Главная > Выпуск №20 > Первая Вятская мужская гимназия: к 200-летию со времени открытия

Первая Вятская мужская гимназия: к 200-летию со времени открытия

В. Б. Помелов

8 сентября 1802 г. в России в рамках государственно-административного переустройства было создано восемь министерств, включая Министерство народного просвещения. Под руководством министра П. В. Завадовского осуществлялась реформа образования, предусматривавшая, в соответствии с «Уставом учебных заведений, подведомых университетам» (1804), преобразование главных народных училищ (далее – ГНУ) в гимназии; малые народные училища становились уездными училищами. Открывались также приходские училища. Император Александр I стремился осовременить существовавшую в России систему образования.

Вятская губерния оказалась в числе тех регионов, где эта задача нашла отклик и поддержку среди населения и руководства. Вятский губернатор Фёдор Иванович фон Брадке (1808–1816), проявил себя ревностным сторонником просвещения и, начиная с 1810 г., предпринимал активные действия, направленные на открытие гимназии1. По вопросу преобразования Вятского ГНУ в гимназию он вступил в переписку с попечителем Казанского университета, пермским генерал-губернатором и министром. 22 января 1811 г. министр А. К. Разумовский уведомил его, что гимназия будет открыта, когда для неё в Вятке найдут помещение. Он писал: «Уверьте в сем обывателей вверенной Вам губернии и приложите старание Ваше к умножению пожертвований, которому усердно Ваше к общественной пользе сделано уже начало. Принося Вам за это душевную благодарность, я буду ожидать от Вас уведомлений о дальнейших успехах Вашего подвига»2.

Вятский губернатор Ф. И. фон Брадке
1808 –1816

Ф. И. фон Брадке предстояло преодолеть инертность и равнодушие купечества. Губернатор настойчиво просил «лучших людей» обеспечить сбор пожертвований для гимназии, мотивируя своё упорство тем, «что я никакого другого предмету не имею, как доставить способ родителям обогатить детей своих науками, яко капиталом наследственным, которого никакой случай, никакое несчастье от них отнять не может»3. В августе 1810 г. он обратился с письмом в городскую думу, инициировал подписку и пожертвования; в результате было собрано 13 624 руб. 85 коп., из них 5 000 руб. внёс уржумский купец Матвеев, награждённый за это золотой медалью «За полезное» на алой ленте.

В результате аукциона для гимназии казной был приобретён кирпичный дом купца Масленникова, располагавшийся на обширной территории на Царёвской улице (ныне ул. Свободы), на протяжении от ул. Московской до Преображенской (ныне ул. Энгельса). За дом и примыкавшую к нему территорию с постройками было заплачено 5341 руб. 90 коп.

Хотя дом был приобретён, но его нужно было привести в надлежащий вид и приспособить к нуждам учебного заведения. 8 июня директор получил от попечителя округа ассигнования в размере 6650 руб., отпущенные министром 1 мая на открытие гимназии, и предложение озаботиться приисканием учителей, вследствие чего было послано объявление в контору Московского университета для напечатания в газетах.

Первое помещение Вятской гимназиив доме Масленникова в 1811–1815

Поиск учителей был другим важным вопросом при открытии гимназии. Попечитель Казанского учебного округа (1803–1812) Степан Яковлевич Румовский доводил до сведения министра, что из учителей ГНУ только один учитель Некрасов, за год до этого окончивший Санкт-Петербургский педагогический институт, может занять в гимназии место учителя естественной истории, торговли и технологии. Все остальные, по мнению Румовского, не соответствовали высоким требованиям преподавателя гимназии. Таким образом, требовалось сразу 7 учителей. В июле попечитель послал в Вятку аттестаты трёх определённых в гимназию учителей: выпускника Санкт-Петербургского пединститута Семёна Степановича Завьялова (математика и физика), Фёдора Яковлевича Попова (философия, изящные науки и политэкономия), Василия Яковлевича Баженова (история, география, статистика). Александр Яковлевич Некрасов был определён учителем естественных наук. Учителем «рисовальных классов» был назначен Александр Герасимович Иллиус, работавший в гимназии в 1811–1822 гг. В августе попечитель послал извещение о назначении учителей немецкого языка Эмке и французского языка Мореля. Однако Морель не приехал, и вместо него в 1812–1814 гг. работал выпускник академии в Лозанне Франц Яковлевич Лоран. Также французский язык преподавал в 1815–1817 гг. воспитанник Парижского лицея Евдоким Якимович Эро, сдавший экзамен в Московском университете на право преподавательской деятельности4.

В послании губернатору попечитель потребовал, «чтобы учителя не оставались праздны и напрасно не получали жалованья», а потому предложил с наличным составом преподавателей начать поскорее учение, открыв гимназию в «приличный день» и «надлежащим образом». Вследствие требования попечителя, полученного в Вятке 19 октября, директор просил губернатора ускорить обзаведение гимназии всем необходимым для её открытия. 25 октября фон Брадке поручил попечителю гимназии Андреянову и городскому голове Аршаулову сделать в здании все необходимые «исправления». В начале ноября здание было готово. Гимназия была открыта 21 ноября 1811 г. при 39 учениках в составе 3-х классов: приготовительного – 9 учеников, 1-го – 18, 2-го – 125. Так совершилось событие, имевшее большое культурно-историческое значение в жизни местного общества.

В 1813 г. законоучитель отец Николай Тронин в актовой речи отозвался с большой похвалой о деятельности фон Брадке, справедливо считая его единственным основателем гимназии. Энергичного просвещённого губернатора считали устроителем и «направителем» гимназии и первые её директора, постоянно обращавшиеся к нему за содействием, главным образом, по части выделения материальных средств и помещений. Заслуги Ф. И. фон Брадке были признаны и окружным начальством. В 1815 г. он был торжественно избран почётным членом Казанского университета. Директору гимназии было предписано передать ему соответствующий диплом «с подобающей почестью» в присутствии всех учителей. Попечитель Казанского учебного округа Салтыков в донесении министру в 1815 г., отмечая заслуги фон Брадке, подчеркнул, что, не прояви губернатор соответствующей настойчивости, открытие гимназии задержалось бы на неопределённое время. Он также оценил внимание губернатора к деятельности гимназии, её нуждам, отметил его роль в привлечении средств со стороны пожертвователей. Министр полиции Вязьмитинов счёл даже нужным поставить усердие Ф. И. фон Брадке на вид другим губернаторам.

Первым директором гимназии был назначен Тимофей Титович Рапинов, «по службе отличавшийся исправностью», человек усердный и знающий, обративший на себя внимание губернатора Латышева, который ещё в 1801 г. представил его на должность директора ГНУ, и вообще он был единственный, кто работал в ГНУ со дня его открытия в 1786 г. Однако уже через полгода, 9 февраля 1812 г. Рапинов вышел в отставку. Овдовев, он вёл отшельническую жизнь, часто посещал церковь, занимался организацией благотворительности. Умер в Вятке 12 июля 1848 г.6.

В 1812–1819 гг. директором гимназии служил Иван Вильгельмович (Виллимович) Глейниг, он был образованным человеком, гимназия при нём процветала. С. Я. Румовский высоко ценил его знания, опыт, честность и, представляя его к награде в 1815 г., писал о нём, что «усердием и деятельностью он перед всего директорами округа отличается»7. После ревизии Вятской губернии М. Е. Салтыковым училищный комитет ставил Глейнига в пример прочим директорам. Но Глейниг был человеком самостоятельным и независимым в своих мнениях. На этой почве у него вскоре произошли неприятные столкновения с училищным комитетом и даже с попечителем округа, вследствие чего он был вынужден оставить в 1819 г. учебную службу и поступить в советники в соляное отделение Вятской казённой палаты. При Глейниге гимназией было приобретено более удобное здание. 21 ноября 1815 г. старое здание гимназии было обменено (с доплатой в 11200 руб.) на здание купца Аршаулова на Спасской улице (ныне ул. Дрелевского 10-а)8.

В 1819 г. Глейнига в должности директора на некоторое время заменил учитель Баженов, но вскоре тот выбыл на работу в университет, и в тот же год директором гимназии стал учитель словесности и латинского языка Фёдор Яковлевич Попов, занимавший эту должность по 1835 г.

Здание гимназии с 1815 –1841

В период директорства Попова 9 октября 1824 г. Вятскую гимназию посетил император Александр I. Прибыл он в сопровождении генерала Дибича и лейб-медика Виллие в 13 часов и пробыл в гимназии около часа. Очевидец Косарев рассказывал: «Входя в гимназию, Государь спрашивал встретивших и сопровождавших его профессора Казанского университета Г. С. Суровцева и Ф. Я. Попова о гимназическом доме, – когда он был построен и как приобретен гимназией, о числе учащихся, куда поступают на работу»9. Высочайшему «визитатору» были показаны классы, рисунки и изделия учащихся, библиотека, таблицы и др. В 1830 г. Ф. Я. Попов получил в награду за службу Высочайший подарок – бриллиантовый перстень с аметистом стоимостью в 1 000 руб.

Учителя гимназии активно занимались научно-исследовательской работой, прежде всего, в области местной географии и истории, топографии, метеорологии, изучения флоры и фауны, других богатств края. Тогдашние учителя были единственными представителями научной мысли в регионах, своего рода светочами знания среди мрака неграмотности.

В. Я. Баженов зарекомендовал себя как автор трудов по истории, географии и статистике Вятского края. В круг его интересов входили такие темы, как флора и фауна Вятского края, составление гербариев, разыскание серебряной, медной и железной руд в пределах Вятской губернии. ФонБрадке всячески поддерживал его в этом деле, посылал подведомственным учреждениям предписания доставлять Баженову необходимые сведения с мест и предложил педагогу вести с ними личную переписку. Такое же предписание по просьбе Баженова сделал директор гимназии смотрителям уездных училищ. Другим видным учителем – исследователем был А. Я. Некрасов. Он составил обширный труд «Вятская флора» (в 2 т.), «Описание насекомых Вятской губернии». Он доставил в Казанский университет атлас из 50 видов растений. В 1816 г. он совершил вместе с Глейнигом поездку по Вятской губернии по предписанию правления императорского Казанского университета по поиску месторождений руды в Слободском, Орловском и Котельничском уездах. Выделим такие труды Некрасова, как: 10 новых мест нахождения руд; описание ключа Кичинского в Уржумском уезде; заметки о минералогии и скотоводстве, звероловстве и птицеводстве; геологическое описание Вятской губернии (меловые горы в Слободском уезде с нахождением отпечатков раковин и других окаменелостей).

В 1814 г. министерство народного просвещения поручило учителям гимназии «поверить всеобщее землеописание Российской империи в той части ее, которая имеет отношение к Вятскому краю». Смотрители уездных училищ присылали в гимназию описания различных уездов, а летом была организована серия командировок учителей гимназии: Завьялов отправился в Глазов, Попов – в Орлов и Котельнич, Некрасов – в Яранск, Уржум и Малмыж для сбора исторических и статистических сведений. Все полученные экспедициями сведения были переданы для обобщения Баженову. В 1816 г. он представил до тысячи «писаных листов», содержащих обработанный, приведённый в надлежащий порядок историко-статистический и топографический материал по Вятской губернии, который был отправлен в министерство. Многие работы Баженова печатались в «Учёных записках Казанского университета».

Директор гимназии в 1835–1846 гг. Михаил Васильевич Полиновский был деятельным и энергичным человеком, любил общаться с учениками, убеждая их учиться хорошо. Постоянно занимался делами гимназии: привёл в порядок библиотеку и кабинет учебных пособий. Был строг с учителями, некоторые из которых нарушали распорядок: опаздывали, уходили с уроков раньше звонка. Период его директорства был временем страха и трепета для учеников и учителей гимназии10.

Были в гимназии учителя, которыми она действительно гордилась. Александр Филиппович Михайлов (1841–1845 гг.), поступивший на место Скворцова, представлял собой полную ему противоположность; был очень предан педагогическому делу, серьёзно относился к своим обязанностям. Его уроки литературы были своего рода совершенством. Активно занимался наукой и был переведён в Казанский университет. Он составил записку о преподавании словесности, которая была одобрена казанским профессором Фойгтом и рекомендована для использования учителям округа. За свою плодотворную деятельность во благо гимназии А. Ф. Михайлов получил большую премию из средств гимназии – 150 руб. В Казани его талант ещё более развернулся11.

19 мая 1837 г. гимназию посетил великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II) в сопровождении генерал-майора Кавелина, поэта В. А. Жуковского и составителя известного учебника географии К. И. Арсеньева. В 4-м классе Его Высочество соблаговолил слушать урок русского языка. Для чтения и разбора была подготовлена статья о Высочайшем посещении г. Вятки Государем Императором Александром Павловичем в 1824 г. Разбор был сделан лучшими учениками Жирухиным и Жаворонковым. Присутствуя на уроке геометрии в 5 классе, наследник цесаревич удостоил вопроса о происхождении фамилии отличного ученика Егора Мухачева, который перед этим хорошо и быстро решил задачу. По выходе из гимназии Его Высочество благосклонно заметил, что «здания гимназии весьма древней архитектуры и ветхи, а потому надобно озаботиться исправлением их или постройкою вновь». При этом директор доложил Его Высочеству, что проект плана и фасад новой постройки представлен уже высокому начальству12. Однако вместо строительства нового здания в 1844 г. был произведён капитальный ремонт здания гимназии, а потом было решено более целесообразным приобрести расположенную по соседству с гимназией на ул. Спасской (ныне ул. Дрелевского, 12 и 12-а) усадьбу купца Якова Петровича Машковцева. Здесь размещались большой каменный дом, построенный по проекту первого губернского архитектора Филимона Рослякова, сад с беседками и оранжереями, водоёмы, парк, каменный корпус для служб. Территория усадьбы была обширной и тянулась до ул. Копанской (ныне ул. Герцена). За неё было уплачено 59 000 руб. ассигнациями (16 857 руб. 14 коп. серебром)13. Современники вспоминали, что М. В. Полиновский стремился к знакомству с местной «аристократией»14. В 1846 г. он вышел в отставку и уехал в г. Чебоксары.

Следующий директор Петр Гаврилович Скорняков был воспитанником Симбирской гимназии. В Вятку он приехал уже совершенно больным и вскоре умер (1848 г.). Скорняков отличался неумеренной строгостью. Его «лучшие годы» прошли в Казани, где он ранее служил инспектором 2-й Казанской гимназии. Там, впрочем, как и в Вятке в те годы, постоянно применялись физические наказания. Строгость наказания для провинившихся была необычайной даже для того сурового времени. Скорняков любил ловить виновных на месте преступления и затем мучить свою жертву, наслаждаясь её страданиями. Для того, чтобы иметь возможность подкрасться к ученикам неожиданно и поймать их на какой-нибудь шалости, он носил сапоги с мягкой подошвой без подковок.

Профессор Казанского университета, бывший ученик 2-й Казанской гимназии Е. П. Янишевский вспоминал: «Трудно забыть эту физиономию с белыми злыми глазами, которые, кажется, никогда в жизни не улыбались и не смотрели ласково на учеников, с мягкими, неслышными движениями животного кошачьей породы. С ужасом, бывало, нечаянно оглянувшись, увидишь этого хищника, подкрадывающегося к стеклянной двери класса. Виновный обычно подвергался сечению, и нужно было видеть, с каким удовольствием занимался Скорняков этим любимым делом. Сечение всегда продолжалось очень долго. Давши пять, шесть розог Скорняков останавливал служителя и начинал увещевания, потом пять, шесть розог, опять увещевания и т. д.»15.

В 1848–1850 гг. директором был Николай Степанович Дмитриевский. Он стремился проявлять заботу об учащихся, но преподаватели и учащиеся его не особенно слушались. Дмитриевский был уже стар и болен. В августе 1850 г. он поехал в Казань на консультацию к врачам и уже не вернулся в Вятку, скончался осенью 1850 г.

Николай Николаевич Позняков был назначен директором Вятской гимназии 12 марта 1850 г., ещё при Дмитриевском, и выполнял эти обязанности по 1856 г., ранее работал директором народных училищ Херсонской губернии. Назначение на должность директора гимназии, да ещё в далёкой Вятке, считал едва ли не ссылкой. Тем не менее, держал он себя так, что его боялись и учителя, и учащиеся. В то время как все его предшественники были, по существу, неразлучны с детьми, Позняков посещал классы крайне редко, всего два-три раза в год. Пока он спускался из своих апартаментов в классы, об этом подавалась весть гонцами, по классам бегал инспектор и сдавленным голосом восстанавливал тишину. Директор являлся в классы в сопровождении инспектора, а надзиратель дежурил у двери. Как бы долго директор ни находился в классе, никто не осмеливался садиться в его присутствии. При этом даже не подавались звонки. В то же время, при Познякове было положено начало ученической библиотеке: раньше были только фундаментальная и «продажная», так как средств на основание ученической библиотеки не было. Директор предложил устроить в 1851 г. с этой целью подписку.

Коллектив гимназии принимал участие в общественно-политической жизни страны, проявлял свои патриотические чувства. В 1854 г. учителя и ученики собрали 400 руб. в пользу раненых в Крымской войне. Выпускники гимназии Валерьян Пупырев, Самуил Тимкин и Алексей Хохряков (выпуск 1848 г.), Николай Фомин (выпуск 1846 г.), окончившие медицинские факультеты, ушли на войну врачами, а Павел Халтурин (выпуск 1843 г.) и Леонид Корякин (выпуск 1854 г.) – офицерами. Последний погиб при обороне Севастополя. И в дальнейшем некоторые выпускники гимназии проявили себя героями в военных конфликтах. Так, Анатолий Редкин, лейтенант флота, погиб во время Цусимского сражения на броненосце «Суворов».

В 1856–1866 гг. директором гимназии впервые был её бывший выпускник (1830 г.) Иван Михайлович Глебов. Современники вспоминали его как человека, вечно погружённого в думы, всегда озабоченного делами гимназии, сделавшего исключительно много и для открытия первой в Вятке женской гимназии. Глебов не только находился под благотворным влиянием демократических идей «шестидесятников», но, несомненно, был им. Правда, официальное положение не позволяло ему вслух выражать свои мысли, но его практическая деятельность, манера вести себя, общаться с преподавателями и студентами явно выдавали в нём человека нового времени. Он первым из директоров стал обращаться к учащимся «на Вы», стремился сблизиться с молодёжью. «Перемена эта была столь разительна, что ученики отказывались верить ей, боялись ловушки со стороны начальства. Учителя, захваченные общественным движением 60-х годов, с жаром принялись за дело обновления школы. Они стремились стать в положение старших товарищей учеников и действительно служить их воспитанию и образованию. Учителя приглашали тех, кто затруднялся чем-либо по их предмету или нуждался в совете, быть у них на квартире»16.

Под стать директору были и учителя. «Это развитой человек», – говорил учитель Москвин про кого-нибудь в качестве высшей похвалы, и лучшие гимназисты употребляли все усилия, чтобы удостоиться такого отзыва. Сам Виктор Павлович пользовался среди учеников авторитетом человека много знающего; он поражал их массой знаний, увлекал широтой умственного кругозора.

В 1848–1878 г. замечательной и оригинальной личностью был Алексей Ильич Редников, выпускник Вятской духовной семинарии и Казанского университета, в течение тридцати лет (1848–1878 гг.) преподававший в гимназии латинский язык. Он свободно говорил и писал на латыни, античную литературу знал до тонкостей. С 4 класса вёл беседы с учениками уже исключительно на латыни. Главной целью занятий учителя было овладение языком, а не начётническое знание цитат римских авторов. Трудной, даже непосильной, была такая работа для слабых учеников с плохой памятью и без филологических способностей; но, движимые общим настроением в классе, примером более талантливых и способных товарищей, при живости, находчивости и отличным знаниям преподавателя, и они трудились даже сверх сил и давали всё, что могли. Да и нельзя было не трудиться. «Плохих учеников и лентяев изводил Редников своей требовательностью и настойчивостью; в то же время очень благоволил к успевающим, к которым он умел многообразно и даже трогательно оттенить свое благодарное и доброжелательное отношение»17.

Учитель русского и старославянского языков А. К. Халютин пользовался в гимназии большим авторитетом. Выпускники гимназии вспоминали: «Сама наружность Александра Кондратьевича внушала уважение к нему. Это был крепкий, мужественный человек со строгими зоркими глазами. Впечатление производил его звучный суровый голос. Когда он с газетным листом в руках входил во время перемены в классы, в них была поразительная тишина. Не выучить у него было нельзя, потому что незнание неизбежно обнаруживалось и наказывалось. Но под суровой наружностью скрывалось доброе сердце. Дома и в обществе он был приветливым, живым, общительным человеком, любившим шутку. Обладал хорошим голосом и игрой, охотно принимал участие в любительских спектаклях, особенно в комедиях Островского»18.

Выдающимся преподавателем зарекомендовал себя выпускник Казанского университета, учитель физики и математики Василий Петрович Хватунов, прослуживший в Вятской гимназии без малого сорок лет (1843–1881 гг.), а ранее ещё и в Пензенской гимназии. На его уроках царило полное внимание. Невнимательность и лень преследовались одинаково резко и беспощадно шутливыми замечаниями, в которых он был неистощим. Оценка знаний была самой строгой. Преподавание велось энергично и оживлялось неожиданными сравнениями, шутками. Педагог активно использовал опыты, разнообразные методы. При Хватунове гимназия по математике и физике была лучшей в учебном округе.

Добрую память о себе оставил Яков Григорьевич Рождественский. Его воспитанник А. К. Лопатин вспоминал: «Это был благороднейший, искуснейший, яркий и сильный представитель так много давшего нам просветительского движения 60-х годов. Всю силу своего духа и разумения он отдал своему делу и до конца был нелицемерным служителем идеи реформ просвещения и народного блага. Влияние его на учеников было глубоким и благотворным, тем более что он был свободен от крайних увлечений своего времени. Ученики для него были молодыми товарищами, силы которых надо было вызвать к жизни. Во время занятий он порой доходил перед своей благодарной аудиторией до такой силы, что, не вынеся напряжения, выходил из класса и плакал. Даже мы, маленькие ученики конца 60-х гг., относились к нему с благоговением, с почтением слыша кругом его имя. Если кто-нибудь был нам полезен, то он; если кто оторвал нас от чтения пустых романов и побудил к более серьезному материалу, то он; если кто вкладывал нам свою душу, то он. Когда он начинал говорить, так живо и увлекательно, все слушали его с полным вниманием, боясь проронить хотя бы одно слово»19. Такие учителя отвечали важнейшим требованиям, предъявлявшимся к интеллигенту – стремлением жить для возвышенной идеи, служить делу, хотя бы и в ущерб своим личным интересам20.

Ко времени директорства И. М. Глебова относится, несомненно, лучший период в жизни гимназии. Она работала во весь размах своих сил, свободно, с увлечением и великой пользой для учащихся. Это было её самое благородное и возвышенное время. Состояние гимназии было весьма хорошим. В отчёте за 1857 г. указывается, что гимназия считается одной из лучших, т. к. ей одной было дано право направлять лучших выпускников в Казанский университет без вступительных экзаменов21.

Более того, в ознаменование достижений Вятской гимназии в Казанском университете была учреждена Ломоносовская стипендия для студента – одного из воспитанников Вятской гимназии, сбор на которую в 1866 г. достиг 2147 руб. в год.

Вятских учителей хорошо знали в других городах. В 1866 г. Халютин и Москвин ездили в Казань на съезд преподавателей словесности и русского языка Казанского округа. В 1857 г. коллектив гимназии участвовал в подписке на сбор средств для сооружения памятника в честь тысячелетия России в Новгороде Великом, в создании естественно-исторического музея при Вятской публичной библиотеке, для которого активно собирали экспонаты.

3 декабря 1866 г. Глебов вышел в отставку. С декабря 1866 г. по 1 марта 1877 г., по день смерти, директором работал Эдуард Егорович (Георгиевич) Фишер. Он вырос в семье художника, окончил филфак Казанского университета. Работал в Пензенской и Казанской гимназиях.

Пришедшие на период его работы директором новые школьные уставы 1864 и 1871 гг. положили конец либерализму. От директора теперь требовалась не инициатива, а точное выполнение предписываемых правительством распоряжений. Много требовалось от директора ума и такта, чтобы в такое сложное время удержаться на высоте своего положения. Строгий к себе, в высшей степени аккуратный и исполнительный, Фишер являлся для подчинённых образцом добросовестного отношения к служебным обязанностям. Он тщательно разрабатывает и вводит придуманные им формы классных журналов и ведомостей. Вводит форменную одежду.

Гимназистов он любил, как своих детей. Выпускник гимназии 1871 г. Н. Я. Мальгинов вспоминал: «Фишер оставил по себе светлые воспоминания – в высшей степени корректен в обращении с учениками, искреннее расположение к ним. Приветлив, входил в их положение. Особенно симпатичной чертой была полная объективность и беспристрастность, с каким он относился к своим питомцам, какого общественного положения они бы ни были»22. За период службы директором гимназии Фишер заслужил три ордена: Станислава 2 степени, Анны 2 степени, Владимира 3 степени. В бытность Э. Е. Фишера директором в гимназии учились будущий основоположник космонавтики К. Э. Циолковский и его брат Игнатий, дети ссыльного поляка. Учился Костя Циолковский неважно, даже оставался на второй год. Во многом причиной этого была рано развившаяся тугоухость23.

Следующий директор Фёдор Михайлович Керенский руководил гимназией недолго (1877–1879 гг.), но также оставил о себе добрую память. Он происходил из духовного звания, окончил Пензенскую духовную семинарию в 1859 г. Проработав шесть лет в духовном и уездном училищах, он поступает в Казанский университет. После окончания университета в 1869 г. преподаёт русскую словесность, педагогику и латинский язык в различных учебных заведениях Казани. Первым из директоров он обратил серьёзное внимание на физическое воспитание, для чего были приобретены новые спортивные снаряды. Ф. М. Керенский преподавал в 7–8 классах русскую словесность, логику, латинский язык совместно с русским и церковнославянским. Как преподаватель русского языка и словесности, Керенский обращал на себя внимание глубоким знанием предмета и умением излагать его ясно, просто, вместе с тем увлекательно.

Уроки его проходили с большим подъёмом. Воспитанник Симбирской гимназии М. Крылов вспоминал: «Особенное внимание Керенский обращал на исполнение домашних сочинений, обязательно требовал для исполнения заданных тем пользоваться литературными источниками, что очень важно для развития учеников. Как чтец, Керенский был замечателен; до сих пор осталась в памяти его выразительно отчетливое чтение, особенно из древнерусской литературы, например, былины»24.

По предложению директора был установлен чёткий график проведения зачётов, письменных и контрольных работ, чего не было раньше; для занятий со слабоуспевающими учениками после уроков были назначены за дополнительную плату два учителя; привлечены родители для совместной работы по улучшению успеваемости, а в выпускном классе введены консультации в воскресные дни для лучшей подготовки к экзаменам. Особо одарённым ученикам разрешили использовать книги из фундаментальной библиотеки гимназии. До этого времени библиотека была только для преподавателей. Беднейшим ученикам стали бесплатно выдавать учебники и денежные пособия.

Ф. М. Керенский часто посещал квартиры своих учеников, сиротский земский дом, где жили ученики гимназии. Знаменательным в период директорства Керенского было посещение гимназии в декабре 1877 г. помощником попечителя Казанского учебного округа, который остался доволен всем ходом преподавания. В частности, проверяющий отметил, что по русской словесности тетради учеников у директора проверяются аккуратно, замечания делаются обстоятельно. Летом директор руководил хозяйственной подготовкой гимназии к новому учебному году: решал вопросы перестилки полов, укрепления перекрытий, устройства лучшей вентиляции в классах, устранения сквозняков, оборудования спортзала, приобретения наглядных пособий для кабинетов25.

Важным событием для гимназии в период директорства Керенского было посещение её 23 мая 1878 г. министром народного просвещения Д. А. Толстым и попечителем Казанского учебного округа П. Д. Шестаковым. Они побывали на уроках, экзаменах по древним языкам в 8 классе, осмотрели кабинеты, поблагодарили преподавателей за правильное и успешное ведение учебно-воспитательного дела26.

Э. Е. Фишер
1866 –1877

Директор мужской гимназии одновременно был председателем педсовета Мариинской женской гимназии, на эту должность Керенский был избран 15 июня 1877 г.27 Под его контролем был 8-й педагогический класс Мариинской гимназии, где ученицы готовились к получению звания домашней учительницы по трём специальностям: география и история, русская словесность, арифметика. Они давали уроки, вели педагогические наблюдения над занятиями и поведением учениц 1 класса. Дневники наблюдений обсуждались на педсовете при участии Керенского и подписаны им28.

1877 г. ознаменовался небывалым подъёмом чувства патриотизма в связи с Русско-турецкой войной. Гимназия принимала участие в пожертвованиях на военные цели и в пользу раненых. 20 июня педсовет принимает решение «жертвовать три процента жалованья раненым и их семействам на все время войны»29. 11 мая 1879 г. директор провёл последнее заседание педсовета, где сообщил о предписании попечителя округа от 10 апреля о перемещении его на должность директора Симбирской гимназии. В 1889 г. он был назначен главным инспектором Туркестанского учебного округа30.

25 мая 1879 г. приступил к работе новый директор Николай Фёдорович Свешников, ранее уже работавший в Вятской гимназии в должности инспектора31. Современники характеризовали его как человека выдающихся способностей, исключительно требовательного к учителям в отношении безукоризненного отношения к своим обязанностям. Он постоянно посещал уроки, о замечаниях и предложениях докладывал на заседаниях педсовета. Преследуя лень и некритическое отношение к себе отдельных учителей, Свешников не любил нерадивых педагогов, видевших в службе «лишь двадцатое число» (день выдачи зарплаты).

В деле воспитания Свешников придавал огромное значение деятельности классных наставников; он считал их как бы хозяевами своего класса и даже главой отдельной семьи. Каждый из классных наставников должен был собирать «биографические сведения» об учениках своего класса, включавшие очень подробную характеристику ученика в умственном, нравственном и физическом отношениях, обстоятельную оценку его способностей, знаний, поведения и т. д. В самых слабых по способностям и успехам учениках Н. Ф. Свешников просил учителей поддерживать «надежду на лучшее будущее, предлагал обращаться особенно внимательно к «опускающимся» ученикам и в «переговорах» с родителями проводить ту мысль, что только постоянный непрерывный труд имеет воспитательное значение. По отношению же к ленивым рекомендовал строгие меры, осуждал чересчур снисходительную оценку знаний и всякого рода послабления.

Ф. М. Керенский
1877 –1879

Не случайно под руководством такого директора росли и сами преподаватели. Лучшие из них в дальнейшем выдвигались на руководящие должности, в том числе становились директорами: законоучитель Н. Н. Кувшинский – ректором Вятской духовной семинарии; А. А. Казаринов – директором Царицынской гимназии; А. К. Кулагин – директором Саратовской гимназии; К. К. Десницкий – директором 2-й Казанской гимназии и др. Так что Вятскую гимназию в те годы в шутку называли «гнездом директоров».

Сергей Андреевич Нурминский был директором гимназии в 1888–1903 гг. С 1869 г. он работал инспектором, а с 1874 г. –директором народных училищ Вятской губернии. А. А. Нурминский сделал особенно много для открытия школ для «малых» народов Вятского края. Не случайно, сразу несколько приволжских народов считают его своим просветителем. Несомненно, это был самый известный за пределами Вятской губернии директор Вятской гимназии за всю её историю.

Педагогическое дело С. А. Нурминский действительно знал и любил. Он ввёл воскресные занятия с неуспевающими. Большим достижением было открытие в 1894 г. общежития для учащихся. Стали устраиваться литературные вечера. Директор заботился об эстетическом и физическом воспитании учащихся. Музыкальное обучение было введено ещё при Н. Ф. Свешникове. Но, постепенно, организованный им оркестр пришёл в упадок и новый толчок к его восстановлению дал С. А. Нурминский. В гимназическом саду был устроен каток. Превосходно было поставлено военное воспитание. Практиковались военные построения и переходы, военно-гимнастические прогулки в окрестностях Вятки, которые осуществляли кадровые военные: поручик Стельмахович (1885–1890 гг.) и полковник Л. В. Черненко (1898–1905 гг.). Из душных стен гимназии гимназисты шли в походы в окрестности г. Вятки: в пригородные сёла Филейку и Красное, в загородный сад и монастырь. Занятия с винтовками на свежем воздухе стали практиковаться с началом Первой мировой войны32. Директор принимал самое внимательное участие в материальном положении учащихся. Его распоряжения по назначению пособий на стипендию, и по освобождению учеников от платы за обучение всегда обнаруживали близкое знакомство с нуждами учащихся33.

Добросердечность и снисходительное отношение к ученикам не мешали С. А. Нурминскому поддерживать строгий порядок в учебной жизни. Посещение церкви для всех было обязательно, жёстко пресекалась лень, был установлен надзор на улицах и посещение квартир учащихся.

Многие директора гимназии уделяли внимание привлечению пожертвований. Ещё в 1865 г. преосвященный Агафангел принёс в дар гимназии подборку классической литературы на греческом и латинском языках парижского издания в количестве 77 томов. К концу XIX в. гимназия располагала шестнадцатью стипендиями, в том числе, имени генерал-лейтенанта Зелёного (учреждена в 1866 г., размер – 1 700 руб.), директора Фишера (1872 г., 600 руб.), действительных статских советников Батурина (1877 г., 700 руб.) и Михайлова (1878 г., 1 100 руб.), губернатора Чарыкова (1877 г., 1 200 руб.), имени вдовы губернского секретаря Копиченко (1894 г., 1 300 руб.), вятского мещанина Короваева (1898 г., 1 477 руб.) и др.

Вплоть до завершения деятельности гимназии появлялись новые стипендии. Даже в 1917 г. был учреждена стипендия предпринимателя П. С. Лаврова, выделившего определённую сумму, процент с которой шёл на освобождение платы за обучение одного из учеников «из детей бедных чиновников, уроженца г. Вятки, православного вероисповедания»34. Ревностный блюститель духовных и материальных интересов гимназии, С. А. Нурминский при всей простоте и скромности был истинным директором в лучшем, благородном значении этого слова. В 1903 г. он оставил работу в Вятке и поселился в Казани.

Александр Иванович Павлов работал директором в 1903 –1906 гг. В 1905 г. в гимназии начал работать родительский комитет. В течение трёх с половиной лет его председателем был член Вятского окружного суда П. К. Вознесенский, затем непременный член Вятского губернского присутствия А. Н. Луппов, председатель Вятской губернской земской управы Н. А. Шубин, В. Б. Контрим, В. И. Казенин, А. Т. Барановский, членами были такие известные люди, как знаменитый фотограф С. А. Лобовиков и архитектор И. А. Чарушин. Родительский комитет помогал собирать средства для оказания помощи, как самой гимназии в её тратах, так и отдельным «недостаточным» учащимся для приобретения им одежды, обуви и школьных принадлежностей.

Н. Ф. Свешников
1770 –1888

Ещё раньше, 27 декабря 1883 г. в гимназии было учреждено общество вспомоществования нуждающимся ученикам гимназии, которое, помимо вышеуказанной деятельности, привлекало средства на устройство квартир для приезжих учеников, оказание денежного пособия для поступающих в вузы выпускников и для освобождения учащихся от платы за обучение. Большую активность в деятельности этого общества проявляли Б. А. Селенкин, Н. С. Богородицкий. Организация горячих завтраков для детей «недостаточных родителей» осуществлялась даже в 1917 г.

Кстати, годовая плата за обучение в разные годы составляла: в 1838 г. – 10 руб., 1863 г. – 12 руб., 1864 г. – 15 руб., 1873 г. – 20 руб., 1874 г. – 25 руб., 1875 г. – 35 руб., 1888 г. – 40 руб., 1905 г. – 46 руб., 1909 г. – 55 руб.

Почётный попечитель гимназии Викентий Альфонсович Поклевский-Козелл (1892–1899 гг.) оказывал ежегодно материальную помощь гимназии в размере 1000 руб. в год на содержание общежития. Сменивший его Иван Альфонсович Поклевский-Козелл (1899–1904 гг.) продолжил эту традицию.

Но эти суммы были слишком незначительны. В заслугу А. И. Павлову можно поставить то, что ему удалось привлечь крупного благотворителя, предпринимателя Тихона Филипповича Булычёва в качестве почётного попечителя и подвигнуть его на строительство нового гимназического здания. Закладка здания состоялась в день празднования славянских просветителей Кирилла и Мефодия 11 мая 1904 г. (по старому стилю). Во второй половине 1905 г. постройка была фактически закончена.

Торжественный акт передачи состоялся 11 мая 1907 г. Трёхэтажное, изысканной архитектуры с мезонином здание было рассчитано на 70–100 учеников. В главном здании на ул. Спасской помещались теперь восемь основных классов, актовый зал, физический кабинет, фундаментальная и ученическая библиотеки, учительская, канцелярия, кабинет врача, архив и кабинет директора. В «малом» корпусе, а на самом деле гораздо большем по размерам, размещались параллельные классы, гимнастический зал, учительская, кабинет инспектора, естественно-исторический кабинет, переплётный и музыкальный классы, классы ручного труда, рисования и лепки.

С. А. Нурминский
1888 –1903

В обоих зданиях было проведено электрическое освещение, установлена электрическая вентиляция. В новом корпусе было проведено калориферное (паровое) отопление. Старое здание не стали расширять, а привели в порядок его внутренние помещения. Ещё в 1903 г. педагогический совет принял постановление об устройстве спортивной площадки для упражнений на открытом воздухе, а в зимнее время решили устраивать во дворе гимназии каток, горку и «тепличку». Площадь нового гимназического двора составляла 200 квадратных сажен, что и позволило разместить здесь гимнастический городок, первый в городе, где были устроены турник, трапеция, кольца, канаты и шесты для лазания, брёвна, лестницы и т. д.

Самым крупным событием периода директорства Сергея Адриановича Богатырёва (1906–1918) стало освоение гимназией «булычёвского» корпуса и перестройки в связи с этим учебно-воспитательной работы. В 1907 г. был разбит гимназический сад, который должен был иметь прикладное значение в плане преподавания природоведения.

С 1910 г. в гимназии была введена сокольская гимнастика, которую преподавал рекомендованный начальником чешского сокольского общества в Праге Ян Венцеслав Штангль (в 1930-е гг. арестован и расстрелян как «иностранный шпион»). Прекрасный гимнаст и педагог, он быстро освоил русский язык и повёл дело энергично и умело. Три дня в неделю по четыре часа учащиеся теперь занимались гимнастикой.

Сокольская гимнастика предполагала вольные ритмические движения, красивые массовые построения по команде и под музыку, упражнения на специально выписанных снарядах. Увлечение гимнастикой охватило гимназистов, а также учащихся реального училища, где тоже преподавал Штангль. Гимнастикой занимались охотно и без всякого принуждения даже во внеурочные часы, то есть сверх обязательных занятий. Новыми для Вятки спортивными явлениями были велосипед, коньки, футбол.

Особенно выделялся гимназист Ав-ксентий Пуни (1898–1985), в будущем знаменитый учёный, основоположник спортивной психологии, кстати, основавший вместе со своим другом В. Шубиным в 1914 г. первое в гимназии и в Вятке физкультурное общество под названием «Спорт». 28 апреля того же года Пуни окончил гимназию, а общий выпуск двух классов составил 56 человек35.

Успехи в освоении гимнастики в течение всего лишь одного учебного года были столь значительны, что 9 мая 1911 г. было решено устроить сокольский праздник. Первоначально предполагалось провести его на свежем воздухе, но ненастная погода вынудила перенести праздник в спортивный зал. Каждый класс, начиная с первоклассников, показал своё мастерство. Наибольший успех выпал на долю тех «гимнастеров», которые участвовали в построении акробатических пирамид и в соревновании на гимнастических снарядах: кольцах, параллельных и разновысоких брусьях, на коне. Либеральная газета «Вятская речь» в материале «К сокольскому празднику в мужской гимназии» (1911. № 101) назвала этот первый в истории города спортивный праздник событием, которое «произвело целый переворот в смысле оздоровления учащейся молодежи».

А. И. Павлов
1903 –1906

На протяжении всех лет существования гимназии некоторые её учителя, как и первое поколение педагогов, занимались научными изысканиями, главным образом, исторической и краеведческой направленности. С. А. Богатырёв подготовил кандидатское сочинение на тему «Деятельность русских на Амуре». В. М. Суханов опубликовал работы «Распространение христианства в Казанском крае», «Рождественские святки в крещено-татарских деревнях», «Религиозные верования черемис» и др. Законоучитель о. Пётр Мышкин написал такие труды: «Духовные труды в России в царствование Петра Великого» (кандидатское сочинение), «Миссионерские труды преосвященного Дионисия» и др. Многие работы вятских педагогов были опубликованы.

Разразившаяся в 1914 г. Первая мировая война внесла коррективы в деятельность гимназии: при ней был открыт лазарет № 9. Заведовать лазаретом пришлось директору гимназии, попечительницей стала его жена М. И. Богатырёва, смотрительницей А. Н. Суханова. Гимназисты и учителя, как могли, старались облегчить страдания раненых.

Февральская революция была воспринята в гимназии с энтузиазмом. На заседании педсовета 23 марта выражалась уверенность в том, что новая власть будет «содействовать возможно более безболезненному переходу родины на новые формы ее жизни». Также отмечалось, что «учащиеся удивительно сознательно отнеслись к свершившемуся и спустя несколько дней занятия вошли в обычное будничное деловое русло»36.

Педагоги гимназии зарекомендовали себя гуманными людьми. Приведём такой пример. 1 мая 1917 г. на заседании педсовета среди прочих вопросов заслушивалась информация попечителя Казанского учебного округа от 11 апреля 1917 г. за № 6367 об учащемся 3 класса Ядринского реального училища Вениамине Лаврентьеве, который за совершённую им кражу не только исключался из училища, но и пожизненно лишался права обучаться в любом учебном заведении министерства народного просвещения. Б. А. Селенкин отметил исключительную жестокость такого наказания. Даже взрослые закоренелые преступники, отметил он, отбыв наказание, возвращаются к тем же самым профессиям, которыми были заняты ранее. Педсоветом было принято решение возбудить ходатайство перед министерством об уничтожении такой меры, как лишение права учиться37.

Дом, пожертвованный для гимназии почётным попечителем Т. Ф. Булычёвым

В течение весны – лета 1917 г. на нескольких педсоветах учителя решали вопрос, выделять ли старшеклассникам, по их просьбе, специальную курительную комнату или нет. В итоге ответили отказом. Однако вскоре ситуация в стране и в Вятке приняла такой оборот, что чисто педагогические вопросы оказались в тени общественно-политических событий. Так, в гимназии были размещены на постой солдаты, после которых здание, пришедшее в плачевное состояние, пришлось ремонтировать38.

Осенью 1917 г. вся страна жила ожиданием выборов в Учредительное собрание, организацией которых занималось Временное правительство и его представители на местах. На заседании педсовета гимназии 30 ноября С. А. Богатырёв в своем выступлении указал на значение для судеб России дня созыва Учредительного собрания. Он ознакомил членов педсовета с текстом резолюции, принятой по этому поводу на торжественном заседании городской думы, к которой единогласно присоединились члены педсовета.

Затем директор рассказал о состоявшемся 26 ноября совещании городской группы педагогического союза, выразившем негативное отношение к постановлению местного Совета солдатских и рабочих депутатов о захвате власти в губернии в свои руки. Объединённое заседание общегубернских союзов педагогов средних и низших школ выразилось аналогичным образом. Педсовет гимназии присоединился к принятым решениям «на случай осуществления Советом солдатских и рабочих депутатов своего постановления», то есть фактического захвата власти39.

Однако уже 4 декабря на 30-м (!) по счёту (за календарный год) заседании педсовета С. А. Богатырёв был вынужден констатировать «переживаемые Вяткой события»: захват власти Советом рабочих и солдатских депутатов, состоящим из большевиков, протест против такого захвата, вылившийся в забастовку не только городских предприятий, как-то водопровода, электрической станции, хлебопекарни и т. д., но и всех правительственных и общественных учреждений, возможности уличных демонстраций и даже кровавых столкновений, обострившийся до крайних размеров продовольственный вопрос. Всё это побуждало директора задуматься над вопросом о продолжении нормальных занятий в школах. Этому вопросу было посвящено совещание директоров учебных заведений города с представителями городского и земского самоуправления. Рассмотрев вопрос, совещание нашло желательным прекратить занятия до 8 января40.

Столкновение с новой властью не заставило себя долго ждать. С. А. Богатырёву не раз приходилось проявлять выдержку и личное мужество. 14 декабря на заседании педсовета он сообщил собравшимся «о посещении гимназии группой вооруженных матросов», потребовавших сообщить им адреса учеников 8 класса на предмет производства у них обысков с целью конфискации оружия. Директор попросил показать ему документы, на основании которых предъявляют свои требования матросы, снял с них копию, а затем составил протокол, в котором значилось, что администрация гимназии выдала адреса учащихся не добровольно, а подчиняясь вооружённой силе. Протокол был подписан представителем матросов.

Затем Богатырёв имел продолжительную беседу с матросами, убеждал их, что ученики гимназии никакого отношения к так называемой белой гвардии не имеют, да, насколько ему известно, её и не существует в Вятке; что ученики – ещё дети, заняты больше всего учением; что к ним нужно относиться с осторожностью и не смотреть на них как на сознательных, вполне взрослых деятелей. Директору казалось, что разговор его с матросами в защиту учеников произвёл на них впечатление. По крайней мере, один из них, уходя, успокоительно заметил по адресу учеников, что, конечно, они ещё ребята41. Тем не менее, у учеников производились обыски, но в большинстве случаев безрезультатно. Были и другие случаи столкновения учащихся с большевиками42.

Несмотря на все трудности, гимназия продолжала работать и в 1918 г. Помимо обычной для гимназии работы, она выполняла функцию губернского центра педагогического образования: имела право выдавать свидетельства на право работы учителем, принимать экзамены экстерном за курс средней школы. Так, служащий 1-го Воздухоплавательного парка Рабоче-Крестьянского Красного Военного Воздушного Флота Семён Кузьмич Овсянников обратился в августе 1918 г. в гимназию с просьбой «срочно его экзаменовать в виду внезапного перевода Парка из г. Вятки». В заявлении он указывал, что это ему необходимо для получения «1-го классного чина» и прилагал ходатайство командира Парка и квитанцию об оплате экзамена43.

Всего за сто лет (1811–1911 гг.) Вятскую гимназию окончили 1148 выпускников, а за всю её историю – около полутора тысяч человек. Среди известных выпускников гимназии учёные с мировым именем: психиатр В. М. Бехтерев и хирург А. Н. Бакулев, историк А. А. Спицын, астроном М. М. Гусев, ботаник Н. А. Буш, ректор Томского университета М. Г. Курлов, архитектор И. А. Чарушин, художник Ю. А. Васнецов, председатели Вятской губернской земской управы М. М. Синцов и А. П. Батуев, литератор П. А. Голубев, селекционер Н. В. Рудницкий, профессора Казанского университета Я. С. Степанов и А. Ф. Попов и др.

В соответствии с декретами советской власти о школе (октябрь 1918 г.), гимназия была преобразована в единую трудовую школу 2-й ступени и 1918/1919 учебный год начала в этом статусе. В течение многих десятилетий она была главным очагом просвещения в губернии; вторая мужская гимназия в Вятке открылась лишь в 1914 г. (Её первым и единственным директором был Дмитрий Иосифович Нивинский). Первая Вятская мужская гимназия в полной мере проявила себя культурным светочем, рассеивавшим мрак невежества обширного северного края. Значение её деятельности в истории г. Вятки и Вятской губернии невозможно переоценить.

Группа преподавателей 1910 –1911 учебного года

Примечания

1 Любавин М. А. Фёдор фонБрадке – губернатор «по присяге и совести» // Петряевские чтения' 98 : тез. докл. к чтениям / ред. Н. Е. Петряева, А. Л. Рашковский. Киров, 1998. С. 55–57.

2 Васильев М. Г. История Вятской гимназии за 100 лет её существования. Вятка, 1911. С. 6.

3 ГАКО. Ф. 582. Оп. 46. Д. 10. Л. 4.

4 Дворецкая Т. А. Француз на русской службе: учитель Евдоким Эро в Вятской ссылке // Краеведение в развитии провинциальной культуры России : материалы науч. конф. / ред. М. С. Судовиков. Киров, 2009. С. 219–227.

5 Из Вятки. Краткое описание открытия // Казанские известия. 1811. № 35.

6 ГАКО. Ф. 237. Оп. 75. Д. 509. Л. 58.

7 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 10.

8 Тинский А. Г. Вятская мозаика. Киров, 1994. С. 118. Дом был построен секретарём Вятской провинциальной канцелярии Аверкием Перминовым около 1755 г. Это был в то время двухэтажный каменный дом с подвалом. Гимназисту А. М. Полиновскому, который видел дом через 80 лет после его постройки, он казался «громадным и неуклюжим… один вид которого внушал суеверный страх». В 1781 г. дом принадлежал первому вятскому наместнику Степану Жихареву, который, выбывая из Вятки в 1785 г., продал его казне «для проживания губернаторов». В начале 1812 г. дом и все строения на дворе купил городской голова Василий Аршаулов. Сделав кое-какие переделки, он продал дом для размещения гимназии. Гимназия размещалась здесь немногим более четверти века. За это время главный её дом то лишался деревянных пристроек, то вновь обрастал ими. В апреле 1840 г. гимназический дом и место с торгов были куплены тем же Василием Аршауловым.

9 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 17.

10 Приведём такой пример. Андрей Ефимович Скворцов, обер-офицерский сын, воспитанник Симбирской гимназии, выпускник Казанского университета. Работал в гимназии в 1834–1841 гг. Он не отличался аккуратностью в посещении уроков. По выражению Полиновского, вёл рассеянный образ жизни; в класс являлся под хмельком или с похмелья. Высокого роста и атлетически сложен, он был всегда груб на слова и не стеснялся давать волю рукам. Как-то раз на уроке славянского языка за какую-то ошибку он так сильно ударил стоявшего у доски ученика, что тот лбом выбил её с треножника на пол. Скворцов был на плохом счету у начальства, неоднократно получал выговоры за плохое ведение дела, состоял под постоянным надзором директора, который должен был ежемесячно доносить о нём попечителю. Так как все меры воздействия не оказали должного результата, он был уволен в 1841 г. Последнее документальное упоминание о нём относится к 1842 г., когда он обращался в гимназию за получением свидетельства на право работать домашним учителем. В данном материале мы вспоминаем о Скворцове потому, что его имя неоднократно упоминается в произведении А. И. Герцена «Былое и думы». Герцен в определённой степени занимался устройством жизни Скворцова; они переписывались после отъезда Герцена из вятской ссылки в 1837 г.

11 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 70.

12 Там же. С. 62.

13 Судовиков М. С. Машковцевы – купцы и общественные деятели // Купечество вятское : ист. сб. / ред.-сост.: М. С. Судовиков, Т. К. Николаева. Киров, 1999. С. 19.

14 Вятка и Вятская гимназия // Волжский вестник. 1890. № 251. Губернатор Мордвинов заходил домой к Полиновским запросто. А. М. Полиновский вспоминал об отце, что тот «любил компании», но его коллеги – немец Николай Андреевич Борнгардт и латинист Сигизмунд Степанович Андрасси, венгр по национальности вообще не говорили по-русски. Душой и центром небольшого интеллигентского кружка, собиравшегося у Полиновских по вечерам, был учитель А. Ф. Михайлов, светлая симпатичная личность и большой знаток русской литературы, обладавший изумительной памятью и богатым даром слова. Помимо Михайлова, приятными собеседниками были учителя французского языка – сначала Иван Антонович Верниковский, потом Иосиф Мартынович Смукрович, поляки, в чем-то провинившиеся перед правительством, и сосланные в Вятку. Они были привезены в Вятку с жандармом прямо в гимназию и сданы директору под расписку. Несмотря на приданный Верниковскому и Смукровичу «политический оттенок», даже губернатор охотно беседовал с ними и не чуждался их. А. М. Полиновский вспоминал: «Смутно помню, что иногда появлялся в нашей гостиной А. И. Герцен и помню только потому, что матушка моя, женщина хотя тогда и молодая, но старых убеждений и строго религиозных верований, боялась Герцена ужасно и выговаривала отцу, зачем он принимает этого безбожника... Гораздо позднее, уже при губернаторе Хомутове, жил в Вятке и иногда заходил к нам ссыльный архитектор Витберг, который и построил в Вятке на новом базаре громадный и изящный храм. Когда собиралась у нас интеллигентная компания, вечер проходил торжественно и серьезно. Лицо отца было светло и жизнерадостно, угощение же ограничивалось только чаем. Иное было тогда, когда приходили люди другого пошиба и закона, из чиновничьего мира, хотя и из высших сфер. Сопя и кряхтя, вваливался в гостиную председатель уголовной палаты Волков, мужчина небольшого роста, с красно-рыжей головой и такого же цвета лохматыми бровями, вечно с Владимиром в петлице. Являлся советник казенной палаты Иванов, у которого было чуть ли не 30 человек детей и на каждого, благодаря узаконениям старого доброго времени, получал он значительную субсидию, так что всякий раз он радовался приращению семейства. Бывал и советник Макаров, окрещенный Салтыковым в «Губернских очерках» Порфирием Петровичем, и, наконец, советник губернского правления Григорьев, представлявший собой уже совершенно гоголевский тип. Ученых разговоров эта компания не вела, а, выпив три или четыре пунша, садилась за зеленый стол. Играли всегда в бостон, чрезвычайно тонкую, интересную игру, представляющую собой соединение виста и преферанса. Вечер завершался обильным ужином с серьезной выпивкой».

15 Воспоминания старого казанского студента. 2-я Казанская гимназия. 1746–1848 // Волжский вестник. 1890. № 306.

16 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 112.

17 Спицын А. А. Директора, инспектора и преподаватели Вятской гимназии // Памятная книжка и календарь Вятской губернии на 1905 г. Вятка, 1904. С. 70.

18 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 121–122.

19 Там же. С. 135–136.

20 Кассихина М. Л. Педагоги Вятской мужской гимназии 70-х гг. XIX в. как представители формирующегося слоя интеллигенции // Десятые Петряевские чтения : материалы всерос. науч. конф. / редкол.: С. Н. Будашкина [и др.]. Киров, 2010. С. 206–208.

21 Спицын А. А. Указ. соч. С. 11.

22 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 167.

23 Патрушев В. Н. Новые документы о гимназических годах К. Э. Циолковского в Вятке // История и культура Волго-Вятского края : тез. докл. и сообщ. к межрегион. науч. конф. / отв. ред. В. В. Низов. Киров, 1994. С. 489–492.

24 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 168.

25 Патрушев В. Н. Вятский период биографии Ф. М. Керенского // История и культура Волго-Вятского края : тез. докл. и сообщ. к межрегион. науч. конф. / отв. ред. В. В. Низов. Киров, 1994. С. 486–489.

26 ГАКО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 314. Л. 52–53, 83–85. Истинной причиной посещения Вятки Дмитрием Андреевичем Толстым был террористический акт, направленный против императора Александра II, незадолго до этого осуществлённый в Зимнем дворце вятским уроженцем Степаном Николаевичем Халтуриным, некоторое время учившимся в Вятском земском училище по распространению сельскохозяйственных и технических знаний и подготовке учителей. Д. А. Толстой и приехал в Вятку, чтобы разобраться в первопричинах этого дела. И хотя Халтурин был в своё время исключён из училища по причине неуспеваемости и плохого поведения, училище, в котором он числился в течение одного учебного года, было закрыто. Попутно министр, разумеется, инспектировал и другие учебные заведения города, в том числе гимназию.

27 Там же. Ф. 213. Оп. 1. Д. 193. Л. 5.

28 Там же. Д. 205.

29 Там же. Ф. 211. Оп. 1. Д. 308. Л. 40.

30 Ф. М. Керенский (1837–1912) зарекомендовал себя как исключительно порядочный и мужественный человек. Его директорство в Симбирске пришлось на период смерти И. Н. Ульянова, пригласившего его на эту должность, а также попытки покушения на царя в составе террористической группы Александра Ульянова. Несмотря на это обстоятельство, директор гимназии Ф. М. Керенский вручил Владимиру Ульянову, младшему брату государственного преступника, золотую медаль по окончании им гимназии. Его сын Александр, будущий премьер-министр Временного правительства в 1917 г., родился в Симбирске 22 апреля (4 мая) 1881 г., умер в Нью-Йорке 11 июня 1970 г., похоронен в Лондоне. Из послужного списка Ф. М. Керенского: «Коллежский советник, 38 лет, православный. Ордена: Св. Анны 2 степени, Св. Станислава 2 степени. Жалованье: 2840 р. в год. Есть ли имение – нет. Женат на Надежде Александровне, урожденной Адлер. Две дочери: Надежда, рождения 16 августа 1875 г. Елена, рождения 6 февраля 1877 г. Жена и дочери православного исповедания». Составлен 1 октября 1878 г. (ГАКО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 314. Л. 68). Впоследствии у Ф. М. Керенского родились ещё одна дочь и два сына. Ф. М. Керенский был также награждён орденом св. Анны за отличную усердную службу и «особые труды» во время службы директором Вятской гимназии.

31 ГАКО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 318. Л. 60–61.

32 Там же. Д. 677. Л. 10.

33 Васильев М. Г. Указ. соч. С. 189.

34 ГАКО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 677. Л. 4.

35 Там же. Л. 22.

36 Там же. Л. 11.

37 Там же. Л. 23.

38 Там же. Л. 58.

39 Там же. Л. 61.

40 Там же. Л. 63.

41 Там же. Л. 69 об.

42 Там же. Л. 70.

43 Там же. Д. 678. Листы не нумерованы.