Главная > Выпуск №19 > Исповедь дочери века

Исповедь дочери века

В. К. Семибратов

В октябре 2010 г. во время пожара трагически погиб настоятель Никольского собора г. Вятские Поляны митрофорный протоиерей Алексей Сухих. За свою жизнь этот известный общественный деятель, просветитель и краевед успел выпустить в свет 21 книгу. Перечень изданий, завершающий посвящённый ему сборник «Подвижник» (Киров-на-Вятке, 2011), был бы ещё внушительнее, если бы не преждевременная смерть отца Алексея. К печати были подготовлены, но погибли в огне третья книга «Вещий голос из вечности», составленная из писем погибших на фронтах Великой Отечественной войны земляков, а также «Вятский дневник» жительницы областного центра О. А. Сливинской (1910–2001).

Переехав в Киров из Ленинграда в 1989 г., она сразу же познакомилась, а затем и подружилась с отцом Алексием, заинтересовавшимся собранными ею бесценными материалами. Из старинных пасхальных и рождественских открыток вятскополянский священник с успехом устраивал в своём городе выставки, а репродукции графических и акварельных работ художника Сергея Емельянова, брата Ольги Анатольевны, издал отдельным альбомом.

В память об О. А. Сливинской отец Алексей мечтал издать её дневник, отразивший историю духовного возрождения Вятского края в последнее десятилетие XX в. Книгу должно было предварять предисловие, текст которого, сохранившийся у редактора, и предлагается вниманию читателей.

* * * * *

Читая дневники О. А. Сливинской, я поневоле вспоминал Б. В. Шергина, называвшего себя в своих записях «травинкой, выросшей на Руси». Как и Шергин, Ольга Анатольевна могла бы сказать: «…Высший смысл и истинный, насущный и животворящий разум соглядать в вещах и явлениях любо мне».

И она «соглядала», подобно Шергину отмеряя размеренные годы старости праздниками православного календаря. Эти своеобразные вешки во множестве рассеяны по дневникам профессионального писателя, проводившего старость на чужбине, и машинистки, вернувшейся после долгих скитаний в родные места. Брат и сестра во Христе, они одинаково благоговейно воспринимали «высший смысл» всего происходящего в мире, философски относились к болезням, одинаково скептически характеризовали свои записи с воспоминаниями о былом, называя их то «дымком от папиросы, окурками» (Шергин), то «ненормальным явлением» (Сливинская). 

Однако для нас эти продиктованные одиночеством строки поистине бесценны как документы эпохи, как исповеди сына и дочери непростого XX века. В дневниках О. А. Сливинской этот век отразился и в анализе её полной трагедий жизни, и в размышлениях о судьбах большой и малой родины, которая «сама незаметно притягивает человека, посмотревшего другие места и прожившего среди разного народа далеко не радостный кусок жизни».

Вернувшись в 1989 году к «отеческим гробам», Ольга Анатольевна стала не только свидетельницей, но и активной участницей происходившего в то время на Вятке и в стране духовного возрождения. Несмотря на нездоровье, она активно посещает богослужения, по мере сил участвует в восстановлении Вятского Успенского Трифонова монастыря, совершает паломничество к месту обретения великорецкого образа святителя Николая.

Тогда, в начале 90-х, мы и познакомились с Ольгой Анатольевной, зашедшей в редакцию «Вятского епархиального вестника». Сухонькая согбенная старушка с палочкой сразу же обратила на себя внимание интеллигентным видом и грамотной речью. С ней было интересно поговорить, узнать о предках-священниках, брате Сергее Емельянове, ставшем профессиональным художником. А когда на страницах газеты начали печататься материалы к канонизации епископа Виктора (Островидова), Ольга Анатольевна принесла интересные воспоминания о том, как видела его маленькой девочкой.

Я и не знал тогда, что всё происходящее она описывает в дневнике, который отражает события как её личной, так и общественной жизни города и страны на протяжении последнего десятилетия XX века. И если проблемы с бытовой неустроенностью и со здоровьем («Если боль в спине и  прошла, то головокружение иногда доходит до таких “успехов”, что еле держусь на ногах») Ольга Анатольевна изображает с юмором, то применительно к некоторым эпохальным событиям (путч 1991 года, похороны Романовых, выборы нового президента) её голос возвышается до пафоса, а иногда – гневного обличения («…Всё равно, что будет, лишь бы большевизм не возобновлялся. Хватит нам 75 лет его засилия, насилия и хамства!»).

На страницах дневников даны выразительные характеристики президентов М. С. Горбачёва и Б. Н. Ельцина, писателя А. И. Солженицына, академика Д. С. Лихачёва, Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, многочисленных вятских священнослужителей и деятелей культуры. Конечно, во многом эти оценки субъективны, но ведь иначе и быть не могло. Поверяя свои чувства и мысли бумаге, Ольга Анатольевна и представить себе не могла, что её исповедь благодаря инициативе протоиерея Алексия Сухих будет предана типографскому тиснению. Но даже и зная об этом, она – человек прямой и честный – вряд ли стала бы корректировать написанные ею искренние и от того особенно ценные строки.