Главная > Выпуск №22 > История и современность Великорецкого крестного хода

История и современность Великорецкого крестного хода

Дудин А., протоиерей. Великорецкий крестный ход / А. Дудин. – Вятка [Киров] : Буквица, 2012. – 120 с. : ил.

Это отлично изданная книга альбомного формата, на хорошей бумаге. В ней сначала идёт текст (с. 5–18), а дальше – множество больших, чёрно-белых и цветных иллюстраций. Издание сочетает достоинства иллюстрированного, «подарочного» альбома и научно-популярного очерка на историко-церковную тему.

К счастью, на Вятке живёт немало выдающихся фотомастеров, которые интересуются нашим крестным ходом. И это далеко не первый альбом, в котором подобраны выразительные, запоминающиеся фотоиллюстрации – вот паломники в пути, вот храмы с. Великорецкого и других сёл, вот уголки вятской природы… Ценность же этой книги – в сравнительно большом количестве старых фотографий. Тут есть съёмки знаменитого С. А. Лобовикова и неизвестно кем сделанные любительские кадры начала XX в. (отправление иконы на Великую реку, группы собравшихся в путь верующих и т. д.). Имеется несколько весьма важных и интересных снимков 1940–1950-х гг., на которых представлены полуразрушенная уже часовня, паломники в Великорецком (в том числе люди, обдирающие кору сосны на косогоре возле родника). Да и фотографии 1989 г., когда впервые после советских запретов состоялся крестный ход (в усечённом варианте, из с. Чудинова) и богослужение в Великорецком, – это тоже уже история.

Автор текста, священник Вятской епархии, протоиерей Андрей Дудин известен как один из лучших знатоков Великорецкой святыни. Он не раз выступал с научными докладами, писал статьи и выпускал брошюры об истории крестного хода, об иконе Николая Великорецкого.

В большом очерке о. Андрея, с которого начинается эта книга, обозревается история почитания иконы Николая Великорецкого и паломничества на Великую реку. Текст очерка разделён на три части. Вторая называется «Годы советского лихолетья» (с. 14–16), третья – «Возрождение» (с. 16–18). А самая объёмная, первая часть (с. 5–13) осталась без своего заглавия.

О. Андрей как исследователь православных традиций Вятского края более интересуется именно дореволюционным прошлым. Как раз там – немало исторических загадок. Собственно, почти все вопросы, касающиеся истории почитания Великорецкой иконы и паломничества в с. Великорецкое, в той или иной степени неясны – и так до середины XIX в. Недаром сам о. Андрей замечает, что многое ещё только предстоит установить.

Дату явления иконы (по вятскому церковному преданию, это 1383 г.) о. Андрей поначалу обозначает просто: «Река Великая – вот то чудное место, где в 1383 г. была явлена икона Святителя Николая» (с. 6). Через несколько страниц об этом говорится так: «Владыка Иона распорядился собрать все известные рассказы о явлении иконы, записи чудес, от неё происходивших, и составить “Повесть о явлении чудотворного образа святителя Николая на реке Великой” и “Повесть о стране Вятской”, в которой также было описано происхождение чудотворного образа и крестного хода. Все даты в этих памятниках древнерусской письменности умышленно упразднены, но именно здесь впервые появляется дата явления чудотворного образа – 1383 год. Этим епископ старался примирить разногласия относительно времени учреждения крестного хода. И это ему удалось» (с. 10). Наконец, на следующей странице – намёк: «По приезде в Хлынов в 1674 г. епископ Иона привёз с собой список Тихвинской иконы Божией Матери. Эта икона явилась в 1383 г. в новгородской земле близ Тихвина. <…> Владыка благословил брать в крестный ход, кроме чудотворной Великорецкой иконы, и Тихвинскую икону Божией Матери» (с. 11). Только теперь читателю становится понятно, что обычно указываемая дата явления Великорецкой иконы Николая Чудотворца недостоверна, она незатейливо списана с года явления Тихвинской иконы Богоматери.

На с. 6–7 сказано о ярмарке «свистунье». Лучше бы называть её «Свистопляской», поскольку «Свистуньей» этот поминально-праздничный городской обряд (к которому в г. Вятке была приурочена ярмарка) стали именовать только ближе к концу XIX в. Кстати, ярмарка в дни Свистопляски упомянута в таком контексте, что можно подумать, будто она как-то связана с Великорецким ходом, а это, конечно же, не так.

Когда икона была перенесена с берегов Великой реки в Хлынов (Вятку), неизвестно. Приводя сведения из «Повести о стране Вятской», о. Андрей отмечает «экономические причины», которые были важны при определении постоянного места пребывания чудотворной иконы (с. 10). А при рассказе о событиях XVIII в. мимоходом брошено замечание: «Следует вспомнить, что причиной перенесения Великорецкой иконы в Хлынов послужили и частые набеги таких (языческих. – В. К.) племён» (с. 12). Правда, в предшествующем тексте эта тема не обсуждалась. В общем, согласно о. Андрею, «к середине XVI столетия крестный ход (уже из Хлынова. – В. К.) на реку Великую был уже сложившейся традицией» (с. 7). То есть уже в XVI в. икону стали туда регулярно и ненадолго из города привозить.

Мы привыкли говорить о «крестном ходе» даже применительно к давним временам. Поэтому надо обратить внимание на важное уточнение о. Андрея, вписанное в параграф, где речь идёт о перенесении иконы из Хлынова на Великую реку поначалу по воде. «То, что крестный ход был водный, не вызывает сомнений. Собственно, под крестным ходом здесь подразумевается то, что икону в сопровождении духовенства отправляли на специально приготовленном корабле по Вятке. Участие паломников на этом корабле не предполагалось. Они самостоятельно добирались до места явления иконы, то есть до Великой реки. Некоторые из них плыли на своих лодках вслед за кораблём с иконой. Но таких, думается, было не очень много. Так продолжалось несколько столетий» (с. 8). В общем, внимательному читателю становится понятно, что «крестного хода» долгое время вовсе не бывало. А было путешествие иконы (да, по воде, из Хлынова к месту явления – на р. Великую). И постепенно развивалось паломничество к чудотворной иконе Николая Великорецкого – и в Хлынов, где она пребывала, и в с. Великорецкое в те дни, когда её туда относили. Именно паломничество, а не крестный ход. Да и не известны крестные ходы такой протяжённости. Ведь так называли выход из храма на реку для водосвятия, обход с иконами и хоругвями вокруг города, перенос иконы из села в ближний город на праздник – не более того. А ещё бывали путешествия икон (главным образом, ради сбора пожертвований) да индивидуальные либо групповые паломничества. Вот и с Великорецкой иконой обходили, объезжали, проплывали вятские сёла и городки, да ещё к ней (где бы она в то или иное время ни находилась) стекались верующие. Настоящего же крестного хода долгое время (похоже, вплоть до XIX в.) не бывало. Впрочем, и сам о. Андрей, очевидно, не стал бы с этим спорить.

На с. 8–9 о. Андрей пишет, как в 1668 г. архиепископ Александр своим указом назначил точную дату празднования явления Великорецкой иконы – 24 мая по старому стилю (это 6 июня по новому стилю). А прежде праздновали сразу после весеннего Николина дня – 9 мая по старому стилю, в ближайшее за ним воскресенье. О. Андрей убедительно поясняет: «Установление точной даты связано, вероятно, с желанием придать празднованию обретения Великорецкого образа большую самостоятельность. Для этого было необходимо отодвинуть праздник на Великой от празднования перенесения мощей святителя Николая, что и было сделано». Получилось так: сначала в Хлынове отмечали большой православный праздник Николая Чудотворца, а потом, спустя две недели, – день Великорецкой иконы Николая Чудотворца на месте её явления.

Причина, которая побудила епископа Лаврентия в 1778 г. учредить сухопутное шествие в с. Великорецкое, согласно о. Андрею, такова: «К концу XVIII в. число паломников стало чрезвычайно велико, и не все могли плыть за иконой на лодках, поэтому многие отправлялись вслед за иконой по берегу реки» (с. 12). Это не более чем догадка.

На с. 10 автор цитирует «Повесть о явлении Великорецкой иконы» в переложении на современный лад, а «Повесть о стране Вятской» – по тексту подлинному, архаично звучащему.

О. Андрей не пишет о спорах, случавшихся в XIX в. вокруг недоразумений, неурядиц и так называемых «языческих» обычаев и обрядов, которые, дескать, справлялись в с. Великорецком. Именно так хлёстко некоторые современники оценивали принесение «в жертву» Николе баранов, поиски паломниками неких камней «от уроков» (то есть от сглаза), купание в холодной воде младенцев, бросание туда монеток и т. п. О. Андрей цитирует свидетельства о Великорецком празднестве, принадлежащие М. Е. Салтыкову-Щедрину, А. А. Рылову и др., но не приводит слова А. И. Герцена, который замечал, что это – «национальный праздник», «дикое зрелище», которое, однако «очень недурно».

Что же до гонений на веру в эпоху Н. С. Хрущёва, то о. Андрей отмечает, что те годы – «время появления различных обрядов и церемоний, ранее не существовавших и впоследствии превратившихся в суеверие, а порой даже подменивших подлинные святыни» (с. 16). Это, безусловно, так. О. Андрей упоминает здесь лишь пресловутый пень (от дерева, на котором, якобы, явилась икона), хотя там ещё совсем недавно некоторые люди пролезали под сосновыми корнями на крутом косогоре, отрывали и забирали с собой небольшие корешки деревьев, оставляли на пеньке конфеты, монеты, горящие свечи и т. д. Можно было бы добавить также, что и в XIX в. при роднике, на месте явления иконы, проводилось немало подобных простонародных, «языческих» на вид, обрядовых действий – столь же простодушных по сути, только несколько иных по форме. А уже на рубеже XX–XXI вв. церковные власти повели борьбу с «суевериями» в святом месте. В итоге, теперь там даже и того самого обгоревшего пня не осталось – зато высится большой деревянный крест.

В общем, заметно, что о. Андрей в своём тексте стремился примирять задачи научного поиска с благочестивым уважением к традициям.

Очерк о. Андрея, как и полагается, снабжён ссылками на некоторые источники и исследования. Ссылок этих явно не хватает: даже некоторые цитаты остались без указания, что же это такое и откуда взято. И, к сожалению, оформлены имеющиеся ссылки небрежно.

Итак, очерк вполне добротен и познавателен. В сочетании с замечательными фотографиями и при хорошем качестве печати это делает книгу интересной и важной.

В. А. Коршунков