Загадочный автограф
(Н. Л. Гондатти, П. П. Семёнов, М. Е. Салтыков-Щедрин)

Т. К. Николаева
О. М. Саймукова

В библиотеке нашего Кировского областного краеведческого музея хранится занимательная книга «Предварительный отчет о поездке в Северо-Западную Сибирь командированного музеем Н. Л. Гондатти». Переплетена она изящно, явно предназначалась для подарка. Перед заглавием стоит римская цифра IV. Не очень ясно, к чему она относится. То ли это четвёртая часть отчёта Гондатти, то ли этот текст Гондатти является четвёртой частью какого-то собрания отчётов разных этнографов. Вверху первой страницы – автограф автора: «Петру Петровичу Семенову с глубоким уважением Н. Гондатти. 19 окт. 88».

Автограф Н. Л. Гондатти

Книга представляет собой научный суховатый отчёт о поездке Гондатти в Сибирь. В предисловии он написал: «В 1885 году, отправляясь в Северо-Западную Сибирь, главным образом, с целью антропологических исследований над ее населением, я получил от Высочайше учрежденного Комитета по устройству в Москве Музея Прикладных Знаний поручение составить коллекцию по этнографии местного края. Принявши с удовольствием такого рода поручение, я старался везде, где только мог, доставать материалы и предметы, особенно имеющие отношение к промышленной этнографии, отдел которой существует в Музее». Дальше в этом предисловии автор писал о низком уровне культуры инородцев, о том, как поставлена торговля русских с местным населением, подробно описывал Обдорскую ярмарку.

«Выехав из Москвы в мае и вернувшись в апреле, я мог проследить постепенно течение жизни инородцев в зависимости от времени года, которые… имеют здесь громадное значение, – продолжал Николай Львович Гондатти. – Путь мой лежал через Нижний, Казань, Пермь, Тюмень, Тобольск, Березов и Обдорск; затем были посещены левые притоки Оби – Северная Сосьва с Сыгвой и правый – Казым; был осмотрен Урал севернее истоков Печеры и тундра ради ознакомления с летней жизнью инородцев… В конце декабря я отправился на Обдорскую ярмарку, интересную в том отношении, что сюда приезжают к этому времени все низовые инородцы, как остяки, так и самоеды, с тою целью, чтобы, уплатив ясак, продать скопленную почти за год добычу и сделать себе запасы вплоть до следующей ярмарки…»

Гондатти подробно описал ярмарку, кто и что продаёт и покупает, уделив особое внимание взаимоотношениям русских с местным населением. Для нас это описание интересно тем, что и территориально эти места располагаются не так уж далеко от нас – Урал нас объединяет с народностями северо-запада Сибири. Писал Гондатти и о коми-зырянах, которые жили и сейчас живут на Вятской земле. «Благодаря тому, что в низовых тундрах торговцев в продолжение года почти не встречается и только теперь стали появляться зыряне… на ярмарку приезжает много торговцев… и это время – самое горячее по торговле из всего года».

Далее Гондатти описал привезённые из экспедиции вещи. Он сообщал интересные факты: «В местностях, где по соседству постоянно живут русские и зыряне или где они бывают наездами, там у инородцев часто встречаются принадлежности одежды, приготовленные из русских товаров – ситцу, сукна; там носят нередко зырянские чулки с поясками и русские сапоги с полушубками».

Привёз Гондатти и коллекцию принадлежностей для охоты и рыбной ловли и инструменты, при помощи которых эти принадлежности изготавливались. Подробно описана в книге домашняя обстановка, одежда, посуда и пр. Познакомился он и с пищей, лекарствами и красками жителей тундры. Забавно читать о гастрономических предпочтениях: о хлебе, замешанном на оленьей крови, об особом лакомстве – желудке зимней белки, когда она питается одними орехами и др. Заготавливают на зиму бруснику, черёмуху и огромное количество кедровых орехов, которые пользуются особой любовью. «До сладкого инородцы большие охотники – они могут легко съесть сразу фунтов по пяти сахару (это 2 кг. – Т. Н.), причем гораздо чаще его едят отдельно, чем с чаем»1. Но больше всего любят инородцы, как заметил исследователь, горькую водку, и этим пользовались приезжие торговцы. Любопытны описанные приметы и обычаи. Например, женщинам запрещалось есть сердце, голову и грудь медведя, так как женщины недостаточно чисты для этого. Не ели женщины и мороженых щук и налимов, потому что нередко боги принимают форму этих рыб. Если в дороге на костре готовилась пища, то дрова не сжигались до конца – хоть одно полено да оставляли, иначе нечем будет погреться тени умершего, когда он идёт в подземное царство.

Во времена Гондатти северяне очень любили лечиться у появившихся тогда в Сибири первых врачей и фельдшеров, но неизменно прибегали к помощи и шаманов. Шаманское действо Николай Львович описал довольно подробно, так же, как и обряды при рождении и похоронах. Описаны и немногочисленные музыкальные инструменты.

Одним словом, книга и сама по себе очень интересна, а автограф делает её для нас особо ценной. Но как эта книга да ещё с автографом оказалась в Вятке?

Пётр Петрович Семёнов – это разумеется знаменитый путешественник, географ, этнограф Семёнов-Тян-Шанский. А кто такой Гондатти?

Николай Львович Гондатти родился 8 (20) ноября 1860 г. в Москве в семье мещан. В 15 лет Николай поступил в Нижегородский Александровский институт, представлявший в тот момент среднее учебное заведение с классическим гуманитарным образованием. В 1881 г. окончил его с золотой медалью. Затем поступил в Московский университет на естественно-историческое отделение физико-математического факультета. Первым исследованием, которым он занялся, будучи 22-летним студентом, было систематическое наблюдение за медоносными растениями. Ему удалось привлечь к этому делу многих пчеловодов, которые присылали Гондатти свои наблюдения и образцы растений.

Но вскоре он перешёл к антропологии и более шести лет, начиная с 1883 г., был секретарём антропологического отдела Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Гондатти деятельно участвовал в работе многих научных обществ России. В 1884 г. он стал членом-сотрудником Императорского Русского общества акклиматизации животных и растений, по заданию которого совершил поездку в Тверскую губернию.

Весной 1885 г. в 24 года Гондатти окончил Московский университет.

Антропологией он занимался под руководством академика Д. Н. Анучина. По его предложению, Гондатти стал готовиться в экспедицию на Север по изучению жизни коренных народностей. Тогда же Комитет для устройства в Москве Музея прикладных знаний и Общество любителей естествознания антропологии и этнографии командировали молодого учёного в Пермскую губернию и Северо-Западную Сибирь для специальных антропологических и этнографических исследований, а также для сбора коллекций, характеризующих местную промышленность и домашний быт населения. Поездка началась в июне 1885 г. и длилась 11 месяцев. В этом путешествии он побывал на северных притоках Оби, осмотрел Урал севернее Печоры.

Для путешествий по безлюдной тундре Гондатти выбрал самый лучший способ – кочевать на оленях вместе с коренными жителями. Он побывал на их ярмарках, участвовал в праздниках, собрал интереснейшие сведения, которые были неизвестны науке, добыл уникальные музейные коллекции. Им было обращено особое внимание на вогулов (манси). За время экспедиции он овладел искусством управления обласком – одиночной лодкой, собрал 321 предмет быта хантов, ненцев, манси и других народов.

15 октября 1886 г. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии присудило Н. Л. Гондатти золотую медаль за экспедицию в Северную Сибирь, для выполнения которой «требовалось много энергии, терпения и трудолюбия и которая дала весьма ценные результаты этнографические и антропологические, как в доставленных им коллекциях, так и в массе собранных наблюдений над бытом остяков, вогулов и самоедов».

Затем Гондатти некоторое время занимался изучением шелководства в России. В январе 1885 г. он стал действительным членом комитета шелководства Московского общества сельского хозяйства, а уже на следующий год – секретарём комитета. Тогда же, в 1886 году, его командировали на юг России с посещением немецких поселений Таврической губернии для ознакомления с состоянием и нуждами местного шелководства.

В октябре 1887 г. Гондатти стал действительным членом Императорского Русского географического общества. Он начал дополнительно изучать литературу по археологии, получал консультации ведущих специалистов. В октябре того же года Гондатти был избран членом-корреспондентом Московского археологического общества и членом его Восточной комиссии. Тогда же это общество командировало его в Казанскую, Вятскую, Пермскую и Уфимскую губернии для производства археологических работ и раскопок курганов, городищ и древних кладбищ.

К сожалению, пока не удалось найти никаких сведений о том, приезжал ли Гондатти в Вятку, работал ли здесь или только руководил раскопками из центра.

Помимо научной работы молодой учёный рано начал преподавать. С 1 августа 1887 г. он преподавал естествознание в Московском училище ордена Святой Екатерины. А на следующий год стал учителем географии и естествознания Московского Александровского училища.

В 1888 г. Николай был избран членом-корреспондентом Антропологического общества в Париже. В 1889 г. в Париже состоялся Международный конгресс по географии, антропологии и доисторической археологии. Одним из самых деятельных его участников стал Гондатти, выступивший с блестящим докладом.

Через год он предпринял поездку в Туркестан, а затем – в Китай, где ознакомился с производством чая, потом – в Японию и Северную Америку.

В 1892 г. Гондатти совершил поездку в Анадырский край и принял на себя пост его начальника. В 1894 г. по приглашению приамурского генерал-губернатора С. М. Духовского он отправился на Чукотку в должности начальника Анадырского округа. В Анадыре Гондатти пробыл около 2 лет, произвёл перепись населения чукчей и эскимосов, изучал их быт и язык. Из этой поездки он вывез обширные коллекции. Перейдя на службу заведующим переселенческим делом в Приморской области, Гондатти близко изучил переселенческий вопрос. За научные работы по антропологии, статистике и этнографии на Чукотке Академия наук присудила ему Большую золотую медаль.

В 1900 г. Н. Л. Гондатти получил назначение и стал правителем канцелярии иркутского генерал-губернатора. С 1906 по 1908 г. он был губернатором Тобольской губернии. При нём Тобольская губерния являлась одной из самых благополучных в Российской империи. 26 (13) сентября 1908 г. тобольский губернатор камергер Гондатти стал томским губернатором.

Н. Л. Гондатти

С 1911 г. до Октябрьского переворота Николай Львович Гондатти был генерал-губернатором Приамурской области. На этом посту он много сделал для экономического, социального и культурного развития края, твёрдо отстаивал его от экспансии Японии и Китая. При нём в Приамурском крае усилилась общественная деятельность, был учреждён заповедник «Кедровая падь», в Хабаровске в 1914 г. был открыт учительский институт, в сёлах строились школы. Особое внимание Гондатти уделял жизни коренного населения Приамурья, запретил продажу в стойбищах спиртных напитков. Он был непосредственным участником и главным радетелем строительства уникального моста через р. Амур и Амурской железнодорожной магистрали, благодаря которым Приамурский край преодолел свою изолированность и получил возможность стать частью экономической системы России. Ему удалось реализовать планы соединения Уссурийской железной дороги с Амурской железной дорогой с выходом на Забайкальскую железную дорогу. Он инициировал сооружение Владивостокского порта и расчистку устья Амура у Николаевска, всячески поощрял развитие торговли, промыслов, сельского хозяйства и промышленности. Твёрдо отстаивая экономическую независимость края, Гондатти, вместе с тем, был сторонником привлечения в край иностранного капитала. Вне его внимания не остались и такие жизненно важные вопросы, как развитие ветеринарной службы и становление метеослужбы в крае, организация широких землеустроительных работ и дачного посёлка под Владивостоком, создание первого заповедника и отдела Российского общества востоковедения. Будучи первым гражданским генерал-губернатором, к тому же обладавшим огромным интеллектуальным потенциалом, Гондатти оказал благотворное влияние на нравственную атмосферу в крае, на развитие здесь науки, образования, культуры. Доброжелательность и доступность привлекали к нему людей. Он обладал ещё одним ценным качеством, без учёта которого нельзя в полной мере понять многие его поступки – Гондатти был подвижником, человеком, готовым ради общего блага совершить подвиг, способным ради важного для отечества дела переносить дискомфорт: терпеть лишения и физические перегрузки.

В марте 1917 г. Гондатти был арестован и отправлен под конвоем в Петроград, в Чрезвычайную комиссию по расследованию беззаконий и злоупотреблений, совершённых царскими министрами и крупными сановниками. Комиссия не нашла каких-либо серьёзных злоупотреблений властью со стороны Гондатти, и он был отпущен на свободу. В конце мая 1917 г. Гондатти ушёл в отставку.

В декабре 1918 г. Гондатти поселился в Харбине. В июле 1922 г. Приамурский земский собор выдвинул Гондатти на пост временного правителя Приамурского государства, но Гондатти снял свою кандидатуру. Отказался он и от предложения стать знаменем контрреволюции на Дальнем Востоке.

В Харбине Н. Л. Гондатти вёл активную общественную и научную работу. Он вскоре стал председателем Общества русских ориенталистов, старейшего в Маньчжурии русского научно-исследовательского объединения, существовавшего с 1909 г. В 1920 г. был поднят вопрос об открытии в Харбине технического учебного заведения. Было организовано «Общество по учреждению Русско-китайского техникума в городе Харбине», которое возглавил генерал-лейтенант Д. Л. Хорват, а председателем правления был назначен Гондатти. В 1922 г. Русско-китайский техникум был преобразован в РКПИ (Русско-китайский политехнический институт) – первое в Харбине высшее техническое учебное заведение.

Умер Гондатти в Харбине в апреле 1946 г. Похоронен на Новом кладбище, которое до нашего времени не сохранилось2.

Итак, из биографии Николая Львовича Гондатти мы узнали, что, возможно, он был в Вятке в 1887 г., а книга с автографом была подарена Петру Петровичу Семёнову-Тян-Шанскому в 1888 г.

О П. П. Семёнове-Тян-Шанском, известном географе, энтомологе, исследователе Средней Азии говорится даже в школьных учебниках. Родился он в 1827 г., был гораздо старше Гондатти. Имя, труды и заслуги Петра Петровича широко известны. Но нас интересует больше всего, каким образом он мог быть связан с Вяткой или с кем-то из вятских так тесно, что подаренная ему книга оказалась в нашей библиотеке. Первая мысль, которая возникает в связи с этим вопросом, – о Николае Николаевиче Семёнове, вятском губернаторе, который возглавлял нашу губернию в 1851–1857 гг. Пётр Петрович был его племянником, сыном Петра Николаевича Семёнова, участника войны с Наполеоном. Николая Николаевича Семёнова к тому времени, когда была выпущена книга Гондатти, уже более 10 лет не было на свете.

Есть одна ниточка связи Тян-Шанского с Вяткой, которая интересна сама по себе, даже без связи с автографом на книге Гондатти. Это дружба знаменитого географа Семёнова (Тян-Шанского) с не менее знаменитым писателем М. Е. Салтыковым (Щедриным). Правда, дружба эта завязалась позднее того времени, когда великий русский писатель жил в Вятке и служил под руководством Николая Николаевича Семёнова. Но ведь сегодня всем уже понятно, что творчество Салтыкова-Щедрина развилось из того невеликого зёрнышка знания российской жизни, которое запало в душу сатирика именно во время вятской ссылки. Талантливый русский писатель Леонид Леонов, который в своё время глубоко и серьёзно занимался изучением судьбы и творчества Михаила Евграфовича, отмечал: «…Рязанское бытьё лишь укрепило в нем вятский опыт познания Российской империи…»

Именно рязанское бытьё и познакомило Салтыкова с Семёновым-Тян-Шанским. Вице-губернатором в Рязань Салтыков был назначен в 1858 г. Время было горячее, напряжённое. Россия готовилась к историческому событию – отмене крепостного права. Но подготовка эта была осложнена серьёзным противодействием некоторой части дворянства, чиновничества. Тем, кто ратовал за освобождение русского крестьянства, приходилось изо дня в день бороться против мощной силы консерваторов – с государственными связями, большими капиталами и лютой непримиримостью. В этой борьбе по одну сторону баррикад были М. Е. Салтыков, и П. П. Семёнов. Семёнов самым активным образом включился в подготовку государственных документов по освобождению крестьян. Он был членом-экспертом и заведовал делами нескольких редакционных комиссий, созданных при российском правительстве.

В Кировской областной библиотеке им. А. И. Герцена есть два тома (1-й и 4-й) его мемуаров, которые так и называются «Эпоха освобождения крестьян в России (1857–1861 гг.) в воспоминаниях П. П. Семенова Тян-Шанского». В предисловии к первому тому Петр Петрович писал: «Судьба поставила меня с конца 1857 г., и притом не случайно, не только в свидетели, но и в первые ряды деятелей эпохи освобождения крестьян. В качестве ближайшего сотрудника первого председателя Редакционных Комиссий Я. И. Ростовцева, я ознакомился с начала 1858 г. со всем тем, что происходило в высших сферах по крестьянскому делу; в качестве же члена-эксперта Редакционных Комиссий со дня их учреждения, я принимал самое деятельное участие в законодательных, работах по составлению законопроекта об освобождении крестьян; наконец, в качестве заведывавшего делами Редакционных Комиссий, я служил живою связью между теми отделениями Комиссии, в которых разрешались все аграрные вопросы, на нас лежавшие, и Председателем Комиссии, а он в свою очередь связывал Редакционные Комиссии, составлявшие временное законодательное учреждение, призванное к осуществлению великой реформы, с самим Царем-Освободителем»3.

Семёнов подробно вспоминал все перипетии борьбы среди самих законодателей за более справедливое решение крестьянского вопроса, за то, чтобы освобождённые крестьяне не остались без земельных наделов, без средств к существованию, что сделало бы их зависимыми от землевладельцев.

Комиссии встречались с представителями всех губернских комитетов, в том числе и с делегацией из Вятки. Для нас это особенно интересно, так как вряд ли исследователи материалов, относящихся к подготовке крестьянской реформы, заглянут в мемуары знаменитого путешественника в поисках подробностей подготовки реформы.

Вот что вспоминал П. П. Семенов о встрече с вятскими делегатами: «По отношению к устройству своего губернского комитета Вятская губерния, в которой по небольшому числу дворян и дворянских поместий совсем не было дворянских выборов, находилась в особых и исключительных условиях. Вятский губернский комитет был поэтому составлен из членов не по выбору, а по назначению и приглашению правительства. В состав его вошли малочисленные дворяне-помещики, проживавшие в своих поместьях (числом 7), и два члена от правительства из высших местных чиновников, из которых один, А. П. Тиховидов, был назначен председателем комитета и явился в Петербург единственным депутатом от Вятского губернского комитета.

А. П. Тиховидов, сделавшийся потомственным дворянином в то время, когда приобретенный на службе чин коллежского асессора давал право на потомственное дворянство, был умным и дельным чиновником, владевшим небольшим благоприобретенным имением в Вятской губернии.

Положение, выработанное Вятским губернским комитетом, заключалось в том, что Вятский комитет определялось только низшие (наименьшие) обязательные для помещиков размеры наделов в 2, 21/5 и 24/5 десятин на ревизскую душу, смотря по принадлежности поместья к мало-, средне- и многоземельным, а затем старался удержать за крестьянами существующие наделы…»

В примечании Семёнов назвал полный состав вятского комитета: «Приглашенными в состав комитета были помещики: Малмыжского уезда К. А. Юшков, Уржумского Н. А. Шебалин и Н. И. Депрейс, Яранского М. А. Молдавский, Сарапульского К. Г. Имшенецкий и В. Я. Чайковский; членами от правительства были: А. П. Тиховидов и П. А. Зубов. Единственный крупный помещик Вятской губернии, в поместьях которого было более 7.000 рев[изских] д[уш] м[ужского] п[ола] и 36.000 дес[ятин] земли, Пав. Дм. Дурново, женатый на дочери фельдмаршала светл. кн. Волконскаго, жил постоянно в Петербурге и по своей просвещенности не относился враждебно к делу освобождения крестьян».

А дальше автор подробно описывает и точку зрения, которую высказывал Тиховидов, и замечания комиссии. Разногласия были вызваны тем, что Вятская губерния имела много лесов и была причислена к лесным губерниям, а взаимоотношения крестьян и помещиков по отношению к лесным угодьям были хуже всего проработаны в проекте будущего законодательства. В конце концов вятских уговорили согласиться с выводами комиссии.

26 августа 1858 года рязанский губернатор Клингенберг в присутствии вице-губернатора Салтыкова открыл Рязанский губернский комитет по улучшению быта помещичьих крестьян. Произошло это после того, а, вероятнее всего, в результате того, что летом того же года П. П. Семёнов, в ближайшем будущем правитель дел и член-эксперт Редакционных Комиссий, объезжал Рязанскую губернию, где были его основные поместья. Он заехал в Рязань, чтобы узнать о работе губернского комитета.

В 1995 г. в Рязани вышла очень хорошая книжка А. Чечневой «Салтыков-Щедрин в Рязани». Автор создала своеобразный путеводитель по салтыковской Рязани середины позапрошлого века. В ходе исследования она выяснила, что П. П. Семёнов (будущий Тян-Шанский) бывал в «Усадьбе над Лыбедью» у Салтыкова4.

Семёновы были рязанцами. Тесно связан с этой землёй и Н. Н. Семёнов. Он был директором Рязанской гимназии в 1827–1845 гг. Семёнов-Тян-Шанский вспоминал, что в 1834 г. вместе с матерью и сестрой Наташей гостил в Рязани у дядюшки Николая Николаевича Семёнова, директора губернской гимназии. Брат Петра Петровича, Николенька, жил тогда у дяди постоянно. Брат Николенька стал впоследствии правой рукой П. П. Семёнова в работе над документами крестьянской реформы. Вот что писал Семёнов Тян-Шанский в своих мемуарах: «Мой брат Н. П. Семенов, изо дня в день терпеливо записывавший все, что было говорено и происходило в общем собрании Комиссии. Правда, он, к сожалению, не мог присутствовать в заседаниях отделений… но зато мой брат в своем труде “Освобождение крестьян в царствование императора александра II” (СПб., 1889–1892) широко пользовался всем печатным делопроизводством, введенным мною в работы Комиссии»5.

Бывает ведь и так, что даже близкие родственники в жизни не всегда поддерживают близкие дружественные отношения. А уж дядюшка и племянник – вовсе не обязательно друзья и единомышленники. В случае с Семёновыми мы видим как раз тот случай, что родство равно близкому дружеству и большому уважению.

Автограф П. П. Семёнова-Тян-Шанского

Пётр Петрович Семёнов очень гордился, что в Вятке Салтыков служил под началом дядюшки. И, несколько преувеличивая полномочия родственника, писал: «…Добрейшим губернатором, моим дядею Н. Н. Семеновым» приехавший М. Е. Салтыков был назначен «сначала старшим чиновником особых поручений, в следующем году – советником губернского правления, а через восемь лет переведен на должность вице-губернатора в Рязанскую губернию…»

Что же тут удивительного, что П. П. Семёнов-Тян-Шанский, приезжая в Рязань, бывал у М. Е. Салтыкова-Щедрина? Их многое связывало, и главное – это работа по подготовке освобождения крестьян от крепостного права.

На первом томе воспоминаний П. П. Семёнова-Тян-Шанского, хранящимся в отделе редких книг библиотеки им. А. И. Герцена есть авторская надпись: «Дорогой племяннице Елизавете Яковлевне Кулаковой от автора П. П. Семенова-Тян-Шанского».

Е. Я. Кулакова (урожденная Грот) была дочерью сестры Петра Петровича – Наталии Петровны. Родилась Елизавета Яковлевна в Санкт-Петербурге в 1863 г., умерла в Ленинграде в 1932 г. Похоже, что всю жизнь прожила она в северной столице. И на книге, подаренной Елизавете Яковлевне её дядюшкой, есть штампик, свидетельствующий о том, что книга принадлежала библиотеке Ленинградского дворца пионеров, располагавшегося на ул. 25 октября. Тоже ведь занятно было бы узнать, как эта важная для вятских людей книга Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского попала в Вятку.

Примечания

1 Предварительный отчет о поездке в Северо-Западную Сибирь командированного музеем Н. Л. Гондатти. М., 1888. С. 62, 63.
2 Большая Российская энциклопедия. М., 2007. Т. 7. С. 395.
3 Семёнов-Тян-Шанский П. П. Эпоха освобождения крестьян в России (1857–1861 гг.). СПб., 1911. Т. 1. С. 62.
4 Чечнева А. Салтыков-Щедрин в Рязани. Рязань, 1995. С. 18.
5 Семенов-Тян-Шанский П. П. Указ. соч. С. 63.