Версия для слабовидящихНеделя больше, чем семь дней
Т. К. Николаева
№ 10. 20.03.2000.
Здравствуй, Томушка!
Спасибо за Твои послания! Был приятно удивлён публикацией в газете, правда, число безработных в моей отчизне там было занижено на порядок, т. е. в 10 раз. Но разве от этого легче? Шучу, конечно. Оля Журавлёва прислала кассету с записью передачи «На златом крыльце сидели». Это же надо уметь – создать из моего бормотанья что-то путёвое. Большое спасибо ей и сердечный привет. Передай также, что её родственница Валентина Павловна, проживающая в Риге, замечательный, добрый человек и оставила на меня глубокое впечатление.
Признаюсь, сии Вятские послания приятно скрашивают мою жизнь, которая тут по-прежнему не ахти – не могу найти работу, семья бедствует. Вся надежда на Бога, ибо всё, что зависит от меня, делаю, даже обучился на курсах компьютерным премудростям и, похвастаюсь, сдал экзамены на «отлично». Но государство совершенно безразлично к участи своих отдельно взятых граждан, да и наверняка ко всем вместе…
Как и следовало ожидать, работа над моей «великой» поэмой затормозилась – явно не хватает Вятского допинга. Но всё же надеюсь на весенне-летний период, когда много солнца, зелени и жизни вокруг. Поскольку в душе наступило некоторое охлаждение, наконец, принялся за свои подстрочники, как и обещал Тебе. Господи! Смотрю на свои подстрочные «творения» и всё кажется таким неживым, пустым и обыденным, что поневоле вспоминается вопрос Полония:
– Что вы читаете, принц? И ответ Гамлета:
– Слова, слова, слова.
Вся надежда, разумеется, на чутьё переводчика, так что я в твоих руках…
Теперь – дополнения, пояснения, оправдания и прочий лепет.
Большая часть подстрочников – из последней книги «Люблю – не люблю», которую, кажется, я Тебе подарил. Книга из двух частей – Злые и Разные стихи. Лепестки «ромашки» на обложке – это цвета государственного флага Латвии. Символика прозрачна до порнографичности. У каждого перевода из книги я указал соответствующую страницу, так что можешь, если необходимо, просмотреть текст на латышском. Остальные – не менее злые – датированы прошедшим годом.
Пусть Тебя не смущают некоторые «голые» стихи – то есть без знаков препинания и т. п. Ей Богу, в оригинале они совершенно не нужны, так как каждая строка построена столь монолитно и логично, что мне было жаль расцвечивать их такими «архитектурными излишествами». Но в переводе это совершенно не обязательно, как и не обязательно слепо придерживаться моего стихотворного размера. Так что проставляй смело точки и запятые, а также при необходимости отходи от заданного размера. Но рифмы – это для меня святое.
Не знаю, как Тебе мои давние Инициалы, но мне они до сих пор дороги. Две разные эпохи, но сущность судеб одна. В А. П. каждая строфа оканчивается той же рифмой-рефреном – «снег». В концовке В. В. – леденцы будут раздавать после смерти – буквально – сахарные петушки.
Стр. 110. В концовке – И я вас всех очень люблю, Потому что люблю вас очень – заумный кульбит, конечно, типа масло масляное, но на моём языке звучит неплохо, потому и решил окончить этим книгу. В том то и дело, что люблю сильнее не люблю. А почему – не суть важно.
Стр. 20. В центре Риги в 60-х годах был построен голубой монстр – небоскрёб, который совершенно испоганил лицо пятиэтажного, в основном, города. В нём и по сей день находится гостиница «Латвия». Но речь, конечно, не об отеле, а о моей стране, которую поучают заморские залётные птицы, и о нас – обитающих в самом низу. Трёхзвёздные номера – самые дешёвые и не прихотливые супротив отелей «пять звёздочек». Одновременно – три звезды – это национально-государственная символика Латвии. Знаменитая статуя Свободы в Риге держит над головой три золотые звезды, символизирующие три края Латвии – Курляндию, Латгалию и Видземе. Кроме того, одна из башен Рижского замка также несёт три звезды и называется Башней трёх звёзд. Высшая государственная награда – Орден Трёх Звёзд. Так что теперь Тебе ясно, какая насмешка (правда, горькая) кроется в этом трёхзвёздном номере. На эти стихи написана песня.
Куда несёшься, братец... Дополнение к Дж. Соросу. Несколько лет тому назад его фонд отгрохал почти 100 тысяч долларов на модернистские забавы местных «скульпторов-инсталляторов». В их числе в центре Риги носом в землю был установлен настоящий самолёт, а также трамвайный вагон, поднятый на попа. Когда же я попросил у этого фонда пару тысяч на воссоздание монументального памятника всемирно известного скульптора Карла Земдега, меня даже не удостоили ответом. Но эту историю расскажу в следующем послании.
Целую Тебя, а Ты – всех, всех от меня! Пиши поскорее, ибо почта России, к сожалению, никуда не спешит, как и в славные времена «развитого» социализма.
Арманд.
№ 11. 14.04.04.
Ну, здравствуй, Тамара!
Наконец-то я разродился посланием к тебе! Годы летят со страшной силой, а мы, наивные, живём так, словно нам даровано бессмертие. И будучи сиим призрачным бессмертием заражены, забываем в текучке дней, что вполне возможно и не успеть сказать доброму другу добрые слова, которыми полна душа и сердце. Ты только не думай – я ещё не собираюсь в зияющую высь, но всё же сознаю близость и соответственно хочу быть готовым.
А раз так, то говорю тебе напрямик: хотя и встречались мы в этой жизни весьма немного и эпизодично, но ты в моей жизни являешься для меня очень близким и любимым человеком. Ведь несколько моих визитов в Киров – это не просто очередная поездка в некую географическую точку, а существенная часть моей жизни. И, повторюсь ещё раз, я на Вятке почувствовал себя счастливым. А счастье ведь не только в прекрасных просторах Вятской земли, а в её людях – их доброте, сердечности, честности, готовности протянуть руку, поделится радостью, да и печалью... Разумеется, я понимаю, что идеализирую – и во мне, и в каждом из нас с избытком всякого нехорошего, коим мы заражены, думаю, не по доброй нашей воле, но всё же, всё же – человек лучше, чем он может это осознать.
Я благодарен тебе, Тамара, за ту первую нашу встречу, все нюансы которой помню навсегда – твою доброту, открытость, через которую я почувствовал прекрасную русскую душу, помню, как ты меня, непутёвого, собирала в дорогу домой, профессионально упаковывая несметное количество подарков. Они до сего дня красуются у меня за стеклом на почётной, если так можно её назвать, полке. Как жаль, что большинство русских в Латвии (тут тоже хочется сказать «так называемых», ибо этот конгломерат существенно отличается от исконных россиян) даже слыхом не слыхивали (правильно ли я выразился?) о дымковских мастерицах.
Примерно три недели тому назад неожиданно получил по почте от Светланы Видякиной и Леонида Ленца1 посылочку – газету почти годовалой давности, в которой прекрасная подборка моих стихов в твоём блестящем переводе. Томушка, я очень и очень доволен переводами и благодарен тебе – просто здорово – особенно про Пушкина, Лермонтова и детишек от Бога! Удалось на славу! Спасибо, милый мой человек! Спасибо за добрые слова в начале подборки! Прости, что только сейчас отозвался и благодарю, но в этом опоздании виноват не я. Правда, Светлана мне позвонила и каялась в лени, которую они преодолели столь поздно, но – лучше поздно, чем nevermore, то есть никогда. Главное – я знаю, я чувствую, что меня не забыли, и на это могу и хочу ответить глубокой признательностью и искреннею любовью.
Мне светло и радостно вспоминать о Вятке, о тебе, о Римме, о «Горенке» и её милых, голосистых девчонках. Мне очень и очень грустно, что не сумею их встретить летом, когда они, как сообщил мне Анатолий (помнишь нашего групорга в последнее моё посещение?), приедут в Ригу. Дело в том, что пишу тебе за три дня до того, как покинуть свою родину навсегда. «Не вынесла душа поэта позора мелочных обид...» Однако обиды оказались далеко не мелочными, особенно, когда осознаёшь, сколь много, а по существу всё, отдано для независимости своей страны, свободы своего народа. «Победитель не получает ничего», сказал Хемингуэй, и народ Латвии, освободившись от ига коммунистов, оказался у разбитого корыта. Ибо в итоге эти бывшие, перекрасившись, снова оказались нашими кормчими – пресловутое золото партии послужило стартовым капиталом для их «счастливого будущего». А основная масса народа оказалась на помойке. Лично я был у истоков Народного фронта буквально с первого дня, новая же буржуазия, которая правит нами сегодня, либо отсиживалась в глубоком тылу, либо стояла по той стороне баррикад... Но чёрт с ней, с этой политикой!
Томочка, я очень и очень устал – устал от безразличия, наплевательства, нищеты, беспросветности, ненужности, хамства и прочей гадости, которая свалилась на мою уже давненько не чёрную головушку. А ко всем душевным страданиям ещё и физические – я почти не могу ходить – страшные боли (в мой последний приезд к вам я еле доползал наверх в гостиницу), а теперь несколько лет сижу безвыходно дома. Вот такое finito.
Возможность уехать в Германию предоставилась мне шесть лет тому назад, вся моя семья все эти годы изводила меня требованиями использовать эту возможность, однако я, любя Латвию – эту свою проклятую и несчастную Родину, сопротивлялся до сих пор. И вот – сломался. Вернее, меня сломали, уничтожили все надежды на более менее достойное существование под конец жизни. Но – прости мне эти вопли! – я ведь знаю, что тебе, как и большинству народа в России живётся ещё хуже. Только одна разница – соцобеспечение у нас, как и у вас, советское, а неукротимо растущие цены жизненных ресурсов нам диктует Евросоюз.
Но чёрт и с ней, с экономикой! Хуже всего, что никому уж тут не интересны ценности духовные – в течение 10–15 лет всё изменилось до неузнаваемости. Одичание невероятное и кошмарное! Поэзия (да и серьёзная проза) в Латвии, наконец, достигла уровня процветающего Запада, то есть стала почти никому не нужна. Люди поколения, обожавшего литературу, приобрести хорошую книгу не имеют возможности, а имеющие такую возможность, зачастую не умеют читать... Вероятно, это такая закономерность, когда при тоталитарном режиме духовные ценности являются насущными, а при либерализме в литературе, искусстве, театре и кино процветают жестокость, насилие, идиотская фантастика и чёрная порнуха. Мне здесь делать больше нечего – последнего друга из литературной среды, поэта Яниса Балтвилкса, прошлой осенью сбила машина. Но всё равно горько – это же моя любимая Родина, пусть и в нелюбимом государстве.
Что же остается – сытая чужбина? Формально я, конечно, добровольный эмигрант, а по сути – изгнанник. Сознание того, что с 1-го мая я всё равно буду гражданином Евросоюза, не даёт облегчения – даже страшно подумать: где меня похоронят?
Мне очень жаль, что ты так и не приехала, что я не смог и никогда уж не смогу показать тебе всё то, что я люблю (любил) на этой родной своей земле. Теперь между нами пролегло вдвое большее расстояние, чем до сих пор, но ты навсегда остаёшься близким человеком, каким стала в том далёком 1976-м. Я бы очень хотел написать Римме, но боялся и боюсь, что это может ей создать дома нам всем понятные проблемы. Так что передай ей наисердечнейшие пожелания и, по твоему усмотрению, можешь дать прочесть это письмо – ведь я люблю Вятку, а, значит всех вас, мои родные...
Арманд.
14 апреля 2004 года, 6:00 утра (до отъезда ровно 3 дня).
1 Светлана Видякина и Леонид Ленц – артисты Кировского ТЮЗа, затем Рижского театра драмы, организаторы и руководители Пушкинского общества Латвии.
№ 12. Amberg 25.08.2005.
(Адрес: A. Melnalksnis Sebastianstrasse 29 92224 Amberg Deutschland).
Ах, здравствуй, здравствуй, Томушка!
Получила ли ты в прошлом году моё печальное и прощальное письмо? Хочу надеяться, что ты жива-здорова и по-прежнему лицезреешь прекрасную Вятку, чего уж мне более не дано в сей жизни. Напала на меня тоска вселенская по давно прошедшим временам, которые все же живут во мне и угаснут, очевидно, только со мною.
Вот уже год и четыре месяца, как являюсь жителем Германии, в частности, богатейшей её части – Баварии. Перемен в моей жизни очень и очень много, однако, человек, как я вдруг понял, к хорошему привыкает столь быстро, что по прошествию времени все критерии как бы исчезают, а нищенское прошлое вдруг встаёт перед глазами уже совсем в другом свете – более романтизированном. Да это и понятно, ибо где бы не обретался человек, в какие дебри судьба его не забрасывала бы, прекрасные мгновения своей бедной жизни так просто не забываются.
Мы были в этой жизни и были даже счастливы! Вот такой итог мне хочется подвести. Правда, опять всё резко переменилось, и теперь кажется, что подводить черту рановато и что мы ещё ого-го! погудим! Надеюсь, что последнее моё письмо, которое послал тебе перед отъездом в Германию, до тебя всё же дошло. После разных приключений и скитаний я, наконец, обрёл стабильное место пребывания и могу назвать свой адрес, который, надеюсь, больше менять не придётся:
Dr. A.Melnalksnis
Sebastianstrasse 29
92224 Amberg
Deutschland
Свои приключения опишу в другой раз, если удостоверюсь, что это моё послание до тебя дошло и я получу твой ответ. А то у меня кой-какие сомнения на счёт российской (да и украинской) почты.
Но о главном, что со мною случилось, поведаю. 14 месяцев тому назад мне сделали тут тяжелейшую операцию и заменили главные артерии на синтетические. На операцию я напросился сам, ибо уже белый свет был не мил, мне всё уже надоело, потому не побоялся рискнуть, подписал целый ворох бумаг на всякий смертный случай и лёг на стол. Резали меня 5 часов, а потом реанимационная машина дышала вместо меня, а также выполняла все прочие жизненные функции. В реанимации пробыл пять дней и, помню, как меня издевательски тормошили, стараясь разбудить, а я всеми силами старался убежать от них в спасительную темноту... Но – вытащили на белый свет. После операции страдал от болей несколько месяцев, еле-еле начал ходить, в общем, настрадался порядочно.
И вот результат: я опять имею ноги (ведь мне в Латвии угрожали их ампутировать), я могу не просто ходить, а даже немного бегать! До операции 10 метров мне давались со слезами, затем 5–10 минут приходилось стоять, ждать, пока уймутcя боли, и так до следующего десятиметрового «этапа». Жизнь превратилась в сплошную боль. А теперь я счастлив и как бы родился снова. И оказалось, что в жизни ещё много всяких радостей, о которых я давно позабыл, и это самые обыкновенные вещи – ходить и видеть – видеть природу, людей, города, музеи, искусство... Понемногу объезжаю немецкие города, малые и большие. Был в Мюнхене – столице Баварии, довольно часто навещаю Нюрнберг, много хожу, словно стараюсь компенсировать последние годы, когда торчал дома и почти совсем не двигался. Собираюсь в Берлин к другу детства, который здесь живёт уже 15 лет.
Да, цена операции кошмарная, но её полностью оплатила немецкая больничная касса! И я очень и очень благодарен государству Германия! Оно буквально поставило меня на ноги и продлило жизнь.
Вот, пожалуй, главное, что имею тебе сообщить. Подробное письмо о моей жизни здесь и занятиях (есть у меня интересные новости) напишу, как только получу твой ответ и удостоверюсь, что связь налажена. Отзовись сразу, чтобы я не маялся, ведь неизвестно, как работает ваша почта. Если ответа не получу, пойму, что связи нет и больше писать нет смысла...
Дай Бог тебе здоровья и творческой мысли! Обними за меня Римму! Всем всем моим дорогим людям на Вятке земной поклон!
Вечно ваш Арманд
№ 13. 24.12.05.
Amberg 2005. Oktober.
Здравствуй, дорогая Тамара!
Как замечательно, что ты жива-здорова и, самое главное, откликнулась! Мне было очень светло и радостно получить твоё письмо – этот был самый настоящий праздник. Спасибо!
Даже не знаю с чего начинать, чтобы более менее подробно рассказать о своих приключениях. Если честно, то вся жизнь является сплошным приключением, по крайней мере – моя жизнь.
В Германию прикатили на микроавтобусе 18 апреля прошлого года. Сразу поехали в город Амберг, где проживает моя мама. С собой взяли 9 коробок из-под бананов – больше не влезло, а в коробках ничтожная часть моих любимых книг, без которых я ну никак не мог обойтись. Больше ничего, кроме ещё детских тряпок для моей внучки, не имели. После того, как расплатился с двумя шофёрами, которые без остановок везли нас 25 часов, у меня осталось в кармане 50 € (евро) на пятерых. Вот так начиналась «новая красивая жизнь».
Два дня отдыхали с дороги у мамы, а затем направились в Нюрнберг, где должны были в обязательном порядке поступить в специальный лагерь для беженцев. Там нас промытарили 3 дня и обращались довольно по-свински: хотя лагерь был битком набит русскоязычными беженцами из России и стран бывшего СССР, власти разговоры со всеми вели только на немецком языке, который я и мои дамы, разумеется, ни в зуб ногой. Так что настрадались мы за эти дни порядочно. Но самое обидное было то, что вместо города Амберга, где живёт моя мама, нас отправили совсем в другой – Вайден. А ведь мы, будучи на все сто уверены, что возвратимся, не взяли с собой даже смену белья.
В Вайдене нас направили на жительство также в специальный лагерь, который разместился на самой дальней окраине города в бывших казармах американских военнослужащих. Затолкали нас всех в одну комнату, однако другие жители нам даже завидовали, потому что это оказался офицерский номер, в котором имелся душ и туалет. У других же всё это было общего пользования и находилось в длинном пустом коридоре, простреливаемом страшными сквозняками. В комнате двухэтажные койки, два стола, три шкафа, которыми перегородили помещение, пара стульев.
Но, чин чином, нам выдали абсолютно всё необходимое для жизни: одеяла, подушки, бельё, кухонную и обеденную посуду, новый холодильник и т. п. В отдельном корпусе находилась большая кухня и помещения со множеством стиральных машин. В общем, всё как в советской общаге либо коммуналке, только очень чистое, добротное и вылизанное. Однако начало мне показалось довольно мрачным. Но когда нам выдали впервые наше пособие, всё посветлело, и мои дамы кинулись в магазины за покупками. Поскольку такие деньги мы в Латвии могли получить, только все вместе работая целый год! И такое мы получаем каждый месяц, но считаемся тут чуть ли не нищими... Мне хотелось бы пожелать такое «нищенство» любому латвийскому пенсионеру, да и многим работающим.
Но на первых порах мне, как главе семейства, приходилось почти каждый день отправляться в центр города, где находились различные госучреждения, и разбираться с документами и чиновниками. Ходить, как уже знаешь, мне удавалось со слезами на глазах – муки неимоверные. Чуть ли не весь рабочий день уходил только на дорогу в центр и обратно.
Вот тогда и начал посещать в том же центре различных врачей и за одно разбираться со своим здоровьем. Медицинская техника у них просто фантастическая! В каждом маленьком городке на 45 тысяч населения огромная модерновая клиника с томографом. У нас на всю Латвию всего лишь один томограф, а очереди на специальные исследования приходиться ждать месяцами. А тут почти у каждого семейного врача свой рентгеновский аппарат, а кабинеты напичканы электроникой... Короче, за полтора месяца я прошёл уйму исследований, в том числе томограф, и оказался на операционном столе. Остальное ты уже знаешь.
После операции, когда уже встал на ноги, поехал в Амберг и разыскал там себе с женой 3-комнатную квартиру с балконом. Переехали 1-го августа прошлого года. Живу на одной из гор древнего города, которому года три тому назад исполнилась 1000 лет. С этой горы открывается прекрасный вид на красные крыши и зелёные купола церквей. За это время полностью обставил всю квартиру и, так как на старости лет впал в детство, напичкал дом всякой электронной развлекательной техникой: большущим телевизором, домашним кинотеатром, всякими ДВД, видео- и аудиопроигрывателями и прочей чепухой. В общем, развлекаюсь и позволяю себе всё, о чем когда-то только мечтал.
Конечно, это всё блажь и суета сует, но если судьба предоставила такую возможность, то почему бы не развлечься – ведь практически я всю жизнь ничего себе не позволял, а жил ради семьи и детей. Все выросли и разбежались: младшая дочь с моей внучкой уехала в Нюрнберг, где достала тоже 3-комнатн. квартиру. Старшая, ей сейчас 23, тоже скоро уедет в Нюрнберг. Этот круг семьи замкнулся и рассыпался навсегда.
С сентября прошлого года мы все, кроме внучки (ей в июле исполнилось 5 лет), в обязательном порядке посещали шестимесячные курсы немецкого языка. Я, конечно, ни черта не выучил, поскольку голова слишком уж склеротична, зато внучка в детском саду научилась языку полностью и без никакой учёбы – вот это мне кажется настоящим чудом!
И ещё новость – я уже несколько лет занимаюсь компьютерной графикой, делаю разные фантастические и не очень картины. Тутошним художникам это шибко понравилось, так что я готовлюсь к первой своей выставке. Но эти занятия требуют больших материальных затрат – для качественной работы необходим чудовищно мощный компьютер, который тут стоит примерно столько же, сколько автомобиль. Приобрести эту игрушку смогу только весною. Тот компьютер, на котором пока ещё работаю, уже устарел. Ну, а потом, если Бог даст здоровья и ещё времени, планирую съездить в Вечные города – Париж и Рим. Ибо больше всего в этой жизни мне хочется увидеть знаменитые музеи и галереи картин. Искусство всегда для меня было превыше всего! Посему посылаю тебе репродукцию одной своей работы, которая так и называется: «Kunst uber alles».
А теперь хочу пожелать тебе крепкого здоровья, жизнерадостности и всяческих успехов в Новом году, а также тепло и приятно встретить грядущее Рождество! Пиши – всегда буду рад получить весточку с далекой и прекрасной Вятки! Пожелай также от меня счастья и радости всем, всем девчонкам «Горенки», Римме и другим, кто меня помнит. Люблю вас всех и низко кланяюсь прекрасной вятской земле! Будьте счастливы!
Всегда ваш Арманд.
№ 14. Amberg. 12.01.2007.
Здравствуй, милая Томушка!
Прости, Бога ради, за моё долгое молчание, каюсь, виновен! Да и сам не знаю, с чего это я замолчал вдруг. Единственное научное объяснение: бывает... Не сердись! Правда, были со мной тут разные приключения, поскольку никак не могу освободиться от мальчишества и глупостей, которые оное сопровождает.
Спасибо за книгу, ты, как всегда, на высоте – переводы мне очень нравятся, и я их читаю русскоязычной публике. Только я был немного удручён, что не вложила в посылку пару строчек о твоём житье-бытье. Но я уже давно приметил, что ты не особенно любишь распространяться в эпистолярном жанре, в противоположность мне – болтуну.
Спасибо также за новогоднее поздравление, которое получил сегодня – 12 января – и, посмотрев на почтовый штамп, аж ужаснулся – письмо отправлено 24 декабря! Неужели российскую почту развозят на черепахах болотных? Любое письмо в рамках Евросоюза доходит за 2, максимум 4 дня. Разве что Россия решила выйти из Европы? Да ладно – мы и никуда не спешим, как высказались алкаши, комментируя антиалкогольный плакат «Водка – это медленная смерть».
О разных моих приключениях щенячьих. Позапрошлым летом, усиленно катаясь на велосипеде, наконец, докатался – то есть грохнулся и сломал ключицу. Немецкая медицина, как всегда, на высоте, и вскоре я снова занимался всякими ребячествами. Прошлым летом поехал в Латвию (не на велосипеде, конечно), но и там попал в переделку – что-то в летние периоды меня постигает невезуха. Демонстрируя друзьям свои отремонтированные ноги, бегал, скакал и прыгал, пока не допрыгался – то бишь порвал Ахиллесово сухожилие. Латвия не ФРГ, так что я практически остался без медицинской помощи, поскольку в этой сфере там ещё царит постсоветский бардак. Ногу разнесло, как бревно, которое тащил Владимир Ильич в коммунистический субботник, боли – адские. Поскольку ни о самолёте, ни об автобусе и речи не могло быть (до моего Амберга любым транспортом с 2–3 пересадками), один друг посадил меня в свою машину и за полтора дня довез до дома германского. Ну а там меня вскоре подняли на ноги, как всегда.
Сейчас тут природа совершенно свихнулась – местами в Германии аж плюс 16°! В последний день старого года сияло жаркое солнце на фоне ослепительно голубого неба, я даже сфотографировал во дворе цветущие розы. Дичь, конечно! В первый новогодний день всё было также до полудня, когда принеслись чёрные тучи, сверкнула молния, громыхнул гром – и так трижды, после чего начался ливень, окончившийся отменным градом. Надеюсь, что глобальное потепление ещё не докатилось до моей любимой Вятки и вы, мои родные, не страдаете от дефицита снега? Тут не выпало ни снежинки.
Моя младшая дочь с моей умницей внучкой Викторией Анной (которая в свои 6 лет владеет 4 языками) летом укатили на землю древней Эллады, где некоторое время жили в Афинах. Это потому, что дочка вышла замуж за грека – вообще хорошего парня, который втюрился в неё по уши. А осенью грека переехал через реку и со всей семьей в полном составе прибыл в Латвию, где определился на работу, а также успешно обучается латышскому языку. Не знаю, что в дальнейшем получится, но посол Греции в Латвии обещал в будущем ему работу в посольстве. А в октябре родилась вторая моя внучка – Луиза-Ангелика, но я её лицезрел только на фото.
Старшая дочь, которая жила с нами, также сбежала в Латвию и не вернулась. Я, конечно, понимаю, ей здесь делать нечего – деньги есть, но нет работы, перспективы, друзей, не с кем общаться – немцы дружелюбны, но замкнуты. Мне-то всё равно – поскольку прекрасно обхожусь без общества – есть свои занятия, да и сам себе ещё не надоел.
Сам я в настоящее время стою раскоряченным – одной ногой в Литературе, а другой в Искусстве, и пока что чувствую себя неплохо в сей как будто неудобной позе. Про свои электронные картины я тебе, кажется, уже рассказывал. Теперь ещё научился сам оформлять свои работы, чтобы удешевить процесс (рамы, паспарту, стёкла, распечатки, само оформление тут стоит сумасшедшие деньги). Что касается литературы – стихи давным-давно не пишу, поскольку нет никаких внутренних позывов к этому делу, да и лихая молодость – стихотворческий возраст – уже за горами. Зато пишу большую книгу о своих предках, друзьях, увиденном, пережитом на этом свете. Но это не мемуарная проза, вещающая сухие факты, а скорее художественная – со всякими хохмами и вычурностями, а также элементами фантастики. Пишу медленно, мучительно, но в то же время получаю удовольствие от сих мук.
Дни пролетают, к сожалению, со страшной скоростью – это потому, что внутренние биологические часы с годами замедляют ход, тем самым внешнее время летит, как угорелое, фанерой над Парижем. Кстати, хочу в Париж, в Лувр, на Бульвар Капуцинов, на Монмартр, в Булонский лес, Версаль и т. п. Съездить туда, слава Богу, просто и беспроблемно. Но и хочу на Вятку, которая мне милей всех римов и парижей. Всё изменилось, потому не ведаю, как можно к вам приехать, будучи постоянным жителем Германии, но оставаясь гражданином Латвии, какие препоны следует преодолеть? Если не очень затрудняю, постарайся, пожалуйста, это выяснить, поскольку на полном серьёзе задумываюсь о приезде к вам в качестве гостя. Я понимаю, какие тяжкие отношения сейчас установились между Россией и Латвией – там дружбой и любовью не пахнет, но, может быть, поэту всё же голову не оторвут за принадлежность к Латвийской Республике?
Как там Римма? Почему ни словом не обмолвишься о ней? Передавай ей наисердечнейшие приветы! А также всем премилым девчонкам «Горенки»! Здоровья и творческих успехов тебе в этом году! Низкий поклон Вятке и всем-всем, кто меня ещё помнит!
Напиши мне поскорее! Арманд.
