Главная > Выпуск №27 > Где была великая куала удмуртов?

Где была великая куала удмуртов?

В. Н. Бородовский

Всех жителей Кирова-Вятки, интересующихся историей своего города, волнует вопрос: а что было на этом месте до его возникновения? Если в Москве, Санкт-Петербурге, Перми и многих других городах археологи могут ответить на этот вопрос, то у нас, как обычно, «нет ничего темнее судьбы Вятки и земли её».

Впервые кое-какие сведения об этом тёмном вопросе появились в книге проповедовавшего среди удмуртов священника-миссионера Б. Гаврилова «Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губернии», изданной в 1880 г. Приведу этот небольшой текст целиком:

«На том месте, где ныне находится город Вятка, прежде была вотяцкая деревня с общественною куалою (молитвенный шалаш). Когда вотяки были вытеснены оттуда русскими, то и куалу решились разрушить. Много русских, собравшись, начали ломать верх куалы, в это время вылетел из куалы голубь и полетел по направлению к церкви. Пролетая мимо церкви, он как будто под влиянием какой-то неведомой силы подлетел очень близко к стене церкви и, приставши к ней, остался так до тех пор, пока издох и свалился на землю. Видевшие это вотяки заплакали, потому что это, по их мнению, было предзнаменование того, что русская вера притянет к себе вотяков язычников и убьёт (уничтожит) их веру. Что и исполнилось, потому что между глазовскими вотяками (пришедшими из Вятки) теперь уже нет ни одного некрещёного.

Разрушающие же куалу русские подожгли её снаружи, но как только огонь охватил здание, они все враз ослепли. Что с ними было дальше, выздоровели они или нет – неизвестно, только куала сгорела. Теперь на том месте площадь, строиться, говорят, нельзя – неспокойно.

Д. Кулаково Глазовского уезда Вятской губернии»1.

Однако главное святилище удмуртов в тот раз не исчезло окончательно. Как сообщал исследователь удмуртской религии Н. Г. Первухин, также собиравший предания этого народа, взамен разрушенного святилища было основано новое в окрестностях г. Хлынова, но вскоре оно было перенесено на р. Убыть близ современного г. Глазова. В XIX в. оно было перенесено в более глухое место, где уничтожено христианскими миссионерами2.

Есть и другое предание, записанное удмуртским этнографом М. Г. Атамановым и Е. К. Егоровым во время экспедиции в Слободской район Кировской области в 1971 г. Тогда было зафиксировано много его вариантов. В одном из них говорится: «у Кылно у удмуртов тоже была зок куала»3. А вот один из наиболее полных вариантов предания о переселении удмуртов:

«Первыми (с территории современного г. Кирова) прибыли семьи из вожшуда (рода) Чабья. В свою очередь, Чабья-вожшуд вышел из Имма-вожшуда, а Имма-вожшуд был ещё там, в Кылно (Хлынове). Когда уходили из Кылно (Хлынова), старший рода (кузё) дал уходящему Имма-вожшуду красного бычка (горд ошпи) и сказал: “Где он упадёт, там и принесите в жертву, там и устройте моление”. Бычок упал на том месте, где сейчас стоит деревня Карино. Там и бычка принесли в жертву. И потом ещё долгое время здесь же молились. Но стали татары поганить то место, забирали серебряные деньги, которые приносили как жертву и оставляли в роднике. Поэтому удмурты вынуждены были сменить место моления»4.

Потом место моления удмуртам пришлось сменить ещё раз, так как в XVIII в. там прошёл почтовый тракт на Глазов5. Вероятно, оно также располагалось у родника – их там и сейчас несколько.

На новом месте оно просуществовало до самого конца XX в., когда его удалось обследовать и описать этнографам6. Это моление находилось на невысоком мысу, с трёх сторон ограниченном ложбинами, по которым протекали ручьи. Источник, находившийся рядом, давал начало одному из ручьёв. Из него брали воду во время совершения обрядов.

Где же именно первоначально находилась удмуртская Великая куала? Чаще всего исследователи предполагают, что на месте Александровского сада (парк им. Ст. Халтурина) в г. Кирове. Это предположение основывается в первую очередь на том, что в 1959 г. проводивший здесь разведочные раскопки археолог Л. П. Гуссаковский обнаружил на мысу Раздерихинского оврага городище (Вятское городище), где, помимо прочего, были найдены и некоторые характерные для средневековых удмуртов артефакты7. Впрочем, принадлежность городища удмуртам пока не доказана. По словам известного ижевского археолога Л. Д. Макарова, другой археолог из Ижевска, Д. А. Салангин, при подготовке диссертации исследовавший керамическую коллекцию Гуссаковского из раскопок Вятского городища, не нашёл в ней ни одного фрагмента дорусской керамики. Вся керамика с примесью толчёной раковины (примеси, характерной для удмуртов) имеет или явные следы формовки на гончарном круге, не применявшемся удмуртами до прихода русских, или характерный для русских орнамент в виде волнистой линии. То есть, опираясь на имеющиеся на данный момент материалы, можно предполагать, что, если удмурты тут и жили, то вместе с русскими. В основном, это были женщины, выходившие замуж за русских, хотя могли быть и мужчины. Окончательное решение этого вопроса требует дополнительных археологических исследований.

Во время этнографической экспедиции 1971 г. было записано предание об удмуртской часовне, находившейся где-то в районе парка им. Ст. Халтурина8. Но, скорее всего, здесь древние предания дополнились памятью о какой-то городской церкви, особенно почитавшейся крещёными удмуртами. Возможно, это была располагавшаяся вблизи перевоза и потому особенно часто посещаемая всеми приезжавшими со стороны Слободского Пятницкая церковь города Вятки. После сноса этой церкви в советское время на её месте продолжали молиться тайно9.

Где же тогда располагалось древнее святилище? В предании ясно сказано: «Теперь на том месте площадь». Торговая площадь в г. Вятке размещалась между современными Александровским садом – Динамовским проездом – ул. Спасской (Дрелевского) – Казанской (Большевиков). Сейчас здесь площадка перед главным входом в парк, стадион «Динамо» и сквер у памятника Ст. Халтурину. Как было сказано выше, характерным элементом святилищ был священный родник. Логично предположить, что существовал он и рядом с первоначальным святилищем. Известно, что до середины XIX в. здесь находился овраг, «преглубокий ров»10, ограждавший Хлыновский кремль с запада и упомянутый в «Повести о стране Вятской». По нему протекал ручей. В склонах оврага имелись многочисленные промоины, из которых вытекали родники. В документе 1796 г. упомянуты «баяраки», через которые были построены мосты к Кафедральному собору11. Известное «Описание губернского города Вятки» 1804 г. гласит, что кремль с западной стороны отделён глубоким оврагом, а севернее – рвом, «по рвам же оным протекают же источники, составляющие 2 небольших пруда и из них уже течение имеют в ручей Засорский»12. В XVIII–XIX вв. в прудах содержали живую рыбу, а горожане брали воду для своих нужд. Все эти сведения подтверждены современными геологическими изысканиями. Вероятно, именно здесь первоначально и существовало удмуртское святилище. Обращает внимание, что на его месте не была построена церковь или часовня, как это обычно бывало. Можно предположить, что мысок между овражками был настолько мал, что на нём невозможно было построить капитальное сооружение.

Казалось бы, точнее местоположение древней куалы указать невозможно. Но недавно кировский учёный В. А. Коршунков нашёл в Государственном архиве Кировской области среди бумаг Вятской духовной консистории интересный документ. Это письмо протоиерея о. Иосифа Стефанова, служившего благочинным в Глазове, датированное 10 мая 1848 г. В письме, помимо прочего, о. Иосиф просит сообщить ему сведения о трёх объектах в г. Вятке и близ него. Он желал узнать «о колодце, бывшем перед Кафедральным собором около кабака, который будто бы считался местопребыванием злого духа, лишь бы не Кереметя; о событиях на том месте, где нынешняя свистопляска и где находится часовня – при спуске к перевозу возле публичного сада: это место также теперь признается гнездом злого духа; и о каком-то озере в лесу около Филейки ли, или около Халкидонова, куда ходят ныне вятчане с блинами, деньгами и тому подобным. Это также вотское мольбище»13. Вероятно, Иосиф Стефанов получил эти сведения от удмуртов Глазовского уезда, среди которых проповедовал и от которых позднее услышал легенду о вятской куале Б. Гаврилов.

Всё сходится. Источников питьевой воды в городе и ближайших окрестностях было много, но «местопребыванием злого духа» считался только один. По верованиям удмуртов, на месте, где когда-либо стояла куала, потом нельзя ничего строить, так как дух куалы после её разрушения остаётся на старом месте и является жителям стоящего на её месте дома, беспокоя их14. Поэтому он и стал считаться «злым духом», на месте обитания которого «строиться, говорят, нельзя – неспокойно». Бывший священный родник стал важным источником водоснабжения для жителей города Хлынова, потом – Вятки. Со временем для удобства использования и вследствие нарастания культурного слоя он был заключён в сруб. Видимо, это источник, упоминаемый в «Повести о стране Вятской»: «где ныне на торгу земской колодяж, и на том ключе построена была винокурня и земская изба»15. Во времена Б. Гаврилова колодец был уже засыпан, но о месте бывшего святилища удмурты ещё помнили – «теперь на том месте площадь».

Обращает на себя внимание, что в удмуртской легенде ничего не говорится о приходе русских и основании ими Хлынова, а в «Повести» и других известных в настоящее время документах её круга ничего не говорится об уничтожении языческого святилища, хотя автор «Повести» особо интересовался именно церковной историей Вятской земли. Это создаёт впечатление, что основание города и уничтожение удмуртского святилища – разновременные, не связанные между собой события. И разрушение куалы было вызвано не религиозными соображениями, а тем, что языческое святилище стало помехой для хозяйственной деятельности растущего города. Вот его и уничтожили.

В это время в Хлынове уже существовала церковь. Сюжет о голубе производит впечатление реального эпизода, со всеми подробностями врезавшегося в память очевидцев и передававшегося из поколения в поколение. Под крышей постройки у птицы было гнездо, которое она до последнего момента пыталась защитить. Обожжённая, она вылетела из пламени, подлетела к ближайшему высокому объекту, которым оказалась церковь, и там погибла. Источники указывают, что древнейшей церковью города была или Богоявленская, или Крестовоздвиженская16. В XVII в. они стояли в северной части кремля рядом. В конце этого века на их месте была построена одна деревянная, а потом – каменная Богоявленская церковь, разрушенная в 1937 г. Сейчас это двор домов по ул. Московская, 1, 1б и 1а. Поблизости от её остатков в 1957 г. Л. П. Гуссаковский заложил свой знаменитый раскоп. Описываемый колодец в два раза ближе к Богоявленской церкви (около 450 м), чем мыс оврага Засора (около 730 м). Поэтому более вероятно, что именно отсюда собравшиеся у источника люди смогли увидеть гибель птицы на стене церкви.

Сохранился рисунок: «Вид зданий с Главной торговой площади в г. Вятка», составленный семинаристом П. Анисимовым в 1802 г.17 На нём показаны два колодца: один – у бассейна (пруда в овраге) – поблизости от нынешнего памятника погибшим за советскую власть в годы Гражданской войны. Другой – у северо-восточного угла современного дома № 4 по ул. Московской (на рисунке дом имеет номер 16). Вероятно, этот колодец «перед Кафедральным собором около кабака» и имеется в виду. Не знаю, находился ли этот кабак на месте, где до того стоял дом купца Василия Шилова18, а в 1876 г. было построено здание торговых рядов19, сохранившееся до наших дней, или где-то поблизости. Вероятно, кировские историки архитектуры смогут ответить на этот вопрос. Тот питейный дом, который сейчас известен как «приказная изба», находится значительно южнее и никак не подходит под определение «перед Кафедральным собором».

Насколько можно определить по рисунку, сейчас остатки этого колодца должны находиться под асфальтом ул. Казанской (до недавнего времени – Большевиков), в нескольких метрах южнее перекрёстка с ул. Московской (Коммуны). Точнее место не определить – точность рисунка невелика, сруб со временем мог быть смещён от первоначального родника, а святилище находилось не непосредственно на месте источника, а несколько в стороне.

Это место и сейчас характеризуется высоким уровнем грунтовых вод, затапливавших подвал соседнего дома на ул. Московской, 4 и ямы в сквере. По этой причине в 1956 г. Л. П. Гуссаковский не смог довести до материка заложенный им здесь шурф, доведя его лишь до слоя XVII–XVIII вв.20 Осенью 1983 г. здесь прокладывалась траншея под водопровод. Археологический надзор тогда не вёлся, но случайно оказавшемуся в это время в Кирове археологу Л. Д. Макарову удалось осуществить некоторые наблюдения, к большому сожалению, – неполные. Следов колодца и древнего святилища тогда обнаружить не удалось. Возможно, они ещё сохранились и ждут своих исследователей.

Существует предположение, что все три упомянутых о. И. Стефановым объекта никогда не были удмуртскими мольбищами, а их почитание являлось одним из специфических явлений русского народного православия21. В отношении последних двух объектов это предположение на данный момент невозможно ни однозначно доказать, ни убедительно опровергнуть. Но в отношении куалы на месте площади это вряд ли так. Известно, что удмурты поклонялись своим божествам в куалах строго своих воршудов. Изредка возникали межродовые святилища, как, например, описанное выше место моления слободских удмуртов. Поэтому представляется совершенно невероятным, чтобы неграмотные удмуртские крестьяне, от которых получил информацию Б. Гаврилов, сами или под влиянием какого-то образованного человека, объявили таковым некий объект в далёком губернском городе, до того известный исключительно русским.

Где же находилось само удмуртское поселение? Напрашивается ответ: на ближайшем удобном для обороны месте – на мысу оврага Засора, где и возник потом русский город Хлынов. В некоторых публикациях это место фигурирует как Хлыновское городище кочергинской археологической культуры22 (которая предшествовала приходу русских). Но здесь, как и на Вятском городище, отдельные удмуртские находки можно объяснить совместным проживанием удмуртов с русскими. Однако в мысовой его части серьёзные археологические исследования никогда не проводились. Только в 1935 г. Б. А. Васильев и М. П. Грязнов провели наблюдения за строительством домов № 1 и № 2 по ул. Коммуны (ныне Московская). Но тогда полного и профессионально документированного археологического надзора не проводилось, хотя была собрана коллекция предметов23. Какая-либо археологическая документация по этим работам на данный момент неизвестна24. Поэтому обнаружение здесь дорусского поселения вполне возможно. По аналогии с известными дорусскими и древнерусскими поселениями, наличие древнейшего культурного слоя следует предполагать не на самом мысу, где он обычно не обнаруживался, но зато образовывались мощные наслоения городских свалок, а на расстоянии 25–55 м от начала лестницы, спускающейся в овраг. Очень хочется надеяться, что здесь, между набережной, Вечным огнём и домом № 2 по ул. Московской, будут проведены археологические раскопки, которые откроют для нас новые тайны древней Вятки. Проводимая сейчас реконструкция набережной и приближающееся празднование 650-летнего юбилея города – прекрасный к тому повод.

Удмуртские поселения могли существовать и в других местах современного города, удобных для тогдашней хозяйственной деятельности. Косвенно на это указывают находки кладов дорусского времени25. Следы подобных поселений, никак не выделяющиеся на поверхности, при разведках археологам удаётся обнаружить только случайно, и бывает это очень редко. А в городе они, вдобавок, погребены под мощными напластованиями культурного слоя и могли быть разрушены при строительстве. Хочется пожелать бдительности археологам, ведущим археологический надзор за земляными работами в центральной части города Кирова, и надеяться, что им в этом отношении когда-нибудь повезёт.

Примечания

1 Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губернии / сост. Б. Гаврилов. Казань, 1880. С. 152.
2 Первухин Н.: 1) Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз I-й : Древняя религия вотяков по ее следам в современных преданиях. Вятка, 1888. С. 26 ; 2) Эскиз II-й : Идоложертвенный ритуал древних вотяков в рассказах стариков и в современных обрядах. Вятка, 1888. С. 6–8.
3 Егоров Е. К. Дневник этнографической экспедиции института в Пермскую и Кировскую области // Научно-отраслевой архив УИИЯЛ УрО РАН. Ф. РФ. Оп. 2-Н. Д. № 437. С. 47.
4 Атаманов М. Г. История Удмуртии в географических названиях. Ижевск, 1997. С. 175.
5 Атаманов М. Г. От Дондыкара до Урсыгурта. Из истории удмуртских регионов. Ижевск, 2005. С. 65.
6 Атаманов М. Г. От Дондыкара до Урсыгурта. С. 65 ; Льюис Д. После эпохи атеизма. СПб., 2001. С. 145 ; Шутова Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. Ижевск, 2000. С. 31–33.
7 Гуссаковский Л. П.: 1) Вятка или Хлынов? // Кировская правда. 1960. 16 янв. ; 2) Из истории русской Вятки // Европейский Север в культурно-историческом процессе : (к 625-летию г. Кирова) : материалы Междунар. конф. / отв. ред. В. В. Низов. Киров, 1999. С. 32–34 ; Макаров Л. Д. История археологического изучения города Вятки (Хлынова) // Там же. С. 52.
8 Атаманов М. Г. История Удмуртии в географических названиях. С. 175.
9 Устная информация М. Г. Атаманова.
10 Цит. по: Повесть о стране Вятской : свод летописных известий о Вятском крае / сост. А. Спицын. Киров, 1993. С. 9.
11 Тинский А. Г. Планировка и застройка города Вятки в XVII–XIX веках. Киров, 1976. С. 121.
12 ГАКО. Ф. 630. Оп. 8. Д. 864. Л. 1.
13 Указы Вятской духовной консистории, ревизские сказки и др. // ГАКО. Ф. 247. Оп. 1. Д. 64. Л. 155–155 об. Цит. по: Коршунков В. А. «Братья во Христе любезные младенцы»: вятские священники-миссионеры XIX века и удмурты // Обретение святых : сб. материалов V межрегион. церк.-науч. конф., посвящ. 150-летию прославления чудесами иконы Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение», г. Киров (Вятка), 13 окт. 2013 г. Киров, 2014. С. 190. Указанная информация приведена также во многих других работах этого автора. Наиболее полно: Коршунков В. А. Вятская свистопляска и «гнездо злого духа»: как православный миссионер Иосиф Стефанов искал в г. Вятке удмуртские кереметища // Вятская земля в прошлом и настоящем : (к 100-летию ВятГГУ) : сб. материалов VII Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, г. Киров, 20–21 нояб. 2013 г. Киров, 2014. С. 444–445.
14 Объяснение экскурсовода этнографического музея «Лудорвай», находящегося около г. Ижевска.
15 Повесть о стране Вятской. Свод летописных известий. С. 9.
16 Уо Д. К. Новое о «Повести о стране Вятской» // Европейский Север в культурно-историческом процессе. С. 362, 364.
17 Энциклопедия земли Вятской. Киров, 1996. Т. 5 : Архитектура. Рис. 117.
18 Тинский А. Г. Улицы. Площади. Дома. Вятка. Страницы истории. Киров, 1999. С. 63.
19 Там же. С. 62.
20 Макаров Л. Д. История археологического изучения города Вятки. С. 52.
21 Коршунков В. А. Вятская свистопляска и «гнездо злого духа». С. 447–448.
22 Лещинская Н. А. К вопросу об этнической специфике памятников Вятского бассейна I – начала II тыс. н. э. // Социально-исторические и методологические проблемы древней истории Прикамья. Ижевск, 2002. С. 57. Рис. 3 ; Голдина Р. Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. 2-е изд. Ижевск. 2004. С. 312.
23 Гуссаковский, Л. П. Из истории русской Вятки. С. 34, 40.
24 Справка любезно предоставлена Л. Д. Макаровым, д-ром ист. наук.
25 Редкая находка // Кировская правда. 1935. 24 сент. ; Гуссаковский Л. П. Из истории русской Вятки ; Макаров Л. Д.: 1) История археологического изучения города Вятки. С. 49 ; 2) Окрестности пос. Первомайского в древности. Киров, 1995. С. 35.