Стихия в затоне: как и почему весной 1944 г. пострадали суда Вятского речного пароходства

Е. В. Березин

Запоздавшая в 1944 г. весна, казалось, не предвещала неожиданностей. В Аркульском затоне, где зимовала большая часть флота Вятского речного пароходства, с каждым днём всё сильнее пригревало солнце, на судах заканчивались последние приготовления к навигации. Ещё день, два – и они отправятся в плавание.

27 апреля 1944 г. на Вятке начался ледоход. По мнению начальника механико-судовой службы пароходства М. П. Волосникова (1903–1994), он проходил в обычные сроки, а уровень паводка не превышал средних значений1.

Хотя на многих пароходах уже опробовали машины работой гребных колёс на передний и задний ход, строжайшее указание об экономии топлива заставляло держать самоходный флот без паров. Не забудем, что шла война.

Большая часть команд находилась на берегу, когда в ночь с 27 на 28 апреля Аркуль был разбужен тревожными свистками пароходов. Выбегавшие из домов люди попадали в неизвестно откуда взявшуюся воду и видели, как стоявшие в затоне суда напором льда и сильным течением выносит в Вятку2.

Та трагическая ночь запомнилась Ольге Александровне Сарычевой, находившейся на берегу буфетчице пассажирского парохода «Энгельс», так: «Сам вынос представлял ужасную картину. Особенно страшно было людям на маленьких деревянных баржах. Там были уже команды, главным образом женщины с детьми. Когда эти баржонки стало срывать движущимися льдами, любому было бы страшно. Они стояли на палубах, кричали «Спасите!» и плакали»3.

В темноте беспорядочно двигавшиеся суда сталкивались друг с другом, сокрушая борта и надстройки. Подлинный масштаб бедствия удалось выяснить только утром, когда яркое весеннее солнце осветило чистую, без единой льдины акваторию затона.

Затон был пуст. Силуэт единственного парохода «Некрасов» вырисовывался свежевыкрашенными надстройками на фоне кустов противоположного берега. Вскоре он поднял на кормовой мачте флаг СССР, выбрал якорь и перешёл к обычному месту стоянки.

Едва с судна спустили на берег сходню, как на его борт поднялось затонское начальство и уполномоченный НКВД. Последний с пристрастием начал выяснять, как это капитану Третникову удалось удержаться в затоне.

Что же произошло? Почему с такой неудержимой силой вода устремилась в затон, а из его акватории в Вятку, по пути унося пароходы, баржи, баркасы, земснаряды, дебаркадеры и всё, что попадалось на пути?

Затор! Ниже затона по течению Вятки образовалась огромная ледяная дамба, перекрывшая весь водный поток реки. Виной всему оказался осередок (мель посреди реки, на самом стрежне), сформировавшийся к 1943 г. у с. Цепочкино. Предыдущей весной он уже вызвал затор льда, из-за чего вода в затоне Аркуль резко прибыла и зимовавший там караван был продвинут от устья затона к его вершине на 200–300 метров.

Уже тогда следовало бы принять меры, но помешала война.

Первоначально, по мере затопления лугового берега, возникло встречное движение водяного потока за счёт быстрой прибыли воды, ринувшейся в вершину затона. После прорыва затора в реке водный поток ещё стремительней понёсся по затону в сторону Вятки и увлёк за собой в гущу ледохода практически весь зимовавший в Аркуле флот – 102 судна.

В акватории затона удержался только один пароход «Некрасов». Его предусмотрительный капитан Иван Алексеевич Третников загодя перебрался на судно и держал на нём полную вахту верхней и нижней команды. Несмотря на приказ о строжайшей экономии топлива, он распорядился держать пароход под парами.

Происходившая накануне бедственной ночи подвижка судов в затоне насторожила опытного судоводителя. Не доверяя врытым в землю деревянным столбам-тумбам, Третников распорядился закрепить пароход за ствол толстого дерева. Вечером он проинструктировал вахтенного, наказав разбудить его при малейшем изменении обстановки. Глубокой ночью в каюту капитана постучал вахтенный и сообщил, что слышит какие-то щелчки, треск (это рвались швартовые концы, ломались и выворачивались из земли швартовые деревянные тумбы) и глухой нарастающий шум.

Далее события развивались стремительно, мимо «Некрасова» проносились пароходы, баржи, дебаркадеры. Буквально в нескольких метрах промелькнули и скрылись во тьме два земснаряда. Мгновенно оценив обстановку, капитан «Некрасова» решил, что спасенье в движении. Положение осложнялось тем, что корпус парохода всё ещё находился в ледовой чаше, из-за которой не действовал руль. Правда, часть чаши с правого борта, обращённого к берегу, была «изъедена» солнцем и была подмыта струями воды при проверке работы паровой машины вращением гребных колёс вперёд-назад, проводившейся накануне.

Капитан Третников подал команду в машину, гребные колёса парохода закрутились сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Пароход пришёл в движение и без руля, исключительно благодаря умению и судоводительской сообразительности капитана, сумел не только пересечь стремнину, но и избежать столкновения с беспорядочно двигавшимися неуправляемыми судами.

В процессе движения часть ледовой чаши, сковывавшей руль, оторвалась, «Некрасов» стал управляемым, против течения прошёл до противоположного берега затона и в безопасном месте, у затапливаемых половодьем кустов, отдал якорь.

Как выяснилось, он почти не пострадал. Борис Павлович Пинегин, в ту пору второй помощник механика, вспомнил, что оказались повреждены несколько плиц и сломаны две спицы колёс, которые исправили за несколько часов, и в тот же день, ещё засветло, пароход ушёл в рейс4.

На сбор разбросанного по реке флота (отдельные суда продрейфовали до 60 км) потребовалось трое суток. Случившееся задержало начало навигации5.

Примечания

1 Волосников М. В борьбе познаётся характер // Речник Вятки. 1980. 2 сент. (№ 17). С. 3.
2 Там же.
3 Из опроса очевидцев, проведённого Н. И. Третниковым в октябре 1990 г.
4 Из передачи, прозвучавшей по Кировскому радио 29 апр. 1994 г.
5 В 1943 г. ещё 18 апреля из Аркуля до Соколок вышел пассажирский пароход «Плеханов», а в 1944 г. официальным началом навигации объявлено 2 мая.