Главная > Выпуск №19 > Дневник моего прадеда Г. В. Аммосова

Дневник моего прадеда Г. В. Аммосова

Молчаливо и загадочно сморят на нас лица ушедших предков со старых фотографий…

Умом-то мы понимаем, что они тоже были реальными живыми людьми. Но какими? Очень хочется услышать их голос, почувствовать темперамент. О чём они думали, что их заботило, что радовало, о чём вспоминали, мечтали? Хочется с ними поговорить по душам, о чём-то спросить или помолчать… Обнявшись, поблагодарить их просто за то, что они были и через меня продолжились. Получить от них благословение, и оно обязательно будет – что же ещё они могут передать своим потомкам, как не это?..

Но лица на фотографиях молчат, загадочно улыбаясь. Кто-то со вздохом закроет старинный фотоальбом, дескать, что уж тут вернёшь, и займётся дальше своей текущей жизнью, своими проблемами. И откроет альбом через несколько лет, а лица с фотоснимков всё так же улыбаются и так же молчат, но вот желание встретиться с ними всё больше.

И есть тут один секрет – если ваше желание достаточно сильно, то люди со старинных фотографий могут заговорить. Ваше желание вызовет череду жизненных обстоятельств и невероятных «случайностей», которые станут приносить вам отголоски той эпохи, череду фактов, событий. Как из мозаики, всё больше будет проявляться атмосфера тех времён. И вы с всё большей реальностью почувствуете своих далёких предков, и соотнесёте их с собой, с гордостью узнавая унаследованные их лучшие черты. Вы ощутите свою ответственность в этом мире, приняв эстафету жизни от них, чтоб передать потомкам своим. Предки – корни, вы – ствол, ваши потомки – ветви. И ваша миссия – чтобы жизненная энергия корней-предков не угасла, проходя через вас, а усилилась и дала расцвести ветвям – вашим потомкам.

Наверное, моё желание было достаточно сильным. И недавно мне в руки попала вещь, которой может похвастаться далеко не каждый. Речь идёт о дневнике моего прадеда, который он вёл в 1900–1901 гг. Дневник хранился у родственников одной из ветвей его потомков, и лишь недавно я узнал о его существовании. О прадеде информации было не так уж много. Имя, несколько фотографий, некоторые эпизоды жизни, в общем как у многих.

И вот дневник у меня в руках. Конечно, это семейная реликвия, безотносительно к тому, что там написано. Ну, что может быть интересного в дневнике двадцатилетнего парня, если я уже вдвое старше? Опубликованы же дневники каких-то корифеев – что, я их читаю? Ну, пошёл туда, увидел это, сделал то, подумал о том-то, вернулся, лёг спать – так мне представлялось типичное содержание дневника. Единственно, что меня увлекало – это, пользуясь достижениями современной техники, размножить дневник и распространить среди родственников – пусть дольше память сохранится.

Но, открыв дневник, я ощутил, как на меня пахнуло воздухом эпохи, лица людей обрели жизнь, чувства их резонировали с моими, и как-то сразу возникло ощущение, что моё существование, как личности, стало возможным не только, как результат существования их плоти, но и всего того комплекса чувств, что испытывали они! Я понял, что простым копированием дело не ограничится. Я обязательно всё расшифрую и перепечатаю. А тут ещё приходит приглашение от друзей посетить Вятку – родину прадеда, где я ещё ни разу не был. И для этого есть возможность. Подобных совпадений и дальше – множество.

В Вятку я приехал. Получил массу впечатлений и от города, и от людей, и от природы края. Обрёл здесь новых замечательных знакомых и друзей. Моё желание позволило через них найти корни и прадеда, и прапрадеда, обозреть и прочувствовать шире, глубже и историю, и землю предков моих. Открывались двери, в которые я и не думал попасть. Незнакомые люди и советом, и делом помогали тому, что информация пошла прямо потоком. Появилась возможность узнавать всё больше, и есть ощущение, что я только в начале пути.

Я почувствовал, что дневник моего прадеда может быть интересен не только мне и родственникам, но и людям, проживающим здесь, трепетно относящимся к истории родного края. Что ж, если этот дневник яркой пластинкой украсит мозаичное панно исторического видения кого-то ещё, – я буду рад.

Автор дневника – Георгий Васильевич Аммосов. Родился в 1879 г. на Вятской земле, в с. Пустополье Уржумского уезда, в семье потомственного священнослужителя Василия Николаевича Аммосова.

Когда ему было 10 лет, семья переезжает в с. Даровское Котельничского уезда, где отец служит в должности законоучителя в сельских школах и следователя по 4 благочинию Котельничского уезда. Мать – Глафира Яковлевна Заволжская, – тоже родом из священнической семьи. У Георгия есть брат Василий, на два года моложе.

Родители Г. В. Аммосова
Василий Николаевич и Глафира Яковлевна

Георгий Васильевич Аммосов
с отцом и братом

Георгий в 1898 г. оканчивает Вятскую гимназию. Отец направляет сыновей в Вятскую духовную семинарию. Но Георгию претит здешняя атмосфера, и он не видит своего будущего на этом поприще. По семейному преданию, отец заявил ему: «Сможешь поступить учиться в толковое заведение – учись, нет – пойдёшь по моим стопам». Георгий едет в Москву и поступает в университет на юридический факультет. По времени написания дневника – он студент 2-го курса.

Москва, хоть и не столица – «старушка Москва», – но жизнь явно более наполнена, чем дома, в селе. Георгий с жадностью учится, посещает театры, симфонические концерты, оперу, кружки, психологические лекции. Из Вятки он не один – группа студентов составляет «вятское землячество», которое, правда, «ничего не делает». Но всё равно, студенческая жизнь – это и разговоры, и споры, и новые интересные знакомства, встречи. Здесь и сопереживание общественной жизни страны, и поиск путей её развития, и постижение философской мысли, и психологический подъём, и хандра, и первая любовь, и разочарования. И всё же главное – поиск и постижение себя.

Читая дневник, ощущаешь дыхание эпохи, – пересмотр идеалов, поиск жизненных ориентиров, осмысление новых способов достижения этих идеалов. И есть в этом описании предощущение предстоящих катаклизмов. Ты начинаешь понимать, что произошли они в дальнейшем в немалой степени потому, что очень у многих в головах бродили мысли, сходные с теми, что были у прадеда. Что это – вина или беда, или неизбежный ход истории? Наверное, этот вопрос будет решать каждый, кто об этом задумается. Никакая чужая мысль здесь не может быть истиной в последней инстанции.

А во второй половине дневника у героя случилась любовь. Первая и настоящая. Причём случилась мистически – не абы когда, а на границе веков. Тут и чувства, и страсти, и споры, и ссоры – всё как положено в этом случае. Что же вызвало у Георгия столь сильные чувства, подобные которым он прежде никогда не испытывал – ни на родине, ни в Москве? Обычно людей привлекают качества, которыми они сами не обладают. И нашего северянина поразила Варвара Львовна Жданович, девушка-украинка, курсистка, смуглянка с её южной энергетикой, весёлостью, певучей речью, бойким умом и оптимизмом. Это знакомство не оказалось сказкой со счастливым концом. Оно стало причиной драматического напряжения чувств, где мощная сила притяжения сталкивалась с не менее мощной непохожестью, находя «как коса на камень». И в этом состоянии душевного напряжения провёл Георгий следующие несколько лет. Весной 1901 г. дневник заброшен. Следующая запись появляется через год – она посвящена снова ей. Какой же щемящей тоской веет от этих строк! Дальше снова пропуск на 2 года. Он пишет, что чувства как будто остыли, но есть ощущение, что он сам себя хочет в этом убедить.

Последние страницы дневника – это уже не записи своих мыслей и переживаний. Это цитаты из произведений Ницше и стихи. Но это именно то, что ёмко и образно выражает мысли и чувства Георгия Васильевича в тот период. Не могу их читать без озноба по коже. Что есть счастье и предназначение, как надо жить, к чему стремиться? Это «горе от ума» вызывает метания и в нём, не позволяет выстроить гармонию в своей жизни. Кажется, эти чувства переполняют не только его – вся страна переполнена энергией, которую не знает, куда выплеснуть. Я никогда не думал, что дневниковые записи могут иметь в финале такой мощный аккорд, – это свойство других жанров.

Дневник окончен, поставлена точка. Но жизнь продолжается. Как же в дальнейшем сложилась судьба наших героев?

В 1904 г. написаны последние строки дневника. Понятно, неразделённая любовь, с кем не бывает! Но в 1905 г. Георгий Васильевич женится… на младшей сестре своего кумира, Марии Львовне – моей прабабушке. Что это – неодолимое обаяние семьи, где сёстры выросли, или ещё что-то? Смогу ли я в будущем по крупицам найти ответ на этот вопрос?

Довольно много страниц дневника утеряно. Конечно, он не хранился в комфортных условиях, как в архиве. Его трепало время на протяжении всего бурного двадцатого века. Но в семье сохранились воспоминания, что некоторые страницы были вырваны Марией Львовной, где, по её мнению, описание чувств к Варваре было слишком уж тягостно для неё. Каких же, интересно, описаний мы при этом лишились?

Дальше приведу воспоминания дочери Георгия Васильевича, Елены Георгиевны: «Мария Львовна окончила гимназию в Чернигове. Там познакомилась со своим будущим мужем Георгием Васильевичем Аммосовым (1879–1956). Он после окончания учёбы был призван на русско-японскую войну. Пока обучался военной специальности, война окончилась. Георгий Васильевич демобилизовался. Сыграли свадьбу. Молодожёны уехали в Москву, снимали три комнаты частных. Г. В. работал в суде, М. Л. вначале хотела поступать в консерваторию, но муж отговорил, поступила в мединститут на стоматологический факультет. В 1906 г. родилась дочь Елена. Когда ей исполнилось 6 месяцев, девочку увезли к родителям мужа (семья священнослужителя: отец, Василий Николаевич Аммосов, мать, Глафира Яковлевна Аммосова). Молодожёны часто навещали сестру М. Л., Варвару, которая в это время тоже училась в Москве, жила с двумя девушками-революционерками. Г. В. тоже втянулся в кружок. Он редактировал листовки и подбирал статьи закона, по которым можно было оправдать арестованных за революционную деятельность. Г. В. был арестован. Получил три года лишения свободы и запрещение работать по специальности в госучреждениях. Срок был дан минимальный благодаря заступничеству дяди Сергея (в монашестве – о. Серапион).

Глафира Яковлевна с внучкой Еленой

Мария Львовна и Георгий Васильевич Аммосовы

Благодаря его вмешательству, Г. В. был переведён из Бутырок в Черниговскую тюрьму, где в Чернигове жила тетя Марии Львовны... Она кормила заключённого Аммосова ежедневно домашними обедами. Через 2,5 года Г. В. был освобождён досрочно. В Москве работы не нашёл. Как только М. Л. окончила институт, семья уехала в г. Черкассы. Г. В. работал юрисконсультом на сахарном заводе Терещенко, М. Л. – в поликлинике зубным врачом. В 1911 г. родилась дочь Нина. 1914 г. – Первая мировая война, Г. В. уезжает на фронт (военным следователем). В 1914 г. родилась дочь Вера. Г. В. получил телеграмму о рождении дочери в поезде по дороге на фронт. Надвигалась революция. Фронт рассыпался. Г. В. вернулся домой. Работал частным адвокатом. …Бушует Гражданская война. Станцию занимают то красные, то белые. Г. В. каждый раз отступал с красными. Белые, возвращаясь, грабили население и, в первую очередь, семьи, сочувствующие красным. М. Л. и Г. В. оформили фиктивный развод, но вновь оформить брак им было не суждено, хотя первое время жили вместе…»

А вот строки о Варваре: «Варвара Львовна (1878–1944) [сначала училась] в Полтаве, в институте благородных девиц… уехала в Москву. Поступила на Высшие женские курсы (историко-филологическое отделение) после неоднократных скандалов с матерью и даже попытки застрелиться (ранила себя в плечо). Первый её муж (Турбин) ушёл с белой армией, и больше она его не видела».

Потом она вышла замуж вторично, родила сына.

Младший брат Георгия – Василий, учившийся в Вятской духовной семинарии во время написания дневника (по документам – в 1906) – студент Томского университета. В 1912 г. сослан в Вятку за революционную деятельность. В июле 1917 г. он – присяжный поверенный, кандидат в депутаты Вятской городской думы от партии эсеров.

Вот такие вкратце пояснения о людях и событиях, описанных в дневнике. Георгий Васильевич в дальнейшем не связал свою жизнь с Вятской землёй. Для него это – малая родина, которая вызывала щемящее чувство и от любви к ней, и от досады за несовершенство строя жизни. Но думаю, и это тоже важно, что молодой человек из глухой провинции не обладал местечковой психологией, а осознавал себя частичкой огромного организма под названием Россия. Вот строки из дневника:

«Эх, матушка-Русь, широка ты, но однообразна и уныла. А как, несмотря на все твои недостатки, я люблю тебя “как сын, как русский – сильно пламенно и нежно”, то знает один Бог. Боже, сделай так, чтобы Русь скорее излечивалась от своих болезней и чтобы слава её пошла выше звёзд небесных! Хоть бы мне сегодня во сне увидеть её в будущем великолепии».

И я думаю, что это очень знаменательно, что на Вятской земле рождались люди с такой чистотой чувств.

В дневнике сохранена орфография автора.

А. Н. Уколов

Мария Львовна в украинском костюме

Мария Львовна Аммосова