Воспоминания о семье Павла Ивановича
(дяди по отцу)

«После раздела хозяйства Павел, как младший сын, остался при матери Кононовне, а та при золоте. Старый дом был разобран и продан на вывоз в деревню Подгорено, а на деньги бабушки построен рядом новый каменный двухэтажный.

Павел Иванович с женой Анной Ильиничной воспитали 6 сыновей и 3 дочерей: Андрей –1911 г.р., Нина – 1913, Виктор – 1917, Николай –1919, Иван –1922, Петя, Вася, Лида. Перед ними первые трое детей умерли во младенчестве.

До сего времени ярко представляется дядя Павел, сидящий на пороге в нашей избе, или рядом у входа на корточках, если женщины снуют из избы по хозяйству. Умел и любил рассказывать забавные истории. Если рассказанная история не получилась смешной, то он первый заливисто с хрипотцой рассмеётся. Поневоле все расплываются в улыбке.

Заходил к нам дядя Павлуня частенько, бывало, 2-3 раза на день, особенно при табачном кризисе: «Кресной, я заверну у тебя ишшо». Он вносил радость в нашу избу, где часто царило затишье и скука. Отец угрюмый, то на нашу мать, то на дочь обозлённый. Мать, готовая схватиться с ним в ругани; бабушка Татьяна, сидящая где-то, уткнувшись в вязание; мы за столом учим уроки …

 Но вот стукнул в окно дядя Павлуня, и сразу возникает оживление. Хоть отец его и недолюбливал, но тоже по-доброму реагировал на этот приход, так как сам был не рад своей угрюмости.

Андрей Павлович после трёх классов начальной школы переключился помогать многодетному отцу. Летом в поле, в лесу. Зимой ковал в ремесленной мастерской отца «по холоднему». Ремесло жестянщика было в Бобинской волости модным и денежным. В 1929 г. отец и меня отдал в ученики дяде Павлу. Работали с 6 утра до 11 вечера.

Именно Андрей, как помечено в одном из моих ранних дневников, 15 июля 1930 г. купил первый в деревне «артельный футбол», т. е. мяч.

Стали подрастать братья, и Андрей по примеру Николая Яковлевича поступил на рабфак. Работал бухгалтером в коминтерновской столовой. Войну встретил в Карелии, был ранен, вернулся в офицерском звании. После войны работали вместе с ним в Сталинском райфинотделе г. Кирова, затем он – кассиром в Центральной сберкассе на ул. Коммуны, а перед пенсией – главным кассиром завода им. Лепсе.

С женой Антонидой Ефимовной воспитали сына Сергея, который с отличием окончил среднюю школу и Московский государственный университет23.

Виктор Павлович окончил ФЗУ связи, был мобилизован в 1941 г. по этой специальности и в 1942 г. пропал без вести. Парень был статный, деликатный. Помню в раннем детстве весной пошли с ним по пестики в маленькое поле. У него ноги сильно увязли в глине. Я не мог вытащить, испугался и весь в слезах прибежал домой. Женщины убежали вытаскивать Витю.

Николай Павлович. Помню, сидим с Соней у тётушки Анны на лавке, она собирает на стол, гости пришли. На шестке стоит чайник с кипятком. Коля (ему года полтора) дотянулся до чайника, ухватился за носик и льёт кипяток себе на грудь. Долго лечили.

 Николай во время войны служил в оккупационных войсках в Иране. Стояли по соседству с американцами. После войны единственный из братьев прочно осел на земле, живёт большой семьёй в доме отца Павла, толково ведёт своё хозяйство.

Иван Павлович. Когда я ковал у дяди Павла, чем-нибудь пообидят маленького Ванюшку, заплачет, жалобно завоет, прислонится к косяку у печки. Отец слушает-слушает, стучит молотком и подпевает: «А Ванюшка-то – сопляк, навалился на косяк. Говорил я сопляку, что пристанешь к косяку, не послушался сопляк, навалился на косяк». Прислушивается малыш к песне, затихает, а потом снова воет. Отец снова начинает эту песню.

Ванюшка подбегает, изо всей силы – раз! кулаком по отцовской спине и убегает довольный.

Красивый, вежливый вырос парень. Погиб осенью 1942 г. под Сталинградом. Всё мне кажется – видел я его. В боях по окружению Сталинградской группировки немцев мы получили приказ и бежали бегом, впереди горячий бой. Убитый недалеко от дороги, мирно лежит, как уснул. Похож на Ваню, он или не он? Но был такой момент. Сколько потом встречал на фронте молоденьких солдат, всегда вспоминал Ванюшку.

Нина Павловна, моя ровесница. Вспоминается, нам было по 4-5 лет, играли в резиновый мяч. Он закатился между брёвен, видно его, но щель узка. Я взял вагу (рычаг с острым концом), приподнял бревно. Нина подсунула руку, но не достаёт. Я хотел перебраться, опустил бревно, оно прижало руку. Громко заверещала. Мама и тётушка выскочили на улицу простоволосые. Я бросил вагу и убежал в поле. Как во сне, на этом всё обрывается.

…Еще вспомнилось из раннего детства. Был у нас в гостях мамин двоюродный брат Григорий Тимофеевич Стрелков, работал он в то время (вскоре после революции) председателем фабзавкома в Коминтерне. Зимний вечер, мама завернула меня и понесла в баню. Отец и дядя Гриша сидят, выпивают и спорят – «пробьёт, не пробьёт». В избе темно – коптилка погасла. Мама кричит: «Григорий, не надо! Ребёнка испугаешь». Он достал наган и выстрелил в половицу – пробило насквозь. Эта дырочка долго была заметна на полу в старой избе (отчётливо помню яркую вспышку и громкий звук выстрела).

…5 ноября 1936 г. гроб с телом моего отца Якова Ивановича стоял в доме, готовый к выносу. Съехались родственники, собрались соседи. Ушли за Павлом Ивановичем, он давно уже болел. Медленно идёт через улицу, завернувшись в тулуп. Сам поднялся наверх, сел на стул около гроба: «Эх, брат, брат, не тебе, а мне лучше бы умереть». Похоронили отца, а через неделю 13 ноября мама и бабушка проводили меня в армию на Дальний Восток. Месяца через полтора получил первое письмо из дома, в котором сообщили: дядя Павел помер в 53 года через три недели после смерти брата.

Сосед по деревне Пётр Степанович Ложкин. Крепкое хозяйство, добротный дом. Для посева зерновых он первый начал применять 7-рядную конную сеялку. Первый начал привозить взятую напрокат в деревне Шиховы молотилку. Потом собрались всей деревней и купили свою молотилку с конным приводом.

Когда мы строили новый дом, Пётр Степанович часто приходил посидеть на брёвнах, покурить с отцом: «Вот, Яков, старшие сыновья твои пошли в пролетарию, а Иван надёжно возьмёт твоё хозяйство в руки. Будет настоящим хлеборобом».

Умер Пётр Степанович в 1933 г. вскоре после возвращения из ссылки...

…У соседа Николая Петровича Елгашева был сын Вася, 1916 г.р., с которым случилась трагедия.

В Бобине купец-мясник Петя Лалетин держал для забавы на привязи двух медведей, волка и лису. Волк был привязан под полом бойни, цепь метров пять. Он мог убегать под пол и мог бегать по улице в радиусе пяти метров. Его любили посещать школьники. Здоровый, как телёнок, сытый, смирный. Если волку надоедало играть, то убегал под пол. Вдвоём, втроём вытаскивали его на улицу.

Братан Виктор Павлович

К весне он дичал, и вот в эту пору Вася Елгашев хотел его чем-то угостить из руки. Волк схватил его за сумку, лямка оборвалась, Вася упал. Волк схватил его за полу шубы и уволок под пол. Тут был младший брат Васи Спиридон и мой братан Виктор.

Рядом была пивная, прибежали мужики. Багром за цепь вытащили волка и вожжами притянули к огороду, он вожжи перекусил. Привязали толстой верёвкой, потом вытащили Васю, вызвали врача. Жил ещё минут пять, волк перекусил артерии на шее, было потеряно много крови. Из Коминтерна приехала милиция, волка застрелили.

На суде Лалетин говорил: я всё время гонял учеников, не пускал, в тот день меня не было дома. За волка дали год, да по другому делу три года и выслали в Соловки.

Ещё одна деталь. Васе Елгашеву в школе было поручено собрать членские взносы с членов МОПР. Накопилась денег целая горсть, он их завязывал в носовой платок. Когда волк схватил его и потащил под пол, Витя (мой братан лет девяти) подбежал от огорода с палкой. В этот момент Вася лежал на животе головой к выходу, волк сидел на нём и зубами теребил воротник около затылка. Вася правой рукой загребал рассыпавшиеся из узелка монеты...

С мальчиками был и приезжий парень-пимокат24 лет 18-ти. Если бы он не растерялся, схватился бы за цепь, может, Васю и спас. Но испугался парень, побежал в пивную за мужиками.

У соседа Меркулия Николаевича Ложкина в 1919 г. надсадилась и рано умерла жена, осталось трое детей: Катя – 11 лет, Петя – 6 лет и Тоня – 4 года.

Меркулий вторую жену взял из деревни Шумихи. В день свадьбы, когда все взрослые уехали за невестой, нас оставили в ихнем доме вчетвером: Петя, Тоня, я и моя сестра Соня. Играли и посматривали в окно. Вот увидали, как по большому полю несутся лошади. Петя с Тоней запрыгали: «Нова мама едет, нова мама едет!».

Меркулий – черноватый мужик с окладистой бородой, в молодости был фарсоватым парнем, гармонистом, азартно играл в карты. Он сыну Пете в детстве купил гармошку с колокольчиками. Впоследствии Петя стал одним из лучших гармонистов в округе.

Единственным сыном Меркулий очень дорожил. Если кто из мальчиков пообидит Петю, отец гонится за обидчиком по всей деревне, кричит: «Я тебе голову переделаю на рукомойку!».

С самого раннего детства меня и Петю водили друг к другу в гости поиграть. Потом стали сами ходить. Приду к ним, Меркулий Николаевич приветствует: «О, Иванушко пришёл, красно солнышко!».

Петя учился во 2 классе. На одном занятии ослушался учительницу, наказали, поставили в угол. В конце занятий бросил книги: «Учиться больше не буду». С половины дороги вернулся к учительнице, постучался: «У меня в одной книге остался заложен новый химический карандаш». Учительница нашла и отдала. Карандаши тогда только появились и были дороги. Мама мне, например, купила красно-синий карандаш за 2 миллиона рублей, так были обесценены бумажные деньги.

Пришёл он домой – отец сказал: «Ну что, Петруха, читать-писать научился и хватит».

Потом Петя почти каждый день заходил ко мне, брал учебники, читал, спрашивал – что непонятно. Просил задачек по арифметике и успешно их решал. Впоследствии он по грамоте не уступал ребятам с 5 и 7 классами. Упрямая натура».