Ризница Хлыновского Преображенского девичьего монастыря в XVIII веке

Г. А. Мохова

В церковной ризнице монастыря хранилось собрание декоративно-прикладного искусства, включающее большую группу памятников ювелирного искусства. Это серебряные оклады икон, напрестольные Евангелия в серебряных окладах, напрестольные кресты и потиры.

Ощущение красочности интерьера Преображенского храма возникало благодаря применению позолоты архитектурных деталей иконостаса и богатого убранства икон местного ряда – золочёных серебряных риз и окладов, венцов и цат, украшенных жемчугом.

Иконы бережно хранились и на протяжении всего XVIII столетия неоднократно тщательно описывались в специальных книгах. По описи монастырского имущества 1786 г. из ста девяносто четырёх икон пятьдесят три находились в серебряных окладах, а тридцать – украшены серебряными венцами и цатами1.

Храмовая икона «Преображение» и иконы местного ряда были закрыты дорогими окладами и описаны следующим образом: «Риза и оклад и притом 18 венцов сребрянные, под золотом чеканные; обр. святого пророка Ильи, риза и по полям оклад и венец сребрянные под золотом чеканные; обр. Введения Пресв. Богородицы, риза, оклад сребрянные под золотом да 4 венца сребрянные ж». На Казанской иконе Божьей Матери «венец, цата и по полям оклад сребрянные, под золотом, чеканные с разными 11 простыми камнями, убрус и цата жемчугу немецкого… обр. Бог.-матери Тихвинской, два венца сребрянные под золотом, убрус и две цаты жемчугу немецкого и китайского, риза сребрянная с позолотою весом 23 фунта 27 золотников…»2

Особо почитаемые и богато украшенные иконы находились в специальных киотах (иконы Тихвинской, Казанской, Ахтырской Божьей Матери, великомученицы Параскевы). В алтаре придела святых мучеников Гурия, Самона, Авива в киоте размещался образ Михаила Малеина, подарок царя Михаила Фёдоровича (1596–1645), на котором «оклад, венцы и цата были сребрянные, цырованные», но к 1786 г. они имели ветхий вид3.

Оформление церковных церемоний требовало определённого количества церковной утвари, отличающейся великолепием отделки. Таковы серебряные потиры, золочёные дискосы, чернёвые лжицы, богатые оклады Евангелия.

Заботясь о церковном благолепии, епископ Антоний ещё в 1749 г. «приказывал: 1) во всех церквах церковные сосуды, то есть потир, дискос, звезду, лжицу и кивот, в котором для больных Святыя Тайны хранимы бывают, по законоправильнику, иметь серебряныя, а по нужде, – за недостачеством церковных приходов, оловянные, чистые, а медных, жестяных и железных сосудов отнюдь не держать»4.

Большинство окладов Евангелий (три из четырёх) оформлено традиционно. По углам верхней крышки расположены фигуры сидящих евангелистов и их символы, на средниках, как правило, помещены композиции «Распятие» или «Вседержитель».

Обращает на себя внимание большое Евангелие, оклад которого выполнен из золочёного серебра. Гладкий золочёный фон верхней доски украшен высокорельефными чеканными изображениями евангелистов в четырёх дробницах по углам, а в среднике – композицией «Распятие». На нижней доске оклада размещены пять дробниц с композициями, выполненными в той же технике. Серебряные запирки украшены чеканными изображениями апостолов Петра и Павла. Этот технический приём был характерен не только для мастеров крупных художественных центров страны, но и Вятки.

Оклад другого напрестольного Евангелия принадлежал к числу прекрасных чернёвых произведений. На верхней серебряной доске использовались накладки с чернёвыми изображениями Распятия в среднике и четырёх евангелистов на его углах, объединив в целое различные сюжетные изображения.

Техника черни позволяла художнику свободно размещать на поверхности различные композиции, добиваться особого эффекта в сочетании чернёвого изображения с гладким серебряным фоном.

Искусство украшать ювелирные изделия чернью с давних времён получило широкое развитие в серебряном деле многих центров нашей страны. Образцы высокого мастерства чернёвого дела известны и в Вятке.

Особую группу изделий в ризнице монастыря составляли живописные эмали. Любопытен оклад небольшого Евангелия (в «осьмуху»), принадлежавший к числу прекрасных финифтяных произведений. Верхняя серебряная доска оклада украшалась пятью финифтяными дробницами с нетрадиционными изображениями в среднике преподобного Сергия Радонежского, по углам – святого мученика Антипы, преподобного Антония, преподобных Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев5.

Широкие декоративные возможности эмали, её не тускнеющие краски, изысканные цветовые сочетания придавали произведению яркий, праздничный вид. К сожалению, монастырские описи не указывают произведений, выполненных в технике скани.

Другая интересная группа изделий – напрестольные кресты. Расположение сюжетов, как правило, традиционно. Распятие – чеканное или литое. На верхнем конце – изображение Саваофа. На центральной перекладине – фигуры Богоматери, Иоанна, Марии Магдалины и Логгина Сотника. Все шесть крестов в золочёной серебряной оправе. Два из них выполнены в технике чеканки. Один напрестольный крест обложен серебряной золочёной басмой. Четвёртый – с тонкими линиями того же рисунка, воспроизведённого на поверхности золочения. Здесь же находились два небольших серебряных креста со святыми мощами, один из которых украшен финифтью6.

Третья группа – церковные сосуды. При создании потиров мастера пользовались более разнообразными приёмами. Это придавало им большую нарядность. Часто на одном сосуде использовали чеканку, гравировку, эмалевые накладки. Изобразительные сюжеты на потирах XVIII в., в основном, традиционны. На всех трёх потирах на чашах фигуры Деисуса в рост и Распятие. На поддонах потиров помещены сюжеты страстного цикла. На стоянах встречаются изображения евангелистов, святых апостолов, святителей.

На чаше золочёного серебряного потира, приобретённого в январе 1790 г., выполнены четыре гравированные изображения: Иисуса Христа, Богоматери, Иоанна Предтечи и Распятия. На его основании шесть чеканных композиций с финифтяными вставками на сюжет «Страсти Христовы». Другой потир из золочёного серебра украшен такими же гравированными изображениями на чаше. Особой декоративностью у него отличались чернёвые графические рисунки на золоте по поверхности поддона.

Из золочёного серебра с «чернедью» были выполнены дискосы, тарели, звездицы, лжицы. Частью орнаментального декора являлись литургические надписи на венцах потиров, водосвятных чаш, дискосах и тарелях7.

Часть ювелирных изделий монастыря выполнена московскими мастерами. В 1790 г. обитель закупила у Павла Сретина в Москве церковных сосудов на сумму 242 руб. 90 коп.8

Приходно-расходные книги монастыря сообщают нам записи расходов на уплату выполненных работ. Среди записей встречаются имена серебряников, которым поручались различного рода ювелирные работы, начиная от мелких починок предметов монастырского обихода до изготовления совсем новых изделий. Заказы обители исполняли мастера, входившие в цех вятских серебряников. В 1799 г. изготовление серебряной ризы на икону святых великомучеников и исповедников Гурия, Самона и Авива было поручено одному из лучших мастеров Михаилу Гущину, устюжскому мещанину, цеховому мастеру золотого, серебряного и чернёвого дела Великого Устюга, проживавшего в 90-х гг. XVIII столетия в г. Вятке.

Виртуозно владея техническими приёмами обработки драгоценного металла, он создавал исключительные по совершенству и художественному вкусу произведения. Именно им были изготовлены в 1797 г. серебряные блюдо и солонка, предназначенные для императора Павла I (1754–1801) в качестве подарка от вятских жителей. За выполнение серебряной ризы на одну из икон мастеру заплачено 25 руб. 25 коп.9

В том же году ремонтные работы по заказу обители выполнял известный ювелир Вятки Семён Юрасов, потомственный мастер серебряного дела10. В документах упоминается серебряник Фёдор Петрович Норагер, проживавший в Вятке в 1796–1798 гг., основным занятием которого была починка серебряной утвари11.

С монастырём был связан и пробирный мастер Роман Юрасов. За позолоту ризы на икону «Преображение» ему выплатили 215 руб.12 Бывали случаи, когда мастера древние предметы переделывали на новые, более современные. Так, в 1790-х гг. два небольших серебряных креста, один из которых был украшен финифтью, пошли на изготовление одного нового13.

К сожалению, в настоящее время мы не можем связать имена известных нам вятских мастеров серебряного дела XVIII в. с конкретными памятниками ювелирного искусства монастыря, сохранившимися до наших дней.

Тканевая часть ризницы, собрание художественного шитья накапливалось  годами. Произведения тщательно хранились, передавались из поколения в поколение. Немало предметов этого искусства погибло во время пожаров, обветшало от частого употребления. В собрание монастырского шитья входили разнообразные по назначению предметы, каждый из которых имел в храме определённое назначение. Произведения использовались в интерьере храма и во время богослужений.

Об общем состоянии тканевой части ризницы Преображенского храма в первой половине XVIII в. можно судить по монастырской описи 1764 г. В ней хранилось сто восемь шитых предметов, среди которых было двадцать риз, семь подризников, четырнадцать стихарей, восемь поручей, четверо орарей, тринадцать епитрахилей, четыре пояса, восемнадцать покровцов, семь воздухов, тринадцать экземпляров пелены14. В 1786 г. было известно более ста тридцати семи произведений, а к концу XVIII в.– около двухсот15.

Большинство риз и стихарей сшиты из дорогих шёлковых и парчовых тканей, реже из ткани бархатной выработки. Среди шелков употреблялись тафта, атлас, штоф, камка. Парча, в которой применялись золотные нити (серебряные позолоченные), использовалась нескольких видов: с прядёной золотной нитью – аксамиты, с волочёной нитью – алтабасы, с тонким ленточным серебром – обьяри. Края оплечья фелони украшались золотой и серебряной тесьмой – позументом. Кресты, которые располагались сзади оплечья, как правило, вышивались золотом и серебром.

В описи 1764 г. обращает на себя внимание описание облачений священнослужителей: «…Двои ризы парчевые по жёлтой земле сребрянными травами, вокруг оплечьев позумент сребрянный, на поддонах круживо сребрянное, подклады из зелёной китайки, кресты из позументу сребрянного, а звёзды из той же парчи, …ризы штофные по жёлтой земле травчатые, оплечье сребрянной парчи, вкруг оплечья и подона круживо сребрянное и золотом, подон красной голи, подкладка китайки голубой, крест позументу золотого, а звезда из парчи травчатой»16.

Помимо облачений, выполненных из дорогих тканей, в церковной ризнице были образцы фелоней и стихарей из обычного белого холста, и синей, голубой, жёлтой крашенины. Они не являлись праздничными, а использовались в будние дни.

Шитые изделия украшались церковными вышивками, выполненными золотными и серебряными нитями «в прикреп». (Узор из них укладывали на ткань рядами и прикрепляли шелками разных цветов).

Обычно «личное» (лицо) и обнажённые части тела вышивались шёлком телесного или серого тона «атласным» швом, при котором стежки плотно прилегали друг к другу или швом «в раскол», когда игла протыкалась в середину предыдущих стежков как бы расщепляя их. Поэтому вышивка органично превращалась в «живопись иглой».

Некоторые виды шитья использовались для создания иконы. Особый интерес представляла шитая икона, которая в середине столетия находилась в алтаре холодной церкви Преображенского храма. По рамке в середине золотными и серебряными нитями была вышита композиция Благовещения Богородицы17. Обычно изображение на ткань наносил («знаменил») иконописец, а мастерицы вышивали. Такое сюжетное шитьё называлось лицевым.

В качестве икон использовались пелены. Небольшие пелены подвешивались под особо чтимыми образами, их сюжет совпадал с изображением на иконе. Более крупные – развешивались в алтаре и по стенам храма. В монастырских записях 1764 г. они описывались так: «10 больших пелен, висящих у образов, а именно: 2 двоелишневой голи, кресты шитые золотом, поля красныя; 2 ж отласу зелёного, поля красныя, на одной крест кружива шёлку чёрного; 5-я голи алой, крест шит золотом, 6-я голи зелёной, крест позументу сребряного, поля двоелишной голи с кистями; 7-я бархату чёрного, крест шит золотом, поля жёлтой голи; 8-я зелёной голи, крест нашит репейками медными, поля жёлтой голи; 9-я голи жёлтой, крест нашит из бити сребрянной, поля голи белой; 10-я отласу зелёного без креста, поля байберековыя»18. Шитьё церковных пелен считалось делом богоугодным.

Шитые произведения украшались молитвенными надписями. В 1784 г. собрание шитья пополнилось пеленой «…Благовещения Пресвятыя Богородицы, шитая золотом и серебром и вкруг обшита словами золотыми, поля штофа малиновой»19.

К церковному шитью относились многочисленные покровцы и воздуха, которые использовались для совершения литургии. Покровец возлагался на потир (кубок для причастия) во время богослужения. Потир и дискос (тарель на поддоне) после совершения проскомидии и поставления на дискос звездицы, покрывали последовательно малыми покровцами, а затем общим покровом – воздухом. Они предохраняли святые дары от пыли.

В 1764 г. в церковной ризнице находились «2 покровца шитые золотом и серебром, при них воздух, крест и ангелы шитые золотом же и серебром; 2 покровца и воздух грезету красного, по краям кресты позументу золотого; 2 покровца бархатные, поля алой голи, кресты жемчугу китайского, по краям сетка сребренная с блёсками»20.

В большинстве случаев средняя часть произведения «средник» имел один фон, а кайма – другой. В цветовой гамме тканей преобладали жёлтые, красные, синие, белые, зеленые тона и в сочетании с серебром и золотом выглядели нарядно и празднично. Удивительно образными были и определения колорита. Так, красный цвет, имевший множество оттенков, назывался алым, жарким, червчатым, яринным, огненным, багряным, малиновым, брусничным; жёлтый – песочным, лимонным, жёлтым, шафранным; синий и голубой – лазоревым.

В последней четверти столетия собрание обители пополнилось шитыми произведениями с живописными рисунками, выполненными на ткани. В документах 1786 г. обращают на себя внимание «два покровца по лазореву гранитуру шитые золотом и серебром, а лица писаны на красках, поля обьяри жёлтой»21 и плащаница, которая представляла собой покрывало с изображением сцены «Положение во гроб». Композиция написана на холсте масляными красками вятским живописцем Иваном Шариным. Изображение обшито сначала чёрным плисом, затем золотым гасом, а по краям канителью. Подкладка выполнена из коричневой камки22.

Здесь же находились шитые предметы, в орнаментацию которых были введены кружево, немецкий и китайский жемчуг, которым вышивали одеяния изображённых святых на убрусах, узоры на цатах, украшавших иконы. На Казанском образе Божьей Матери, расположенном в иконостасе холодной церкви, «венец и цата и по полям оклад сребрянные, под золотом чеканные с разными 11 простыми камни, убрус и цата жемчугу немецкого»23.

Шитыми узорами покрывались облачения священников. Жемчужными листьями и цветами заполняли поверхность оплечья, что создавало ощущение торжественности.

Жемчугом украшались палицы, набедренники, епитрахили. Чаще всего жемчужинками сплошь выстилался рисунок креста «епатрахиль штофная по жёлтой земле, кресты из жемчугу китайского разного, в средине круживо сребрянное»24.

Разноцветные шелка, парча, бархат, золото и серебро, кружево и жемчуг – главные материалы, из которых создавались шитые произведения, находившиеся в ризнице обители. Ввиду отсутствия сохранившихся изделий мы не можем оценить их художественные достоинства и технические приёмы шитья. Из скудных сведений документа 1764 г., в котором сказано, что обитательницы монастыря «рукоделий никаких не имеют», можно предположить, что в середине столетия большинство шитых предметов поступали в обитель в качестве вкладов25.

Дошедшие до нас расходные книги последней четверти столетия отмечали, что среди монахинь появились опытные и талантливые мастерицы. В 1780-х гг. шила ризы, епитрахили ехимонахиня Капиталина Караваева26, а монахиня Феодора Зверева – церковные облачения: подризники, етихари, поручи. Монастырь оплачивал им работу27.

Одновременно обитель делала заказы вятскому портному Ивану Трофимовичу Урванцеву. Шитьё одной ризы обходилось обители в 1 руб. 30 коп.28 Шёлковые ткани, холст, ленты, шёлковые нити, золотой гас закупались у вятской торговки Евдокии Ивановны Прозоровой29.

Итак, по монастырским записям собрание шитья в обители на конец XVIII в. представлялось значительным и многообразным. Среди вкладных вещей преобладали произведения, украшенные орнаментальными вышивками. Вклады произведений лицевого шитья были не многочисленны.

Примечания

1. ГАКО. Ф. 246. Оп. 1. Д. 14. Л. 2–11.
2. Там же. Л. 4 об.
3. Там же. Л. 3 об., 6 об., 7 об., 9–10.
4. Никитников, Г. Иерархия Вятской епархии. – Вятка, 1863. С. 61.
5. ГАКО. Ф. 246. Оп. 1. Д. 14. Л. 11 об., 12.
6. Там же. Л. 12.
7. Там же. Л. 66 об.
8. Там же. Д. 7. Л. 32.
9. Там же. Д. 7. Л. 62, 66.
10. Там же. Л. 64.
11. Там же. Л. 59.
12. Там же. Л. 12.
13. Там же.
14. Вятка : материалы для истории города XVII и XVIII столетий. – М., 1887. С. 309–310.
15. ГАКО. Ф. 246. Оп. 1. Д. 14. Л. 13–18.
16. Вятка : материалы для истории города... С. 309.
17. Там же. С. 308.
18. Там же. С. 310.
19. ГАКО. Ф. 246. Оп. 1. Д. 14. Л. 20 об.
20. Вятка : материалы для истории города... С. 310.
21. ГАКО. Ф. 246. Оп. 1. Д. 14. Л. 13.
22. Там же. Л. 21.
23. Вятка : материалы для истории города... С. 307.
24. Там же. С. 310.
25. Там же. С. 306.
26. ГАКО. Ф. 246. Оп. 1. Д. 7. Л. 16.
27. Там же. Д. 16. Л. 4.
28. Там же. Д. 7. Л. 13; Д. 20. Л. 4.
29. Там же. Л. 16; Д. 15. Л. 7; Д. 16. Л. 3–4; Д. 17. Л. 5.