Версия для слабовидящихНевезучий «Вятский странник»
Т. К. Николаева
Запорожцева, Н. С. Вятский странник [Текст] : [биогр. повесть]. – Сарапул, 2013. – 280 с.
Писать о книге Н. С. Запорожцевой «Вятский странник» очень трудно. Надо ведь сказать главное: «Эта книга написана…» А она не написана. Под твёрдой обложкой с портретом Николая Николаевича Блинова, которого я чрезвычайно уважаю, собрано множество цитат, фрагментов уже известных книг, есть и новые материалы. Но они именно собраны, но нет ни анализа прочитанного и пересказанного, ни системного отчётливого изложения фактов известных, в ткань которых можно было бы включить находки, безусловно, интересные и, наверное, важные.
Из текста ясно, что автор создала школьный музей «Сарапульская старина» и организовала краеведческий поиск, который был назван «Блиноведение». Просто замечательно! Школьный музей – это вообще достойно всяческого поощрения, может быть, больше, чем иные инициативы и достижения. То есть автор – не писатель, не публицист, и, казалось бы, требовать от неё высокопрофессионального текста книги не совсем корректно. Она создала, организовала и написала об этом – что же тут плохого, зачем придираться? Придираться и не будем. Заметим, однако, что в Кировской области, да и в Удмуртии немало профессионально подготовленных людей, которые могли бы помочь автору с большой охотой и совсем бесплатно – и проконсультировать, и направить к нужным источникам, и научить пользоваться этими источниками, и отредактировать текст рукописи. Пока же от книги остаётся впечатление любительства, поверхностного подхода, неумения критически отнестись к прочитанному.
Толстая книга о Блинове так желанна для краеведов, так давно ожидается, что когда я увидела её, то уже не могла выпустить из рук и выпросила почитать. Но прямо в начале книги, в третьем абзаце, автор восторженно приходит к выводу, что все качества Блинова «сливались в одно ёмкое слово – просветитель». В поддержку себе она берёт Г. В. Плеханова – его цитату о ценности таких людей – и только дальше перечисляет тех, кто хорошо знал Блинова, – М. Е. Салтыков-Щедрин, Л. Н. Толстой, В. Г. Короленко и ещё с десяток педагогов, журналистов, издателей, земцев. Почему же Плеханов удостоился чести возглавить этот список? А уж вывод из этого посыла в конце всё того же третьего абзаца поверг меня в полное недоумение. Автор горестно вопрошает: «Почему же этот незаурядный и плодотворный деятель до сих пор мало известен в родных ему вятских городах и сёлах?» Мне непонятно, кому не известен Блинов? О ком речь? Выходит, что в вятских городах и сёлах не читают ни классиков, ни трудов менее великих публицистов Н. А. Рубакина, Н. А. Чарушина, Ф. Ф. Павленкова, ни литературных энциклопедий в глаза не видали.
Такое резвое начало меня насторожило. Открывая книгу, я ожидала, что вот, наконец, нашёлся автор, который мне всё и расскажет, исчерпывающе, дотошно, складно и ясно. Увы… Дальнейшее чтение меня разочаровало окончательно. Сбивчивое повествование построено по какой-то странной системе, так что для того, чтобы выстроить канву жизни, надо книгу, прочитав, перекомпоновать. Часть первая начинается с главки «Домой!», то есть с приезда в 1906 году после отставки Блинова в Сарапул. Вторая главка – о следствии и обвинении Блинова в политической неблагонадёжности в 1908 году. Дальше – «Тяжёлый год», это тоже 1908 год. Но тут же перечислены и события 1879 года, преподавание в училище, дружба с Н. Я. Агафоновым. А потом сказано и о знакомстве в 1895 году с С. Н. Миловским. Тут же и краткое знакомство с семьёй умершего сына Леонида, с его женой и детьми. И это всё на полутора страницах. Почему выбран такой путь знакомства с героем, понять трудно, автор нигде не вводит нас в свою лабораторию. Цитат в тексте много. А то, что не цитаты, – сплошь общие места. Тут и «неброская вятская природа», и шестидесятники с «идеалами гуманизма и мечтами об освобождении народа», и растущая общественная активность, осуждаемая епархией, то есть то, что можно написать, не прибегая к изучению источников и не размышляя об индивидуальности героя. Прочитанное автором не только не анализируется, но нет и попыток соотнести это с конкретной судьбой. Если автор пишет о родине Николая Николаевича – селе Зашижемье, то о церкви сообщается, что храм «вольно раскинулся в центре села» и «поражает своей мощью и красотой». А ведь Н. С. Запорожцева стояла около этой церкви вместе с учениками, но, кроме вычитанных данных и общих слов, ничего не написала.
В главе «Детство» рассказывается не о детстве, а о предках, о деде и отце. Главка «В Вятке» начинается словами: «Через год отца Николая перевели псаломщиком… в кафедральный собор, и семья переехала в Вятку». Какого отца Николая, не ясно. То ли самого Н. Н. Блинова, то ли его отца. После казённых, выписанных из каких-то искусство ведческих книг, описаний собора и домов, ему принадлежащих (ссылок на источники нет), автор пишет: «Некоторые вятские краеведы предполагают, что священник Н. Н. Блинов и его племянник М. М. Чемоданов какое-то время жили в соборных домах на ул. Казанской». Я чуть не подпрыгнула: мне очень хочется знать, где жил в Вятке Чемоданов – врач, карикатурист, знакомый Чехова. Есть номер ссылки, и я, разумеется, лезу в примечания. «Некоторые краеведы» не названы, следовательно, негде мне справиться, но зато я узнаю, что Чемоданов «при самодержавии подвергся репрессиям». А о месте жизни в Вятке нет ничего.
Чехову вообще в этой книге не повезло – в этом же примечании автор утверждает, что Чемоданов был «дружен с А. П. Чеховым». Дружны они не были, были знакомы, были в хороших отношениях. В другом месте Запорожцева рассказывает о книге Блинова «Ученье – свет». Она пишет: «80 рисунков сделано уроженцем Сарапула художником В. Порфирьевым, подписи к которым составил молодой А. П. Чехов». Это уж просто великое открытие в чеховедении! Как же мы все пропустили такой изумительный факт – Чехов делал подписи к рисункам в книге Блинова! Однако, не смешно это – где-то автор вычитала, что некоторые тексты молодого Чехова в журнале «Осколки» иллюстрировал Порфирьев, а написала так, что получилась полная чепуха. И ещё Запорожцева вдруг о-о-чень среднего писателя (мягко говоря) Н. С. Миловского (Елеонского) вдруг величает «сарапульским Чеховым». Нелепо и может привести к курьёзным продолжениям: то есть и я могу возвеличить себя, допустим, до «вятски-юго-западного Блинова».
Я особо выделила пассажи с Чеховым потому, что знаю этот материал хорошо. Но ведь и о другом, и о других написано так же небрежно, приблизительно. К сожалению, небрежны и примечания: то названа книга, но нет ни года, ни места ее издания, то источники вообще не названы, то в примечаниях даются общеизвестные факты. Примеров можно приводить огромное множество. А вывод только один – книга Н. С. Запорожцевой не может быть использована в качестве краеведческого источника – слишком много ошибок и неподтверждённых утверждений.
А задумка-то была хорошая. Автор познакомилась с людьми, которые знали о Блинове то, что ещё не опубликовано, вместе с учениками она объехала много мест, связанных с жизнью, служением и творчеством Николая Николаевича Блинова. Они нашли и познакомились с потомками Блинова. И как же жаль, что всё это не переплавилось в настоящий ценный труд. Видимо, грант обязывал спешить, потому и не приложили к этой рукописи руку профессионалы. И всеобщая беда – самонадеянность. Всем кажется, что книги писать легко, и обращаться к опытному редактору нет необходимости. Увы, результат на лицо – книга не состоялась. Обидно, что, вероятно, есть и настоящие находки, и, действительно, новые сведения, но, поскольку доверия к книге нет, то и в находки эти не верится.
Надеюсь, что ученики автора пойдут дальше, не оставят своего увлечения краеведением, но будут работать более серьёзно и глубоко, и мы порадуемся их трудам.
