Валентин Сергеев:
«от дальних берегов Камчатки привет я посылаю Вятке»

Дружеские отношения с историком Валентином Дмитриевичем Сергеевым начались у нас так давно, что и не вспомнить, когда именно. Я работала заведующей отделом идеологии и пропаганды газеты «Комсомольское племя», в мои обязанности входило политпросвещение в области. Это давалось мне с большим трудом, потому что не интересовало напрочь, но надо было регулярно готовить материалы. Я пыталась найти пишущих преподавателей истории, которые и были ведущими политпросветителями. Вот тогда и появился в редакции молодой историк Валентин Сергеев. Правда, он сразу же недвусмысленно намекнул, что его история КПСС и весь политпросвет не только не интересует, но и раздражает. Его резкие оценки состояния преподавания истории меня настораживали. Может быть, поэтому в первые годы общения особого сближения не получалось. Но с годами я всё больше понимала и принимала его правоту.

Когда конфликт в Кировском государственном пединституте им. В. И. Ленина между Сергеевым и партийными историками накалился до невозможности работать вместе, мы с Сергеевым были уже единомышленниками. Сейчас даже странно вспоминать об истоках конфликта. Валентин Дмитриевич считал, что надо изучать подлинную историю своей малой родины, надо знать героев прошлого родной земли. А официозные историки бесконечно писали и вещали о подвигах пламенных революционеров, список их состоял из немногих фамилий, и деяния их были наполовину легендарными. Из года в год писались курсовые, дипломные работы на тему, например, в какую сторону побежал Дзержинский из кайского пленения, или создавалась из абсолютно недоказанных фактов мифическая биография идейного борца Степана Халтурина. А Сергееву хотелось заниматься историей Вятского земства, вятских деятелей культуры, участников освободительного движения, которые не были большевиками. Но это были почти запрещённые темы. В конце концов конфликт накалился, и Валентину Дмитриевичу пришлось из института уйти. А куда? В те времена попасть в «чёрные» списки означало, что человека не брали никуда. Тогда и возникла возможность поехать на Камчатку работать там в пединституте.

К счастью, я сохранила все письма Сергеева с Камчатки. А вот своих писем не помню. Вероятно, я написала ему после того, как мы с Надей Перминовой выступили в пединституте. И, видимо, первая его открытка с Камчатки была такой:

«Дорогая Тамара! Тронут твоими теплыми строками. Спасибо. Мне явно икалось, когда вы с Надей выступали там в пединституте. Каждая весточка с Вятской земли мне дорога. Напишу подробнее о нашем житье. Привет Наде, её рассказы о Камчатке сыграли немалую роль в том, что я теперь тут. С Новым годом, всего доброго!»

К сожалению, на конверте не читается дата письма. А вот открытка, на которой и написан текст, знаменательна. На ней изображён остров Медный, один из Командорских островов, входящих в Камчатскую область. Именно здесь, на острове Медный долгие годы работал талантливый биолог, фотохудожник, писатель Сергей Владимирович Мараков, муж писательницы Надежды Ильиничны Перминовой. Незадолго до отъезда Сергеева супруги Мараковы побывали на Камчатке. Естественно, что мы все заслушивались их рассказами и засматривались прекрасными фотоработами Маракова.

В поздравлении с новым 1985 годом я рассказала о состоявшихся летом Днях советской литературы в Кировской области, в которых принимал участие популярный тогда исторический писатель Ю. В. Давыдов. Он и я входили в бригаду, которая выступала в Немском и Кумёнском районах. На этот мой рассказ Валентин Дмитриевич откликнулся в письме № 3.

Вскоре я была приглашена в пединститут для того, чтобы создать студенческое литературное объединение. Мне идея понравилась, и я взялась за это дело. Но отношение руководства меня, мягко говоря, удивило. Об этом я, по всей видимости, и написала Валентину Дмитриевичу. Он ответил (к сожалению, конверт потерялся, и даты отправки нет):

«С Новым годом! Действительно, годы так и щелкают. Как будто месяцы, а не годы. Всяких благ в новом году. Неужели оказалась в моем бывшем серпентарии? Интересно крайне. Ежели письменную консультацию – то напишу. А де факто намерен быть в Вятке летом. Тогда и можно посплетничать. Всего доброго. В. С.».

И снова это была значимая открытка с изображением «Трёх братьев» – трёх скал в Авачинской бухте.

Вообще он старался и открытки, и конверты присылать не случайные (хотя были и такие), а интересные.

По письмам легко увидеть, что поначалу родные места как бы отодвигались в памяти в глубь под напором новых впечатлений. Но постепенно тоска по родине становилась всё сильнее. Когда начались в стране массовые возвращения исконных имён городов и даже улиц в городах, Валентин Дмитриевич стал писать на стандартных конвертах сверху большими буквами цветными карандашами: «ВЯТКА». Он прямо-таки жаждал возвращения нашему городу старинного благозвучного доброго имени – Вятка.

Камчатку он тоже полюбил – не за экзотику, не за большие деньги, а за её историю, за героические подвиги, которые совершали там русские люди. И стал писать статьи, учебные пособия. А потом написал и солидную книгу «Страницы истории Камчатки». Но запаса вятских впечатлений и наблюдений было так много, что он продолжал писать и печататься на родине.

В это время стала выходить в свет газета Вятского отделения Российского фонда культуры «Вятская речь». Она очень заинтересовала Сергеева, и он вскоре стал камчатским корреспондентом газеты, хотя писал о делах вятских. И уже в № 3 появилась рецензия В. Сергеева на книгу Н. П. Изергиной «Литературная жизнь Вятки» (Киров, 1990). В № 14 за 1992 год была напечатана большая статья В. Д. Сергеева «Целых двенадцать лет» о журналистской деятельности Николая Аполлоновича Чарушина. А в ноябре 1995 года в газете появился рассказ Валентина Сергеева «Лейденская банка» – чуть видоизменённые воспоминания о детстве. Об этих материалах и идёт речь в письмах.

Друзья старались держать Сергеева в курсе всех наших печатных новинок – посылали книги, газеты, вырезки. И я послала свой сборник повестей и рассказов «На маленькой станции», в письмах есть отклики на эту присылку.

И сам он присылал вырезки из камчатских газет – например, фоторепортаж «Пришла в заповедник зима» (15.01.85), «Как поймать осьминога» (23.11.87) и др.

Особенную радость доставил ему посланный мной оттиск старинной литографии «Вид Петропавловска-на-Камчатке», кажется, XVIII-го века. Когда он уже вернулся в наш город, на одном из краеведческих четвергов он показывал этот оттиск и говорил, что он у него всё время висел над письменным столом. Камчатка, её красоты природы, её прошлое оставили в душе вятского историка неизгладимый след.

Все эти годы на конверте Валентин Дмитриевич писал один и тот же обратный адрес: Петропавловск-Камчатский, пр. Циолковского, д. 67, кв. 28.

Подготовила Т. К. Николаева

№ 1

С Новым Годом, самые мои душевные пожелания.

От дальних Берегов Камчатки

Привет я посылаю Вятке.

Всего самого самого хорошего.

Валентин

Поздравляю с книгой!!!
Только что прочёл в «Книжном обозрении», уже написав открытку. Молодец!!!
21.12.81

№  2

Тамара!

С праздником, с началом весны. В Вятке, чай, воробышки чирикают – дожили до весны. А тут воробьёв нет. Летают огромные чёрные вороны и вoроны, почитай как у Эдгара По. Небо синее, солнышко яркое, но холодновато. Зима, по словам камчатцев, первая стала суровая с 1929 года, хотя, по правде, я её не почувствовал.

Ещё раз с праздником!

Валентин

Пусть с побережья океана
К вам донесётся звон стакана.
Но даже на Камчатке
Я верен всё же Вятке.
Но я, вулканами клянусь,
К ней обязательно вернусь.
А в Вятке, видимо, заплачу,
Едва лишь вспомню про Авачу.

В. Д. Сергеев

№  3

Тамара!

Привет с Камчатки. Благодарю за весточку с милой моему сердцу вятской земли. Юрия Владимировича Давыдова по его книгам знаю и люблю. «Две связки писем» имею и в «Пламенных революционерах» и в «Дружбе народов», где ещё одна повесть его – «Судьба Усольцева».

Кстати, он пишет, что бывал в вятских лесах ранее. Не говорил – в связи с чем? В Вятской земле, то бишь Кировской области бывал и Юрий Казаков, он об этом в своих рассказах писал.

Я все по Камчатке мотаюсь. Побывал близ Чукотки, ездил на собаках, собирал ягоды в тундре, жил в чумах, пил оленью кровь и т. д. Видел Моржей и Котиков.

В Вятку должен приехать в феврале-марте. А на совсем с Камчатки уезжать жаль – потом ведь не воротишься. А Вятка – это «праздник, который всегда со мной», в душе.

Поклон Вятке.

Валентин
10.01.85

№ 4

Тамара Константиновна!

Поздравляю с Новым годом!

Поклон всей Вятке.

Как там здание по ул. Ленина, 111. Всё так же стоит?

Желаю здоровья, бодрости и осуществления планов.

На Камчатке всё спокойно. Непривычно холодно. Солнце, и немного морозит. Зато нет пурги и циклонов. Да и не надо.

Привет всем вятским людям.

В. С.
19.12.86

Страничка письма № 2

№  5

Добрый день, Тамара Константиновна!

С праздником тебя, с наступлением весны. Всяческих благ во всём. Большое спасибо за программу пушкинского вечера и за камчатскую гравюру Витберга. Как раз читал «Былое и думы».

Известия об уходе Евгения Дмитриевича всё приходят из Вятки. Дивный был человек. То-то радости кирюхинцам. (Понятие широкое, ибо кирюхинцы есть и от истории, и от литературы). Вполне понимаю твое ощущение от встречи с Кирюхиной («До сих пор настроение черное»). И Витя Бердинских примерно так же на днях написал. Написала бы подробнее о своих делах в гадюшнике. А то ведь толком-то не писала. А о Выставочном зале услышал с радостью. Не верится, что уже отстроили. Это хорошо.

Тут все было хорошо, но в последнее время что-то запуржило, хотя уже и весна подходит.

Ну, привет Вятке, всем нормальным людям.

В. С.
02.03.87

№ 6

Тамара Константиновна!

Огромное спасибо за гравюру. Я как позавчера на почте стал получать – понял, что что-то изобразительное. Поскольку уже получил от тебя Витберга, подумал – что-нибудь такого же плана, вятское. А тут на тебе – Петропавловск-на-Камчатке (так его тогда называли). Второй день картинку разглядываем, прикидываем относительно теперешней топографии. Тут все изменилось – где домики – тут обком, облисполком, театр, словом центр. А в Гавани (это Петропавловская гавань, отделённая Сигнальным мысом, с которого и нарисован пейзаж, от Авачинской губы (бухты) – в гавани теперь плавучие доки, тесно от судов. Корякский вулкан, что на заднем плане – у меня сейчас в окне торчит. Спасибо, вот уж спасибо. Теперь забота – окантовать это Диво.

Благодарю.

В. С.
13.03.87

№ 7

Тамара Константиновна!

Весточку получил. О ее содержании догадался заранее, ибо прочёл о выходе книги в «Книжном обозрении». От души поздравляю. Действительно, получил напоминание о Вятке. И поселочек на маленькой станции, и дачная местность, где-нибудь за Лянгасовым, и Дымково, и путь туда по Профсоюзной через мост.

Спасибо. На вятской полке прибавилась еще одна книга.

Жизнь камчатская тиха и вроде спокойна. Наконец, выпал снег. Тепло – +1–2о. Вятка где-то далеко, за морем – так и есть в действительности. Но приятно получать весточки, знать, что в противовес профессорше Кирзухиной в Вятке гораздо больше хороших людей.

Всего самого наилучшего!

В. С.
23.11.87

№ 8

Тамара Константиновна!

Памятуя стиль письмовников рубежа XVIII–XIX в., – Новый год не показался бы для меня новым, если бы я не мог представить Вам новых уверений в моём почтении для сего Нового года и для всех, имеющих следовать за оным. Желаю Вам всевозможного благополучия.

А по-современному ежели – то держать хвост пистолетом и писать новые повести и рассказы.

Всего доброго.

В. С.
21.12.87

№ 9

Тамара Константиновна!

Спасибо за поздравления. Прими и мои поздравления с Новым годом – и себе, и всему семейству, а особенно внуку.

Тут две пурги были отменные. В первую – два миллиона рублей убытку, а вторая была слабее и вчера кончилась.

Новостей нет. Вятка всё более от меня отходит. Люблю я её, но она ко мне, как к нелюбимому пасынку, относится. Ей-богу. И рукопись моей книжки в план включили в Кирове (спасибо Фокину), а в Горьком выбросили (из плана 90-го года). Так что сижу-пишу просто для души. А печататься пусть уж будут Кирюхина и Ко.

Посылаю свой один из первых фотоопытов. Негатив-то, говорят, хороший, но толку отпечатать не хватило. Это – Карагинская бухта. (Не знаю, есть ли она на карте, остров же Карага, против которого она расположена, на картах имеется). Моржа этого никто не убивал. Он был уже отошедшим в иной мир найден. Его буксируют трактором. Уж больно жалко. Такой огромный. Жил бы да плавал в море.

Словом, с Новым годом. И все лучшие пожелания.

В. С.
17.12.88

№ 10

Тамара Константиновна!

С Новым годом!

И соответственно – все пожелания, какие возможно пожелать. Мне прислали памятку книголюбов с твоим выступлением. Это очень хорошо. На всякий случай, если прошло мимо твоего внимания – в 1-м номере «Нашего наследия» за этот, уже проходящий 1989 год – подборка материалов о русском авангарде, и в частности – Алла Повелихина – «СПб., Песочная, 10» – о М. В. Матюшине, Е. Гуро и всей той компании. На стр. 120 – фотография, где и снята О. К. Громозова-Матюшина в группе, где Матюшин, Малевич и Ко.

Еще раз с Новым годом. Привет всем вятским.

На обороте – пейзаж от центра города, от главной площади и памятника Ленину (он ведь всегда в центре всех городов), виден Валючинский вулкан.

В. С.
24.12.89

№ 11

Тамара Константиновна!

Спасибо за фотографии. Посылаю и тебе – Корякский вулкан, снятый с вершины Авачинского, правда, не мною, а одним туристом из вятских.

Жизнь тут такая – медведей было осенью полно. В окрестностях города задрали двух женщин. Цитирую газету: «Хочется предостеречь правоохранительные органы от способа возмездия, используемого в некоторых камчатских сёлах: там, отстрелив с десяток медведей, подвешивают их за шею к брюху вертолета и с такой «виноградной гроздью» кружат над поселком». Этим самым участники отстрела косолапых демонстрируют камчадалам факт незряшного получения денег. Таковы дикие нравы Камчатки. Вот летит над твоим домом вертолет с десятком подвешенных медведей. Каково?

Ну, ещё и психоз от предсказаний о грядущем землетрясении. И, правда, – тряса стало значительно больше.

Ну, всего доброго.

В. С.
08.11.89

№ 12

Тамара Константиновна!

С праздником Рождества Христова!

«Господи, Владыко мира! Посети Отчизну нашу благодатию своею, да облечётся она святостию, яко ризою…»

А если отойти от вышеприведенной лексики – то скажем по стилю осьмнадцатого века:

«Милостивая Государыня!

Новый год не показался бы для меня новым, если бы я не мог представить вам новых уверений в моем почтении…»

Спасибо за «Вятскую речь» и за предложение в ней принять участие. Не премину этим воспользоваться. Прочел главы из твоего романа-исследования о Громозовых в «Соборе», присланном Г. П. Зоновой.

Я вот что могу прибавить по рассказу моей бабушки Нины Александровны Сергеевой (она меня в детские годы приводила в прогулках по городу к могиле Людмилы Константиновны): бабушка её хорошо знала, рассказывала, как в Вятке все впечатлились гибелью Л. К. Будто бы, когда она вошла в вагон, то некий молодой человек предложил ей нижнее место (у Л. К. был билет на верхнее). А когда катастрофа случилась, то он-то по случайности остался жив. Вот такое я слыхал в детстве.
Всего доброго!

Твоя картинка с видом Петропавловского порта как-то ускользнула от внимания здешних краеведов. По крайней мере, сотрудников госархива. Я её недавно носил им перефотографировать. Верхи её знают, но не это издание.

В. С.
26.12.91

№ 13

Тамара Константиновна!

Спасибо за письмо, действительно – цены здесь ужасны, редкое издание способно им противостоять. Конечно, интересен был приезд потомков династии Чарушиных в Вятку. Но это – потомки Ивана Аполлоновича и Евгения Ивановича. Моя бoльшая симпатия отдана Николаю Аполлоновичу. Старик был, конечно, выдающимся. Мне он ещё дорог и своим добрым отношением к старшему поколению моего семейства, бабушке Нине Александровне Сергеевой, когда она жила в Орлове, а затем в Вятке.

Ясное дело, надо быть мне в Вятке. Она, родимая у меня постоянно в душе, и ее не вытравить ничем, никакими Кирзухиными и иже с ними. Вот пробую пути возвращения на Вятскую землю. Предполагаю, не зная, конечно, как всё получится, побывать в Вятке во второй половине февраля и, может быть, первой половине марта. Тут есть некоторые трудности. Но как будто бы смогу реализовать намерение.

Рассказать тебе, как недели две тому назад было пятибалльное землетрясение? Сначала утром в восемь часов толкнуло, но не особенно сильно (как выяснилось – в три балла), я будучи дома, даже не почувствовал, потому что одевался в коридоре, собираясь на работу. Однако часов в двенадцать дня оно и пошло. Был я на своей кафедре, принимал экзамен. Ну, уровень таков – Тургенев написал «Горе от ума», а ещё «Жизнь Клима Самгина». Как началось, может природа отреагировала на ответ дебила-студента. Не то чтобы толчки, хотя и они были, а скорее, как бы раскачивание дома – институт четырёхэтажный, кафедра на четвертом этаже. Начали качаться и звенеть люстры, стали раскрываться и снова закрываться дверцы шкафов, стали скрипеть стыки стен с потолком, и сыпалась побелка. И всё так плавно качается, качается, качается – я народу сказал, чтобы бежали вниз. Но тут всё и окончилось.

Так вот и живём. Как вдарит оно, землетрясение, так и Вятки более не увидишь. Но Бог упасёт, полагаю.

Жизнь кругом, видать такая же, как на материке. Отчего-то власти ввели бесплатный проезд автобусом (единственный вид общественного транспорта). А так, ранее цена билета была 8 копеек, еще до всяких наценок. Про магазины рассказывать не хочется, ибо всюду так. Бутылка минеральной воды – 5 рублей, хлеб – 1,80–1,90. Но проживём, только бы Нины Андреевы и прочая шпана не выползли.

Ну, привет Вятке. Да живет «Вятская речь». Хотя ей куда трудней в наши дни, чем в чарушинские.

В. С.
29.01.92

Продолжение...