Вятские торговые люди XVII века
(эпизоды истории)

М. С. Судовиков

XVII столетие вошло в нашу историю как начальный этап складывания всероссийского рынка. Благодаря дозорным, писцовым, переписным, таможенным книгам и другим источникам, дошедшим до нас с допетровского времени, мы имеем возможность говорить о торговых людях, чья деятельность способствовала развитию предпринимательства и установлению прочных экономических связей между регионами. Во все эти процессы в полной мере была втянута и Вятская земля.

Начнём с интересного эпизода: на допросе в Смутное время, в 1607 г., самозванец Илейка Муромец назвал имена хлыновских посадских Родиона Котельникова и Федора Рязанцева, которые свои товары возили в Астрахань. О себе Илейка рассказывал, что родился он в Муроме (отсюда происходит его прозвище – Муромец), после смерти отца и матери увёз его торговый человек в Нижний Новгород, где Илейка прожил несколько лет, торгуя в лавках яблоками и горшками. Затем он ходил в кормовых казаках на купеческих судах, плавал по Волге до Астрахани и волей судьбы оказался на Вятке1.

Илейка пояснял: «А из Казани пошел на Вятку, нанялся на судне, в козакех, у вятченина у торгового человека у Родиона Матфеева сына Котелникова и жил де на Вятке, в Хлынове у Родиона, полтора года; а с Вятки пошел в судех, Вяткою рекою да Волгою, на низ к Асторохани с товаром, в павозках вятчан торговых людей Родиона Котелникова да Федора Рязанцова»2. К сожалению, Илейка не сообщил о товарах, которые он повёз из Хлынова, однако важны и фамилии, и сам факт участия вятского купечества в торговле с Астраханью.

Редкие сведения о местных торговых людях XVII в. содержатся в дозорной книге князя Федора Звенигородского (1615 г.). В ней перечисляются торговые заведения хлыновских посадских людей – лавки, амбары, полки. Среди владельцев лавок называются Федор Рязанцев, Томилка Бутин, Данила Русских, Ивашка Сидоров, Васка и Оничка Слобожаниновы, Елизарко Хохряков, Тренка Калинин, Савка Зонов3. Фамилии некоторых торговых людей нам уже знакомы по делу Илейки. Как видим, Федор Рязанцев продолжал свои торговые операции и в 1615 г., а вот Родион Котелников умер: «Онбар Родионки Матвеева пуст, Родионко умер во 118 (1610 г.)»4. Всего в дозорной книге упоминается 30 владельцев торговых заведений.

В Хлынове имелись и лавки, предназначенные для приезжих купцов: «Да под новым храмом Живоначалныя Троицы 2 лавки, а торговати в тех лавках приезжим людем, а оброк платить к Троице на вино церковное и на свечи»5. Восемь лавочек для иногородних имелись «под Спасом по обе стороны в болшом, да в мясном ряду» и три лавочки «под Вознесенскою церковью»6.

Писцовая книга 1628 г. фиксирует уже свыше 100 лавок, причём некоторым хлыновским купцам – Ивашке Сидорову, братьям Слободиным, Тренке Рязанцеву, Богдашке Балезину, Гришке Хохрякову, Максимке Сатюкову – принадлежали сразу несколько торговых заведений 7. Помимо лавок посадские люди владели амбарами, «харчевыми шелашами», торговыми клетями, рыбными, калашными и хлебными полками.

В писцовой книге 1628 г. указываются торговые люди, имевшие иногороднее происхождение. В рыбном ряду находились лавки «устежен» Офонки Команева, Якима Грудцына, Третьяка Печенина, в мясном – «Ивашки суздальца»8.

Широкий размах лавочная торговля получила в г. Слободском. В писцовой книге Ивана Доможирова и Ивана Кокушкина (1629 г.) называются имена посадских людей, имевших торговые заведения. Это – Мишка Лысков, Сенка Шангин, Игнашка Роготнев, Ивашка Балезин, Первушка Пупышев, Фролка Толстеев и другие9. «Лавка Мишки Лыскова да Сенки Шангина, по мере в длину 3 сажени поперег полпяты сажени, оброку 13 алтын 2 денги; лавка Игнашки Роготнева, в длину 3 сажени поперег тож, оброку 9 алт.; лавка Ивашки Балезина, в длину 3 сажени поперег полтретьи сажени, оброку 6 алтын 4 денги», – читаем в переписной книге10. Всего в г. Слободском «на посаде» насчитывалось 39 торговых заведений, из них 26 принадлежали частным лицам, а 13 располагались «под церквами» и сдавались приезжим торговцам.

Менее значительно была развита лавочная торговля в г. Орлове. «По писму и мере» Афанасия Толочанова и Андрея Иевлева в 1629 г. здесь имелись: «Да на посаде в остроге лавка Данилки Пасынкова; оброку шесть алтын четыре деньги. Две лавки Шумилка Рылова; оброку тринадцать алтын две деньги. Лавка пуста Лазарка Костюкина; Лазарко сшол безвесно во 134 году. Да четыре лавки у Николы Чюдотворца под трапезою да две лавки под колоколницею, а дают те лавки церковные старосты из найму приезжим людем, а деньги емлют на церковное строение» 11.

Фамилии местных купцов содержатся в устюжских и сольвычегодских таможенных книгах. В них упоминаются вятчане Денис Агеев, Бажен, Богдан и Калина Балезины, Иван Бальхозин, Андрей Гостев, Сидор Слободин, Степан Давыдов, Ермолай Моисеев, Денис Ларионов, Григорий Федотов и другие12.

Как свидетельствуют таможенные книги, вятские купцы организовывали крупные торговые экспедиции с использованием труда наёмных работников – ярыжных, поваров, носников, кормщиков13. У Ермолая Моисеева и Дениса Ларионова, торговавших в 1640-е гг., число работников доходило до двадцати. В мае 1647 г. на барке Калины Балезина, который плыл к Холмогорам с «хлебным запасом», находилось 11 ярыжных, кормщик, носник и повар. В апреле 1654 г. в Архангельск направлялись хлыновцы Василий Зыков, Степан Филимонов и поверенный Андрея Козьмина Гостева Петр Игнатьев. На их барке, помимо кормщика, носника, повара, находились 19 гребцов. Если кормщики и носники управляли купеческими судами, то ярыжные выполняли самую сложную физическую работу. Они грузили и разгружали товары, охраняли их, занимались греблей.

В тот период привилегированную группу купечества составляли гости, а также торговые люди гостиной и суконной сотен. Члены этих корпораций освобождались от посадских налогов, были неподсудны воеводам и несли государственную службу. Высшая категория купцов – гости – являлась землевладельцами-вотчинниками и наделялась правом ведения торговли за границей. Привилегии верхушки купечества закреплялись в царских жалованных грамотах. Первые жалованные грамоты гостям и торговым людям гостиной и суконной сотен были даны в годы правления Ивана IV14.

Более высокий, чем у рядового посадского населения, социальный статус членов торговых корпораций устанавливался по Соборному Уложению 1649 г. Наиболее жёсткое наказание предусматривалось за оскорбление «имянитых людей Строгановых» (налагался штраф в сумме 100 руб.), за оскорбление гостя платился штраф 50 руб., купца гостиной сотни: большой статьи – 20 руб., средней – 15, меньшей – 10; купца суконной сотни: большой статьи – 15 руб., средней – 10 руб., меньшей – 5 руб.15. Вместе с тем за «бесчестье» других категорий городских жителей – от 5 до 7 руб. (в зависимости от категории), а крестьянина всего 1 руб.

Численность привилегированного купечества была невелика. Через корпорацию гостей и гостиную сотню «за время их существования в общей сложности прошло более трёх тысяч человек», – указывает Н. Б. Голикова16. В Вятском крае проживали члены двух элитных торговых групп – купцы гостиной и суконной сотен. Дело в том, что выходцы из провинциальных городов, став членами московских корпораций,   переселяли в столицу, но нередко оставались дома, так как налаживать жизнь и устанавливать хозяйственные связи на новом месте было часто затруднительно. Многие купцы, пожив какое-то время в первопрестольной, возвращались обратно в те места, где жили раньше. В состав привилегированного купечества в XVII – первой четверти XVIII в. входили представители следующих местных фамилий: Балезиных, Рязанцевых, Гостевых, Лянгусовых, Сунцовых, Вяземских, Вороновых, Куклиных, Шеиных.

Имена торговых людей, относившихся к привилегированным купеческим корпорациям, прослеживаются по переписным материалам. В переписной книге 1678 г. упоминаются дворы купцов гостиной сотни Ильи Андреевича Гостева, Феоктиста Балезина, суконной сотни Петра Родионовича и Василия Ивановича Рязанцевых; в переписной книге 1710 г. – гостиной сотни Афанасия Васильевича Рязанцева, Спиридона Яковлевича Лянгусова, в переписной (ландратской) книге 1717 г. – гостиной сотни Филата Спиридоновича и Федота Спиридоновича Лянгусовых, Романа Ивановича Воронова, Якова и Андрея Афанасьевича Куклиных, Андрея Васильевича, Сидора Васильевича и Василия Петровича Рязанцевых, Александра Сидоровича Шеина, Григория Михайловича Вяземского17. Отметим, что в начале XVIII в. (по данным 1717 г.) в Хлынове насчитывалось 8 дворов, принадлежавших гостиной сотне. В этих дворах проживал 121 чел. – это и члены семей торговых людей, и их работники, и «купленные» люди18. В общей сложности в Хлынове в тот период было «634 двора, да 43 избенки», где проживало более трёх тысяч человек19.

Крупной фигурой в местном купеческом сообществе второй половины XVII – начала XVIII в. являлся С. Я. Лянгусов (ок. 1650–1712). Первоначально, судя по переписной книге 1678 г., он жил с братьями в Хлынове в монастырской слободке: «Во дв. Спирка, да Гришка Яковлевы дети Лянгусовы, у них братья: Петрушка 10 л., Захарко 7 л.»20 Во дворе у Лянгусовых в тот период также жили «купленой калмыцкого рода Ортюшка 5 л., да строчной работник Тимошка Филипов сын Котельников 15 л.»21 Со временем купеческое и семейное положение Спиридона Лянгусова меняется. По переписной книге 1710 г., Спиридон Яковлевич, которому исполнилось уже 60 лет, именуется купцом «гостиной сотни» (в эту корпорацию он зачисляется в начале 1680-х гг.)22 Лянгусов имел сыновей Филата и Федота, и на его дворе, помимо детей, невестки и внучек, проживали многочисленные работники, что говорило о состоятельности семейства.

Спиридон Яковлевич торговал вятскими товарами в Архангельске, бывал в Астрахани, откуда привозил работников – калмыков. Их обычно крестили и называли православными именами. Новые возможности для Лянгусова открылись после подписания в 1689 г. с Китаем Нерчинского договора, который современники называли еще «Вечным миром». Успешная торговля с этим государством принесла С. Я. Лянгусову крупные прибыли и известность на царском дворе. В 1692–1694 гг. Спиридон Яковлевич находился в составе возглавляемого датским купцом Избрантом Идесом каравана, направленного русским правительством в Китай, и отвечал за казённые меха и товары23. Он назначался и руководителем каравана. О возвращении С. Я. Лянгусова из Китая сообщал в 1699 г. в Сибирский приказ нерчинский воевода С. Ф. Николев: «...Купчина гостиной сотни Спиридон Лянгусов с товарищи из Китайского государства, с твоею, великого государя, меновою китайскою казною, и с торговыми в короване и всяких чинов людми, в Нерчинск вышел»24. Вместе с Лянгусовым в Китае также торговали другие вятские купцы, в том числе и его сын Филат. Последний бывал в Китае и после смерти отца. Внуки С. Я. Лянгусова впоследствии тоже занимались купеческими делами.

Своей торговой деятельностью выделялось и семейство Балезиных, чьё родословие уходило в XVI в. Балезины вели весьма широкую торгово-предпринимательскую деятельность, охватывавшую Сибирь, Русский Север, Поволжье25. Они владели разными оброчными угодьями, включая деревни. Кроме того, ещё со второй половины XVI в. эти вятчане были известны и как общественные деятели: «Дениско да Елизарко Балезины» являлись волостными людьми, Дмитрий Балезин, по некоторым предположениям, – хлыновским земским старостой 26. Позже Д. И. Балезин постригся в монахи и вошёл в состав «соборных старцев» Успенского монастыря.

Балезины одними из первых вятчан вошли в состав гостиной сотни. Особенно отличился Богдан Ильин сын Балезин, имевший, по данным писцовой книги 1628 г., двор на ул. Спенцынской г. Хлынова27. На Вятке он скупал хлеб, а в Сибири – пушнину, владел лавками, деревнями и рыбными ловлями. Являясь зажиточным посадским человеком и став членом гостиной сотни, Богдан переехал на жительство в Москву. В состав московской гостиной сотни входили и его братья Афанасий и Бажен Балезины. Последний осуществлял крупные торговые сделки в Сибири и в документах тоже именовался как «москвитин»28.

Династия Балезиных была обширной. Торговые дела вели члены гостиной сотни Калина Евдокимов сын Балезин, Феоктист Балезин, имевший двор на Воскресенской улице г. Хлынова, и другие. Балезины проживали и в Слободском.

Весьма заметной была деятельность ещё одного купеческого семейства – Рязанцевых (или Рязанцовых). Эта династия являлась древнейшей в Вятском крае, её истоки прослеживались с правления Ивана III (1462–1505)29. Возможно, Рязанцевы появились на Вятке после покорения её Москвой, будучи присланными сюда из других мест, вошедших в состав Московского государства. В правление Ивана III таких переселенцев в русских землях имелось немалое число. Шло время, и в конце XVI в. Рязанцевы прочно закрепились как лучшие, то есть зажиточные хлыновские посадские люди. В царской грамоте 1588 г. в числе шести наиболее знатных жителей посада г. Хлынова третьим упоминался Федор Артемьевич Рязанцев, ставший позже городовым приказчиком30. Его имя неоднократно упоминалось в государевых указах, что подчеркивало значимость и должности, и самого Федора Артемьевича.

Являясь крупным вятским предпринимателем, Ф. А. Рязанцев вёл торговлю в Астрахани (именно его товары и товары хлыновского посадского Родиона Котельникова перевозил упоминавшийся ранее Илейка Муромец), владел пригородными землями, в частности, находившимися около села Красного, близ Хлынова, имел лавку, мельницу, пожни, то есть сенные покосы. Его состоятельность проявлялась и в наличии домовладения в престижном месте: «Да на посаде в острогу», рядом с воеводскими дворами31. Впоследствии имущество Федора Артемьевича наследовали его сыновья. В 1630-х гг. они зачисляются в московскую суконную сотню и должны были переселиться в столицу. Однако Рязанцевы продолжали жить в Хлынове. У Третьяка Федоровича, например, на Вятке оставались дом, лавки, деревни, сенные покосы, мельницы, хотя братья Рязанцевы пытались наладить хозяйственные дела и в Москве.

Среди сыновей Федора Артемьевича интересной личностью был Путила Рязанцев. В Смутное время, в 1609 г., он со стрелецким сотником Захаром Пановым посылался в Котельнич для защиты этого города от недовольных царствованием В. И. Шуйского. Город спасти тогда не удалось. Котельнич повстанцы разграбили, а его защитников убили. Захар Панов принял мученическую смерть – его посадили на кол. Путиле же удалось избежать печальной участи. Спустя три года он избирается местным обществом на Земский собор 1613 г.32 В числе вятских депутатов на Собор поехали и два высоких духовных лица – архимандрит Успенского Трифонова монастыря Иона Мамин и протопоп старейшей в Хлынове Богоявленской соборной церкви Павел Морозов. Они, как и Путила Рязанцев, были людьми «лучшими» и грамотными. Их подписи стояли в решении об избрании царём Михаила Федоровича Романова. «С Вятки посацкой человек Путилко, и в товарищов своих место выборных людей, руку приложил», – значилось в этом документе33.

В XVII в. семейство Рязанцевых сильно разветвилось, менялись и занятия представителей этой династии: одни ярко проявили себя в предпринимательстве, другие стали священниками, третьи – находились на общественной и царской службе. Внук Федора Артемьевича, Степан Родионович, обосновался вместе с семьёй в Соли Камской, приобрёл там варницу и занимался солеварением34. Его сын Федор Рязанцев позже стал членом гостиной сотни. Другой внук – тоже Степан Родионович – был в Хлынове «подьячим с приписью», то есть скреплял своей подписью бумаги, исходящие от воеводы. С. Р. Рязанцев являлся весьма состоятельным хлыновцем. Помимо земель около села Красного, он имел около двух десятков крепостных и кабальных людей.

Доходы Степана Рязанцева определялись подношениями местного общества. Как «подьячий с приписью», он получал от населения кормление в виде и денег, и продуктов. А. С. Верещагин, изучив «Расходную книгу земского старосты г. Хлынова И. Репина 1678–1679 гг.», писал: «...При Прозоровском и Ржевском (воеводы. – М.С.) он получал деньгами, в конце декабря и в конце июня, каждый раз по двадцати рублей, да, кроме того, «за харчи» по два рубля в месяц. Но доходы его «натурою были весьма значительны: в дни праздничные, в дни «царские», в день его собственных именин, вообще – во все дни, в которые обычно бывали от земского старосты подношения воеводе, вслед за воеводою несли непременно «подносы» и Рязанцеву... Конечно, такие подносы размером, сортом и ценностью были немного пониже воеводских, но и на них шли в расход весьма значительные земские деньги»35. Впоследствии С. Р. Рязанцев был дьяком при двинском воеводе А. А. Матвееве, а в 1694 г. дьяком в Хлынове.

Младшие Рязанцевы по-прежнему оставались в корпорации суконной сотни. В январе 1682 г. выдаётся царская жалованная грамота торговому человеку суконной сотни Петру Рязанцеву (внуку Федора Артемьевича), по которой определялись его привилегии, касавшиеся налогов, суда, общественных служб. Так, Пётр Рязанцев был неподсуден «по всем городом бояром нашим и воеводам и дьяком и всяким приказным людем», кроме «встрешного суда и душегубных и татиных и разбойных дел с поличным (он мог судиться только в Москве, в приказе Большой Казны), а за его оскорбление полагался штраф в размере «15 рублев»36.

Торговым человеком суконной сотни являлся Василий Иванович Рязанцев, тоже один из внуков Федора Артемьевича. В. И. Рязанцев приумножал капитал, занимаясь производственной деятельностью. Он построил винокурню. Его сын Андрей Васильевич (Большой) служил подьячим хлыновской приказной избы, а остальные – Афанасий, Сидор и Андрей (Меньшой) становятся членами гостиной сотни. В 1680-е гг. фактически все Рязанцевы, занимавшиеся предпринимательством, зачисляются в гостиную сотню. С конца XVII в. это семейство начинает приобретать земельные угодья по реке Чепце.

Повествуя о раннем этапе истории этой династии, нельзя не сказать ещё об одном её представителе – современнике Смутного времени Корнилии Рязанцеве. В Вятском Богоявленском соборе долгое время находилась икона Феодоровской Божьей Матери, на которой имелся текст: «1710 году июния 29 дня написан сей святый образ на память Святых Апостолов Петра и Павла. А сей образ Пресвятыя Богородицы, нарицаемыя Феодоровския, мерою и начертанием против бывшаго образа Пресвятыя Богородицы сгорел волею Божиею в Богоявленской церкви, которым благословил святейший патриарх Гермоген зятя своего Корнилия Рязанцева в 7115 (1607) году»37. Если верить этой записи, то получается, что Рязанцевы были в родстве с известным деятелем Смутного времени – патриархом Гермогеном (ок. 1530–1612), впоследствии канонизированным Русской Православной церковью. Икона, которой благословлял патриарх своего зятя, сгорела во время пожара в начале XVIII в., и позднее, как мы уже знаем, была восстановлена. Любопытно, что об этом факте вспомнил в 1863 г. и 78-летний вятский купец А. Е. Рязанцев, чьи воспоминания записал протоиерей Николай Кувшинский: «Вероятно, Корнилий сроднился с Гермогеном, вступив в супружество с дочерью последнего, когда он еще священствовал в Казани. Патриарх Гермоген благословил некогда своего зятя Корнилия иконой Феодоровской Божией Матери...»38 Эта история вполне могла быть реальной, хотя о Корнилии Рязанцеве сохранилось совсем мало сведений. Для Вятки Рязанцевы стали семейством легендарным.

Эти посадские люди, как мы отмечали, уже в XVII в. начинают вкладывать свои средства в производство, что являлось для купеческой деятельности того времени новаторством. В допетровскую эпоху крупный купеческий капитал в основном имел торговое значение. Тем не менее в XVII столетии в России открывались первые мануфактуры, на которых выпускались железо, медь, стекло, ткани, бумага. Сначала эти предприятия основывались либо казной, либо иностранцами, но постепенно в мануфактурное производство вовлекалось и русское купечество, и таким образом начинается процесс перехода частного торгового капитала в промышленность39. С большей интенсивностью он протекал после петровских преобразований. Вместе с тем еще в XVII в. на Вятке появляются первые крупные мельничные и винокуренные производства. Одним из ранних был купеческий винокуренный завод Аверкия Трапицына, работавший в Хлынове. Были и другие винокурни, а на рубеже XVII–XVIII вв. в крае основываются металлургические заводы40. В целом же развитие мануфактурного производства в регионе в тот период шло весьма медленно, и со стороны местных купцов инициатива по открытию мануфактур хотя и проявлялась, но ещё крайне незначительно.

Составляя верхушку посадского общества, торговые люди были связаны с системой местного управления. Представители купеческих фамилий участвовали в работе различных государственных и общественных учреждений: от дьяков и подьячих приказных изб до выборных должностей местного самоуправления, о чём свидетельствует история династий Балезиных и Рязанцевых. Предприниматели избирались на должность земских старост, поскольку вести дела, соприкасавшиеся с финансовыми вопросами, могли люди расчётливые с хозяйственной сметкой. Таким человеком, по-видимому, был земский староста г. Хлынова Иван Репин, оставивший после себя уникальные записи в «Расходной книге...», дающие богатую информацию о хозяйственной жизни города Хлынова в конце 70-х гг. XVII в. В книге фиксировались сведения о расходах местного общества на различные дары светским и духовным властям, на содержание приказных служителей, прибывших из Москвы, на перевозку «государевой вятской денежной казны» и на подводы, например, «для сыску церковных раскольников», на покупку дров и лучины «на воеводский двор, и к земским избам, и к тюрьмам» и т. д.41

В средневековье на Вятке, таким образом, сложился слой купеческого населения, состоявший в основе своей из посадских людей, среди которых выделялись члены московской гостиной и суконной сотен, продолжавшие свою хозяйственную деятельность в регионе. Купечество играло здесь весьма видную роль как в экономической, так и общественной жизни, что определялось целой группой факторов: это – и зависимостью местного населения от товаров, поставляемых торговыми людьми в суровый, неплодородный край, и одновременно спросом на вятскую продукцию, прежде всего промысловую и сельскохозяйственную, на внутреннем российском рынке, и вовлечением купечества в систему приказного управления и местного самоуправления, где они, как «лучшие» и «добрые» посадские, назначались и выбирались на ответственные посты. Развитие в крае предпринимательства и, в частности, торговли, являвшейся основным его видом в допетровскую эпоху, обусловливалось географическим положением региона, находившимся на пограничье Русского Севера, Центральной России, Поволжья, Урала и Сибири, слабостью крепостничества ввиду преобладания на Вятке чёрных, то есть государственных земель, жёсткими природно-климатическими условиями, способствовавшими поиску населением дополнительных источников прибыли, и стимулировало процесс дальнейшего становления местного купечества как корпоративной организации.

Примечания

1. Древние акты, относящиеся к истории Вятского края : прил. к 2 т. сб. «Столетие Вятской губернии». – Вятка, 1881. С. 58–59.
2. Там же.
3. Вятка : материалы для истории города XVII и XVIII столетий. – М., 1887. С. 6.
4. Там же.
5. Там же.
6. Там же.
7. Там же. С. 13-14.
8. Там же. С. 14.
9. Слободской город и посад по книге писма и меры Ивана Борисовича Доможирова да подьячего Ивана Кокушкина 7137 (1629) года // Тр. ВУАК. 1907. – Вятка, 1907. Вып. 1. С. 15–17.
10. Там же. С. 15.
11. Книга писцовая Орлова города с уездом 137 (1629) году // Книги писцовыя городов Котельнича и Орлова с уездами письма и меры Афанасия Толочанова и Андрея Иевлева 137 (1629) года. – Вятка, 1910. С. 4–5.
12. Фамилии купцов, содержащиеся в таможенных книгах, приводятся по работам А. В. Эммаусского и П. Н. Луппова. См.: Эммаусский, А. В. Исторический очерк Вятского края XVII–XVIII веков. – Киров,1956.
С. 57–63; Луппов, П. Н. История города Вятки. – Киров, 1958. С. 100–104.
13. Там же.
14. Голикова, Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI – первой четверти XVIII в. – М., 1998. Т. 1. С. 23–24.
15. Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарии. – Л., 1987. С. 37.
16. Голикова, Н. Б. Указ. соч. С. 452.
17. Вятка : материалы для истории города... С. 38–117.
18. Там же. С. 116–117.
19. Там же. С. 117.
20. Там же. С. 54.
21. Там же.
22. Там же. С. 92.
23. Яковлева, П.Т. Русско-китайская торговля через Нерчинск накануне и после заключения Нерчинского договора (1689 г.) // Международные связи России в XVII–XVIII вв. : (экономика, политика и культура). – М., 1966. С. 139.
24. Верещагин, А. С. Купчина гостиной сотни Спиридон Лянгусов // Тр. ВУАК. 1905. – Вятка, 1905. Вып. 5/6. С. 233 (Отд. III).
25. О некоторых аспектах торгово-предпринимательской и общественной деятельности Балезиных повествуют работы: Низов, В. В.
«Волостные» и «земские люди» Балезины в середине XVI – начале XVII в.; Вятские торговые люди Балезины в первой половине XVII в. // Вятская земля в прошлом и настоящем : материалы III науч. конф., посвящ. 50-летию Победы в Великой Отеч. войне. – Киров, 1995. Т. 1. С. 19–34.
26. Там же. С. 19–20.
27. Вятка : материалы для истории города... С. 9.
28. Низов, В. В. Вятские торговые люди Балезины в первой половине XVII в. // Вятская земля в прошлом и настоящем... С. 28.
29. Спицын, А. А. История рода Рязанцевых. – Вятка, 1884. С. 4–5.
30. Там же. С. 7.
31. Вятка : материалы для истории города... С. 2.
32. Верещагин, А. С. Вятские выборные на Земских соборах 1613 и 1648–49 гг. // Тр. ВУАК. 1905. – Вятка, 1905. Вып. 5/6. С. 223-227 (Отд. III); Его же. Третий депутат от Вятки на Соборе 1613 года // Тр. ВУАК. 1906. – Вятка, 1906. Вып. 1/2. С. 56–58 (Отд. III).
33. Древние акты... С. 106.
34. Рязанцев, С. И. О потомственных лесопромышленниках Рязанцевых // Отечество : общ.-лит. и ист.-краевед. альм. 2004. № 3. 
С. 49.
35. Верещагин, А. С. Предисловие издателя // Расходная книга земского старосты города Хлынова И. Репина 1678-80 г. – Вятка, 1906. С. X.
36. Древние акты... С. 213–214; О жалованной грамоте П. Рязанцеву упоминается и в работе Н. Б. Голиковой (см.: Привилегированные купеческие корпорации России... С. 365–367). «Январская грамота, полученная П. Рязанцевым в 1682 г., – отмечает Н. Б. Голикова, – интересна тем, что составлялась по двум указам: по прежней корпоративной грамоте царя Алексея Михайловича суконной сотне и по новому указу Федора Алексеевича, вносившему в ее положения некоторые изменения. Насколько можно судить по краткой записи в грамоте П. Рязанцеву, целью указа Федора... являлось сближение верхушки суконной сотни с членами гостиной сотни» (С. 366).
37. Спицын, А. А. Указ. соч. С. 6.
38. Тр. ВУАК. 1913. – Вятка, 1913. Вып. 1/2. (Отд. III).
39. Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. – М., 1997. С. 18–20; История предпринимательства в России. Кн. первая : От средневековья до середины XIX века. – М., 2000. С. 141–144.
40. Эммаусский, А. В. Указ соч. С. 37–38; Его же. История Вятского края в XII – середине XIX в. – Киров, 1996. С. 69–70, 98–99.
41. Расходная книга земского старосты города Хлынова И. Репина... С. 1–105.