложение к статье Митрофанова В. В.
«Вятка не удовлетворяет»: письма Н. М. Каринского С. Ф. Платонову

№ 1

Многоуважаемый Сергей Федорович!
Имею честь уведомить Вас, что 15 апреля и 20 мая я могу явиться на экзамены в университет, 26-го же мая утро у меня занято.
С глубоким почтением к Вам остаюсь вашим покорным слугою Н. Каринский. 1903 3/III.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 1)

№ 2

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Так как я еще не получил от Вас извещения и сегодня уезжаю на дачу, то считаю своим долгом сообщить Вам свой дачный адрес Варшавской ж[елезной]/д[ороги]. Станция Сиверская, деревня Ново-Сиверская, Чухонский конеуд. Пески. Дача Хюроева. С глубоким почтением, Ваш покорный слуга. Н. Каринский. 1905.25.05.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 2)

№ 3

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Согласно Вашему желанию, имею честь представить Вам список моих работ. Я ограничился перечнем тех из них, о которых были отзывы частью в русской, частью в заграничной печати:
Погодинский Апостол 1391 г. Варшава, 1897.
О некоторых говорах по течению рек Луги¹ и Оредежа². Варшава, 1898.
Об ударениях в Киевских глаголических отрывках. СПб., 1901.
Остромирово Евангелие, как памятник древне-русского языка. СПб.,1903.

О говорах восточной половины Бронницкого уезда. СПб., 1903.
Хрестоматия по древне-церковному-славянскому и русскому языкам. СПб. 1904. Пособие при преподавании русского языка в Университетах и других высших учебных заведениях.
7. Заметки об одном из говоров Костромской губернии³.
Кроме того, могу еще сообщить, что, состоя на третьем курсе университета, студентом я получил от Географического общества серебряную медаль за статью.
Пользуясь случаем просить Вас принять уверение в совершенном моем почтении, Ваш покорный слуга Н. Каринский. 1906—ХI.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 3–3 об.)

№ 4

1908 3/Х
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Сегодня я лежу в постели вследствие сильной слабости и повышенной температуры. Завтра, конечно, я не в силах быть ни в Университете, ни на Высших Курсах. Пишу Вам на случай, если бы Нина Сергеевна вздумала пойти на мои занятия на курсы и пришла бы напрасно. (Помнится, прошлый год в этот день у нее были только мои занятия.) Сегодня ночью я был в самом плохом настроении: озноб был столь силен, что не могли согреть ни шуба, ни одеяло, ни бутылка с горячей водой. С истинным почтением к Вам, имею честь быть Вашим покорным слугой. Н. Каринский.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 4)

№ 5

1908 11/ХI
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Вчера вечером я получил разрешение от одного, а утром еще имел разрешение от другого доктора, которые меня лечат, прочесть одну лекцию, что, наконец, буду в Институте, так как очень соскучился о своих занятиях. Со следующей недели доктора разрешат читать все лекции; только ставят условие: в продолжение месяца или по крайней мере 3-х недель⁴ говорить, по возможности, тихим голосом. Предполагаю читать в четверг с 12–1 на первом курсе, так как в 2 часа прием у доктора, который просил меня заехать перед первой лекцией.
Будьте столь добры, передайте мое почтение Надежде Николаевне и всем Вашим. С истинным почтением к Вам, имею честь быть Вашим покорным слугой. Н. Каринский.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 5)

№ 6

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
10-го, 12-го, 13-го и 14-го я могу вечером присутствовать на лекции, о чем спешу Вас уведомить. Глубоко уважающий Вас, Н. Каринский. 1909.30.03.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 6)

№ 7

1909 (Помета С. Ф. Платонова. — В. М.)
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Будьте добры передать мою искреннейшую и теплую благодарность Конференции ЖПИ за душевное участие в постигшем меня горе. Ваше письмо меня тронуло до глубины души.
Примите уверение в совершенном моем к Вам почтении и уверение в искренней преданности. Н. Каринский.
P. S. Дети (Леля, Коля и Вова. — В. М.) еще очень больны. Вчера были доктора на совещании (Вежлинский, Спенглер, Гаттовский. — В. М.) и сказали, что опасность за жизнь, по-видимому, миновала, но еще болезнь продолжится немало времени. Низко кланяюсь Надежде Николаевне и всем Вашим.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 7)

№ 8

Глубокоуважаемые Сергей Федорович, Надежда Николаевна и Нина Сергеевна!
Не могу удержаться, чтобы не высказать Вам самую теплую и искреннюю благодарность за
сердечное участие и внимание к нам, которые мы видим в эту зиму и особенно в последние перед отъездом на дачу недели. Воспоминание об этом участии живо представляет нам сейчас и возбуждает искреннейшую симпатию и благодарность.
У нас все еще болезни. У Лялечки очень затяжная форма. Лихорадка и сильный бронхит еще не проходят. Теперь присоединился еще невроз сердца. Требуется постоянное усиленное лечение и самый тщательный уход. Все это создает тяжелую атмосферу и мое здоровье, наконец, пошатнулось: развилась нервная болезнь, которая отразилась особенно сильно на мускулах гортани, и я потерял голос. Пришлось лечиться. Сначала давали бром (60 гр. в сутки), ландыш (30 гр.) и впрыскивали мышьяк, затем перешли к водолечению и спермину. Здоровье мое улучшилось, и голос начинает восстанавливаться, но, по-видимому, гортань придется лечить электричеством.
Я лично советую докторам перейти скорее к окончательному восстановлению сил детей, что для меня будет более верным лекарством.
Как идет Ваше пользование дачей⁵? Дай Бог Вам всем отдохнуть и запастись силами. Передайте мой сердечный привет и благодарность за память Вере Сергеевне и Надежде Сергеевне и поклон детям.
Жена просит передать свой самый низкий поклон. Искренно расположенный и глубоко уважающий Вас, Н. Каринский.
1909.29.VI.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 8–9)

№ 9

Глубокоуважаемые Сергей Федорович, Надежда Николаевна, и Нина Сергеевна!
Глубокое спасибо Вам за письма. Я не отвечал долго на вопросы Надежды Николаевны, т. к. был болен и письмо меня застало в постели. Сейчас все у нас поправляются, хотя у Ляли сильный еще бронхит. Жена чувствует себя очень еще утомленной. Моя болезнь также уступает понемногу, но голос еще очень слаб и говорить громко не могу: придется специально лечить гортань, но летом, за недостатком врачей, этого сделать было нельзя. Поправлению здоровья очень мешает погода: холодно и, вот уже шестая неделя, идет дождь. Я и жена очень рады, что Вы поправляетесь и желаем всего, всего хорошего.
Доктора советовали нам жить в Царском, но семейные обстоятельства решительно против этого. Поэтому, по совету врачей, мы наняли квартиру около Невской Лавры на набережной (место очень высокое и более чистый воздух). Наш будущий адрес: Калашниковская набережная, д. 32, кв. 52.
Жена просит передать Вам свой сердечный привет. Посылаю глубокий поклон всем Вашим. Искренно и глубоко уважающий Вас Н. Каринский.
5.VIII.1909 г.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 10–10 об.)

№ 10

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Сегодня я поднялся с постели и, хотя кружится голова, могу сидеть у стола и писать. У меня инфлюэнца проходит: остался бронхит, и сегодня в ночь поднималась еще температура. На этой неделе мне выйти из дому едва ли удастся.
Весьма извиняюсь, что принудил беспокоить Вас покорнейшей просьбой: не сочтете ли возможным разрешить прислать мне жалование на квартиру, так как ни я, ни жена, тем более, не можем уйти из дома.
Простите за беспокойство.
Будьте добры передать от меня и жены искренний и сердечный привет Надежде Николаевне и всем Вашим.
Искренно и глубоко уважающий Вас Н. Каринский. 19.01.1910.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 11)

№ 11

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Вернувшись из путешествия⁶, считаю долгом сообщить Вам о тех сторонах его, к которым я имел ближайшее, как сопровождающий экскурсанток преподаватель, отношение.
В Москве мы осмотрели соборы (Успенский, Благовещенский и Архангельский; церкви 12 Апостолов, Спаса на Бору, Кремлевский Дворец с Грановитой палатой); поднимались на Ивана Великого; обозревали Патриаршую библиотеку (остановив особое внимание на некоторых греческих и славянских рукописях). Кроме того, более или менее подробно осматривали: Чудов монастырь, Покровский собор, Печатный двор (из рукописей более подробно осматривали важнейшие лицевые, а также немногие рукописи ХI в.), домик Романовых, Третьяковскую галерею, Московский Публичный и Румянцевский музей (где особое внимание обратили на этнографические коллекции, касающиеся территории России), Исторический Музей, где более подробно осматривались предметы материальной Археологии как исторической в пределах России, так и первобытной. Группами участники экскурсии познакомились с Москвой по своему усмотрению (для чего дано было несколько часов). Смотрели Кремль при лунном освещении, Сухареву башню. Между прочим, нескольким экскурсанткам я показывал торговлю старинными книгами Большакова.
В окрестностях Москвы мы посетили Троицкую Лавру, где на колоколах слышали и видели, как производится монашеский звон. В Лавре прошли по стене, осмотрели церкви, трапезную и пр. Из Лавры отправились к Вифанию⁷. Были на Воробьевых горах, где часть экскурсии видела место первоначальной закладки храма Христа Спасителя.
В Москве в экскурсии много помогали хранители отделов Музеев, библиотекари и другие лица, давали интересные объяснения.
В поездке по Суздальской Руси пришлось видеть очень много. Оставляя в стороне все то, что нам интересно объяснялось В. Т. Георгиевским⁸, я остановлюсь на нескольких фактах из них, где приходилось мне принимать ближайшее участие. Во всех книгохранилищах, где встречались рукописи (Ярославский Архиерейский дом, Музеи во Владимире и мн. др.), мы определяли место и время написания рукописей, делали замечания об орнаменте и пр. Также лично приходилось немало говорить о фресках и других археологических предметах с палеографической стороны. Особенно много интереса вызвали Корсунские и Васильевские врата.
Из Ризположенского монастыря с семью словесницами и одною историчкою (всего было 8 мест в экипаже) мною была совершена поездка с диалектическою целью. Записаны были особенности говора по составленной ранее программе и показано место наблюдения. Кроме того, участницы этой поездки интересовались жизнью деревни, осматривали внутренность избы, записывали народные песни, нашли даже шовный сарафан с золотой бахромой. После поездки в продолжение 5-ти часов систематизировался собранный диалектологический материал.
Настроение в поездке было весьма хорошее и, кажется, никому не хотелось ее оканчивать. Древняя Русь с ее религиозным настроением была близка сердцу участвующих.
Истинно и глубоко Вас уважающий, Ваш покорный слуга Н. Каринский. 1910—VI.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 12–13 об.)

№ 12

Глубокоуважаемые Сергей Федорович, Надежда Николаевна и Нина Сергеевна!
Простите за долгое молчание. Я все надеялся найти программу и тогда хотел написать. Между тем через знакомых не удалось ее достать из Петербурга, а свои экзамены я в конце апреля отдал уехавшим наблюдать говоры. Поехал я сам в Петербург в книжный склад Академии. Там мне сказали, что склад открыт лишь по средам, что объявлено и у двери склада. Вчера 21-го июля в среду я явился в склад, он был открыт, но там идет ремонт и все нынешнее лето, оказывается, нельзя достать изданий Академии. Отправился я по книжным магазинам: к Глазунову⁹, в «Новое Время», к Вольфу¹⁰, но нигде программы не нашел. Придется Нине Сергеевне понаблюдать говор, руководствуясь общими сведениями, по языку, которых у нее достаточно. Осенью я охотно помогу, при работе над классификацией материала, если Нина Сергеевна пожелает. Очень приятно будет снова работать вместе.
Большое спасибо за память и, конечно, Варя кланяется низко и желает наилучшего поправления.
Мы, несмотря на то, что не выходим почти из сада, понемногу поправляемся. Однако остается еще вопрос, можно ли Леле в этом году жить в Петербурге. Мне лечение так же идет впрок, хотя здоровье восстанавливается очень медленно.
За лето мы пришли немного в себя; назад мне страшно оглянуться; впереди много забот о детях. От души желаю Вам вполне поправиться для нового трудового года и желаю всего, всего хорошего.
Всем Вашим мы низко кланяемся. Еще раз благодарю за память. Глубоко уважающий Вас Николай Каринский. 22.07.1910.
Р. S. Если Карташев¹¹ не ошибается в данных мною часах, то мне придется заниматься на курсах или во вторники с 3–5, или в понедельник с 10–12.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 14–15)

№ 13

1911.14.08.
Глубокоуважаемые Надежда Николаевна и Сергей Федорович!
Как Вы отдохнули и поживаете на даче? Как здоровье всех Ваших? Вера Сергеевна была очень утомлена во время нашей поездки; достаточно ли она поправилась за этот месяц? Будьте добры передать от меня и жены сердечный привет Нине Сергеевне, Вере Сергеевне, Надежде Сергеевне, Наталье Сергеевне и детям.
Мы дачей очень довольны. Все настолько понравилось, только Леля все еще иногда нас беспокоит. Мои нервы также пришли в порядок; этого пришлось достигнуть ценою (timere ad dicere! Страшно сказать!) месячного ничегонеделания. Жена просит меня передать Вам свой низкий поклон.
От души желая Вам использовать наилучшим образом остающуюся часть лета и запастись силами, почтительнейше прошу принять уверение в совершенном моем почтении и преданности. Н. Каринский.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 16)

№ 14

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Спешу сообщить Вам, что рассмотрение подлинной рукописи «Проект для институций Академии» вполне подтвердило мое предположение о точности копии М. А. Полиевктова¹² и об некоторых ошибках в издании С. В. Рождественского¹³ (в числе которых и всегда вм[есто] двоекратного в рукописи всегда). Ввиду этого остаются в силе заключение об этом понятии, высказанные в письме от 19 сего апреля. Добавлю, что характер письма указывает не на писца канцелярии, а скорее на деятеля литературного.
Пользуюсь случаем просить Вас принять уверение в совершенном моем уважении и преданности. Ваш покорный слуга Н. Каринский.
Москва. Патриаршья б[иблиоте]ка. 1912 год, апреля 24 дня.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 17)

№ 15

Глубокоуважаемые Надежда Николаевна и Сергей Федорович!
От души тронут Вашим ко мне вниманием и поздравлением. Варвара Афанасьевна просит передать свою сердечную благодарность. Искренне уважающий Вас и преданный Н. Каринский. 9.05.1912.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 18)

№ 16

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Меня постигла сильная болезнь — дизентерия — кажется, из-за съеденного неочищенным яблока. Сейчас лежу в постели и, хотя очень ослаб, но уже болезнь уступила леченью. На этой неделе едва ли встану с постели, что ужасно тяжело.
Передайте мой низкий поклон Надежде Николаевне и Нине Сергеевне. Искренне уважающий Вас Н. Каринский. 18.10.1912.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 21)

№ 17

Телеграмма. 2.11.1912.
Жена [в] среду, я вчера заболели дифтеритом. Н. Каринский.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 19)

№ 18

Телеграмма. 4—ХI—1912.
Спасибо за сочувствие. Опасность миновала, только слабость, не могу поднять голову. Получил письмо университетского семинария, что не извещаю. Как сделать чтобы студенты узнали моей болезни? Я извещал. Не получил жалованья Министерства, Университета. Жена кланяется. Каринский.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 20)

№ 19

Глубокоуважаемые Сергей Федорович и Надежда Николаевна! От души поздравляю Вас с Новым Годом и желаю в наступающем году всякого благополучия и особенно — доброго здоровья.
Будьте добры передать мой низкий поклон и поздравление Нине Сергеевне, Наталье Сергеевне и Мише.
Мое здоровье в Луге восстанавливается.
Нахожусь под наблюдением опытного доктора. Уже 3 дня назад мне разрешено понемногу ходить на лыжах, однако быстрых движений еще делать не могу.
Искренне уважающий Вас Н. Каринский. 21—12—1912.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 25)

№ 20

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
В настоящее время все мы вполне оправились от дифтерита и после падения температуры и очищения едва прошло около 3-х недель.
Сделанные в двух больших лабораториях исследования мокроты всех больных указали на отсутствие дифтерии в зеве у всех.
После этого была проведена двойная дезинфекция: 1) промывка сулемой полов и разных вещей и 2) дезинфекция формалином всей квартиры, произведенная лицом, рекомендованным доктором.
Кроме того, сожжены вещи, которые внушали особое опасение.
Послезавтра предполагаем взять Лялю.
Ввиду вышеизложенного очень просил бы Вас, не будете ли столь любезны сообщить мне, могу ли я на след[ующей] неделе во вторник явиться в институт, а Ляля в гимназию.
Откладываю до следующей недели в виду, между прочим, сильного малокровия и нервного состояния, при котором сейчас очень плохо сплю и боюсь не выдержать педагогического напряжения. К следующей же неделе думаю поправиться.
Не нужно ли для гимназии свидетельства доктора о дезинфекции?
Очень прошу Вас, глубокоуважаемый Сергей Федорович, принять от меня и жены искреннюю и самую сердечную благодарность за Ваше душевное отношение во время для нас очень тяжелое. Надеюсь лично еще благодарить Вас.
Передайте, пожалуйста, мой низкий поклон и сердечный привет Варвары Афанасьевны Надежде Николаевне и всем Вашим.
Искренне и глубоко преданный и душевно благодарный Н. Каринский 30.12.1912.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 23–24)

№ 21

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Согласно выраженному Вами согласию, имею честь представить Вам об особых трудах и работах в специальной библиотеке по русскому языкознанию Зинаиды Михайловны Шульц, прося, по примеру прошлого года, о выдаче ей к Рождественским праздникам вознаграждения. Считаю долгом присовокупить, что З. М. Шульц свою деятельность по библиотеке весьма помогает мне в деле постановки преподавания русского языка в Институте.
Пользуясь случаем прошу принять Вас глубокоуважаемый Сергей Федорович, уверение в моем глубоком почтении. Н. Каринский 14 дек[абря] 1913.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 26)

№ 22

Открытое письмо
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Имею честь поздравить Вас с праздником Рождества Христова и пожелать полного отдыха и доброго здоровья.
Глубокоуважаемых Надежду Николаевну, Нину Сергеевну, Веру Сергеевну, Наталью Сергеевну, Марусю и Мишу сердечно поздравляю и желаю светлого настроения и веселья на праздниках. Н. Каринский.
1913 дек[абря] 24.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 27)

№ 23

Открытое письмо
Глубокоуважаемые Сергей Федорович и Надежда Николаевна!
От души поздравляю Вас с Новым Годом и желаю встретить и провести этот год в добром здравии и весело.
Жена просит меня передать от нее глубокий поклон и поздравление. Будьте добры передать сердечное поздравление всем Вашим. Искренне преданный и сердечно уважающий Вас Н. Каринский. [декабрь 1913].
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 28)

№ 24

(Карандашная помета С. Ф. Платонова: «За особые труды 100 р[уб.] пар[аграф] 13–1.
Карин[ский]. 1914». — В. М.)
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Согласно Вашему разрешению в прошлом году, имею честь обратиться к Вам с покорнейшею просьбою и в текущем году о награде денежной З. М. Шульц¹⁴ за особые труды ее по семинарской библиотеке в моем семинарии.
Г-жа Шульц образцово содержит библиотеку. Она составляет инвентарь, алфавитный каталог и систематический. Она отдает книги в переплеты, выдает их слушательницам и дежурит ежедневно в библиотеке. Она ведет статистику посетительниц и истребованных книг.
В конце учебного года и во время экзаменов количество дела в библиотеке увеличивается, и г-жа Шульц должна являться в Институт дважды в день. Считаю долгом присовокупить, что преподавание языка во многом облегчается деятельностью г-жи Шульц.
Пользуюсь случаем просить Вас принять уверение в совершенном моем почтении и искренней преданности.
Ваш покорный слуга Н. Каринский. 1914 марта 31.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 29–29 об.)

№ 25

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Болезнь моя затягивается и настроение весьма нехорошее.
Очень бы хотел лично поблагодарить Вас как за Вашу отзывчивость в исполнении моей просьбы относительно г-жи Шульц, так и за любезное посещение нас. К моему большому огорчению, я узнал, что Вы не дозвонились. Этот случай побудил меня в ближайшее время переделать наш скверный звонок. Будьте столь добры передать мое глубокое почтение Надежде Николаевне и всем Вашим.
От души желаю отдохнуть на праздниках. Искренне уважающий Вас Н. Каринский. 1915, дек[абря] 29.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 30)

№ 26

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
От устроенной мною в пользу Лазарета лотереи при ближайшем участии слушательниц Института, Е. С. Султан-Шах¹⁵ и сестер лазарета чистой прибыли получено 626 руб. 85 к. (шестьсот двадцать шесть), каковые имею честь при сем препроводить. 13 апреля 1916.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 31)

№ 27

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Проф[ессор] А. А. Шахматов¹⁶ сегодня (21 апреля) сообщил мне новые данные, которые, по-видимому, еще не имел в виду г. декан Ф. А. Браун¹⁷ в письме, полученном мною 18 сего апреля, касающемся моих занятий в У[ниверсите]те в 1916–1917 уч. году.
Ввиду этого и ответ мой г. декану, может быть, окажется уже утратившим значение. Это выяснится на заседании факультета, почему я очень просил бы Вас, не сочтете ли возможным сделать соответствующее заявление, если дело примет благоприятный для меня оборот.
С искренним и глубоким почтением к Вам Н. Каринский.
1916, апреля 21.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 32)

№ 28

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Имею честь представить Вам об особых трудах и работах в кабинете русского языка З. М. Шульц и ходатайствовать о выдаче ей, по примеру прошлых пяти лет, награждения в 100 р[уб].
Примите мое искреннее уверение в совершенном и глубоком почтении. Преданный Вам Н. Каринский. 1916, мая 14.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 33)

№ 29

(Карандашная помета С. Ф. Платонова: «1916». — В. М.)
Глубокоуважаемые Надежда Николаевна и Сергей Федорович, согласно моему обещанию считаю долгом сообщить Вам о многотрудной, но благополучно свершившейся дороге в Анапу. Уже в Петрограде мы получили 1 купе, а в дороге захватили и другое. В дороге получили даже плацкарты. Благодаря этому все ночи спали удовлетворительно. В Анапе мы нашли дачу-особняк на берегу моря и двумя верандами. Погода здесь теплая, но не жаркая, т. к. постоянно дует морской ветер.
У нас все здоровы. Сам я чувствую себя уже много лучше, чем в Петрограде.
Как Вы предполагаете провести лето? В[арвара] А[фанасьевна]¹⁸ Вам низко кланяется и желает всего лучшего. От души желаем Вам поправиться летом.
Искренне уважающий Вас Н. Каринский.
Мой адрес: Анапа, Кубанской области. Почтовая контора, 20. До востребования.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 34)

№ 30

Глубокоуважаемый Сергей Федорович и Надежда Николаевна!
Как я Вам писал, я застал отца¹⁹ в очень плохом состоянии. На даче через некоторое время ему стало немного лучше, но затем опять пульс повысился до 100 при нормальной (очень низкой) температуре. 11 июня у отца сделался жар, а 20 июня он тихо скончался²⁰. Похороны происходили на кладбище Трифонова монастыря в Вятке, где покоится тело моего прадеда с материнской стороны. Нам очень тяжело, что при последних минутах не пришлось быть ни маме²¹, ни брату, и мы даже до сих пор не знаем, как принято мамой известие о кончине. Мама лечится в санатории на юге. Таковы наши тяжелые обстоятельства. На днях мы все стали поправляться, но семейное горе несколько расшатало здоровье. Сейчас я совершенно не могу сосредоточиться на занятиях. В Вятке настроение не дурное; все заняты делом. Крестьяне ждут устройства республиканского строя и передела земли. Насилие здесь никем не одобряется. В городе порядочно весьма интеллигентных людей. Архивная комиссия²² и летом продолжает печатание своих трудов²³. Вообще здесь ничто не останавливается, и с революцией в некотором отношении (общественном) деятельность даже значительно увеличилась: в деревнях устраиваются ясли для детей, появляются кооперативы. В деревне, где мы живем, у общественной лавки аншлаг: «просят посетителей скверно-матерных слов не выражать, в пьяном виде в магазин не заявляться, помня, что это не частная торговля, а народный кооператив».
Несколько особняком стоят солдаты. Их требования иногда слушают горожане. Недавно они настояли на обыске неких квартир, чтобы найти запасы продовольствия. Конечно, ничего найдено, как говорят, не было. Третьего дня солдаты водили одного из солдат, провинившегося в воровстве, по городу, надев на него вещи, которые он уворовал. Вор должен был при всем народе на площадях и улицах исповедовать свой грех.
Жена просит Вас принять свое почтение и низкий поклон.
С истинным уважением и преданностью, Н. Каринский. 1917, июля 5.
Р. S. Если бы Вы сообщили что-либо о себе, то доставили бы нам искреннее удовольствие. Наш адрес для писем: Вятка, Всесвятская ул., д. Якубовского. Квартира А. Н. Луппова²⁴.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 35–36)

№ 31

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Спешу Вас уведомить, что завтра, к сожалению, мне не придется быть на заседании Совета Археологического института, т. к. я должен выехать в Вятку, если только завтра утром получу билет, который мне обязаны выдать. Мне очень хотелось зайти к Вам перед отъездом, но не пришлось этого исполнить, т. к. всю (эту²⁵) прошлую неделю и до сего времени стараюсь выручить библиотеку отца. Сегодня мне разрешено взять книги. Придется до вечера работать с перевозкой, и даже, по-видимому, не попаду на заседание в память И. А. Шляпкина, что очень грустно.
Будьте столь любезны передать мой низкий поклон Надежде Николаевне.
Считаю долгом на случай сообщить вятский адрес: Вятка. Дом Кафедрального собора. Братская школа.
Глубоко уважающий Вас Н. Каринский. 1918, июня 11 дня.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 38–38 об.)

№ 32

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Как Ваше здоровье и здоровье всех Ваших? Как проводите лето? Очень бы хотелось получить от Вас известие.
Мы остались на лето в городе Вятке частично вследствие чрезвычайной трудности выезда из города с семейством, частично из опасения оставить городскую квартиру пустою, частично, наконец, из-за неопределенных настроений в деревнях под Вяткой.
Здесь тоже стало не хватать хлеба, появились большие хвосты, что удручает, т. к. мы остались без прислуги, а найти новую в Вятке пока не удается и становится очень тяжело с маленькими детьми при существующих условиях жизни. Мне очень бы хотелось знать, прошли ли ассигнования на Археологический институт²⁶ и какого его положение? Здесь, в Вятке, весьма интересуются — каково положение Археографической комиссии и в каком отношении она будет к местным архивам.
В Вятке в последнее время, как и в губернии, продолжается деятельность научных обществ, но печатать совершенно ничего нельзя. Деятельность ограничивается устройством заседаний и собиранием материалов. Все наше семейство стремится в Петроград, где так много было всегда интеллигентных стремлений. Вятка не удовлетворяет. Будьте столь любезны передать от меня и жены глубокое почтение Надежде Николаевне и теплый привет всем Вашим.
Искренне уважающий Вас, Н. Каринский. 1918, июня 24 / июля 5.
Мой адрес: Вятка. Дом кафедрального собора. Братская школа.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 39–40)

№ 33

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
В Вятке оставаться семье представляется невозможным вследствие эвакуации. Между тем в Петроград попасть можно лишь с разрешения местных Петроградских властей. Семья же моя такого разрешения не имеет. Ввиду столь тягостного положения я решился беспокоить Вас телеграммою, надеясь, что, по своей доброте, Вы благосклонно отнесетесь к моей просьбе, и, если возможно, как-либо добудете разрешение. Мне очень неловко затруднять Вас, и я решился лишь ввиду того, что сейчас не представляется другого выхода. Ведь посылать семью куда-либо, в другое неизвестное место вдаль от Петрограда, где я служу, очень тяжело. С детьми ехать в новое место, где нет даже комнаты, прямо опасно. Семья моя состоит из 8 чел[овек], кроме меня 1) жена Варвара Афанасьевна 40 л., 2) теща Феоктиста Дмитриевна 68 л., сыновья — 3) Николай — 17 л., 4) Всеволод — 15 л., 5) Юрий — 6 л. и 6) Александр — 4 года и дочери — 7) Елена 18 л., и 8) Евгения — 9 лет.
Письмо это посылаю на случай пропажи телеграммы и из желания объяснить обстоятельства дела, принудившие меня воспользоваться Вашим сочувственным к семье нашей отношением. Будьте любезны передать Надежде Николаевне и всем Вашим от меня и жены искренний привет. Глубоко уважающий Вас, преданный Н. Каринский. 1919, 7 апреля.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 41)

№ 34

Открытое письмо
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Нам приходится уехать из Вятки, между тем выезд с семьей чрезвычайно труден и тягостен. Крайне нужно для семьи разрешение въезда в Петроград (я лично его имею). Семья состоит из 1) жена Варвара Афанасьевна 40 л., 2) теща Феоктиста Дмитриевна 68 л., сыновья — 3) Николай — 17 л., 4) Всеволод — 15 л., 5) Юрий — 6 л. и 6) Александр — 4 года и дочери 7) Елена — 18 л., и 8) Евгения — 9 лет.
Я послал Вам телеграмму и заказное письмо с покорнейшей просьбой помочь в этом деле. Посылаю настоящую открытку ввиду возможной пропажи или большого замедления на почте телеграммы и письма ввиду крайней необходимости в указанном разрешении. Простите, что тревожу Вас своей просьбой и надеюсь на Вашу доброту, которую я видел всегда от Вас. Передайте, пожалуйста, мое глубокое почтение Надежде Николаевне.
Глубоко уважающий Вас и преданный Н. Каринский. 1919, 10 апреля.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 43)

№ 35

Апреля. 1919 № 171.
В Вятский Совдеп.
Профессор Археологического Института Н. М. Каринский имеет желание вернуться в Петроград, к месту его службы с семьей, состоящею из 1) жена — Варвара Афанасьевна 40 л., 2) теща Феоктиста Дмитриевна 68 л., сыновья — 3) Николай — 17 л., 4) Всеволод — 15 л., 5) Юрий — 6 л. и 6) Александр — 4 года и дочери 7) Елена — 18 л., и 8) Евгения — 9 лет.
Директор Института
Ученый секретарь.
На официальном бланке Археологического института.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 44)

№ 36

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Условия жизни в Вятке оказались на первых порах довольно тяжелыми, т. к. в 2-х комнатах, которые предоставили моей семье, температура доходила до −5. Это отразилось на моем здоровье: отек рук и ног значительно усилился. Вследствие болезненного состояния я сейчас выехать в Петроград не могу, но при первой возможности приеду.
Варвара Афанасьевна просит передать Вам и Надежде Николаевне свой низкий поклон. Передайте Надежде Николаевне и семье Вашей мой привет и почтение. Искренне уважающий Вас, Н. Каринский. 1920. 12 февраля.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 45)

№ 37

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Ваше предположение, что мне придется на год остаться в Вятке оправдалось. С семьей переехать в Петроград невозможно, а жить без семьи слишком тяжело.
Сейчас я хвораю странной невралгией (от простуды), но до сих пор чувствовал себя удовлетворительно и отеки последнее время совершенно прошли. Как Вы поживаете? Очень рад был услышать от проф. Андреева²⁷ о Вас и Петрограде. Спешу с А. И. Андреевым послать Вам это письмо.
Жена и я от души шлем привет Вам, Надежде Николаевне и всем Вашим. Вместо меня в Институте, согласно Вашему разрешению, я просил читать лекции моих ассистентов. С горечью думаю, что в этом году (а, б[ыть] м[ожет], и дольше) мне не придется читать лекции в Университете и Археологическом Институте. Искренне Вам преданный Н. Каринский. 1920. 17 августа.
Профессору Директору Археологического института Сергею Федоровичу Платонову.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 46–47)

№ 38

(Помета С. Ф. Платонова: «Отв[ет] 8.08». — В. М.)
Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Чрезвычайно я скучаю по Петрограду, по библиотекам, рукописям и особенно по ученому сообществу. Так как срок мой от командировки в Университете кончается в сентябре, то тем более теперь своевременен вопрос о переезде в Петроград, конечно, с семьей. Однако, я не знаю, возможно ли это сделать по материальным соображениям и решаюсь Вас беспокоить настоящим письмом, помня всегдашнюю Вашу доброту к нашей семье. Семья наша состоит из жены, которая теперь много слабее, чем была в Петрограде (у нее развился порок сердца), особенно после смерти тещи, 2) Кости, старшего сына, больного острой формой неврастении, 3) Вовы, больного растяжением легких, острым малокровием и неврозом сердца, т. ч. ему совершенно запрещена докторами всякая физическая работа, 4) Ляли, у которой все еще не в порядке легкие и она часто хворает, 5) Жени 11 л., 6) Юры 7 л. и 7) Саши 6 л.
У меня слабость большая и иногда бывают сердечные припадки. В Петрограде у нас нет квартиры, почти что нет мебели, вовсе нет посуды и пр. Средств на переезд, конечно, нет. В Петрограде, говорят, теперь возможно существовать. Очень бы Вас просил, глубокоуважаемый Сергей Федорович, сообщить, возможно ли жить с моей семьей, по Вашему мнению, в Петрограде. Возможно ли найти квартиру и хотя бы немного мебели? Каким путем устроиться с пайками на семью? Как дело с дровами? Кому об этом о всем писать?
В Вятке жизнь тяжелая. Скончалась у нас жившая бабушка, мать жены, исключительно от тяжелых условий, которые ей, как старому человеку, были особенно тяжелы. Все мы хвораем и слабеем от истощения, хотя мучений голода обычно еще не ощущаем и, вероятно, ощущать не будем.
С Петроградом я почти теперь не знаком (так мало получаю известий).
Недавно пришлось мне и П. И. Луппову читать рукописную статью А. А. Спицына, которую покупал местный музей. Очень было приятно отзывом споспешествовать²⁸ наиболее высокому увеличению платы за статью. Музей испросил 500 000 р. Очень надеюсь, глубокоуважаемый Сергей Федорович, что Вы откликнитесь на мое письмо и сообщите и о своем житье, и о Вашей семье. От жены и меня очень прошу Вас передать мой низкий поклон Надежде Николаевне и всем Вашим.
Искренне уважающий Вас, Н. Каринский. 1921. августа. Мой адрес: Вятка. Раздерихинская²⁹ (5-я Советская), 19, кв. 1.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 48–49)

№ 39

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Спешу ответить на Ваше письмо от 16/IV—1924, которое мне передали в историческом музее вчера в понедельник.
Мое молчание на Ваше предыдущее письмо объясняется, во-первых, тем, что Исторический музей мне в лице его директора³⁰ предлагал издать мою работу на средства музея, и нужно было выяснить этот вопрос, т. к. я уже согласился на это после переговоров с Вами. Кроме того, моя большая работа написана лишь в одном экземпляре, и я боялся послать по почте, а оказии не представлялось. Из Вашего письма от 16/IV я увидел, что в Петрограде в отношении моей работы произошли значительные изменения, и я вижу, что сколько-нибудь большую работу напечатать не удастся. Ввиду этого я решил на этой и следующей неделе сделать экстракт из моих исследований, и представить в возможно популярной форме статью величиною в 1 печ[атный] лист, надеясь, что при таких условиях обстоятельства, указанные в Вашем письме, не помешают ее напечатать. Эту новую форму моя статья примет недели через полторы, и я обещаюсь немедленно же выслать ее Вам по изготовлении. В виду того, что на этих днях предстоят праздники, которые не благоприятствуют деловым переговорам с издателями, я думаю, что отсрочка на 1 ½ недели не явится помехою. Между тем принятое мною решение соответствует тому (как я понял из Вашего письма) пожеланию.
Прошу передать сердечный привет Надежде Николаевне и всем Вашим. Примите уверение в моем искреннем уважении Н. Каринский. 1924, апреля 22.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 50–50 об.)

№ 40

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
В Москве циркулируют слухи, что вода³¹ опустошила издательство Акад[емии] Наук. Ввиду этого я обеспокоен судьбой палеографических таблиц, которые отпечатаны были Археологическим институтом и которые благодаря Вашему ходатайству должны были выйти в свет в числе изданий Академии с моим предисловием и введением.
Обращаюсь к Вам с покорнейшею просьбою сообщить мне о судьбе снимков. Прошу извинения за беспокойство, причиненное данным письмом. Но снимки представляют такую громадную научную ценность и в то же время клише столь трудно изготовить, когда бы то ни было (даже почти невозможно), что эта утеря для меня представлялась бы невыносимо тяжелой. Вот почему я решился воспользоваться Вашей всегдашней добротой и внимательностью к моим научным работам и послать это письмо. Еще недавно погибло издание № 1 сборника Публ[ичной] Библиотеки (почти полностью), где была помещена моя палеографическая монография.
Как Ваше здоровье, Надежды Николаевны и всех Ваших.
Посылаю от себя и Варвары Афанасьевны Надежде Николаевне и всем Вашим горячий привет.
В Москве мы понемногу устраиваемся, т. к. я получил уже 2 комнаты в 14,5 кв. саж. площадью (Машкова, 2 кв. 1), что для Москвы не так плохо.
По Петрограду скучаю: здесь все приходится делать заново, а в Петрограде немало у меня научно-педагогических связей. Работоспособность ко мне возвращается и начинаю читать лекции с прежним темпом, но здоровье все еще плохое: постоянный отек ног.
Примите уверение в совершенном моем уважении. Преданный Вам Н. Каринский. 1924, окт[ября] 6-го.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 51–52)

№ 41

Глубокоуважаемый Сергей Федорович!
Простите, что обращаюсь к Вам с настоящим письмом. Я решился на это, лишь памятуя Ваше всегдашнее доброе отношение ко мне.
Бывший профессор Дух[овной] Акад[емии] по кафедре «История философии» Дмитрий Павлович Миртов³², служащий в настоящее время в Библиотеке Публичной, желал бы перейти на службу в Библиотеку Академии Наук, частью вследствие особого желания служить при Академии, частью вследствие несколько большего там содержания. Я давно знаю проф[ессора] Миртова, как особенно хорошего и добросовестного в работе человека. Если действительно, как говорят, в библиотеке Академии имеется вакансия, то с особенным удовольствием я могу всячески рекомендовать Д. П. Миртова, зная притом его неудовлетворительное материальное положение. Исполнение этого моего желания было бы для меня очень приятно, т. к. Д[митрий] П[авлович] является учеником моего отца.
Приношу Вам благодарность за Ваше любезное отношение к печатанию моей работы. Она, кажется, скоро выходит в свет. Будьте столь добры передать мой низкий поклон и горячий привет Надежде Николаевне и всем Вашим.
Искренне преданный Н. Каринский. 1925, октября 7.
(ОР РНБ. Ф. 585. Оп. 1. Ч. 2. Д. 3087. Л. 53–53 об.)