ХЛЫНОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬ
(Продолжение.  Начало в вып. 9)

№ 7
среда, 2 числа июня 1826 года
Вятка, 5-го мая

Вчерашнего числа пировало за городом питейное отделение. Нужно ли говорить, что пито? Особенных новостей в городе нашем нет.

Здесь с нетерпением ожидают цветов … северных1. Г-н Баснин2 обещался доставить их живущему здесь Узбеку3. Слышно также, что скоро привезут сюда французского табаку – однако с последней почтой его не было.

Объявления

1

Хлыновский наблюдатель предложил просить издателей «Северного мотылька»4 известить его, наблюдателя, о здравии, службе и местопребывании колл(ежского) асессора М. Л. Яковлева5.

2

Подписавшиеся на сочинения и басни А. Е. Измайлова просят известить их, когда получат они обещанные книги.

Нравы
Несчастный

Боже мой! О чём хлопочут, чего ищут люди? Счастие? Но в чём находят они это счастие? В богатстве … знатности … здоровье … спокойствии? … Бедные, бедные люди! Хотите ли знать, что ни богатство, ни здоровье, ни знатность не составляют счастие человеческое? Взгляните на Фортунина! Он имеет всё то, чего ищут всю жизнь свою честолюбцы, корыстолюбцы, любовники, мужья, друзья, ленивцы и всякие несчастливцы.

Фортунин богат, знатен, совершенно здоров, имеет прекрасную жену, которая любит его. Имеет друга, имеет милых, умных детей; дом его – один из великолепнейших в городе, общество его составлено из людей лучших тож … Счастливец, счастливец! Совсем нет! Фортунин … несчастнейший человек в свете. «Как я несчастлив! – говорит он.– Судьба преследует меня от колыбели. Я родился в маленьком городке, и оттого умерла мать моя, потому что в этом городке не было (ни) одного порядочного лекаря. На 4-м году отец увёз меня в чужие края, и я жил там 15 лет, забыл русский язык и расстроил здоровье от беспрерывного учения, потому что отец хотел сделать меня профессором энциклопедии, потому ещё, что я сам страстно полюбил науки и искусства. 19-ти лет я возвратился на родину. Хотел посвятить время своё моим любимым занятиям. Меня определили в службу. В продолжение 10 лет я сделался почти вельможею, и во всё это время – не имел свободной минуты: мой отец умирает. Два года хлопотал я, чтоб получить своё! Я влюбился, но принуждён выйти в отставку, чтоб жениться на моей Кларе.

Через несколько лет после того я вступил опять в службу … и опять простился со свободою. Между тем у меня уже было двое детей. Боже мой!

Скольких мучений стоило мне их рождение, я был как безумный и едва не сделался самоубийцею, видя страдания Клары. Но воспитание детей всего мучительнее! И я терзаюсь каждую минуту, смотря на сыновей моих.

Я готов пожертвовать своим имением, чтоб сделать из них людей с твёрдыми правилами, с благородным, решительным характером; чтоб ясный ум их не затемнён был никакими предрассудками; чтобы они были чувствительными; я желал бы … Но я занят службою, – жена умеет только любить детей, и они окружены людьми, которых я едва знаю. Вижу, что дети мои имеют много природного ума, что их учат основательно, что они добры, – но этого мало для меня, и я несчастлив! Всё время моё уносят занятия по службе, часто голова кружится от множества дел, от бестолковых секретарей, докучливых просителей. Оттого дурное расположение духа, тоска, головные боли, – и я страдаю, запершись в своём кабинете! Я богат, очень богат – но нет дня, чтоб я не завидовал бедняку, который не знает ни управителя, ни дворецкого; я знатен – но эта знатность отнимает у меня всё время. Я здоров – и так живее чувствую своё несчастие. Жена любит меня, а я трепещу, воображая, что лишусь её. Судьба детей каждую минуту терзает меня.

Я знаком со всеми вельможами – по необходимости … У меня сбирается лучшее общество – все веселы – кроме хозяйки … Нет! Нет! Судьба жестоко преследует меня с самого рождения, и я – несчастнейший человек в свете!

И этот Фортунин с утра до вечера скачет в великолепной карете по всем вельможам! И он же скупает лучшие картины для своей галереи, и он же является на всех блестящих праздниках, и всё-таки он несчастлив!

Эпиграмма

Глупцами полон свет, и с ними
          чтоб не быть,
Жить должно одному и зеркало разбить.

Н. Я.6

Антракты

Флюгеров. Да, сударь. Могу похвалиться: у меня избранная библиотека.

Вот «Энциклопедия», вот сочинения Вольтера, Гельвеция, Жан Жака, Мирабо7 – с этими книгами можно прожить счастливо и в уединённом уголке Сибири.

Посетитель. Вы мне позволите иногда пользоваться вашими сокровищами?

Флюгеров. Во всякое время готов служить Вам, всегда с большим удовольствием.

(Через год)

Тот же посетитель. Мне нужно справиться кое о чём в энциклопедии … Я знаю, что она у Вас есть и поэтому зашёл.

Флюгеров. Разве Вы не изволите читать газеты?

Посетитель. Газеты? Я Вас не понимаю! Что есть общего у газет с энциклопедиею?

Флюгеров. То, сударь, что я опубликовал, что для спасения души я сжёг и Вольтера, и Руссо, и Гельвеция, и Вашу «Энциклопедию».

Посетитель. Сожгли? Возможно ли это?

Флюгеров. Блаженны верующие… Читайте сами (Подаёт № «Московских ведомостей»).

Посетитель. Вижу, что Вы говорите справедливо, и, уважая причины, побудившие Вас к истреблению опасных философов, не смею долее прерывать Ваших занятий. Я бы не смел войти без доклада, но в передней никого нет.

Флюгеров. Мой слуга занят теперь чтением библии, и я не смел отвлечь его от столь богоугодного дела. – И к чему мне стража? Окружённый творениями великих учителей церкви – и имея пред глазами образ христианина-министра (указывая на портрет К. Г.), чего мне опасаться?

Посетитель. Простите, сударь. Простите!

(Через 10 лет после)

Флюгеров. Эй, Ванька! Ванька! Проклятый изувер! Где он?

Слуга. Что прикажете, Ваше превосходительство?

Флюгеров. Где был? Опять за библией? Святоша! Я скоро отправлю тебя и с ней в сумасшедший дом, бездельник! – На! сними со стены этот портрет (указывая на портрет К. Г.) и вынеси его.

Слуга. Куда же поставить его, Ваше пр(евосходительст)во?

Флюгеров. Куда? Под твою кровать, святоша!

№ 8

среда, 18 июня 1826 года
Вятка, 9-го мая.

Внутренние известия

7-го мая здешний полицмейстер А. Н. Казимирский провожал в Слободской зятя своего В. П. Сипягина8. Проводы происходили в 15 верстах от Вятки в деревне Волковой. Редактор Х(лыновского) н(аблюдателя) был в числе провожавших и провёл день очень приятно, в кругу любезнейших дам и девиц. Во весь день простояла прекраснейшая погода, которой мы непрестанно пользуемся во славу Божию.

6-го мая уехал отсюда в С(анкт)-П(етер)бург здешний губернский прокурор Алексей Фёдорович Вейнмарн, всеми уважаемый и любимый молодой человек. Супруга его, урождённая Шемиот9, двоюродная сестра А. С. Пушкина, уже в Петербурге.

Сегодня утром был развод. Командир батальона полковник Ростовщиков остался весьма довольным исправностию и чистотою амуниции своих воинов. Сегодня ж по случаю праздника в здешнем кафедральном соборе обедню служил там преосвященный Павел. Стечение народа было необыкновенно велико. Погода прелестнейшая!

Смесь

В городе Слободском Вят(ской) губернии городничиха поссорилась с исправницей. Вот причина ссоры. У исправницы был обед. Исправница только что приехала в город, а жила до того в Петербурге и Архангельске.

Вот ей вздумалось во время обеда предложить городничихе, не хочет ли она какого-нибудь вина. – Вина? – вскричала городничиха. – Помилуйте! Разве я купчиха? – И с тех пор городничиха объявила войну исправнице, и война продолжается … Бахус бедствиям не раз бывал началом!

– Пьяный землемер возвращался домой с пьяной женой своей и разговаривал с ней дорогою о том, о сём и о домашнем быте своём …

Да скажи, пожалуй10, за что тебя не жалует ревизор? – За что? За что? Я тебе говорю: «За то, что я не был у него в воскресенье!» – Надо бы знать, что здесь утро каждого воскресенья посвящается на поклонение начальникам, и за великое преступление считается не побывать перед обедней у его высокородия, у его высокоблагородия11 и пр(очее).

– Заседатель от купечества в здешней уголовной палате, купец Садаков, с начала вступления своего в должность стал подражать министрам, то есть подписывать, не читая. Секретарь это заметил и один раз приходит к Садакову несколько указов для подписания и между ими приказ в собственный погреб Садакова об отпуске разных вин. С(адаков) подписывает всё, но как же удивился он, возвратясь домой и увидя приказ в свой погреб, им подписанный, вместо указа в уездный суд. Этот чувствительный указ заставил его перечитывать наперёд то, что должно подписывать! – Нельзя ли каким бы то ни было образом заставить некоторых министров прочитывать то, что они подписывают?

– Тот же купец Садаков беседовал о приехавшем в Вятку вице-губернатора Пефте. Пефт! Ведь это, батюшка, по-немецки – по-российскому должно быть Пётр. У нас прежде был губернатором фон Брадке12, а мы всегда звали его Фёдор Иванович!
– Господин Узбек, по возвращении своём из деревни Волковой, занялся описанием своего путешествия туда (Смотрите 1 статью сего №. Внутренние известия).

Нравы
Причудин

Вот чудеса: все великие подвиги, все глупости, все дурачества людские произошли от одной причины: от желания известности: страсть, которая рождается с первыми успехами в школе, тревожит человека во всё продолжение его жизни и переживает его, высказываясь на мраморных гробницах.

Всякий желает известности: но для одного мало всего света, чтобы удовольствовать свои требования на славу, другой ограничивается значительностью в своей губернии; третий доволен и счастлив, если о нём говорят его деревенские соседи. Отыскивая эту известность, Наполеон пролил реки крови, а граф Хвостов – реки чёрные13; Герострат сжёг храм14, а Магницкий – Вольтера14, чтоб заставить говорить о себе, Позняк15 посвятил службе всю жизнь свою, а Причудин посвятил жизнь свою дурачествам и глупостям!

Ощущая неугомонное желание быть известным, Причудин с досадою оставил столицу и службу, потому что ни столица, ни служба не приметили его, сколько он о том не хлопотал. Причудин поселился в деревне. Как велик он показался в собственных глазах своих, когда явились к нему его подданные и возвеличили его своим отцом, благодетелем, милостивцем, кормильцем! Как весело было на душе его, когда он поехал посмотреть свои владения, и всякий, встречаясь с ним, снимал шляпу, кланялся ему в пояс!

А соседство? Он приехал из столицы, служил в столице; какая честь давноотставным прапорщикам и асессорам! Жить в нескольких верстах от приехавшего из столицы молодого человека! И не прошло года, а Причудин сделался совершенно счастливым человеком, удовлетворились его требования на известность; о нём знали за 50 вёрст в окружности. Его имя, отчество и фамилия стали знакомы всем соседственным помещикам и крестьянам; даже в уездном городе все узнали Причудина.

 Чего же более? Причудин остался в деревне и проживал там, довольный своею судьбою, 30-й год после отставки.

 Я видел его, проезжая через городок Ч. Ему уже 60 лет, но он здоров, свеж, румян; немудрено: здоровье поддерживается внутренним спокойствием. Он приехал к племяннику погостить на два дня … и живёт у него уже два года! Но, верный сказанному слову, Причудин после двух дней уложил всё, что имел с собою, в чемоданы и живёт два года как будто в дороге. Чтоб напрасно не перерывать в своих чемоданах, он берёт бельё у племянника и каждый день прощается со всеми, потому что каждую минуту готов ехать. Причудин – очень покойный собеседник; из угождения и приличия ест всё, что угодно, тогда как у себя дома питается одними овощами. Он и любезничает, например: уверяет, что ничего не может есть, не посыпая кушанья табаком, – и в самом деле, он всегда носит с собою табакерку с перцем! Он холост, хотел жениться, был уже и помолвлен, но, имея слабую память, вспомнил о невесте … через 6 лет после помолвки!

В доказательство же, что у него действительно память слаба, он рассказывает, что когда-то приехал к нему из дальней деревни приказчик с оброком. Причудин велел ему подождать, покуда его спросит. И наконец наступает эта минут по прошествии 6 лет! Причудин – враг моды и роскоши.

Обыкновенно носит зелёную куртку, а в высокоторжественные дни посредством крючков привешивает к ней фалды, и куртка превращается во фрак. Он очень редко ездит к здоровым; но больные знакомые, как бы они далеко ни жили, имеют в Причудине постоянного собеседника. Чуть прослышит, что такой-то занемог, Причудин укладывает в чемодан бельё: и фалды, и куртки. Едет к больному и живёт у того по день выздоровления или день смерти. Таков Причудин! Он счастлив, он доволен! О нём говорят, и всем знакомым его известно, что он забывчив, что он носит куртку, что в табакерке держит перец и больных любит более, чем здоровых!

Примечания

1 «Северные цветы» – альманах, издававшийся А. А. Дельвигом.
2 Баснин – А. Е. Измайлов.
3 Узбек – П. Л. Яковлев.
4 «Северный мотылёк» – рукописный журнал А. Е. Измайлова.
5 Яковлев Михаил Лукьянович (1798–1868) – брат П. Л. Яковлева, лицейский староста, музыкант, литератор.
6 Н. Я. – Языков Николай Михайлович (1805–1895), поэт.
7 Вольтер – Франсуа-Мари Аруэ (1694–1778) – выдающийся французский писатель эпохи Просвещения; Гельвеций Клод Адриан (1715–1771) – выдающийся французский философ эпохи Просвещения; Жан Жак – Руссо Жан-Жак (1712–1778) – выдающийся французский философ, писатель-просветитель; Мирабо Оноре – Габриель – Рикетти (1749–1791), граф, деятель французской буржуазной революции XVIII в., выдающийся оратор.
8 Сипятин Василий Петрович (1798–1848) – чиновник.
9 Вейнмарн Александр Фёдорович (1792–1882) – прокурор; Вейнмарн (Шемиот) Елизавета Викентьевна (1807–ок. 1870). Л. Н. Павлищев называет поэта В. П. Шемиота двоюродным братом своей матери, О. С. Павлищевой, сестры А. С. Пушкина.
10 Здесь «пожалуй» имеет значение «пожалуйста», в таком значении употреблялась эта глагольная форма в двадцатых годах XIX в.
11 Форма обращения зависела от высоты социального положения.
12 Фон Брадке – вятский губернатор.
13 Хвостов Дмитрий Иванович (1756–1835) – поэт.
14 Герострат (IV в. до н.э.) – разрушил эфесский храм Артемиды, чтобы прославиться.
15 Позняк Дмитрий Прокофьевич (1764–1851) – тайный советник, родственник Н. И. Гнедича, отец С. Д. Пономарёвой (1794–1824), в кружок которой входили А. Е. Измайлов и П. Л. Яковлев.